Fortes fortuna adiuvat

Вивьен сидела за рулем своего автомобиля, взгляд устремлен в одну точку на горизонте. Как она сюда попала? Она и сама не понимала. Казалось, что еще мгновение назад она сидела на кухне, попивая чай с яблочным пирогом, а теперь вот, уже за рулем, движется к тому самому месту, которое долгое время было заперто в ее памяти. Путь к нему был ей хорошо знаком. Она повернула ключ, заглушив двигатель и сильнее сжала руль, упираясь лбом в его холодную поверхность. "Ты все еще трусишка, мелкая. Чего ты боишься?" - шепнула она себе, понимая, что разговаривать с самой собой – это абсурд, но, тем не менее, это успокаивало ее.  Она бросила взгляд в боковое зеркало. По его краям уже начал затягиваться иней. Так долго она сидит. В голове Вивьен, словно на качелях, качались противоречивые мысли. Одна из них, словно испуганный голубь, билась в клетке, требуя немедленно завести машину и уехать отсюда, от этого склепа, который хранил ее прошлое, полное боли. Другая же, более настойчивая, твердила, что это её единственный шанс снова прикоснуться к нему, к той части ее жизни, которую она так долго пыталась забыть. Она взяла свои перчатки с сиденья рядом и вышла из машины, тщательно закрыв её, словно был какой-то особый механизм, связанный с этим единственным ключом. Оттягивая встречу с неизбежным, она направилась к двери в боковой части кирпичного здания. Ручка легко поддалась, тёплая ладонь обожглась от холода металла, и осознание обрушилось на Вивьен удушающим запахом мокрого камня, крысиного помёта и мха. Коридор был влажным, швы кирпичной кладки покрыты пушистым инеем. Она шла медленно, вспоминая тот день, когда в последний раз входила сюда. Она не знала, чем он закончится, сейчас у неё было ощущение дежавю. Она опять не знала, чем всё обернётся. Сколько длился её путь? Она не могла ответить. Разумом она понимала, что прошло максимум пять минут. Но для неё это были долгие пять лет. Здесь, в глубине этого кулуара, она ощутила, что сейчас произойдет что-то необратимое. Она словно чувствовала, что за этой дверью ее ждет не только прошлое, но и будущее, которое она сама должна была создать. Неприятный скрип петель заставил её поморщиться. Она не до конца открыла дверь, прищурившись из-за слишком яркого света, по контрасту с подвальной темнотой прохода. Внутри пахло уютом? Глаза Ви удивлённо округлились. Она шире открыла дверь и оказалась на пороге. — Словно ничего не изменилось, —прошептала Кларк одними губами. Девушка сделала неуверенные шаги, как ребёнок, который вот-вот начнёт твёрдо держаться на ногах. Помещение было идеально убрано, словно всё, что стояло в каком-то хаосе, было отнюдь не хаосом, а высшим порядком. Столик и автомат с музыкой покрылись тонким слоем пыли. Вивьен подошла ближе, на экране стояла та самая песня. «Революция без танца не стоит того, чтобы её вообще проводить». Девушка не замечала, как глаза становятся влажными. Она медленно блуждала по залу, как будто боялась потревожить хрупкую тишину, царившую в этом месте. Ей казалось, что каждый предмет, каждая мелочь, пропитанная духом прошлого, вот-вот рассыплется от малейшего прикосновения. Она чувствовала священный трепет, смотря на эти вещи, как на реликвии из другого времени. Неожиданно её взгляд упал на дверь, скрытую в полумраке. Она не сразу поняла, что это за дверь, но в следующую секунду осознание обрушилось на нее лавиной. Руки Вивьен задрожали. Это был кабинет V, единственная часть галереи, где она никогда не была.  Вивьен стояла перед дверью, сердце бешено колотилось в груди. Она не могла поверить, что оказалась здесь. Эта комната, этот дом, все вокруг кричало о том, что она не должна быть здесь. Она была готова поклясться, что ее рассудок покинул ее, потому что Вивьен, которая плачет вечерами на кухне, смотря на маску V, никогда бы не оказалась в этой комнате. И все же, вот она, стоит перед ней, рука тянется к ручке, и она открывает дверь, резче, чем делала это раньше. Она боится, но уже смиряется. Приняла как данность то, что где-то в глубине души она уже все решила.  