Опасный дар для гадкого утёнка (Хроники магроссов - 2)

— А-кса-на! Иди сюда немедленно! Саня удивлённо обернулась, но обращались явно не к ней. Переставший рыдать ребёнок поднял на неё зарёванную мордашку, ткнул пальчиком в спешащую к ним молодую женщину и отчётливо произнёс: — Мама! Женщина подлетела, сходу подхватывая малышку на руки, и крепко прижала её к себе. Саня поспешила подняться с корточек, а цепочку с простеньким кулоном, которым отвлекала девочку, просто накрутила на запястье, чтобы не потерять. — Спасибо вам, — благодарно улыбнулась взволнованная мамочка. — Эта непоседа второй раз теряется в магазине. Ксюша, не делай так больше, ладно? — Да не за что, — кивнула Саня, внутренне передёргиваясь. Сама она терпеть не могла, когда её имя сокращали до Ксюши. — Рада была помочь. У вас очаровательная дочурка. И, наверное, имя девочки в ЗАГСе написали правильно: через «О» — Оксана, а не как с Санькой случилось — через «А». Ну а кто станет заморачиваться с отказником? И на слух одно и то же. Приёмные родители ничего менять не стали, а жаль. Саньку такие вот мелочи жизни иногда задевали. Не то, что она была такая щепетильная или правильная, просто должны быть в мире какие-то элементарные законы, запрещающие коверкать имена. Саня с застарелым возмущением вспомнила паспортистку, которой нарочно несколько раз указала на ошибку в свидетельстве о рождении. Та равнодушно кивнула, сделала пометку в углу заявления и сказала приходить через неделю. Но за паспортом пришлось ходить несколько дней подряд — каждый раз что-то случалось, словно вмешивались извне. То все компьютеры отключились, то электронный ключ от кабинета потеряли, то её документы не могли найти, то приёмная мама Тома прихворнула. В итоге всё получилось спустя почти месяц — первый её паспорт, наконец, был готов. Саня, не веря счастью, улыбнулась приёмному отцу, который смог сопроводить её в тот день, проверила внимательно дату рождения: семнадцатого сентября девяносто третьего года. Поставила подпись дрожащей рукой и полюбовалась именем. И, как громом поражённая, уставилась на чёрные глянцевые буковки: «Аксана Даниловна Берёзкина». — Я же просила! — поглядела на нетерпеливо смотрящую на часы паспортистку. — Имя на «О» должно начинаться! — Пишите заявление и подавайте все документы в плановом порядке, — равнодушно заявила женщина. — Но вам придётся заново оформить все справки, те уже не годны. — Санечка, — сочувственно вздохнул папа. Аксана, так и не сменившая имя, пулей вылетела из паспортного стола, решив, что ноги её там больше не будет. В двадцать лет всё повторилось до обидного похоже. Разве что родители больше не присутствовали при каждом посещении. Не потому, что этого уже не требовалось для двадцатилетней девицы, а потому что оба тихо покинули этот мир один за другим в течении одной недели. Они были уже пожилыми, когда удочерили маленькую Аксану. Отец не дожил пару недель до восемьдесят пятого дня рождения. Тогда Саня ещё не отошла от организации общих похорон, тяжело переживая потерю близких людей. Вяло реагировала на мировые катаклизмы, что никак не давали получить новый паспорт без проволочек. А когда всё же выдали его, Саня почти не удивилась. Кто-то свыше, видимо, решил, что быть ей Аксаной до скончания века. В гипермаркете сегодня творилось столпотворение. Тележек не хватало, к кассам выстроились длиннющие очереди, казалось, здесь собралось полгорода, чтобы закупиться к первому сентября. А может быть дачники присоединились — впереди пятница, да и погода стоит всем на зависть: солнечно и тепло, хоть и обещали дождь и похолодание. Аксана просто не смогла пройти мимо рыдающего ребёнка. Родителей девочки поблизости видно не было, вокруг сновали озабоченные покупками люди, и Саня испугалась, что ребёнка просто затопчут или ещё что случится нехорошее. Она загородила девочку