Часть 1
28 сентября 2024 г. в 23:04
***
Энакин чинил свою Дельту. Да, она была разбита в хлам («в труху», — заметили сердито). Да, надо было весь корпус менять («проще новый истребитель заказать» — отмахнулись с досадой). Да, возиться предстояло долго («месяц не вылезать из ангара и чихать на «нет, Энакин, мы не возьмём этот мусор на крейсер», — всерьёз прикинули). Но он занялся работой. К слову сказать, это даже не он разбил эту Дельту. Нет, она, конечно, была его, Энакина: жёлтая, со всеми приделанными примочками и модификациями (Оби-Ван комично недоумевал, когда они оба выжимали предельную скорость, но Энакин был впереди и ещё продолжал удаляться). Там была вмятина под крылом такая знакомая, и R2 оглядывал своё гнездо по-хозяйски; но виноват был не Энакин. Вернее, Энакин, конечно, — кто же ещё мог так первоклассно крутануться, а потом рвануть вниз, обогнуть линкор и с виртуозным мастерством впечататься в ангарную стену, когда тормоза отказали? Энакин чертовски собой гордился. Точнее, Энакином гордился. Ещё точнее — тем парнем, что сидел сейчас на контейнере и ледяной протез без перчатки прикладывал ко лбу. Ему никто не сказал: «Хорошая работа», или «Молодец». В складском ангаре номер три был только Энакин. Энакины. А они и без слов знали, что Энакин не сплоховал. — Крикните там R2, чтобы не валял дурака и тащил сюда свою металлическую задницу вместе с лазером, — попросил заглянувший под крыло Энакин, который был в ангаре первым и который уже не помнил, зачем пришёл. То ли послал его сюда кто-то, то ли прятался он от кого-то… — Дружище, нужна помощь, — Энакин с длинными патлами окликнул дроида, прежде чем ещё один Энакин успел открыть рот. У R2 плохо получалось скрывать дикое замешательство в окружении стольких ошибок во Вселенском коде (одного кожаного мешка вполне хватало), поэтому он свистел без умолку, к головной боли Энакина-героя-дня. — Дуй уже сюда. — И нет, это не доказывает, что живых существ тоже собирают на конвейере, — Энакин уступил место, чтобы R2 подъехал и взглянул в качестве авторитетной в починке звездолётов банки с болтами. R2 и взглянул, обозвал Энакинов очень уничижительно и сказал, что можно было лишь переплавить это на замену их бракованных матриц личности. Все Энакины до глубины души возмутились. Но спорить с экспертом не стали. Если корабль — всё, значит, всё.***
Оби-Ван шёл в столовую, интуитивно зная, что в этот день он туда не дойдёт. Опыт. Он ещё издалека заметил, как тви'лекка-падаван несла на руках ребёнка-человека, обнимавшего её за шею. Мальчику было едва ли пять лет, с него горстями сыпался песок, будто он только что в нём валялся, белокурой головой он крутил во все стороны, задирал подбородок и с серьёзным выражением глядел в бесконечно высокие потолки. За тви'леккой следовала группа юнлингов, которые тоже хотели помочь, но совсем не знали, что нужно было делать. Они спорили меж собой и забрасывали падавана десятком вопросов, а та прикрывала глаза, двигая губами без звука (молила Силу о терпении — старшим джедаям это было знакомо), и отзывалась, не поворачивая головы. Оби-Ван вздохнул. Ладно, Сила, это было любопытно. Он пошёл навстречу этой процессии. На него тут же устремилось столько удивлённых и смущённых взглядов, что было бы просто грубо встретить их бесстрастной физиономией, поэтому он поприветствовал их, беззлобно усмехнувшись. Дети ответили нестройным хором. Мальчик вцепился в падавана крепче, но не спрятал лицо у неё на плече. В его глазах отражался живой пытливый ум, однако Оби-Вана поразила отрешённость, с которой он смотрел куда угодно, но только не встречался с ним взглядом. Мальчик напрягался, не ожидая от Оби-Вана, как от незнакомого взрослого, ничего хорошего. И нет, он точно не был одним из юнлингов, сбежавших из-под присмотра инструктора. Остальные дети стояли смирно, боясь лишний раз вздохнуть в присутствии магистра. — Нашли нового друга? — Оби-Ван спросил их дружелюбно, без намёка на укор, но кто-то уже перепугался, что он станет отчитывать их за безделье: им после трапезы надлежало идти на занятия. А у него даже в мыслях не было ругать. — Я не знаю, откуда он взялся, мастер Кеноби, — честно сказала падаван, погладив ребёнка по спине. Тот поёрзал, скривившись, и сполз несколько ниже. — Он из-под стола у нас вылез, пить хотел. Учитель сейчас на летучке, а сама я не знаю, к кому его можно… — она немного встряхнула руками, чтобы усадить его поудобнее. В Силе читалась её растерянность, потому что это, конечно, не входило в курс обучения молодого джедая. — Что мне следует делать, мастер Кеноби, вы не подскажете?.. Падаван вовсе не смотрела с надеждой, что магистр возьмёт ответственность за ребёнка на себя и ей