Добро пожаловать в школу Джорджа Вашингтона.

«Образование воспринимается теперь не как подготовка ко взрослой жизни, а как непрерывный процесс роста и развития — от рождения до смерти».

— Стивен Митчелл. Американский актер и продюсер.

~

Майлз Сокорро лежал в теплой и удобной постели. Он спал в ней как убитый и даже не собирался просыпаться, но его разбудил внезапный женский голос: — Ребята, вставайте, пора делать зарядку и завтракать! — И так будет каждый день? — недовольно спросил Майлз Сокорро. — Спасибо папе за такой рождественский подарок.

~

Неделей раньше. Майлз сидел за школьной партой, сделанной из белого пластика цвета слоновой кости. Идина Мур сидела рядом с ним и помогала ему читать книгу Элвина Брукса Уайта «Паутина Шарлотты». Это была детская книжка, но, учитывая, что он не умел читать, ему было как-то рановато читать серьезные книги. — Боже мой, неужели меня заставляют это читать? — возмущенно спросил Майлз Сокорро. — Это книга для детей. — Да, это книга для детей, но вы раньше не читали серьезной литературы, поэтому вряд ли поймете «Божественную комедию» Данте. — уверенно сказала Идина Мур. — Идина, открою тебе секрет, моя жизнь — это сплошная трагедия, главными темами которой являются патриотизм, расизм и желание стать частью тех, кого ты называешь семьей. — решительно сказал Майлз. — Я вам верю, но вы еще не написали мемуаров, как Элизабет Гилберт, и не написали свою книгу, как Марк Твен, поэтому я прошу вас прочитать. — настойчиво сказала Идина Мур. — Хорошо, я продолжу чтение. — холодно сказал Майлз и продолжил читать вслух. Его чтение по-английски было ужасным и отвратительным, настолько, что любой англоман сошел бы с ума от варварского произношения. Он часто проглатывал слова или не выговаривал их, но Идина Мур была не только хорошей няней, но и терпеливым учителем, поэтому терпела все его издевательства над английским языком. — Что ж, должна сказать, что твое произношение улучшилось. — одобрительно сказала она, когда он закончил читать книгу три дня спустя. — Но тебе все равно нужно работать. — Я знаю, что у меня плохой английский, но я постараюсь его улучшить. — заверил он ее. Он был злым, потому что не любил, когда ему открыто лгали, даже по уважительным причинам. — Как у моей обезьянки дела с английским? — с любопытством спросил Майлз Кворич, войдя в кабинет, где занимался его сын. — У него все хорошо. — радостно сказала Идина. Она взяла книгу и подошла к полковнику. — Он прочитал книгу быстрее, чем раньше. — Главное в чтении — не скорость, а удовольствие от чтения и понимания текста. — напомнил ей Майлз и посмотрел на сына. — Молодец, это твой новый рекорд. — Спасибо, папа. — Майлз Сокорро улыбнулся. Ему было приятно услышать похвалу от отца. — Ваш сын также улучшил правописание по оксфордскому учебнику и научился говорить более грамотно. — уверенно сказала она и показала листы бумаги, исписанные почерком Майлза Сокорро. — Я очень горжусь им, — уверенно сказал Майлз, глядя на лист бумаги, где каждая буква была написана очень странно и криво. — Идина, пожалуйста, уйди отсюда. Нам нужно поговорить наедине. — Ну, хорошо, я уйду. — Идина Мур сказала спокойно, по ее голосу было понятно, что она чем-то обеспокоена и явно знала, о чем он хочет поговорить со своим сыном. Идина Мур вышла из комнаты, а Майлз Кворич подошел к сыну и опустился рядом с ним на колени. Его сын напрягся и стал ждать, что тот ему скажет. — Так о чем ты хотел со мной поговорить? — с любопытством спросил Майлз Сокорро, когда его отец замолчал надолго, по его меркам — секунд на сорок. — Я хотел поговорить с вами на довольно важную тему… — уверенно сказал Майлз Кворич. — которая важна для нас обоих. — И о чем же ты хотел со мной поговорить? — спросил Майлз Сокорро, который буквально требовал от него ответа. — Я хотел поговорить с вами о военном училище имени Джорджа Вашингтона. — сказал отец, по голосу которого было ясно, что ему трудно говорить на эту тему. — Школа Джорджа Вашингтона? — удивился он и решил пошутить. — Ты решил отправить меня в прошлое, чтобы я мог ходить с ним в школу. ха-ха. Он резко замолчал, но не из-за сурового взгляда отца, а из-за осознания. — Ладно, извини, я понял, что это была неудачная шутка. — Нет. — с притворным безразличием ответил Майлз Кворич. Он дал понять, что не считает его дураком. — Я решил отправить тебя в военную школу, которая была открыта здесь, на Пандоре. Это первая военная школа, которая была построена на этой земле. — И зачем ты меня туда отправляешь? — непонимающе спросил Майлз Сокорро и решил высказать свой старый страх, который все еще мучает его. — Ты решил, что тот факт, что я решил отправиться с тобой в обмен на свободу Кири, означает, что я хочу быть похожим на тебя? — Это глупый вопрос, если вы на Пандоре. — Майлз усмехнулся. — Война между нами, людьми, и коренными народами этой планеты все еще продолжается, поэтому базовые знания о выживании пригодятся всем. — Папа, если ты не в курсе, я прожил на этой планете большую часть своей жизни и знаю, как на ней выжить. — гордо сказал он и улыбнулся ему. — Так что, боюсь, я буду слишком хорошим учеником для этого места. — Да, это, несомненно, преимущество, но вы должны знать, как правильно выживать среди людей. Они научат