своей тележкой и наклонилась к малышке, чтобы узнать у неё хоть что-то, а потом отвести к стойке информации. — Ну ладно тебе, не плачь, сейчас найдём твою маму, — смогла она вклиниться между двумя горькими руладами. — Мама идти? — спросил ребёнок. — Идти, — согласилась Саня. — Пойдём вместе к твоей маме? — Иглать! — заявила малышка и восторженно поглядел на Санькину грудь. Оказалось, что из выреза рубашки выпал кулон, привлекая внимание девчушки. Простенькая безделушка в виде полумесяца и звёздочки золотисто поблёскивала, свисая на тонкой витой цепочке. — Это не игрушка, — пытаясь отвлечь внимание ребенка, она спрятала кулон под рубашку. Девочка заревела. Пришлось снимать цепочку и показывать малышке, как забавно на ней качается кулон. Не будь это скромное украшение единственной вещью, оставшейся от биологической матери, Саня давно бы от него избавилась. Или, вот, девочке подарила бы без всяких сожалений. Явно же простая бижутерия. Но... рука не поднималась расстаться с кулоном. Везде таскала с собой, даже в душ. Иногда Саньке казалось, что эта невзрачная безделушка, принадлежавшая той, что оставила её в роддоме — как-то защищает её, приносит удачу. Сдав мелкую тёзку её матери и отстояв длиннющую очередь, Саня, наконец, добралась до кассы. Бодро выложила на черную ленту свои покупки, посмотрела на время. Кажется, везде успевает. Кулон на запястье забавно смотрелся. Может, так и носить? Иногда, в детстве, зачитываясь приключениями Гарри Поттера, Саня представляла, что она маг или там ведьма, не суть, а этот кулон… вроде волшебной палочки или волшебного же амулета. Качнёшь, загадаешь желание, и о-па! Оно сбывается. Или, допустим, кулон — это портальный ключ в другой мир… Ну а что? Крепко сжимаешь кулон в кулаке, представляешь себе мир, в котором хотелось бы жить. Произносишь кодовое слово — и вот ты уже среди какого-то поля мчишься верхом на вороном скакуне, а вдали сверкают шпили прекрасного замка… «Да уж, — горько усмехнулась девушка, — размечталась! Кажется, я и сейчас не прочь была бы сигануть в магический мир... Магия! — Саня вздохнула. — Да нет в мире никакой магии, уж в этом я убедилась неоднократно. Но помечтать-то можно чуточку? Эх!» Достанься Саньке магия, уж она нашла бы ей применение. Спасала бы всех пациентов в отделении наложением рук или заклинаниями — не важно. Бог Саньку уберёг от личного кладбища, которое есть, наверное, у каждого медика — если и случалась в отделении смерть, то не в её дежурство. Или вообще ушла бы из медицины, где в последнее время постоянные перемены к худшему. Сокращения, увеличение объёма работы, уменьшение и без того небольшой зарплаты. А ещё реконструктизация — новое слово в развале российской медицины. Так и порадуешься, что ты всего лишь медсестра, коих всегда нехватка, было бы желание работать на износ за скромный оклад, а не врач, у которых судимостей на каждом от «благодарных» пациентов штуки по две и больше, да и ответственность колоссальная. — Добрый день. Карта магазина? Пакет нужен? — обратилась к задумавшейся Саньке кассирша с усталым взглядом. Она быстро щёлкала сканером яркие упаковки. Саня тряхнула головой, отбрасывая тоскливые мысли. Покупки со скрипом, но все уместились в рюкзаке. Он у Сани был вместительным, добротным. Да не так уж много она купила: хлеб, палку копчёной колбасы, кусок сыра и печенье к чаю. Это был небольшой презент тёте Клаве — не с пустыми же руками идти в гости. Жаль, что предупредить старую женщину не могла, ведь телефона у той никогда не было, ни простого, ни, тем более, сотового — не работала в ее доме сотовая связь. До автобуса Саня дошла бодрым шагом. Отпуск, как-никак. Тепло, хорошо, птички поют. Про птичек — это она для гармонии. Где их тут в городе днём услышишь? Но настроение реально улучшилось. Перспектива прокатиться к тётке в деревню, оторвав пару