можно будет пойти на медитацию с друзьями со спокойной душой. Её решимость простиралась дальше, и она готова была сделать для мальчика всё необходимое, даже если бы ей пришлось действовать в одиночку. Оби-Ван мог только её похвалить. Сам он, вспоминая свои падаванские годы, подумал, что был бы рад передать такого найдёныша кому-нибудь более опытному (потому что в единственный раз, когда ему достался ребёнок, Оби-Ван вырастил из него безалаберное нечто без торомозов). — У юных гуманоидов, которые бездумно смахивают мусор под стол, обычно и заводятся там странные дети, полагаю, — задумчиво произнёс Оби-Ван, разглаживая усы. Те ребята, у кого кровь была красной, залились румянцем, а другие сделались ярче алдераанского тонирея. Кто-то был очень обижен, что магистр считал их на такое способными, а кто-то мысленно поклялся впредь за собой убирать. — Мастер Кеноби, — протянула падаван, не оценив его юмор, и снова подсадила ребёнка, как бы между прочим о нём напоминая. Мальчуган хмурился, потому что борода Оби-Вана совсем не внушала ему доверия. Оби-Ван про себя хмыкнул. — Ну привет, дружок. Он наклонился, чтобы установить с ним зрительный контакт. Взывая к Силе, он отмахнул опасения, что это могла быть уловка графа Дуку — попытка подсадить в Храм шпиона или что-нибудь ещё худшее. Использовать детей было низко и мерзко, но ситхи не гнушались ничем. Оби-Ван лишь надеялся, что в бывшем джедае осталась хоть капля нравственности. Надежда, конечно, лжёт, но… Глаза у мальчика были голубые, ясные и очень-чересчур-странно знакомые. Такие знакомые, что Оби-Вану захотелось хорошенько протереть свои глаза. Если бы он не боялся в высшей степени разочароваться в Энакине и в его клетках мозга, отвечавших за благоразумие, он бы предположил, что перед ним самый что ни на есть скайуокеровский отпрыск. Крифф какой похожий. Но у него и без предположения седых волос прибавилось. Не хотелось об этом думать. Юнлинги между тем пришли в себя после его подтрунивания. — Он сказал, что его зовут Эни, — осмелился добавить к уже сказанному мальчик-иктотчи, в неловкости почёсывая правый рог. Оби-Вана словно током шарахнуло. Так. — Э-на… кин, — строгим тоном произнёс похожий на Скайуокера мальчик, правда, зевнув на середине слова. Оби-Ван выпрямился. Зажмурился всего на секунду, чтобы дети не почуяли его смятение. Сила, это было крайне любопытно! И склонился снова. — Ты — Энакин? — он спросил, глядя мальчику в глаза пристально и слушая Силу. Тот кивнул. Сила кивнула тоже. — Энакин… Знаешь, как твоя фамилия? Ответ решал всё. Или Оби-Ван стал параноиком, которого Энакин после стольких лет преследовал уже в каждом встречном… — Энакин Скай-окер, — сказал Энакин, довольный тем, что он с лёгкостью отвечал на все вопросы бородатого дяди. … Или это была ситхова мистика, потому что иначе Оби-Ван не мог объяснить присутствие в Храме пятилетнего Энакина, когда Энакин был уже признанным рыцарем-генералом и тренировал собственного падавана. Это не мог быть чертовски похожий полный тёзка — Оби-Ван ни в жизнь бы не поверил в такое совпадение. Что за?.. Юнлинги уже без стеснения окружили магистра с падаваном, вокруг стали собираться ещё джедаи, заинтересованные столпотворением. Оби-Ван начал подозревать, что потихоньку сходил с ума. — Как тебя зовут, падаван? — тихо обратился он к переминавшейся с ноги на ногу тви'лекке, когда из размышлений вернулся в настоящее. — Уне Сомма, — ответила та, будучи рассеянной сама. Мало кто в Храме не слышал об Энакине Скайуокере. Оби-Ван кивнул. Он не переставал вглядываться в лицо мальчика; убеждался, что это был именно что Скайуокер: мало понимавший, тщетно пытавшийся найти выход, который увёл бы его обратно к маме, не знавший, кому верить, и ничего от них всех не ждавший. Он не знал, что они были джедаями из легенд. Оби-Ван вспомнил привычного Энакина — этого надменного Энакина со сверкающей ухмылкой — и попытался рассмотреть в невинно хлопавших глазах ответ на вопрос: «Что, во имя Силы, ты здесь делаешь?!» И Скайуокер, и Сила, сговорившись, молчали. Однако то, что Оби-Ван теперь по своей воле не спустит с него глаз, было очевидным, даже если против будет и сам Энакин, как любой напуганный маленький ребёнок. Он вздохнул и попытал удачу: — Энакин, ты можешь попрощаться с Уне и пойти со мной? Тот, естественно, затряс головой и прижался к падавану сильнее. Уне поджала губы, скрывая улыбку. Она аккуратно потёрла пальцами его щёку, чтобы стереть пятно грязи (она просто схватила его тогда, когда он вдоволь напился воды из кувшина, и понесла, сама не зная куда, — он был такой маленький и несуразный в их большом Храме, что сердце разрывалось). — Я так и думал. Оби-Ван оглядел собравшихся, наблюдавших за ними с гомоном перешёптываний. И понадеялся, что учитель Уне не станет сильно возражать, если Оби-Ван «позаимствует» его ученицу на время, а потому продолжил: — В этом случае, падаван Сомма, я бы предпочёл, чтобы ты помогла мне присмотреть за Энакином. Он выдохнул, постаравшись, чтобы вышло не слишком тяжело, и похлопал её по плечу. У него даже мысли не возникло, что этот Энакин необязательно должен был становиться именно его отвественностью. Привычка, выработанная годами, делала своё дело.***
