В тени доверия

«Ложь — это не истории, а осколки тишины.» — Джанет Уинтерсон

***

Лойд Форджер всегда гордился своим контролем. Он привык тщательно планировать каждый шаг и учитывать все детали своей жизни. Так было до тех пор, пока в его жизни не появилась семья. Пусть она была фальшивой, но Лойд впервые ощутил тепло и уют, которые ему так не хватало. Йор и Аня приносили покой, хотя и нарушали привычную дисциплину. Он знал, что однажды ему придется уйти, как он делал это много раз, но сейчас гнал от себя эту мысль, позволяя себе наслаждаться этим моментом, хотя и корил себя за расслабленность. День за днём Лойд пытался наслаждаться семейной жизнью, но мысли о Йор всё чаще тревожили его. Она часто задерживалась на работе, и каждый раз, когда возвращалась, на её руках появлялись новые порезы или синяки. Порезы можно было объяснить её тайными попытками научиться готовить. Лойд вздрогнул, вспомнив, как Йор чуть не разрубила доску, пытаясь порезать капусту. Но синяки... Он вздохнул, пытаясь успокоиться. «Ты слишком подозрительный», — сказал он себе. Но жизнь шпиона оставляет след. Доверие становится роскошью, которой он больше не может позволить себе наслаждаться. Она заботится об Ане, согласилась на этот брак, что ещё ему нужно? Аня уже давно спала, когда Йор вернулась домой, уставшая и с неясной тенью беспокойства на лице. Часы показывали далеко за полночь, но Лойд всё ещё ждал её за кухонным столом, даже несмотря на то, что ужин давно остыл. Йор остановилась в дверях, её взгляд на мгновение задержался на нём, и она неловко улыбнулась. — Прости, Лойд... Я снова поздно, а ты всё ждёшь... — её голос был тихим, как будто она боялась, что его терпение скоро истощится. Лойд взглянул на неё, стараясь сохранить спокойствие, хотя внутри него уже какое-то время нарастало беспокойство. Он заставил себя улыбнуться в ответ, сдержанно, почти по привычке: — Ничего страшного, — мягко сказал он, — не мог просто лечь спать, не дождавшись тебя. Йор смутилась. Она отвела взгляд, нервно потянулась за чашкой чая, как будто пыталась скрыть своё смятение. В этот момент её рукав соскользнул, оголив свежий синяк на запястье. Лойд замер. Он мгновенно почувствовал, как его шпионские инстинкты активизировались, холодная волна подозрений прошла через его сознание. Но он заставил себя сдержаться. Не время. Не сейчас. «Опять...» — промелькнуло в голове Лойда. Его взгляд инстинктивно задержался на её руке, но он тут же отвёл глаза, пытаясь унять тревогу. Он не имел права задавать вопросы. Это их договор, это их игра. Но что-то внутри него сжалось, как пружина. Йор заметила его взгляд, её лицо вспыхнуло румянцем. Она резко натянула рукав обратно, как будто пытаясь спрятать и синяк, и свои чувства. Лойд молчал. Его руки нервно сжались в кулаки под столом. Он знал, что должен спросить, что-то выяснить, но не мог позволить себе эту слабость. Он сам жил двойной жизнью — как он мог осуждать её? Внутри него шла битва: шпион против мужа, холодный расчет против нарастающих эмоций. Лойд почувствовал, как что-то разламывается в его душе, но он продолжал удерживать свою маску. Беспомощность захлестывала его — он привык знать всё, контролировать каждую деталь, а сейчас ему не хватало даже слов. Наконец, решившись хоть на что-то, он встал и медленно пошёл к аптечке. Его движения были напряжёнными, руки слегка дрожали, когда он доставал пластырь. Он подошёл к Йор и, не глядя ей в глаза, осторожно взял её за руку. Она замерла, дыхание стало более частым. Лойд медленно закатал её рукав, осторожно, как будто боялся сделать ей больно, и наклеил пластырь на синяк. — Йор... — он начал было что-то говорить, но осёкся. Слова застряли в горле. Ему хотелось спросить о многом, но что он мог сказать? Они оба жили в мире лжи. Йор отвела взгляд, её лицо залилось румянцем. Смущение её становилось почти ощутимым — она не привыкла к такому проявлению заботы. Она всегда считала, что Лойд холоден, что их отношения не предполагают таких моментов близости. — Спасибо... — прошептала она, не решаясь встретиться с ним взглядом. Лойд почувствовал, как его сердце сжалось. Он не мог больше притворяться, что всё это не важно. Неужели это всё? Разве это не больше, чем просто прикрытие? Он отчётливо осознавал, что не может позволить себе такие мысли, но они уже поселились в его сознании. Он не мог просто забыть о том, что чувствовал. — Пожалуйста, будь осторожнее, — тихо сказал он, стараясь сдержать эмоции. Его голос прозвучал чуть мягче, чем обычно, и это на мгновение сломало барьер между ними. Йор быстро кивнула, но её смущение не исчезло. Она не могла привыкнуть к его заботе, эта близость пугала её больше, чем любая опасность. Лойд ещё несколько секунд стоял рядом, ощущая, как в его груди борются инстинкты шпиона и чувства к этой женщине, которая должна была быть всего лишь частью миссии, но превратилась во что-то большее. Он хотел спросить её, но знал, что не сможет вынести ответа. Всё, что оставалось, — это молча наблюдать за тем, как их миры продолжают рушиться. Йор, неуклюже натянув рукава кофты, старалась избавиться от мыслей, которые терзали её последние несколько недель. Она слишком привязалась к Лойду и Ане. Эта маленькая девочка, которая смотрела на неё с таким доверием, словно видела в ней что-то большее, чем просто «маму», вцеплялась в её сердце. А Лойд… он был добр, заботлив. Йор вздохнула. Как она могла продолжать играть эту роль? Как могла лгать этим людям, которые, кажется, стали её настоящей семьёй? Она чувствовала, как в ней растут противоречия. Каждый раз, когда она возвращалась с очередной миссии, когда видела в глазах Ани радость, что мама вернулась домой, её сердце разрывалось. Но она знала, что не могла остановиться. Это была её жизнь. Это была её судьба. — Пора спать, — её голос прозвучал чуть тише обычного, как будто она говорила это не только Лойду, но и самой себе. Лойд кивнул, но его взгляд оставался тяжёлым, мысли унеслись куда-то далеко. Лойд долго лежал в темноте, смотря в потолок. Его мозг, как заезженная пластинка, вновь и вновь возвращался к её синякам, к её работе, к её прошлому. Он знал, что не имеет права лезть в её жизнь, но что, если это приведёт к краху операции? Его рациональная часть пыталась взять верх: «Ты шпион, твоя задача — видеть опасность прежде, чем она становится реальной». Но другая часть его, та, которая теперь была погружена в эту «семью», сопротивлялась. Он хотел доверять ей. Йор заботилась об Ане, она приняла его предложение, несмотря на всю его фальшивую сущность. Как он мог подозревать её? Его мысли шли по кругу, как в бесконечном лабиринте. «Я верю ей… я должен верить...» — пытался убедить себя Лойд. Но с каждым новым всплеском подозрений ему всё сложнее было оставаться равнодушным. Может, это и есть цена за его двойную жизнь? Ночь словно давила на него своим весом, а его мозг работал, как часы, беспрерывно перебирая несостыковки и догадки. И всё же усталость взяла верх. Его глаза медленно закрылись, и он погрузился в тяжёлый, беспокойный сон, полный тревожных теней и неясных видений.