Природа любви

      Когда морской король овдовел, заправлять делами во дворце и растить шестерых маленьких принцесс пришлось королеве-матери. Лишь старшие помнили свою мать. Когда девочки подросли, им стали рассказывать, какой доброй и заботливой была королева, и что она пожертвовала своей жизнью из любви к ним. Лишь старшая дочь возразила, что хотела бы вернуть свою мать и сказала, что это несправедливо, ведь она без неё страдает. – Тебе больно потому, что ты любила её, – сказала на это королева мать. – Прими эту муку.       После этого даже младшие девочки научились возводить храмы в честь своей умершей матери и проводить скорбные ритуалы, вздыхая над столь прекрасной трагедией. Ибо что такое любовь, как не страдание?       Маленькие принцессы напоминали жемчужины разных цветов. Старшая больше всего походила на свою бабушку, её волосы были песочного цвета, а кожа бела. Младшей досталась нежно-розовая кожа и ярко-синие глаза матери. У каждой маленькой принцессы имелись личные покои во дворце, личная компаньонка, коллекция красивых безделушек и участок земли в дворцовом саду, который они могли украшать как вздумается. У одной хаотично росли водоросли, было веселее всего позволять им оплетать сады сестер, и тогда их приходилось подрезать. Вторая построила лабиринт из каменных колонн. Его украшали пурпурные морские ежи, поджидавшие неосторожных. Хозяйка пряталась в сердце лабиринта и уговаривала сестер решиться её найти. У третьей были цветочные клумбы различных форм – кита, русала, короны. А вот младшая собирала цветы исключительно красного цвета и раскладывала по спирали. Красного, цвета солнца, проникавшего в океанские глубины благодаря лучам, струившимся вокруг, подобно опадающим лепесткам.       Младшая принцесса была странным ребенком. Она была столь же тиха, как её мать, но если Анисина смотрела вниз, то взгляд принцессы Ирины (так её звали) был устремлен наверх. Когда море было спокойно, она усаживалась на камень и, погружаясь в свои мысли, часами смотрела на тусклую и далекую звезду. Иногда ей удавалось уговорить бабушку поведать истории о мире людей. Как и всем взрослым русалкам, королеве-матери доводилось бывать на поверхности. Она была старше и мудрее многих, ей было что рассказать: о каменных городах, оснащенных дымоходами, о деревьях с толстыми стволами и зелеными листьями, о животных, могущих парить в воздухе и петь медоточивые песни, о ярко сиявшем, но все уничтожавшем на своем пути пламени, о людях, ходивших по суше на двух ногах, для которых был закрыт подводный мир. Ирина не могла это вообразить, ведь этот мир разительно отличался от того, который она знала, но бабушкины истории все равно любила. – Когда тебе исполнится пятнадцать, – сказала королева-мать, – тебе будет дозволено всплывать. Наше королевство расположено рядом с несколькими берегами, люди часто плавают на больших кораблях. Ты сможешь увидеть их своими глазами. – Но ночью нет солнца, – расстроилась Ирина. – Как же я увижу? – Зато есть луна. Луну ты не видела, дорогая, ведь её свет не проникает так глубоко. Она висит в небе, словно жемчужина. Холодный и бледный лунный свет гораздо больше подходит такой хрупкой юной русалочке, как ты. Солнце же подобно огню. Если не уследить, оно может обжечь кожу. На солнце ты уязвима. Когда повзрослеешь и привыкнешь к жизни в мире людей, сможешь всплывать днем.       Младшая принцесса повиновалась, но это не умаляло её желания больше разузнать о мире людей. Даже о солнце и его обжигающих лучах. Ибо что такое любовь, как не боль?       