Другой Эрен Йегер

      Первые занятия, первые знакомства, первые конфликты... Всё это будто бы пролетало мимо меня, задевая разве что по касательной. Кадеты изучали титанов, улучшали свою физическую подготовку, осваивали работу с УПМ и адаптировались к новым условиям, в которых оказались.       Делегировать Микасе столь важную вещь, как лидерство в новообразованной группе, нарастающей участниками со стремительной скоростью, оказалось моим самым удачным решением. Я понимал, что Энни по природе своей одиночка, и её скорее оттолкнёт, если я вдруг стану звездой нашего набора. Да и времени на это бы уходило слишком много, и голова бы болела от свалившихся дел...       По правде же я сомневался, что у меня вообще это получится. Ну нельзя просто так взять и стать лидером, которого слушают и уважают остальные подростки! По навыкам я был выше среднего, харизмой если и обладал, то её уж точно не хватило бы на всех, а те же Райнер и Жан вряд ли бы просто так приняли моё главенство и постоянно устраивали бы проверку моего авторитета на прочность.       Микаса же решила эту проблему одним своим существованием. Более подходящего человека на роль лидера в подобном возрасте придумать было просто невозможно. Да, у неё существовали определённые проблемы с социализацией, но, во-первых, другие качества девушки отчасти затмевали этот недостаток, а во-вторых, Микаса во всём слушалась меня и я воочию наблюдал, как она ломает собственные шаблоны поведения, как упорно учится контактировать с людьми и производить хорошее впечатление, чтобы справиться с возложенной на неё задачей.       Быть может, я бы даже испытывал определённые угрызения совести от столь наглого и бессовестного использования собственной подруги в своих интересах. Но, видя, как ей самой это доставляет удовольствие, как она буквально расцвела в новой для себя роли, мысли и сомнения подобного толка довольно быстро выветрились из моей головы, а сам я целиком и полностью сосредоточился на сближении с Энни Леонхарт.       — Отлыниваешь? — я оказался позади Энни и смог застать её врасплох.       Тренировки рукопашного боя проходили ни шатко ни валко. Группа Микасы усердно тренировалась, остальные филонили или дурачились, а Энни стояла в стороне и с презрительной физиономией наблюдала за всем этим балаганом.       — А, Эрен... — она обернулась и взгляд её немного смягчился. — Не вижу в этом всём смысла. Нас учат сражаться с титанами, но рукопашный бой вряд ли этому поможет.       Я усмехнулся, прекрасно зная, что она увиливает, говоря неправду. Энни гордилась своими навыками и просто не видела достаточных причин демонстрировать их окружающим.       — Да? И ты хочешь сказать, что не умеешь драться? — сказал я с лукавой улыбкой.       — Ты... — она закатила глаза. Я уже не раз доказывал, что в совершенстве умею приходить к правде обходными путями. Энни со временем и сама стала делать этот путь немного короче. — Умею, и что?       Возможно, ей не нравилось, что я вижу её насквозь. Но я ещё ни разу не пользовался своими знаниями в достаточной мере, чтобы она затаила на меня обиду или накопила достаточные подозрения, чтобы вывести меня куда-нибудь в лесок за пределы лагеря, допросить и придушить по-тихому. Наоборот, дошло всё до того, что ей будто бы стало любопытно, откуда я знаю больше положенного, и она стремилась разгадать эту загадку, играя со мной в своеобразные словесные кошки-мышки.       Этим я и зацепил её — всю такую скрытную и нелюдимую. Без того, чтобы заинтриговать Энни собственными секретами, у меня бы вряд ли бы получилось стать с ней кем-то вроде приятелей или даже друзей.       — Но зачем же ты обучалась драться, если считаешь это бесполезным занятием? — я подловил её на несоответствии.       — Меня научил отец. И я считаю навыки рукопашного боя бесполезными для остальных, а не для себя, — она осеклась после этих компрометирующих слов, но после, видимо, пришла к выводу, что ничего такого на самом деле не сказала.       — Так, значит, тебе они в борьбе с титанами помогут? — я вновь улыбнулся. Знание о Женской Особи позволяло чувствовать себя куда увереннее Энни в разговоре и периодически ставить её в неловкое положение, из которого она извечно выпутывалась — так или иначе.       