дней от долгожданного отпуска, казалась уже не такой удручающей. Да, далеко, но не на краю же света. Зато потом, с чистым сердцем на морское побережье. Подумаешь, тётка чужая, но сколько они с родителями снимали у неё комнаты летом. Почти родной стала. По завещанию отца тёте Клаве кое-что причиталось. И пусть завещания того почему-то не нашли, и квартиру приёмных родителей забрали в итоге более близкие, чем Саня, родственники — у мамы Томы и папы Данилы нашлась родная дочь, рассорившаяся с ними незадолго до удочерения семилетней сироты Аксаны. Но волю отца Саня решила исполнить. Тётке Клавдии он собирался оставить двадцать пять тысяч рублей и картину — репродукцию Шишкина «Утро в сосновом лесу» с тремя медвежатами и мамой-медведицей. Картину Саньке не отдали, со скрипом разрешили забрать личные вещи, сунули пачку «отступных» и велели не мозолить глаза, мол, ни копейки больше не получит. Саньке очень хотелось спросить, где эта родная дочь с супругом были, когда она хоронила приёмных родителей — хорошо, коллеги отца помогли — но не смогла. Где прятались эти наследники больше десяти лет, и в чём была причина их ссоры с родителями, что Саня даже об их существовании не подозревала? Хозяйское поведение в родительской квартире и пренебрежительное отношение их родной дочери к Саньке было настолько неприятно, что не хотелось больше ни видеть её, ни слышать, ни знать. И претендовать на свою долю наследства Аксана отказалась — отец и мать отучили её выгрызать своё зубами, сделали из драчливой сироты нормального человека своим примером, своим отношением, своим доверием и своей непоколебимой верой в Саньку. Хорошо, государство сироту без жилья не оставило. Сначала предложили общежитие, пока не будет найдена подходящая жилплощадь. А потом уже выделили комнату в коммуналке в старом доме на окраине города. С единственной соседкой Галкой Саня даже нашла общий язык. Та была шабутная, голосистая, но не злая. Старше Саньки на добрый десяток лет, Галка неожиданно выскочила замуж за давнего воздыхателя, переехав к нему в приличную трёхкомнатную квартиру. А комнату свою оставила за собой и периодически кому-нибудь сдавала, в основном молодым девчонкам, но долго соседи почему-то не задерживались, так что Саня большую часть времени жила в квартире одна. Пару дней назад, готовясь к отпуску и перебирая свои вещи, Саня вдруг обнаружила тот самый свёрток с «отступными». Странно, что лежал практически на виду, а ведь все это время она думала, что потеряла его! Куда-то он делся при переезде в общагу, когда был так нужен. Сейчас почти пять лет спустя, у Саньки жизнь вроде бы наладилась. Пусть денег не скопила, но на хлеб с маслом и даже с колбасой — хватало. Вроде и жила она скромно, брала подработки часто, как не имеющая ни мужа, ни детей, и тратилась, казалось бы, умеренно. Но не было нужной жилки, не скопила никаких богатств. Коммунальные платежи за комнату всё время росли. Одежда просто горела, да много чего требовало денег. Иной раз она покупала что-то в кредит, тот же компьютер или смартфон, а потом приходилось затягивать поясок, чтобы справляться со всеми выплатами с не такой уж большой зарплаты. Вот отпускные получила хорошие, удалось отложить на поездку в Крым. Прикасаться же к «отступным» несмотря на то, что такие деньги бы ей и сейчас самой пригодились, Саня брезговала. Пять лет прошло, а забыть несправедливость не удавалось. Ничего ей не нужно от тех людей. И деньги их казались проклятыми. Но мысль выполнить волю отца, крепко засела в мозгу и Саня постоянно к ней возвращалась. Тем более, что сумма отступных как раз и была такой: двадцать пять тысяч рублей — из любопытства пересчитала и удивилась такому совпадению. Тётке Клавдии лишними в деревне точно не будут, но ей эти деньги достанутся «правильно». И на сердце у Саньки может станет полегче. Как и