Раздобыли где-то бутылку коррелианского рома. Энакин подозревал, что её достал где-то тот самый Энакин, которому надо было теперь подавать прошение на новую «ласточку». Он сказал, что это пятая была у него за три неполных года. Скайуокер, который нет-нет, да сдвигал брови в раздумьях, аж присвистнул и похлопал его по плечу со словами: «Не завидую». — У кого-нибудь есть стаканы, стопки, чашки — да что угодно, чтобы налить можно было? — горестно спросил Энакин, ни на что, впрочем, не надеясь. У него самого была только крышка от ёмкости с бактой (бакта кончилась и потерялась на каком-то из полей брани, а крышка — магнитная — осталась), и он догадывался, что у других дела обстояли не лучше. Они переглянулись. Энакин с большой шишкой на голове пожал плечами и глотнул из горла. Сморщился и вытер губы. Выдохнул. — Тебя Оби-Ван пить не учил, что ли? — пробормотал хмурый Энакин, смотря на него с сомнением и заодно устало разминая шею. Он невольно замер, когда все присутствовавшие круглыми глазами уставились на него. Даже R2 на мгновенье прекратил материть Энакинов Скайуокеров во всех прослойках реальности, пока под общий шум вырезал с разбитой посудины относительно целые куски. — Не говорите, что никогда не пили с Оби-Ваном, — Энакин внезапно разочаровался в жизни всех других Энакинов, потому что они, выходит, никогда не просыпались в подсобке у пиратов, связанные с лордом ситхов, и зашедшая стриптизёрша не давала им пощёчину «за вчерашнее» (а что было вчера, даже Оби-Ван не помнил, так как отключился после Энакина во время того, как они стали пить за каждую сотню лет магистра Йоды)… Один Энакин прищурился самую малость завистливо, а другой только насмешливо хмыкнул. У него Оби-Ван со стыда бы сгорел, если бы ему сделали комплимент, сказав, что он умеет пить. Да и не умел он — это Энакин знал наверняка. Когда кто-нибудь из сброда, где им иногда приходилось ошиваться, наливал Оби-Вану — насмехаясь или вполне серьёзно — Энакину хотелось просто сказать им: «Этот божий одуванчик покраснеет, если я пошлю вас три буквы, которых в хаттском нет, зато есть в общегале — что вы вообще от него хотите?». Но, так как говорить это было долго, он просто громко и чётко посылал их, и Оби-Ван краснел и извинялся за него. — Видимо, Оби-Ваны бывают разные, — пожал плечами Энакин, решивший, что растирать ушиб спиртом — неплохая идея. — Мой учитель — непримиримый трезвенник. Видели бы вы, как он заставлял себя сделать маленький глоток, чтобы не нарушить этикет у… — Лицемер и лжец. Патлатый Энакин, бывший до этого душой компании, сложил руки на груди. И стал он выглядеть при этом так же, как и хмурый, так что два других Энакина просто поблагодарили Силу за то, что один из них предпочитал быть лохматым. Различать было трудно. — Не любишь Оби-Вана? — поинтересовался Энакин, для которого было как минимум странно, а как максимум — глупо, что где-то был учитель, который не отзывался в ответ на скайуокеровские шутки убийственным сарказмом (потому что за что иначе можно было «не любить» Оби-Вана, он не представлял). — К криффу Кеноби, — пробурчал тот Энакин сквозь зубы, думая о чём-то своём. — Если не будете, я допью. Он выхватил бутылку из рук другого и докончил залпом. Потом тихо рассмеялся, будто горечь во рту отвечала горечи внутри. Закашлялся. Три Энакина мрачно переглянулись между собой. Им определённо не хотелось знать, кто был виноват в его разбитости за весёлой маской. Подозревали, что Энакин.***
Мейс твёрдо решил, что после бриффинга он заглянет в Залы Исцеления по поводу себя и по своей воле в первый раз жизни. Он был в Центре связи, ничего, кроме голопанели, не трогал, рассматривал текущее положение дел на Дантуине, как вдруг во время того как Кит Фисто заходил в штаб, обратил внимание на проносящийся мимо двери силуэт падавана. Если бы у Мейса были волосы, они бы, наверное, встали дыбом. Но сперва он лишь сбросил это на усталость. Энакин Скайуокер не был падаваном уже почти два года. И, нет, всё не было хорошо, однако шансы, что Храм к концу века останется целым, только-только начали возрастать. Во второй раз Мейс его увидел, когда в свой небольшой перерыв выглянул в окно. На зрение он прежде