Главное — это не переходить определённую черту, когда наша игра перестанет быть таковой. Но вот таким образом общаться на вроде бы отстранённые темы Энни вроде как даже нравилось, так что я не сильно беспокоился на этот счёт.       — Помогут постоять за себя в столице, в Военной Полиции. Ты же знаешь, что я собираюсь поступать в Стохес. Там я буду иметь дело с людьми, а не титанами, — нашлась она с ответом.       — Что же, тогда тебе придётся постараться попасть в десятку лучших — команда Микасы жилы рвёт, дабы улучшить свои показатели. Такими темпами к концу обучения они могут занять все лучшие места, пока ты прохлаждаешься.       Это её явно задело — Энни нахмурилась, а кулаки её сжались.       — Давай, не дуйся, — я подозвал её рукой и встал в стойку, — тебе не повредит размяться. Или думаешь, что мне тоже рукопашный бой ни к чему?       — У меня есть один урок, который, несомненно, принесёт тебе пользу, Эрен, — промурлыкала она вроде бы по-доброму, но с хитринками в глазах. И по её лицу было заметно, что она скорее своеобразно кокетничает, нежели по-настоящему злится или хочет меня проучить.       — Ох, хочешь выбить из меня всю дурь? Давай, Энни, я тебя достаточно раззадорил для этого.       Поразительно, как у меня легко получилось сподвигнуть её на спарринг. Сказывалось наше постоянное общение, при котором Энни со временем перестала скрывать передо мной свои мысли и чувства за маской отстранённой одиночки, которой всё индифферентно.       Я знал, что она реальный профи в ближнем бою. Мы с Микасой тоже тренировались почти весь год до поступления, но наши с Энни навыки явно не равны. Единственный мой шанс не упасть в грязь лицом слишком сильно — это навязать первый наш бой на своих условиях. Вывести Энни из равновесия, подначить её перед боем, что я и сделал в меру своих сил и момента, заставить ошибиться...       — Ай-й-й, — я растёр ушибленную икру на ноге. Первый наш бой закончился моим постыдным поражением при первой же её атаке, — отличная связка, Энни...       Она победно улыбнулась.       Я встал, отряхнулся от грязи и вновь принял боевую стойку.       Во второй раз поединок продолжался куда дольше обычного. Она отточила до совершенства парочку приёмов, но как только я научился блокировать её коронные удары, дело пошло куда легче.       Но даже так она была куда выносливее и способнее:       — Ауч!       Энни взяла меня в захват и перекинула через себя, подняв моим грохнувшимся телом целый столб пыли на площадке.       — Знаешь, Энни, я думал вывести тебя из равновесия своими словами. Подозревал о твоих навыках, вот и надеялся, что это подарит мне преимущество. Но ты, смотрю, полностью сосредоточилась на спарринге?       Она удивилась тому, как просто я об этом говорю:       — Я всю жизнь училась контролировать себя в бою.       Так я и думал.       Вдруг послышались громкие хлопки позади нас. Райнер отвлёкся от своего боя и незаметно подошёл к нам.       — Всю жизнь училась контролировать себя в бою? Любишь же ты рассказывать байки, Леонхарт, — он искусственно засмеялся. — Но дерёшься ты и правда здорово.       — Чего тебе, Райнер? — спросила со злостью Энни.       Видимо, она поняла, что в очередной раз ляпнула лишнего, но злилась именно на своего командира, который это услышал.       — Нам бы поболтать где-нибудь наедине. Эрен, оставишь нас?       Серьёзно? Вот так вот просто?       — Какие у вас могут быть секретные дела с Энни? Ты уверен, что хочешь с ней пошептаться?       — А у тебя какие-то проблемы, Йегер? — он вмиг набычился.       — Да никаких, собственно, — я вновь встал и отряхнулся, как ни в чём не бывало. После чего подошёл к нему, не показывая ни капли страха перед ним. — Но я хочу сказать тебе одну важную вещь. Мне абсолютно неважно, какой ты громила или то, что занимаешься с Микасой. Предупрежу тебя один-единственный раз — обидишь Энни, и я тебя уничтожу. Ты меня понял? И не смотри, что она сильнее меня в спарринге. Обидишь её — я буду играть настолько грязно, что ты об этом обязательно пожалеешь.       А ведь я говорил серьёзно. В этой одной большой манипуляции я использовал свою искренность и зародившуюся привязанность к девушке как оружие.       Энни округлила глаза на подобное признание, и даже Райнер немного замешкался.       — Вот как, — сказал он тихо. — В таком случае не буду мешать вашей... тренировке. Я лишь хотел сказать, Энни, чтобы ты написала в ту горную деревушку, из которой мы приехали. Отец, наверное, волнуется за тебя.       