запланировала, Саня заехала на кладбище, прибралась на могилке и поставила свежие цветы, купленные у весёлой набожной старушки на входе. Попросила прощения у родителей, что бывает так редко — всего раз в год. Рассказала им, что, пусть поздно и не в полной мере, но выполнит скоро волю отца. Когда уходила с кладбища и уже прошла приличное расстояние, обнаружила, что кулона на руке нет. Сердце оборвалось — где-то обронила она памятную вещицу. Вернулась к могиле родителей, всю дорогу глядя под ноги, обыскала всё вокруг, но кулон словно исчез вместе с цепочкой, испарился. А когда глянула на часы, ахнула — до четырёхчасовой электрички оставалось совсем мало времени. Скрепя сердце, вызвала к кладбищу такси. И Бог с ней, с пропажей. Значит суждено было Саньке потерять этот кулон. Саня не была фаталистом, но давно поняла — некоторые вещи случаются просто потому, что должны случиться. Словно с детством попрощалась, с той неизвестной матерью, оставившей её в роддоме. Да и то — взрослая давно, пора жить настоящим, а не прошлым. Самостоятельно принимать решения, а не надеяться на мифическую защиту материнского кулона. В её возрасте некоторые уже нескольких детей имеют. На электричку успела в последний момент, билетный кассир выбивал ей проездной документ очень уж медленно. Но Саня терпеливо ждала, не ругаясь даже мысленно, умиротворение после кладбища всегда делало её такой — непрошибаемо спокойной. Даже потеря кулона отразилась лишь лёгкой грустью на душе. И главное же — успела запрыгнуть в электричку, пусть и в последний момент. Так что правильно, что не стала нервничать! Пока шла по переполненным вагонам, ища свободное место без особой надежды, невольно задумалась о своей жизни. Много ли она достигла? Счастлива ли? Трудно было на это ответить — почти двадцать пять лет, а до сих пор одна. Но в то же время, жаловаться не на что. Работа любимая, хоть и трудная — уставала иногда до слез. Но Саня держалась и бросать работу в планах точно не было. Коллектив на работе сложился замечательный, к молодой медсестре относились тепло и уважительно, хотя, бывало, всякое. Вот на личном фронте всё складывалось не очень здорово. Точнее — никак не складывалось. Молодых людей словно какая-то сила неведомая от неё отваживала, а если и случалось ближе познакомиться, дальше первого свидания, не говоря уже о поцелуях или чём-то более серьезном, ничего не продвигалось. Понравится, бывало, мальчик, и она ему, вроде бы, тоже, а глянет Саня поближе, поговорит — и понимает: «не тот»! Правда, свиданий этих было чуть, по пальцам одной руки пересчитать. Разного рода красавцы её не замечали, а те, кто обращал внимание, чаще всего Саньке в отцы годились или, напротив — казались несмышлёными мальчишками. Саня сама никогда не была красавицей. Волосы тонкие, ломкие, глаза невыразительные светло-серые, слегка навыкате. И шрам от ожога, заработанный на пожаре в семь лет. Шрам был широким с рубцами, переходящий с виска на щёку. Только недавно Саня решилась сделать короткую стрижку, решив, что хватит стесняться этого дефекта. Сначала люди шарахались на той же работе, косились, потом привыкли. Обсуждали только за глаза. Фигура Санькина… словно застряла в теле подростка: маленькая грудь, плоская попа и талии почти нет. Но и не урод же. И более страшненькие знакомые ей девчонки пары себе находили, так что крест на личной жизни Саня ставить не спешила. И кандидатов в бойфренды, которые всё же случались изредка, но ей не нравились, вежливо отшивала. Приятельницы с работы смеялись, что не с её данными быть такой разборчивой. Мол, останется в итоге старой девой. А Саня только отмахивалась. Всё надеялась, что однажды будет и на её улице праздник — встретится ей хороший человек и сердце тут же подскажет: «Этот!» И всё у них будет. Что любовь существует, она знала точно — пример приёмных родителей