никогда не жаловался, однако теперь, похоже, было пора: Скайуокер скакал по лужайке не хуже эопи, а ещё, перед тем как скрыться за другой аллеей, сделал колесо. Мейс был уверен, что двадцатилетняя Оби-Ванова гордость сейчас не стала бы подобным заниматься, так как выросла очень заносчивой и ревностно кичилась достоинством, — зато для бывшего страха персонала по техобслуживанию это было в самый раз. Но это физически не мог быть Скайуокер. Мейс не верил. Если глаза обманывали, следовало довериться инстинктам. Поэтому, когда он всё-таки пошёл к целителям и нос к носу столкнулся со — Великая Сила, защити — Скайуокером-падаваном, он прикрыл глаза. И в Силе увидел… Энакина Скайуокера. Давнишнего, ещё чистого и светившегося просто из вредности. Это было настолько невозможно, насколько Гривус мог бы вдруг полюбить джедаев, но, тем не менее, это было так. Падаван Скайуокер стоял прямо перед ним. И, когда Мейс собирался спросить, что во имя Силы он тут делал, рванул прочь со всех ног, будто новым экстремальным способом испытывал свою живучесть. Мейс остался глядеть перед собой. Единственное, что он понял: у него не было галюцинаций. Это радовало. Всё же день, когда он добровольно сдастся медикам, ещё не настал. Губы дёрнулись — это было равносильно улыбке — и он зашагал в направлении, противоположном Залам. Джедаи, наблюдавшие за ним, переглядывались: Мейс Винду был таким человеком, который если начинал идти, то шёл до конца — нельзя было представить, чтобы Мейс Винду шёл-шёл куда-нибудь, а потом развернулся и пошёл обратно. Не в его духе это было. Однако Мейсу в голову пришла мысль, что в Храме были места, куда ему действительно стоило зайти в первую очередь, и поэтому он развернулся, заставив толпу гадать. И поэтому он надеялся, что по дороге схавит Скайуокера за воротник и потащит с собой. И поэтому он двинулся к Оби-Вану.***
Йода был невозмутимо убеждён, что в восемьсот семьдесят шесть лет его уже ничто не было способно удивить на этой стороне Силы. А потом он зашёл в классную комнату, где два Скайуокера — один повыше, другой без зуба в нижнем ряду — изображали гандарков на потеху окружившим их шестилеткам… И удивился.***
— Я понятия не имею, где мы, но, отвечаю, нам точно обрадуются. Они шли по пустым коридорам, ища хоть какие-нибудь признаки жизни. R2, которого бесцеремонно оторвали от скручивания автопилота, ехал впереди со сканером и ругался. — Если ещё раз заикнёшься про то, что манипуляторы у меня приделаны к выхлопному отверстию… — не выдержал Энакин и совершенно серьёзно собирался с ним браниться, но R2 вдруг остановился (и другой Энакин чуть на него не налетел). За поворотом кто-то двигался им навстречу. Кто-то очень встревоженный. И очень знакомый. — R2, ты можешь… — хотел было попросить распознать это существо Энакин, но трое других с облегчением выдохнули: — Шпилька! Энакин насторожился, потому что никаких знакомых «Шпилек» у него не было. В поле зрения появилась девочка-тогрута. Увидев ожидавшую её толпу, она развернулась на каблуках и, шатаясь, поплелась обратно. — Шпилька, давай сюда! Они были рады её видеть и все трое как-то изсветла улыбнулись (четвёртому, глядя на них, даже совестно стало, что он не знал этой Шпильки). Асока потрясла монтралами, повернулась совсем на чуть-чуть, чтобы убедиться, что ей не показалось, и всё-таки направилась к ним. На лице со страдальчески искривлёнными надбровными дугами было написано: «Ну и во что ты опять без меня вляпался, Скайгай?» R2 рванул к ней и принялся жаловаться, выпустив манипуляторы и размахивая ими, как руками. — Ты знаешь, что мы все тут делаем? — Энакин проигнорировал его свистоизлияния. Обстановка здесь очень походила на… — Мы тут живём, — Асока закатила глаза. — А вот что вас так много тут делает, учитель, меня волнует гораздо больше. — Мы в Храме?.. — удивился Энакин во всём своём многообразии. В самом деле, коридор был один из храмовских, и нет, это вовсе не было базой на Кейто-Неймодии, алдераанским медцентром или линкором генерала Туука. Но это же… — Ерунда какая-то, — нахмурился Энакин, сверяясь со своими ощущениями в Силе, — я рухнул сюда, когда вышел из битвы. Не на Корусант ведь тогда напали, чёрт возьми!.. — Корусант мы уже отбили, — категорично заявил другой Энакин. — Я убил… — Сепы слишком трусливы, чтобы прорваться через нашу блокаду, — скептически заметил третий, а четвёртого лишь теперь осенило, и у него вырвалось: — Погоди, кого ты назвала «учителем»?!.. Все обернулись к нему. Снова повисла тишина. Асока захлопнула отвалившуюся при виде спорящих Энакинов челюсть и провела ладонью по лицу. — Вас Оби-Ван искал, — проговорила она тихо, борясь с желанием ущипнуть сначала себя, а потом каждого из них. — Вы комлинк отключили, что ли, не могли до вас… а вы вот… крифф… — Только мне можно выражаться, Шпилька, — назидательно заголосили сразу трое. Четвёртый был в глубочайшем непонимании — каким-то образом ему доверили падавана — хотя они, эти другие Скайуокеры, мало чем от него отличались, как он успел понять!.. Что, во имя Силы, происходило?! — Просто идите вы все к Оби-Вану, — устало выдохнула Асока и, дождавшись, пока они наиграются в переглядки, отправилась за ними следом.***