Сказав это, Райнер удалился. Я прекрасно понял его намёк — она сближалась со мной достаточно быстро и сильно, чтобы их командир начал беспокоиться и решил напомнить ей о родном доме. И правильно делает — ещё несколько месяцев нашего общения, и Энни уже не будет так уверенна в выборе стороны.       — Ты говорил серьёзно, Эрен? Или опять отшучивался? — сказала тихонько Энни.       Я подошёл к ней.       — Я был полностью серьёзен. Вижу, как он иногда смотрит в нашу сторону. Зло смотрит, подозрительно. Не знаю, чего он от тебя хочет, как и не знаю, какие у вас с ним дела. Но я не позволю Райнеру помыкать тобой, Энни. Тем более и сам вижу, как он тебе неприятен.       — Почему? Почему ты...       — Потому что ты дорога мне, Энни, — я несмело прикоснулся рукой к её плечу. Она подавила свой инстинкт провести на мне какой-нибудь болезненный приём. — И я всегда буду на твоей стороне. Обещаю.       Ключевые слова её отца, который сказал их перед прощанием. Я берёг их для особого случая, но сейчас они показались мне очень уместными и нужными.       Я видел, как её глаза заслезились. Она смотрела прямо перед собой и всеми силами сдерживалась, чтобы не расплакаться.       — Ну что ты, в самом деле, — я подошёл ближе и достал платок, чтобы вытереть её слёзы. — Всё будет хорошо, Энни, — прошептал я.       Она сделала шаг вперёд. Наклонилась, уткнувшись мне в грудь. Робко и неуверенно обхватила меня руками. И беззвучно затряслась в моих объятиях, переживая эмоциональную бурю, что на неё свалилась за последние двадцать минут.       — Тише, тише, — я аккуратно поглаживал её по спине и следил, чтобы на нашу парочку не обращали лишнего внимания.       Да, это я надавил на чувства и разбередил её воспоминания. Но она была в стане «врага» уже несколько лет, и все свои переживания накапливала внутри. Пусть их выплеснет сейчас, пускай обретёт силы, зная, что сможет на меня положиться.       Энни Леонхарт. Порой я не понимаю, действую ли я из эгоистичных мотивов или же и правда хочу тебе помочь? Ты росла в обществе травли и пропаганды, совершала ужасные поступки под надзором военных марлийцев, раз они выбрали тебя в кандидаты. Ты психанула и сделала своего отца инвалидом...       Но ты не разрушала стену Мария. В вашей потасовке Райнер тебя вырубил и сделал всё сам вместе с Бертольдом. Ты же ещё не перешла черту, не обрекла на смерть невинных людей за стенами.       И я сделаю так, чтобы ты не утратила свою человечность окончательно.

***

      POV Энни Леонхарт       — И что это было? — Райнер посмотрел на неё, и во взгляде его ощущалось недовольство.       Энни подошла и облокотилась спиной о деревянную балку, сохраняя невозмутимость:       — О чём ты?       — Ты правда хочешь это услышать? Хорошо... — Райнер подошёл к ней вплотную.— Ты раскрываешь себя. Раз за разом проводишь время с этим Эреном, откровенничаешь с ним, то и дело проговариваешься насчёт разных нюансов. Ему стоит всего лишь сложить все твои просчёты и шепнуть пару слов инструктору, чтобы нашей миссии пришёл конец. Ты действительно хочешь саботировать наше задание таким образом? Вот уж не думал, что ты способна на предательство...       — Райнер! — воскликнул Бертольд, который явно не ждал услышать подобных обвинений. — Энни никогда...       — Я сама за себя отвечу, Бертольд, — прервала его Энни. — Скажи мне, Райнер, — она посмотрела ему прямо в глаза, — а чем я отличаюсь от вас? Или вы не проводите уйму времени с этой Микасой и её дружками, не строите из себя прилежных и верных товарищей вместе с ними? Как смеешь ты обвинять меня в саботаже... После того, как Марсель...       Райнер сжал зубы и прокричал:       — Теперь я ваш Марсель!       Энни не повелась на этот эмоциональный накал. Она стояла всё так же — спокойно, собрано и непринуждённо. Вся троица знала, что своим импульсивным криком Райнер только что проиграл этот спор.       — Прости меня, Энни, — он опустил голову. — Я позволил своим страхам воплотиться в беспочвенные подозрения. Конечно же, ты не являешься предателем. Меня просто беспокоит этот Эрен Йегер. И Микаса, что ведёт себя слишком уверенно и целеустремлённо — именно поэтому мы и присоединились к её группе. Эта девушка... По своим навыкам и характеру она очень похожа на кандидата в Воины... Мне необходимо узнать, почему я вижу подобное сходство столь явно. Если она является человеком короля...       