всегда будет перед глазами. А выходить замуж за абы кого, или даже просто заводить отношения с кем-то «не тем» просто потому, что «надо» — она не собиралась. Но время шло, «этот» не появлялся, и Саня иногда подумывала, что коллеги правы. Надо закрутить роман без обязательств, где-нибудь на курорте. И хоть попробовать, чего она там теряет. А вообще, Саньке и одной неплохо. Много ли ей надо вообще? Ведь сыта, здорова и ещё достаточно молода. Вся жизнь впереди, можно сказать. По вагонам она прошла чуть ли не половину электрички, всё надеялась найти свободное местечко, чтобы скинуть с плеч рюкзак, открыть смартфон и найти себе хорошее чтиво в закаченной многотысячной библиотеке. Ехать предстояло долго. Место в итоге нашлось, да ещё у окна, в предпоследнем вагоне. Или во втором, если считать от головы электрички. Правда оно оказалось не совсем свободным. Хмурый молодой мужчина занял его своим походным рюкзаком невероятных размеров. Черноволосый и слегка небритый, мужчина выглядел настолько неприветливым, насколько симпатичным. Стоящие рядом две девушки, парень в наушниках и ещё пара пассажиров, как ни странно, даже не пытались попросить его освободить место. А Саня решила побороться. Если в любви не везёт, то должно же повезти хоть в чём-то другом! И если пошлёт её брюнет как-нибудь обидно, от неё не убудет, переживёт. — Молодой человек, — она наконец до него добралась. — Вы не могли бы убрать свой рюкзак с сиденья? Хмурый брюнет поднял голову и уставился на неё нереально синими глазами. У Саньки неожиданно перехватило дыхание, в груди стало горячо, и волна мурашек по спине пробежала от этого пронзительного взгляда. Появилась трусливая мыслишка сбежать, пока не поздно, но она мысленно дала себе подзатыльник: «соберись, тряпка!», и кое-как взяла себя в руки. Потом проанализирует, что это было. — Ну так что? — усилием воли Саня даже глаз не отвела. — Освободите место? Я устала и хотела бы сесть, а ехать мне далеко. Рядом зашевелились другие пассажиры, оборачиваясь на Саньку. С интересом прислушивались к разговору. Вероятно, она не первая, пожелавшая потеснить брюнета. Но почему у других не получилось, она всё ещё не понимала. — И куда я его дену? — мрачно спросил владелец огромного рюкзака, первым отведя взгляд. Он выразительно кивнул на своего монстра. — Там ценный груз, и провоз его оплачен. «Наглец!» — сделала вывод Саня, снова встречаясь с ним взглядом. В глубине его зрачков ей почудилась насмешка. Словно мужчина ждал: «И что же ты теперь скажешь, девочка?» — Я тоже ценный груз, мой проезд так же оплачен, — ровным голосом сообщила Саня. — Но я к тому же, ещё и живая. — Да что вы! — смерил её пренебрежительным взглядом мужчина. — В самом деле живая? — Арсен! — подал голос мужчина у окна, окликая обнаглевшего брюнета. У него тоже был объёмный рюкзак, но стоял на полу. — Давай уже сюда своего монстра, поставим сверху моего. Пусть девушка сядет. Саня тут же преисполнилась благодарностью к этому человеку. Тоже симпатичный, но старше лет на десять, чем его нахальный знакомый. Шатен с проседью в густых волосах, и глаза лукаво-весёлые. А имя Арсен — Арсений? — Саня развеселилась. Прямо как Арсен Люпен, «джентльмен-грабитель» из романов Леблана! Этот конкретный Арсен на джентльмена совсем не похож. Но симпатичный, зараза, даже очень. Арсен явно хотел возразить старшему товарищу, но, ещё раз мельком на неё взглянув, почему-то передумал. Легко поднял своего «монстра», водружая на рюкзак весёлого дядьки. А сам сдвинулся к окну, освободив среднее место на скамье. — Прошу, — усмехнулся с видом превосходства. Саня так же пренебрежительно усмехнулась в ответ, переступила через ноги дремавшего с краю скамьи пассажира и бесцеремонно втиснулась между ним и Арсеном. Сдавили её знатно с обоих боков, но Саньке было не привыкать. Сколько откаталась в своё время в