Оби-Ван сообщил Совету о своей находке незамедлительно. Сила сомнений не оставляла, более того, лишь подталкивала маленького Скайуокера светиться и притягивать всеобщее внимание, говорила: «Вот он, Энакин, и это всё, что вам сейчас требуется». А ещё негромко смеялась наперекор любым мыслям Оби-Вана. Энакин верил, будто Она обладала не только известной всем «волей», но и вовсе своеобразным отражением личности. Оби-Ван относился к таким рассуждениям со скептицизмом, потому что Сила, по концепциям джедаев, не была мистическим «высшим существом»: Сила — это существование и небытие одновременно, энергия жизни и преобразование материи, одинокая мысль и совокупность сознаний всего сущего. Оби-Ван не смел (не был готов) допускать, что Сила могла быть более чем бесконечно развитой душой, чей уровень позволял быть сутью мироздания для них, бренных телом, а на деле находиться лишь на одной из ступеней роста. Это поражало воображение и перегружало маленький человеческий мозг, это рушило все известные джедаям представления о Ней, но это, конечно, было именно тем, к чему стремился Энакин. Энакин всегда хотел большего, чем ему предлагали. Оби-Ван не считал это противоестественным в его случае, но жил с тревогой, что амбиции Энакина будут продолжать расти вместе с его мастерством: Энакину ведь никогда не хватало… — Мастер Кеноби, — пробился сквозь его мысли тихий голос. Оби-Ван ещё раз погладил бороду и обернулся. Уне смотрела выжидающе: ей хотелось быть полезной, следовать любым указаниям, потому что магистр хмурился так же, как и учитель Да'Мар, когда не находил ответ у Великой Силы. Сила не собиралась откликаться и Уне. Зато Энакин, крепко сжимавший её пальцы, дёргал их тихонько и глядел вопросительно: «Что нужно делать? Я могу делать разные вещи — что нужно делать сейчас?» Уне как могла боролась с неловкостью, ведь она, должно быть, глядела на магистра точно так же. — Ожидаем Совет, — произнёс Оби-Ван, смотря в ответ рассеянно, как если бы сосредоточился на её ощущещнии в Силе вместо того, скажем, чтобы перебирать пальцами какую-нибудь подручную вещь. Совет не мог собраться в тот же момент. Мастер Ти проводила учения, с мастером Галлией не было связи с тех пор, как она вступила в бой у Кали, мастер Мунди всё ещё был в Залах Исцеления и восстанавливался после ранения — проводить собрание пусть и по такому неординарному случаю, как откровение Силы в виде маленького Скайуокера, было несвоевременно. Пусть и мастер Йода так обыденно сообщил, что видел ещё пару Скайуокеров (самоощущение у Оби-Вана рухнуло к ногам). — Знаю: ожидание порой представляется мириадой упущенных возможностей, — любимым наставительным тоном сказал Оби-Ван. Он вообще планировал свободное время этого дня провести в поисках Энакина, который, конечно, вновь схоронился в укромном месте, опасаясь Оби-Ванова «учительского настроения». Как это оказалось «вовремя», чёрт возьми. — Но в настоящий момент все наши возможности ожиданием и исчерпываются. Уне коротко кивнула. От учителя она бы так просто не отстала, разумеется, но навязываться магистру не хотелось. К тому же, тот не был расположен к разговору, как бы ни держался любезно и открыто, не запрещая проявлять любопытство. Ему, понятное дело, было не до её вопросов. Уне перевела взгляд вниз, на Энакина. «Откуда же ты взялся, маленький рыцарь Скайуокер?» — спрашивала она его, моля об ответе — знала, что он был способен понять. Он тоже слышал Силу. Но ответ потерялся где-то в огромном, глубоко затаённом страхе. Энакин один и ему очень холодно. Уне нередко видела улыбавшегося мастера Скайуокера в новостях среди голо новых крейсеров, подразделений клонов в блестящей броне, сенаторов и Верховного канцлера. Учитель тоже видел, только вот мрачно себе под нос ворчал: «Из парня делают символ Сильной и Стойкой Республики, а он и рад. Война закончится, но Республика, разумеется, его не отпустит. Глупые мальчишки с плакатов не ведают, во что впутываются, а понимают потом, когда выпутаться уже не выходит». Уне тогда поинтересовалась: что учитель имел в виду? Но он лишь отмахнулся. «Не лезь в политику, пока ещё совесть чиста, лиа. Потом не отмоешься. Оби-Ванов парень скоро, видится мне, будет на