Открыв дверь, она оказывается в комнате, которая помнит намного больше, чем она. Это осознание пролетает настолько быстро, что она даже не чувствует укол ревности. Её глаза быстро привыкают к чуть приглушённому свету. Она делает пару шагов внутрь, и её сердце болезненно сжимается. Вивьен оказывается в помещении, которое помнит больше, чем она сама. Это осознание проносится мимо нее настолько быстро, что она даже не чувствует укол ревности, только легкий холодок в районе сердца. Ее глаза привыкают к приглушенному свету, который проникает сквозь единственное окно, затянутое тяжелыми шторами. Она делает несколько шагов, ее взгляд скользит по комнате, оглядывая ее. В комнате нет ничего лишнего, только самое необходимое: кровать, покрытая идеально чистым постельным бельем, табурет, простой деревянный шкаф и вешалка, одиноко стоящая в углу.  Вивьен задерживает взгляд на кровати. Она не выглядела уютной, скорее, функциональной, с жестким матрасом и минимальным количеством подушек. Одна, единственная, была покрыта идеально белоснежной наволочкой, которая, как ей показалось, была накрахмалена. Все в этой комнате кричало о стерильности, о холоде. Но именно эта стерильность и притягивала ее, как магнит.   «Не может быть. Его одежда», — мысль звенит в её голове огромным колоколом. И она подходит ближе. Рука касается мягкой ткани рубашки. Пальцы поглаживают её, даруя Кларк возможность собрать последние крохи воли и подойти вплотную. И этот шаг становится для неё самым тяжёлым из всех. Но едва она переходит свой внутренний Рубикон, как в нос ударяет слабый запах, который она никогда не перепутает. Ведь именно аромат этого одеколона был смешан с кровью в тот день. Вивьен хотела было сорвать рубашку с вешалки, уткнуться в нее лицом, впитать этот запах, но что-то внутри ее остановило. Она медленно сняла рубашку, ее взгляд скользил по гладкой ткани, по складкам, которые уже давно не гладили. Это было его. Его запах, его ткань, его жизнь. И она не могла отвести взгляд, не могла оторваться от этой вещи, которая была связана с ним, с его воспоминаниями, с их историей. Ком в горле становится невыносимо болезненным, становится больно глотать и дышать, ноги подкашиваются, и она оседает на пол, прижимая к груди рубашку человека, которого любила и которого теперь никогда не увидит вновь. — Если бы я только могла остановить тебя в тот вечер. Если бы только у меня была такая возможность! Если бы ты только мог её дать. Но ты же всё решил сам! Твоя месть V, она стоила того? — её голова взметнулась вверх, но глаза остались закрытыми. — Если ты и в самом деле меня полюбил, почему не дал выбора? В глубине души, осознавая весь абсурд, девушка не могла ничего с собой поделать. Долгое время, что она держала в себе эту боль, теперь она изливалась с изобилием. Она снова и снова комкала рубашку, но это не возвращало к жизни её возлюбленного. Опасаясь намочить её слезами, которые застилали глаза, она просто смотрела на неё и плакала. Её рука потянулась к вешалке, и она сняла с неё его колет*. Сев ближе к стене, дрожа как брошенный на морозе щенок, она прижала одежду к груди и опустила голову на колени. После долгих рыданий она хриплым голосом прошептала: — Я люблю тебя. Неизвестно, сколько времени она провела, обнимая его вещи. Но спустя некоторое время она поднялась на ноги. Хотя её ноги и дрожали, они всё ещё держали её. Опираясь рукой о стену, она подошла к его кровати и аккуратно сложила на неё одежду. Всё происходящее казалось ей замедленным. Она словно наблюдала за собой со стороны. Взяв с табурета потрёпанный том «Макбета», она покинула комнату, которая изменила её жизнь. За время, проведённое в ней, её сознание полностью изменилось, и она наконец смогла найти равновесие. Каким бы восхитительным ни был V, он прежде всего был человеком. И