переполненных электричках и в вагонах метро в час «пик». Она невозмутимо пристроила свой рюкзак на полу под ногами и достала смартфон, не собираясь больше рассматривать попутчиков. Стоящие в проходе люди бросили на неё несколько завистливых взглядов, но и только. Открыв вкладку с книгами, Саня стремительно перебрала несколько десятков названий и остановилась на уже когда-то давно прочитанном детективе. Нового пока не хотелось, а «Нерв» от замечательного английского автора, пишущего про скачки, лошадей и опасные интриги вокруг королевского спорта, когда-то ей очень сильно понравился. Она вообще почти все книги Дика Френсиса прочитала. Но «Нерв» остался самым любимым романом. — Интересуетесь лошадьми? — вдруг вкрадчиво обратился к ней Арсен. Саня встрепенулась — неужели заглядывал в её смартфон? Ещё и локтем больно упирается в её бок. — Что за вопрос такой? — негромко отозвалась она. — Поговорить захотелось? — Просто вопрос, — фыркнул красавчик-брюнет и отвернулся от неё к окну. Как раз какую-то широкую реку проезжали. — Локоть уберите, пожалуйста, — чуть не шёпотом попросила Саня, прежде чем снова углубиться в приключения Роба Финна. Локоть Арсен убрал, одарил её ещё одним пронзительным взглядом и снова отвернулся к окну. Следующее, заслуживающее внимания, событие произошло минут через сорок. Протиснувшегося к их «купе» паренька лет семнадцати — восемнадцати, Саня заметила, когда тот уважительно обратился к её соседу. — Арсений Маркович! — тихим и неожиданным низким голосом заговорил парнишка. — Там у Кольки живот разболелся. Нет ли чего-нибудь? — А я предупреждал не покупать ничего на вокзале? — так же тихо и сурово откликнулся попутчик. — Как именно болит? — оживился дядька-шатен. Он полез в карман, достал плоский кошель, порылся и протянул пареньку пластинку таблеток. Саня узнала «энтерофурил» и вмешиваться не стала. Во-первых, не её это дело, во-вторых, хуже точно не будет от капсул, а лучше стать может. — Вот это должно помочь, если расстройство. Пусть три капсулы съест. — Ага, спасибо, дядь Егор! — схватил таблетки парень и хотел уже ретироваться. — Глеб! — остановил его Арсений Маркович. — Если Кольке там совсем плохо, я вызову скорую к следующей станции. — Да не, нормально, — отмахнулся Глеб. — Но я передам. Саня с удивлением слушала разговор. Дошло теперь, что попала в компанию туристов. Едут куда-то организованной группой, впереди поход, приключения. Арсений Маркович у них, видимо, за начальника. Стало немного завидно, но по-хорошему. Хотелось бы и ей в чём-то таком поучаствовать. Но как-то не сложилось до сих пор. У неё вообще первый отдых за два года — в прошлый раз согласилась во время отпуска поработать в поликлинике, но на этот раз твёрдо решила: всех денег не заработаешь, отдохнуть надо! Возникла даже дерзкая мысль: расспросить попутчиков, сколько стоит их вояж, понятно, что кучу денег, но всё же. Только подумают ведь, что на Арсения запала. Да ну их всех! Лучше уж в Крым съездит, как планировала. Отгородилась мысленно от соседа, опять зачитавшись. И не заметила, как задремала, несмотря на интересный сюжет. — Девушка, — растолкали её бесцеремонно. Саня открыла глаза и недоумённо уставилась на склонившегося к ней синеглазого брюнета. «Как же он хорош! Как принц из сказки!» — подумалось вдруг, но мужчина снова легко тряхнул её за плечо, и волшебство растаяло. Она узнала наглого соседа Арсена. — Проснулись? Вы телефон уронили. Возьмите. И уберите свой рюкзак с прохода, нам пройти нужно. — А какая остановка? — встрепенулась Саня, забирая смартфон и подхватывая свой рюкзак. Даже с места вскочила. — Пантелеевка, — снисходительно сообщил Арсений Маркович. — Так вы освободите проход, живая девушка? Саня, не отвечая на колкость, выскочила из тесного «купе» сильно опустевшего вагона, накинула на плечи рюкзак и поспешила к выходу. Вздохнула