посылках у этой Республики... Правды никому не видно: повязки на наших глазах, как и у него, затягиваются только туже, — он вздохнул и поглядел на Уне, постаравшись, чтобы вышло без угрюмости. — Только не мути Силу зря. Беседы сейчас не выйдет — пора выдвигаться». После ужасов следующей битвы Уне забыла о том разговоре и не напомнила учителю. Право же, следовало исправляться: она любила слушать его обстоятельные неторопливые речи. Когда-то было всего лишь увлекательно добираться до смысла его слов — тогда, когда разговаривали об аппетите кан-келлов и раздумывали, не будет ли слишком невежливо позаимствовать у них часть завтрака. Когда же начали говорить о важном, добираться до смысла стало необходимо. Лекку Уне качнулись, отдаваясь вздохом, что она удержала внутри. Сила молчала. Зато Энакин достаточно осмелел. Он выпустил ладонь Уне и шагнул вперёд, задрав голову так, чтобы видеть бороду Оби-Вана. — Я сам всё могу. Уне удивлённо смотрела на него. Магистр, кажется, поднял бровь едва заметно. — Если вы не можете, я сам, — пробормотал Энакин тише, стушевавшись, потому что он теперь находился непосредственно в центре внимания Оби-Вана. Тот смотрел на него, искал его взгляд, но Энакин упорно нацелился глазами на бороду. Не желал пересекаться. Как вёл себя тот Энакин, с которым вместе прошли через огонь и воду, давным-давно, когда ещё был ребёнком, Оби-Ван не так хорошо помнил. Был ли таким же отрешённым, или уже переборол это в себе, когда они встретились? Крифф. Кто теперь разберёт? Если только тот самый Энакин вдруг не окажется в Храме тоже. «Не надо», — сказал Оби-Ван на всякий случай, спохватившись. Сила усмехнулась. И он счёл это очень плохим знаком. — Не сомневаюсь, что можешь, — вернулся он к ожидавшему его мальчику, в свою очередь сделав шаг вперёд. Тот чуть было не отшатнулся. — Если хочешь, ступай. Уне округлила глаза, но не посмела выразить негодование. Оби-Ван подумал, усмехаясь через усталость, что неплохо было бы Энакину с Асокой у неё поучиться этому — хоть иногда останавливать порыв высказаться и просто наблюдать. Маленький Энакин тоже ничего подобного не ожидал. Поэтому он, чтобы убедиться в искренности Оби-Вана, наконец посмотрел ему в глаза. Осторожно. Боясь оскорбить и получить затрещину. Готовясь в любой момент дать дёру. Но Оби-Ван был открыт. — Мы не удерживаем тебя насильно. Ты волен искать дорогу домой сам. У Уне чесался язык воскликнуть: «Как можно его отпустить, мастер Кеноби?! Он ведь дитя — вы же не сошли с ума, правда?!..» Однако магистр был уверен и спокоен. Не было похоже и на то, что он просто подыгрывал мальчику. Уне чуяла, что у него всё было под контролем. Ну, кроме того, что в Храме было как минимум четыре Скайуокера в одно и то же время, разумеется. — У нас есть друзья, которые так же, как и ты, сбились с пути, — между тем продолжал Оби-Ван. — Вместе вам, возможно, было бы легче вернуться обратно. Как ты думаешь? Энакин нахмурился. Желание выбраться любой ценой, пусть и попасться под руку Уотто, чтобы только потом добраться до мамы, боролось с простым зовом Силы. — Нужно помогать друг другу, — после недолгого молчания протянул он, однако уже не сомневался. Природная отзывчивость взяла верх. А Оби-Ван знал это ещё до того, как задал вопрос. — Скоро вы встретитесь, — заверил он Энакина. Сам же он не думал, что будет в здравом уме, когда увидит больше одного Скайуокера за раз. — Поэтому я прошу прощения за то, что задерживаю тебя. Придётся немного подождать. Энакин согласно кивнул. Уне кинула на магистра впечатлённый взгляд. Оби-Ван одними глазами улыбнулся в ответ и предложил им пройтись: слишком долго держать Энакина взаперти было чревато перепрошивкой всего оборудования, что имелось у Оби-Вана в квартире. А Оби-Ван не горел желанием свободным вечером вместо сна возвращать голотрансмиттер к заводским настройкам (Энакин однажды соорудил так, чтобы звук по каналу связи предавался исправно, но на голограмме отображался не говоривший, а трансляция прямиком с Маластара и в перерывах реклама с легкомысленно одетыми тви'лечками, так что, увольте, Оби-Вану хватило). Уне попросила Энакина пообещать, что он не отпустит её руки, и сама пообещала, что далеко они не отойдут. Оби-Ван подождал, пока дверь за ними закроется, и медленно опустился на колени. Быть может, в медитации Сила откроет ему свой замысел. Он хотел понять, чего Она ждала. Что нужно было сделать, чтобы следовать Её велению? Велела ли Она вообще что-либо или только наблюдала? За кем: за Энакинами или за теми, кто их окружал? Ни на один из вопросов Сила не ответила. Оби-Ван не знал, сколько он пробыл один, когда дверь стремительно отъехала в сторону. — Учитель, я честно не знаю, что