Энни подняла брови — об этих подозрениях от их командира она слышала впервые.       — Мне видится это маловероятным, — сказала она спустя время. — Если это так, то её единственной целью в кадетском корпусе является наше обнаружение и поимка. Но в этом случае нам бы уже наступали на пятки и проверили всю подноготную более тщательно.       — Либо кадетский корпус является их тренировочной площадкой для особых солдат, — возразил ей Райнер.       — В этом случае... Да, вероятность имеется.       — Ну так что с Эреном? Ты прекратишь общение с ним?       Энни сглотнула, так как на самом деле очень не хотела этого.       — Он сам навязывается.       — Благо ты обладаешь отличной способностью держать людей на дистанции, Энни.       Она вздохнула.       «Придётся рассказать им подробности нашего первого разговора», — решила она.       — Когда мы только поступили, Эрен разговорился со мной о довольно занятных вещах. Например, он думает, что за стенами остались живые люди. Кроме того, он не винит титанов в смерти родителей и разрушении своего города. Чистых титанов считает безмозглыми, а Бронированного и Колоссального — простыми, но разумными исполнителями... Я пыталась понять, откуда у него взялись подобные подозрения, но... В некоторых моментах он очень скрытный. Эрен уверил меня, что расскажет свой секрет, когда будет мне всецело доверять. Это может оказаться полезно как для нашей миссии, так и для всей Империи Марлии.       Их троица какое-то время помолчала.       — Ты поэтому позволяешь себе такие откровения, как сегодня? Пытаешься завоевать его доверие?       — Именно так, — твёрдо ответила Энни.       И тут же воспротивилась подобной лжи, так как понимала, что на самом деле дорожит Эреном, а не использует его. Он подарил ей человеческое отношение, когда она считала себя его недостойной.       «Я всегда буду на твоей стороне», — вспомнила она его слова. Нутро при этих воспоминаниях заполнилось мягким теплом.       — И мне не стоит беспокоиться, что ты привяжешься к нему в достаточной мере, чтобы от этого пострадал исход нашей миссии? — продолжил давить на неё Райнер.       — Я... — Энни на миг растерялась. — Беспокойство ни к чему. Он лишь любопытная зацепка, которую я скоро распутаю.       «Эрен... Могу ли я ему доверять? Я обещала отцу вернуться домой, и... Надеюсь, что я никогда не окажусь перед подобным выбором».       — В таком случае нам стоит чаще делиться друг с другом своими соображениями, чтобы подобных ситуаций более не возникало. Я понимаю, что ты одиночка, Энни, но наша миссия командная. Мы должны быть предельно честны и откровенны друг с другом.       — Согласна, — ответила она. — А сейчас мне пора. Не хочу, чтобы у кого-нибудь возникли подозрения из-за нашей совместной отлучки.       Энни вышла из пустующего домика и направилась в сторону казарм. В голове то и дело метались мысли, противоречащие друг другу. Мысли о долге, о клятве, об отце, об Эрене...       «Как же я запуталась...»       Её непоколебимость Воина треснула в тот момент, когда она прощалась с отцом. Он воспитывал её для этого, мучил суровыми тренировками, твердил о чести, коей она удостоится...       А потом отец со слезами на глазах признал, что всё это было ошибкой. Что ему не важны марлийцы, не важно богатство и «досточтимое гражданство».       «Прощения просить уже поздно... Но знай — даже если весь мир будет ненавидеть тебя, папа всегда будет на твоей стороне!» — так он сказал ей напоследок, прежде чем она отправилась на Парадиз с важной миссией, которую вот уже несколько лет проклинала.       Ведь во время её выполнения она оказалась в окружении «Демонов с острова». И не увидела в них даже близко ничего демонического. Это были обычные люди, сломленные потерей стены Мария, которую разрушили Райнер и Бертольд. Они до боли напоминали ей точно таких же элдийцев, что жили вместе с ней в гетто.       «Лучше бы мы отменили миссию в тот момент, когда потеряли Марселя. Теперь же отступать было поздно», — думала она с горечью. — «Если я вернусь без результата, то отца казнят, а меня сожрёт новый кандидат в Воины... Возможно, это окажется та девчонка Габи, которая поступила к нам совсем недавно, прямо перед нашим отъездом».       