с облегчением — чуть ведь не проехала свою остановку. На станции её охватила вечерняя прохлада. Саня поёжилась, убеждаясь, что здесь всё по-старому. Пассажиров почти нет, платформа пустая и окружена лесом, да несколькими служебными постройками. Правда сейчас на платформу из другой двери вагона высыпала молодёжь с рюкзаками, человек пятнадцать. И она хорошо слышала голос Арсения Марковича, который строил своих подопечных командным тоном. Опять появилась мысль, узнать, куда путь держат. Но та же причина уберегла от недальновидного поступка — доказывай потом, что не втрескалась в самодовольного командира. Саня бодро заспешила к маленькой площади, где обычно в это время стоял готовый к отправлению рейсовый автобус. Но пока его не было видно. Неужели опаздывает? На автобусной остановке окошко ларька с билетёршей оказалось открыто. — До Мяглово, — сунулась Саня к сурового вида тётке. — Следующий до Мяглово только через три часа, — скучным тоном ответила билетёрша, не спеша брать протянутую сотню. — На девятнадцать нуль-нуль отменили. Будете ждать следующий или попробуете попасть на маршрутку? — Какую маршрутку? — удивилась Саня. На её памяти никакие маршрутки от Пантелеевки в Мяглово не ходили. Отмена автобуса огорчила сильно, и она готова была ухватиться за любую соломинку. — Да пустили тут новую, — охотно пояснила тётка. — Нумер пятнадцать Кэ. Ходит, правда, редко, да без всякого расписания. Но часа три уже не было, может повезти. Во-он там, на выезде с площади постойте. Она проездом с Колымовки, так что голосуйте, авось остановят. — Спасибо большое, — поблагодарила Саня и поспешила на указанное место, надеясь, что маршрутка действительно существует. Верилось слабо, никого, кроме неё на выезде с маленькой «площади» не стояло. Даже простых машин не видно, а то Саня, пожалуй, рискнула бы напроситься в попутчики. Вывернувший из-за служебных построек микроавтобус вызвал детскую радость в сердце. Саня заранее вытянула руку. Правда никакого номера «пятнадцать Кэ» на лобовом стекле приближающегося транспорта не увидела. Но руку упорно не опускала. Пусть красуется надпись: «Заказной», но вдруг сжалятся и хоть часть пути провезут. Саня воспряла духом, когда микроавтобус принялся тормозить. Остановился возле неё, дверь со скрипом отъехала. Сердце девушки неожиданно дёрнулось в груди, когда из проёма высунулся старый знакомец — Арсений Маркович. И взглянул так пристально и непонятно, что Саня чуть не отказалась от своей просьбы. — Ещё раз здравствуйте, живая девушка! — произнёс он с иронией. — Теперь вас следует подвезти? — Если не затруднит, — в тон ему ответила Саня, проигнорировав откровенную насмешку. Надо же, злопамятный какой! — Я заплачу, деньги есть. — И куда вам? — так же насмешливо уточнил мужчина. — В Мяглово. Автобус урчал, Арсен сверлил её непонятным взглядом. Наконец тяжело вздохнул и мотнул головой. — Запрыгивайте. И спрячьте деньги, ради Бога! Нам всё равно по пути. Саня торопливо рванула в тёплое нутро микроавтобуса. На неё, весело скалясь, смотрели те самые юнцы-походники, из которых она узнала только довольно улыбающегося Глеба, приходившего за таблетками. — Всем привет, — улыбнулась она ребятишкам и даже помахала рукой. Ребята с ней поздоровались с удивительно дружным энтузиазмом. Даже улыбки стали более приветливыми. А ещё ей послышались в этом многоголосье девичьи голоса. Но разглядеть девчонок не успела. Автобус рванул с места без предупреждения, и Саньку, забывшую схватиться за поручень, резко швырнуло в проход между сидений. Не дал ей позорно свалиться Арсен — поймал за рюкзак, потом крепко ухватил за предплечье, развернул и усадил на переднее сиденье рядом с собой, ловко избавив от рюкзака. Последний он втиснул в сетку над головой, где имелось крохотное свободное местечко от вещей ребят. — Только сидите и молчите, — предупредил