я сделал, но магистр Винду, кажется, подозревает, что вчерашняя диверсия с MSE — это моих рук дело. Вероятно, ответов не существовало. Оби-Ван не поднял головы и не открыл глаз, когда напротив него плюхнулись в такую же медитационную позу. — Вы же помните, да? Помните: вчера я был примерным падаваном и ещё поддался вам на тренировке? Это и скажите магистру, пожалуйста, а я вам тогда подарю одного из тех MSE — они милые, клянусь, вы только помогите, учитель! Оби-Ван размеренно дышал. Отлично. Энакин номер два. Было даже интересно: когда он заметит седину и морщины у Оби-Вана, чтобы в голову закралась мысль, что что-то не так? Когда-то наблюдательность была чуть ли не слабейшей стороной Энакина. Но он не заставил долго себя ждать. — Э-э… Учитель? Неужели вы записались на ускоренный рост волос?.. Вчера — когда я был примерным падаваном, ещё раз напомню — у вас не было… Оби-Ван не смог удержаться и открыл глаза. И… Энакин был криффовым падаваном с бакта-пластырем на носу. Ответы Силы не имели значения. Он часто моргал и глядел прямо, без попыток отвести взгляд или спрятаться за небрежным движением руки — Оби-Ван, оказывается, по этому тосковал. Взрослый Энакин ловил мгновения, чтобы привести в порядок глаза, будто сам боялся того, что можно было бы в них увидеть (Оби-Вану хотелось как-нибудь застать его врасплох). Теперь же у Энакина в глазах можно было увидеть тень страха. Постаревший учитель не на шутку его напугал. — Почему?.. — голос, полный тревоги, осип. — Я не… Это ведь не моя вина?.. — выдохнул Энакин и сплюнул через левое плечо, как научил его один торговец — «Чтобы не сглазить» — так прямо и сказал тогда и плюнул своему деловому партнёру в третье ухо. Оби-Ван сделал мысленную пометку заставить кое-кого мыть пол руками. — Нет, Энакин, в этом твои мышь-дроиды определённо не виноваты. — Вам же тридцати нет, учитель… — протянул Энакин жалобно. Оби-Ван уже приоткрыл рот, чтобы разъяснить… — Скоро будете выглядеть хуже, чем мастер Йода в его-то восемьсот с лишним! Нет, не жалобно — показалось. Энакин ухмыльнулся. — Вы будто на Татуине пожили — там в тридцать точно так ходят! Не знаю, правда, где вы на Корусанте нашли татуинские лампы… Там же, где и бороду отрастили, наверное? Энакин мог продложать так часами. — Нет, вам, конечно, идёт, учитель! Вам вообще всё идёт, лишь бы вы прикрыли меня перед магистром Винду. А потом я согласен даже слушать лекцию о том, почему джедай не должен льстить и всё такое. Это была его излюбленная тактика — возмутительными речами поддерживать моральный дух Оби-Вана. Энакин, несомненно, думал, что Оби-Ван был подавлен «внезапным старением», и просто намеревался его взбодрить, сам в Силе шатаясь в неизвестности. — Благодарю, мой друг, — прервал его Оби-Ван, положив ему руку на плечо. Давно он не был выше ростом, чем Энакин, и это забавляло. — Хотел бы я, чтобы дело было во мне, но, увы, снова ты в центре событий, Энакин. Энакин сдался. — Учитель, просто скажите, что происходит. Я не уверен, что дроид, который утопился в садовом пруду, здесь не причём, но буду рад узнать и ваше мнение. Он снова выдавил улыбку, но уже для себя, потому что начал подозревать, что всё было не так просто. Возможно, ему Сила отвечала. Возможно, он даже что-то узнал сверх известного Оби-Вану. Но Оби-Ван, тем не менее, сжал его плечо крепче. Энакин был криффовым падаваном…***
Энакин готов был извергать брань потоком, как банты извергали дерьмо, и он не собирался ни у кого просить за это прощения — даже у встречавшихся по дороге юнлингов. Дело было в том, что он заснул. В ангаре. В кабине своей Дельты. Они с R2 выбрали отдалённую, почти безлюдную площадку, чтобы Оби-Ван потратил на его поиски больше времени, чем обычно. Асока называла это изощрённой игрой в прятки, и по исполнению оно таковым и являлось, а по замыслу — Энакин не хотел вести беседы о бытие, нормах, принципах и будущем после окончания войны. Оби-Ван — хотел и настаивал, чтобы знать, какие у Энакина на уме мысли и не нужно ли ему начинать беспокоиться. Энакин особенно не любил, когда Оби-Ван начинал беспокоиться, потому что тогда он из его лучшего друга-язвы превращался в его учителя-зануду. Это была кошмарная и пугающая трансформация при всех четырёх корусантских лунах, к общему сведению, и Энакин сдерживался, чтобы не заорать: «Я БОЛЬШЕ НЕ ТВОЙ ПАДАВАН, ВОЗЬМИ СЕБЕ НОВОГО И ПОДТИРАЙ СОПЛИ ЕМУ, ХВАТИТ СО МНОЙ НОСИТЬСЯ!!» А сдерживался всё-таки, потому что думал: вдруг Асока, когда вырастет, ему то же самое заявит? Вот не до смеха тогда будет, и Оби-Ван станет щуриться мстительно, как умеет, и… Нет, лучше было просто делать вид, что вникает в его слова (когда говорить должен был он сам, но Оби-Вана