он имел право на ошибки, собственное видение ситуации и, конечно, на месть. И теперь её собственные рыдания казались ей чем-то уродливым. Она словно принизила всё, что было так важно для него. А ведь любовь — это умение принять выбор партнёра и отпустить его, не становясь его тюремщиком. Опустив вещи на софу, Ви отправилась на кухню, пусть и скромную, но очень практичную. На её уставшем лице появилась слабая улыбка. От воспоминаний о совместных трапезах приятно щемило сердце. Он был настоящим джентльменом. Её рука сама потянулась к шкафчику со специями, где стояли коробочки с надписью «tea». Она вспомнила, что он делал ей эрл грей и жасминовый чай. Но сейчас, рассматривая множество баночек, она хотела понять, какой чай пил он. Задача оказалась непростой, ведь среди коробочек были и с чёрным, и с зелёным чаем. Хотя чего она ожидала? Что он будет пить какой-то особенный чай? Взяв с собой и коробочки, она сложила всё в пакет, найденный на кухне. Уже собираясь уходить, её взгляд упал на музыкальный автомат. Да, с этим определённо нужно что-то сделать. *** Дом Вивьен нечасто видел гостей, но настойчивость Лэнси была так велика, что девушка не смогла ей отказать. Впервые появившись на пороге нового дома Вивьен, Лэнси была в искреннем восторге. — Ну и что, что ты переехала за город? Я говорю Эльзе, что хоть куча денег уходит на бензин, но такие виды, — она указала рукой в сторону окна гостиной, — это такое удовольствие. Губы Кларк дрогнули в улыбке. — А что, Эльза обсуждает рациональность моего переезда? Глаза Лэнси округлились, и она прикрыла рот рукой, словно только сейчас осознав, что сказала лишнее. — Ви, я тебя умоляю… Кларк понимающе кивнула и положила руку на колено подруги, отставляя чай. — Я не собираюсь с ней это обсуждать. Просто странно, что она занимается таким, не лучший пример для своих подчинённых. Брови Кларк приподнялись в многозначительном жесте, а Лэнс стушевалась. Ведь сейчас своей сплетней она сама походила на свою начальницу. Потянувшись за печеньем к столику, она пожала плечами. — Мы пишем бульварную прессу. Для нас сплетни — это материал. — Надеюсь, я не стану его частью. Девушки засмеялись, но смех был прерван сигналом машины снаружи. Накинув на плечи кардиган, Вивьен подошла ближе к окну и заметила грузовой автомобиль. — Он же обещал не раньше воскресенья. Вивьен недовольно нахмурилась, а её подруга, напротив, оживилась. За окном стояла большая чёрная машина. И все знали, что она принадлежит особому комитету, которым командует Эрик Финч. — Посиди, пожалуйста, здесь, я выйду, это ко мне. Лэнс коротко кивает подруге и садится в кресло. Вопросов в её голове гораздо больше, чем ответов на них. Вивьен накидывает свою куртку поверх кардигана и выходит на улицу. Несмотря на особенности климата, снег оставался лежать уже трое суток, и мороз неприятно щекотал щиколотки. Эрик тепло улыбнулся, снимая с рук чёрные перчатки. Он взял руку Вивьен в свою и поцеловал. Девушка нервно одёрнула её, покосившись на окно гостиной. — Мистер Финч. Вы же говорили, что мне следует ожидать Вас в воскресенье. Заметивший её тревогу инспектор также посмотрел в сторону окна и кивнул с пониманием. — Прошу прощения. Я думал, вы будете рады, если я привезу вашу вещь раньше, но если это как-то скомпрометирует вас. — Меня? — девушка перешла на шёпот. — В моём доме сидит редактор бульварной прессы. А ко мне приезжает грузовой автомобиль чёрных псов. Чёрт… Девушка запустила руку в волосы и выдохнула. — Пусть заносят. Но я умоляю, ни слова. Я сама отмажусь. Финч кивнул и направился к машине. Кларк же открыла двери настежь и вошла внутрь, ожидая, когда автомат занесут в дом. Финч командовал четырьмя солдатами, одетыми во всё чёрное, лица их были скрыты масками. Лицо Лэнси отображало замешательство, любопытство и недоумение, когда они внесли внутрь старый автомат для проигрывания музыки. Вивьен молча указала на подготовленное для него место и