Ни одной из принцесс не разрешалось всплывать на поверхности до наступления пятнадцатилетия. По достижении этого возраста они пели песни, предавались различным забавам и знакомились с морскими легендами. Они ловили рыбу, желая ощутить вкус погони за убегающей жертвой, и учились подстерегать с дротиками в руках. Они исследовали морское дно в поисках редких сокровищ и диковинок, утонувших и пропавших при кораблекрушениях. У каждой принцессы были свои любимые трофеи: нитки бус, фарфоровые тарелки, серебряные зеркала. Самым ценным трофеем Ирины была скульптура из белого мрамора.       Это были голова и торс прекрасного юноши, возможно, всего на несколько лет старше Ирины. Но тело его было покрыто странной рябью и складками (принцессы никогда не видели на людях одежду, ткань на телах вскоре сгнивала), у него не было ни рук, ни ног. Другие принцессы посчитали скульптуру уродливой, странной и жутковатой. Разве не безобразно создание с какими-то непонятными складками на теле, без хвоста, плавников и рук? Как оно двигалось? Оно родилось беспомощным или его кто-то изуродовал? Королева-мать посмеялась над их смущением и не стала вдаваться в дальнейшие объяснения. Но Ирина по-прежнему обожала статую. Если бы такой человек существовал, она бы стала его руками и хвостом, которых у него не было. Она принесла статую в свой сад, чтобы любоваться, и посадила рядом розовую плакучую иву. Она ложилась рядом в колышущейся тени и, глядя на мраморное лицо, пела песни. Песни матери ребенку, песни женщины возлюбленному. Ирина была еще дитя и не сознавала смысла своих песен. Она знала лишь, что лицо статуи было столь же прекрасно, как само солнце.       Даже в эпоху неспокойной жизни на дне морском время не останавливалось. Совсем скоро старшей принцессе предстояло совершить свое первое восхождение на поверхность. Её сестры испытывали благоговейный трепет и зависть, но, поскольку каждая была на год младше, им предстояло ждать своей очередь. И все же каждая сестра обещала поделиться с остальными рассказом обо всех чудесах, которые найдет в неизведанных землях.       Поначалу так и было. Старшая поцеловала сестер на прощание и ушла в ночь. Она вернулась и рассказала о хлопанье парусов, грохоте кораблей и даже звоне колоколов на церковных башнях. А сестры жадно выспрашивали подробности. Но шли годы, и принцессы разделились на тех, кто видел мир людей, и тех, кому лишь предстоит удивиться. Наконец, осталась лишь Ирина. Она замкнулась, ожидая наступления своего дня. Ни один стражник в морском королевстве не осмелился бы остановить младшую принцессу, если бы ей взбрело в голову нарушить закон. Но она была дочерью своей матери, послушной и покорной. В мучительной меланхолии она ждала дня осуществления своей мечты. Это томление только укрепляло её решимость, ей не терпелось поскорее всплыть.       Солнце садилось и вставало вновь. Сменялись приливы. Наконец, Ирине исполнилось пятнадцать лет. – Вот ты и стала взрослой, - сказала королева-мать. – Теперь можешь начинать совершать взрослые поступки. Подойди и прими знак своего статуса. – Она надела на шею Ирине тяжелое жемчужное ожерелье. Самые крупные круглые жемчужины плотно прилегали к коже, а те, что помельче рассыпались по тонким шелковистым нитям, будто её горло было украшено белыми анемонами. Её тело туго обмотали стеблями водорослей. Королева-мать велела принести восемь огромных устриц, которые должны были крепиться к хвосту Ирины.       Это было так неудобно. – Пожалуйста, – взмолилась Ирина. – Они такие тяжелые, мне трудно дышать. – Такова цена взросления, милая. Каждая принцесса должна испытывать боль.       Не этого она хотела, но Ирина была дочерью своей матери, она заплатила бы любую цену. Она поблагодарила бабушку за заботу, поцеловала на прощание и начала свое долгое восхождение.       Наконец! Наконец!       Легкая, как мыльный пузырь, она всплыла наверх, пока, наконец, не прорвалась в… ничто.