он грозно, занимая своё место рядом со слегка выбитой из колеи Санькой. — Читайте своего Дика Френсиса или спите, но ко мне не приставайте. Саня изумлённо посмотрела в синие глаза красавчика — и в мыслях у неё не было к нему приставать! Ну и самомнение у человека! Но смолчала. Будет немой, как рыба, раз ему так хочется. А в телефон к ней он всё же заглядывал, выходит. Ах да, она же выронила его, когда заснула. А он поднял гаджет и вернул ей, благородный рыцарь! Читать не стала — едва достала смартфон, как он пиликнул, отключаясь. И когда успел разрядиться? Спать уже тоже не хотелось, и Саня с удовольствием уставилась в лобовое окно, глядя на убегающую вдаль знакомую дорогу. Ей просто нереально повезло с этими туристами. И она бы поблагодарила как следует, если бы тиран по имени Арсен не приказал ей молчать. Грубиян, хоть и симпатяга. Юнцы разговаривали тихонько, иногда раздавались смешки и громкие восклицания, но Саня не вслушивалась. Рядом Арсений Маркович что-то просматривал в планшете. Саня скосила глаза: какая-то карта. Через несколько километров, мужчина вдруг сам обратился к ней: — В Мяглово у вас кто? — Бабуля, — не успела удержаться от ответа Саня. А ведь решила молчать! — Надолго к ней? — продолжил допрос синеглазый тиран. — Навсегда, — ответила Саня мрачновато. И так уже больше, чем нужно, рассказала незнакомому человеку. Пора бы остановиться. — Это что же, больше податься некуда? — позволил себе ироничные нотки Арсен. «Хамло!» — решила про себя Саня. Но другого, не менее едкого ответа сразу придумать не получалось. — Вам поговорить не с кем? — Адрес назовите водителю, — велел Арсен прохладным тоном. — Скоро уже будем на месте. — Улица Красина один, — повысила голос Саня. Неужели прямо к дому доставят, свернув с плохонькой трассы? — Понял! — весело откликнулся водила. Арсений Маркович опять уткнулся в планшет, Саня отвернулась к другому окну, видеть странного красавца даже краем глаза больше не хотелось. Сейчас расстанутся навсегда — и забудет его сразу. Возле знакомого указателя, автобус действительно повернул к деревне. Замелькали небольшие дома, утопающие в ещё густой зелени. Казалось, что осень ещё не скоро вступит здесь в свои права. А вот и знакомая улица, Саня в волнении глядела на памятные с детства детали. Все сомнения отпали — она рада была здесь оказаться. Возле дома тётки Клавы водила лихо затормозил. Саня едва дождалась, чуть не приплясывая на месте, когда Арсен вернёт ей рюкзак. — Всем пока, — радостно помахала она ребятам, чтобы только не встречаться с внимательным взглядом Арсена. — До свиданья! — неожиданно дружно грянула молодёжь. Учат их этому что ли перед отправкой в турпоход? — До встречи, живая девушка! — бархатный голос Арсения Марковича догнал её на ступеньках. Саня замерла всего на мгновение, но ни оборачиваться, ни отвечать не стала. А то одни грубости на языке вертелись, а это невежливо после того, как ей так помогли. До какой ещё встречи? Она выскочила из автобуса на пыльную дорогу, сразу шагнув на обочину и оборачиваясь. Просто не удержалась. Хорошо, что дверца уже захлопнулась, и автобус рванул дальше по улице Красина. Саня нисколько не рассчитывала увидеть ещё раз наглую физиономию симпатяги с командным голосом. — Спасибо вам всем, — прошептала Саня вслед удаляющемуся транспорту. На миг охватила жалость, что не поехала дальше вместе с ними. Только никто её не позвал с собой. Саня фыркнула — да кому она сдалась в этом походе? Не спеша зашагала к знакомой до каждого завитка и каждого гвоздика калитке. Нащупала щеколду, просунув руку сквозь щель между перекладин. Открыла старую дверцу и зашла внутрь. «Не буду жалеть об упущенных возможностях!» — пообещала себе Саня и побрела по тропинке к крыльцу обветшавшего дома. Сколько она уже здесь не была? Лет семь? А вдруг старушки уже нет в живых?