прошла за ними, следя за тем, чтобы его аккуратно поставили. Закончив с работой, рядовые солдаты вышли из дома Кларк. Финч замялся на пороге, но, бросив лишь: — Доброго вечера, мисс Кларк, и вам, мисс. Он вышел из её дома. Вивьен закрыла за ним дверь и, вернув уличную одежду на вешалку, вернулась в зал. Её грудь переполняли эмоции. Хотелось сейчас же включить ту самую песню, заварить чай и сидеть так пару часов. Но ожидавшая её в гостиной Лэнс явно требовала внимания. Вивьен натянула на лицо непринуждённую улыбку. — Нууу… Её подруга вилась в кресле от любопытства. — Всё не так, как ты подумала. Это... очень важная вещь для меня, и мистер Финч просто предложил помощь. Пусть самое банальное, не искусное объяснение. Но лицо её подруги выражало разочарование. — Хочешь сказать, он просто тебе помог? — Да. — И вы… ну, не общаетесь более близко? — Что?! Нет, конечно! — лицо Вивьен вытянулось в удивлении. — Мы просто знакомые, не больше. Он был у меня в журнале гостем. Но там половина военной части города было. Лэнс повела плечами. — Про него просто слухи разные ходят, у нас даже статья есть. Его видели с какой-то девушкой в чёрном. Но там ни лица, ни фигуру не увидеть. Вот я и подумала, может ты натолкнёшь на мысль. Может, ты даже с ней общаешься. — Увы, я о нём знаю не больше, чем все остальные. Вивьен села на своё место и сделала пару глотков остывшего чая. В голове неприятно роились мысли. Её лучшая подруга считала, что Вивьен может насплетничать на Финча или даже быть его любовницей. И какая из этих мыслей была противнее, она не знала. Лэнси заказала такси уже поздним вечером. Вивьен предложила ей остаться на ночь, но Лэнси сказала, что у неё назначена встреча на воскресенье. Кларк не могла сдержать ликования. Как только за гостьей закрылась дверь, в воздухе повисло предвкушение. Холодный свет луны, отражающийся в снегу за окном, подчеркивал пустоту комнаты. Она убрала со стола, тщательно вымыла каждую чашку, стараясь не смотреть на маску V, которая лежала на полке. Словно это что-то запретное. Уже закончив, она поднялась наверх, каждый шаг по скрипучим деревянным ступеням отдавался эхом в тишине дома. Её движения были медленными, обдуманными. В спальне Вивьен, будто загипнотизированная, подошла к кровати. Руки, дрожащие от волнения, расстегнули пуговицы ее рубашки, и та оказалась на кровати, как символ ее освобождения. Затем последовала свободная от пуговиц юбка. Обнажённая, в одном белье, она подошла к шкафу и достала оттуда его рубашку. Руки дрожали, она чувствовала себя больной идиоткой. Медленно надев его рубашку, она почувствовала, как та струится по её телу, оказавшись слишком большой. Она медленно втянула в неё руки, затем, закрыв глаза, ощутила его запах на своей коже. Ее сердце билось безумно, но в то же время она чувствовала удовлетворение. Шнурки свисали, и она перехватила их своими тонкими пальцами, завязав бант. Её волосы, едва прикрывающие уши, были растрёпаны. Вивьен улыбнулась своему отражению в зеркале, улыбкой, полной грусти и тоски. Она почувствовала, что наконец-то сможет приблизиться к нему, хотя бы в этом образе, в его одежде. Она вышла из спальни и направилась к лестнице. На полпути в доме начала громко играть та самая песня. Кларк вздрогнула и посмотрела в гостиную, на глазах у неё навернулись слёзы. Она решила, что, вероятно, машина замёрзла, пока её везли, и, отогоевшись, она просто стала играть последнюю композицию. Но ее мозг отказывался от логики. Он видел в этом эфемерное присутствие V, ощутимый знак его близости. Она уселась в кресло напротив автомата с пластинками, закутавшись в плед. Она ощущала легкость, словно она смогла найти способ ощущать его присутствие даже в его отсутствии.  И в этом был свой странный комфорт, ощущение того, что она не одна, что ее тайна не умерла, а просто скрывается в тени, ожидая ее. Вивьен закрыла глаза, и в ее ушах еще долго звучала песня, напоминая ей о его присутствии.