Они находились перед очень трудным выбором. Единственным верным решением оказалось поступление в кадетский корпус. Райнер излучал уверенность в том, что это лишь прикрытие для того, чтобы потом иметь возможность подобраться поближе к королю и отыскать Титана Прародителя.       Но Энни знала, что в глубине души он избрал этот путь, чтобы просто взять передышку. Дабы отсрочить тот ужасный выбор, который им рано или поздно придётся сделать вновь. И чем дольше они находились среди «Демонов с острова», тем труднее было решиться следовать пути Воина.       — Вот ты где, — Эрен, как всегда, сумел подобраться к ней незамеченным.       «Это не он такой проворный, это я постоянно витаю в своих мыслях. Он даже насчёт этого оказался прав...»       — Эрен, — она кивнула ему, — я отходила проветрить голову.       Каждый раз Энни собиралась разговаривать с ним точно так же, как она общалась со всеми — отстранённо, без эмоций и чувств. И каждый раз что-то в ней неумолимо менялось, и с Эреном она говорила куда более искренне и открыто.       «Он не заслуживает такого обращения. Он... мой друг или даже нечто большее», — твердили ей собственные мысли, от которых она хотела спрятаться подальше, ведь их анализ рушил всё, что только можно было разрушить.       Порой они вгоняли Энни в краску, а иногда ей удавалось их от себя отогнать. Но ещё ни разу она не решилась обдумать их как следует и сделать выводы, отсрочивая этот пикантный момент подобно их отложенной миссии.       Он встал по левую руку от неё и стал идти с той же скоростью. Со стороны могло показаться, что они просто вместе прогуливаются по лагерю. Быть может, так оно и было на самом деле...       — Мне кажется, что для этого тебе не обязательно удаляться от корпуса. Да и проведённое время с Райнером и Бертольдом вряд ли способствуют твоим целям.       — Я... — Энни замешкалась оттого, что Эрен как-то узнал об их встрече. Она уже использовала одну ложь и оказалась совсем не готова столь быстро трансформировать её под новые обстоятельства.       — Тебе не стоит оправдываться передо мной, Энни, — остановил он её. — Я прекрасно понимаю, что вас что-то связывает. Не нужно говорить мне, что именно, если не хочешь. Для меня главное, чтобы он не обижал тебя. Райнер же этого не делал?       — Нет, нет, — замотала она головой. — Мы просто кое о чём поговорили и разобрались в одной ситуации...       С самого детства Энни учили быть сильной. Даже в разборках с Райнером она отстаивала свою независимость и самостоятельность. Даже с отцом она не решалась показать свою слабость. И только в общении с Эреном внутри появлялось какое-то странное чувство, которое позволяло ей ощущать себя обычной девчонкой, за которую волнуется кто-то другой. Броня давала трещину, и, что было самым необычным, Энни это даже в какой-то степени нравилось.       «Полагаться на другого человека, если он не твой боевой товарищ — это признак слабости. Так меня учили. Почему же тогда это сакральное ощущение оказывается столь приятным?»       — Хорошо. Пойдём ужинать? Завтра у нас занятия по УПМ, но после них я был бы не прочь ещё поспаринговаться с тобой. Ты не против?       — Ты так стремишься к тому, чтобы я тебя опять отделала? — Энни усмехнулась.       Столь быстрая смена темы будто бы сбросила груз с её души. Эрен и в этот раз смог почти прижать её к стене, но в самый последний момент будто бы ослабил хватку и вернул Энни в обычную повседневность.       — Ты слишком хороша, чтобы прекращать тренировки. Да и я надеюсь у тебя научиться полезным приёмам. Твой удар ногой — это нечто! Если для того, чтобы научиться ему, мне суждено пару сотен раз поваляться на земле, то так тому и быть.       Энни не выдержала и рассмеялась — громко и заливисто. Она дала волю своим искренним чувствам, удивилась этому, но не посмела прекратить.       Они шли вместе, обсуждали рукопашный бой, дурачились, шутили и смеялись.       Жан Кирштейн в это время проходил мимо и встал столбом, увидев столь беззаботную улыбку на её вечно хмуром лице. Но от его реакции она лишь отмахнулась и продолжила общаться с Эреном, невзирая ни на что.       «Я ощущаю по-настоящему себя счастливой. Прямо сейчас, в данный момент. И я не позволю этому чувству исчезнуть».       Конец POV