Страх или страсть

Смеркалось. Звезды россыпью заискрились на небосводе. Дома ароматно пахло борщом и свежеиспеченным хлебом. Лада спустилась к ужину и села за общий стол. Я сегодня буду у Таты ночевать. Она пригласила. Мать с отцом тут же прекратили есть и удивленно посмотрели на девицу. Понятно, что друзей у Лады было немного: Милон да Драган, и тот с ней только из-за Вереи дружбу водил.  Родители не хотели показывать, будто такие изменения в поведении дочери для них были чем-то странным, поэтому восприняли новость как можно теплее. - Здорово, что ты обрела подругу, - первой начала матушка. - Может, пусть Тата лучше к нам придет?  Вспомнив неухоженную старую избу Таты, Лада поняла, к чему она клонит. У Таты кровать бабкина осталась, а у меня ей спать негде будет. Тут же пожалев о своих словах, Лада вспомнила, с какой тоской отец помогал Драгану стащить из горницы кровать Вереи.  Она испуганно перевела на него взгляд.  Отец молчал.  - Я уже собрала белье и кое-что на завтрак положила. Она одна совсем, хочу поддержать ее как-то, - неумело начала приводить доводы Лада. Тут подумалось о тумане: вдруг одну не пустят? - Да и Милон проводит, - ложь родилась в голове сама собой. Ганна, всегда остающаяся отрешенной, внезапно вскинула брови и начала смеяться. Смех становился нервным, переходящим в истерику.  Родители вскочили со своих мест и поспешили отвести старшую сестру в спальню, начали причитать и успокаивать ее. Воспользовавшись моментом, Лада прошла к себе, взяла приготовленное накануне и вспомнила про оберег: куклу со странной головой, подаренную Ганной накануне.  - Лишним не будет, - заткнув куклу за пояс, подумала девица. Заглянув в комнату старшей сестры, Лада шепотом простилась с родителями, и, пока те были слишком заняты, чтобы как-то воспрепятствовать ее ночевке вне дома, выбежала из избы. Тата поджидала Ладу, сидя на бревнышке около дороги, ведущей к ее дому. Напряжение на миловидном лице сменилось радостью встречи. Она подбежала и крепко обняла сестру Вереи, забрала приготовленные для фиктивной ночевки вещи. Вместе они добрели до крыльца, поросшего мхом и условившись встретиться на том же месте с восходом солнца, простились. Лада побежала за околицу, надеясь обойти деревню на отшибе без лишних глаз. Продираться в столь поздний час сквозь нескошенные травы да вдоль кромки леса было жутко: туман уже заволок плотной пеленой стволы деревьев и подступал к изгородям. Ноги, насквозь мокрые от выпавшей росы, то и дело заплетались, соскальзывали в ямы. Душа уходила в пятки всякий раз, как из глубины леса доносились хлюпающие звуки.  В несвязном шелесте листвы мерещилось бормотание лешего.   Но вот впереди замаячил свет маленького оконца. Лада поняла, что все, чего так долго избегала, сейчас придется признать: не так она представляла себе свой первый раз. Не с тем человеком. На ум шел Драган.  Сколько раз она мечтательно придумывала сценарии их примирения, его внезапно вернувшейся благосклонности. Сколько раз ее сердце вновь и вновь взращивало надежду и столько же раз он превращал ее в пыль, сравнивая чувства Лады с землей. Он был рядом столько лет и, даже причиняя мучительную боль, не давал душе покоя. А что теперь? Почему раньше казалось, будто Драган прав? Ведь как полюбить такую неуклюжую и бездарную девицу? Особенно, когда рядом умница Верея. На контрасте всегда заметнее. Конечно, можно было предположить, будто она, Лада, не старалась, но и это ложь: старалась до поры до времени, да еще как. Училась танцевать - высмеивал, готовила ему милые подарки - выбрасывал тайком, платья да ленты в волосах на праздники самые лучшие надевала - все равно сторонился. Так может не в ней дело? Не червонец она, чтобы всем нравиться.  А волхву понравилась. Они и не знались раньше. И плевать ему на ее умения да хозяйственность - чай не замуж зовёт. У Озара взгляд хитрый и влекущий, в нем утонуть от услады - легче легкого. Когда так парень смотрит, себя особенной чувствуешь. Не мудрено, что столько девок за ним бегает, - задумалась Лада, присев в траве. Нужно было отдышаться, да сердце успокоить, прежде, чем в оконце три раза стукнуть. Но хотел ли кто-то женить его на себе? Наверняка. Отчего заведено, будто человека надобно привязывать к себе? Неужто свобода не дорога? И ведь разве знает его кто-то хорошо? Может те красавицы, что за гаданиями к нему заходили? В душу к себе такой никого не пустит. Слишком хитрый лис. Нет. Пустое всё. Ее, Ладу, эти вопросы должны волновать в последнюю очередь. Главное, это помощь от него получить, а на остальное нет времени.  Он ей - помощь. Она ему - ночь. Тут хотя бы нет ничего личного. Никто никому душу раскрывать не должен.  А Драган? Как потом отнесется, если все узнается? - О боги! Как же я его ненавижу! - разум никак не мог признать, что Драгану не угодить. Что ничего не изменится. Насильно мил не будешь, как ни старайся. - После такого он точно ко мне не подойдет больше. Готова ли я сама поставить эту точку, сжечь любую надежду на будущее с ним? Пояс, туго завязанный на талии, стал тянуть, и Лада, решив ослабить его, коснулась куклы-оберега.  - Только Ганна у меня и осталась. Никого ближе сестер нет и не было. Пусть она - юродивая, и словом теплым не может согреть, а с ее куклой я не одна в эту ночь, - внезапно накатили чувства, Лада крепко прижала к груди тряпичное тельце. Пора. Трижды прозвучал глухой тихий стук, потонувший в ночном стрекотании кузнечиков.