ардисом не пои, дай пофилософствовать при неблагодарных слушателях). Энакин видел накануне, что у Оби-Вана как раз было лицо из разряда «нам нужно поговорить, и это не просьба», и потому спрятался. И потому проспал крифф знает сколько и теперь готов был обругать всех ситхами. Солнце клонилось к закату. Энакин клонился зайти к Оби-Вану, чтобы сказать ему несколько «добрых» слов. *** Пло Кун и Сэси Тийн вели неторопливую дискуссию. Мастер Пло считал, что мастеру Тийну следовало объединять усилия с другими знатоками звездолётов, когда он собирался доводить до «приемлемого состояния» необъезженные модели. Тот возражал, что в одиночку, когда Сила не возмущалась чужим присутствием, работа шла продуктивнее и приносила куда большие результаты, чем если бы над прототипами корпела целая толпа мастеров. Пло Кун, не соглашаясь, подбирал аргументы для нового выпада, как вдруг его окликнули: — Мастер Пло?.. Они остановились. Пло Кун переглянулся с Сэси и поднял надбровную дугу, потому что голос Скайуокера — а это, без сомнений, был он — звучал очень удивлённо. Они обернулись, чтобы считать эмоции со Скайуокерова лица, но удивились сами. Их догонял Скайуокер с развевающейся падаванской косичкой и без шрама через правый глаз. — Мастер Пло, я думал, вы улетели на Магаар! — недоумённо произнёс он, когда поравнялся с ними. — Ну, то есть я сам видел, мы же с учителем с вами встретились на взлётной площадке!.. Я прошу прощения, потому что это, разумеется, не моё дело, — он запоздало поклонился с падаванским смирением, — но не могли же вас вызвать обратно всего через час?.. Пло не обратил внимания на вопрос, так как заметил нечто вопиющим образом выходившее за грань его понимания. Скайуокер прежде прятал свой протез за набитой перчаткой, стыдясь увечья, но теперь… У него было две целых руки. Две руки из живой плоти. — Виноват, — буркнул Энакин, расценив молчание магистра как подтверждение, что падаванов его «возвращение» не касалось. — Что с тобой случилось, Скайуокер? — не без беспокойства спросил мастер Пло, осмотрев его с ног до головы. Скайуокер выглядел так, будто ожила голограмма трёхлетней давности, когда война ещё не началась, а взгляд не сломался из наивно-смелого в неустрашимый. Пло смутно помнил, что тогда Скайуокера не планировали посвящать в рыцари ещё долгое время, опасаясь его беспечности. — Что-то не так? — Энакин встревожился, потому что мастер Тийн, казалось, медитировал прямо здесь, спрашивая ответы у Силы и у своей природной способности. — Как давно ты разговаривал с Оби-Ваном? Не слишком воодушевляло, что диалог выходил странным обменом вопросами. — Мы утром возвращались с задания, мастер, — настороженно отозвался Энакин, ничего не понимая. Пло не мог сказать, что понимал намного больше. — Найди его сейчас и не отходи ни на шаг, — наказал он, взяв падавана за плечо, чтобы слушал внимательно и не вздумал противиться. — Он всё поймёт, как только тебя увидит. Энакин стал себя оглядывать, потому что не знал, что в нём могло бы так сильно поразить учителя. — Ступай, ну же. Энакин поклонился ещё раз и отправился на поиски по маячку. Во всяком случае, Пло очень надеялся, что на поиски Оби-Вана, а не неприятностей на свою голову. Он потёр лоб рассеянно и перевёл взгляд на Сэси, который возвращался из транса в реальность. — Тоже их почуял? — спросил Пло, хмурясь. — Я насчитал пятнадцать Скайуокеров. Если бы Сэси имел привычку улыбаться, его ответ не прозвучал бы эхом взрывающегося Храма. Но, так как подобного грешка за ним не водилось, он покачал головой и просто сказал: — Двадцать три.***
Оби-Ван никогда не думал, что однажды ему покажутся тесными его собственные аппартаменты. Так же он никогда не думал, что будет наблюдать восемь Энакинов из разных временных промежутков в одном своём. Выглядело это так, будто кто-то решил поиграть с Великой Силой, а это могли быть или ситхи, или его бессрочное направление к целителям разума по имени… — Энакин, успокойся, пожалуйста. Энакины номер три и восемь, выглядевшие, как идеальные близнецы, дулись на Оби-Вана, приказавшего НИЧЕГО НЕ ПРЕДПРИНИМАТЬ, как будто они были ещё зелёными и ненадёжными. Восьмой смотрел на Кеноби с открытой враждебностью, тогда как третий лишь возмущался: «Ну вы как всегда, учитель!» Энакины номер семь, два и пять отлично осознавали всю серьёзность ситуации, поэтому тихо сидели в углу и играли в «Джава, хубба, рососпинник» (Энакин когда-то пытался научить этой увлекательной игре и Оби-Вана, но, так как третьего сумашедшего тогда у них не было, попытка провалилась и благополучно забылась по мере взросления Скайуокера). Энакин номер шесть был достаточно взрослым, чтобы препираться с Оби-Ваном до посинения, требуя