вас своей мудрости, а вы научите своей. — уверенно сказал Майлз Куоритч. — Пап, я бы с удовольствием показал тебе пару приемов выживания на этой планете, но я не хочу. Гордо сказал Майлз. — Почему это? — непонимающе спросил Майлз и вдруг понял, в чем дело. — Это как-то связано с вашими отношениями с Кори? — Кири! Ее зовут Кири! — вырвалось у Майлза Сокорро, затем он прикрыл рот руками. Он приоткрыл его, чтобы сказать отцу. — Ты ничего не слышал. — Нет, я этого точно не услышу и вряд ли забуду. — уверенно заявил Майлз Кворич-старший. — Сынок, ответь мне, когда ты наконец поймешь, что вы не подходите друг другу? — Почему ты думаешь, что мы не подходим друг другу? — непонимающе спросил он. — Ты даже не знаешь, что между нами произошло. — Взаимовыгодная дружба, ты был для нее как игрушка, с которой можно делать все, что захочешь, и она защищала тебя перед всем племенем и злой мамой. — спокойно сказал он. — Но я тебе сразу скажу, что ты ей не нужен, потому что в ее глазах ты предатель и враг. — Папа, ты не должен делать выводов о том, какие у нас были отношения, учитывая, что я знаю тебя меньше года. Настойчиво сказал Майлз Сокорро. — Ты не знаешь, кем я был все это время. — Нет, ты глубоко ошибаешься, я знаю, кто ты, ты мой сын, который не вернулся на землю и попал не в ту компанию, с которой вместе вырос, и все, но я уверяю тебя, ты сделал правильный выбор в пользу всех нас. А не в пользу голубых обезьян, которые даже не считают тебя равным, хотя ты был горой за них. — Папа, ты не знаешь всей ситуации, а даже если и узнаешь, ты не поймешь ни меня, ни их. — сказал Майлз, который изо всех сил старался сдержать свой гнев. — Чего, по-твоему, я не знаю? — поинтересовался Майлз Куоритч-старший. — Скажи мне, и я буду рад тебя выслушать. Майлз Сокорро не ответил отцу, который ждал ответа, как сова появления луны на небе. Он знал, что даже если расскажет ему все, тот все равно не поймет его, но, может быть, стоит попробовать? — Отец, они для меня как семья. — сказал он с болью в голосе. — Если бы не они, я бы давно умер. — Семья? — удивленно переспросил Майлз Кворич-старший и задумался над словами сына. — У на’ви принято, чтобы мать семейства убивала другого ребенка, потому что у нее горе? — Нет, папа… — Майлз слабо протестовал, хотя и сам понимал, что отношения между ним и Нейтири были крайне сложными. — Дети Джейка и Нейтири, для меня не только друзья, но и семья. — Майлз, я надеюсь, ты понимаешь, что лучше иметь свою собственную семью, чем семью без родителей, — он изобразил на ладонях кавычки. — где же ты, просто близкий друг детей женщины, которая хотела тебя убить? — Отец, я не глуп, я просто очень привязан к ним морально, вот и все. — уверенно сказал Майлз и опустил глаза. — Вот почему я не хочу с ними воевать. Майлз Кворич задумался, что бы ему сказать, чтобы он согласился пойти в школу Джорджа Вашингтона, а не бунтовал там. Слова, которые должны были убедить его в том, что он должен пойти туда, должны были быть там и учиться. Наконец, ему на ум пришли правильные слова христианского бога: — Сынок, тебе не нужно бороться с ними, ты просто должен бороться с ними, ты просто должен научиться выживать и учить выживать других, и, кроме того, это хорошая возможность поговорить со своими свертниками из человеческой расе. — Для меня большая честь прославить свое английское произношение на весь мир. — Майлз Сокорро фыркнул и захлопал в ладоши. — Спасибо, папа, я действительно благодарен тебе. — Сынок, я признаю, что твой английский очень слаб, но уверяю тебя, что там над тобой никто не будет издеваться. Это место, где царит строгая дисциплина и нет места травле. — решительно заявил он. — Ну что, ты согласен? — Ну, я даже не знаю. — пробормотал он и почесал затылок. Отец хлопнул его по левой щеке и схватил за плечи. — Итак, послушай меня, щенок, ты для них враг, они не захотят тебя слушать, и я убью тебя при первой же возможности, так что, если ты не хочешь умирать, ты должен действовать так же. — потребовал от него отец злым голосом и с раздражением. Между ними повисло молчание, и они даже не знали, что и как сказать. Майлз понял, что шутки с отцом добром не заканчиваются, и решил ответить ему: — Я понял тебя, папа. — Хорошо, что ты вовремя понял, потому что мне не нравится быть с тобой злым. — Майлз Кворич сказал и отпустил его. — Прости, что ударил тебя. — Все в порядке, отец, не нужно извиняться. — спокойно сказал Майлз, который ни в коем случае не хотел, чтобы его отец чувствовал себя виноватым. — Нет, мне правда жаль. — настойчиво сказал Майлз Кворич, и по его голосу было ясно, что ему дико стыдно. — Отец, не извиняйся, я действительно не сержусь на тебя. — заверил его сын. — Я даже благодарен тебе за то, что ты это сделал, потому что иначе я бы согласился на это. — Что ж, я рад слышать от тебя здравые мысли. — уверенно сказал Майлз и направился к выходу из комнаты Сына. Когда отец ушел, Майлз начал трогать след от пощечины, которую ему только что отвесил отец. Она была розовой и очень сильно горела от удара. — Ты паршиво выглядишь. — сказала Идина Мур, входя в комнату. Она подошла к мини-холодильнику, достала оттуда стеклянную бутылку кока-колы и протянула Майлзу. — Подержи ее и приложи к коже в том месте, где рана. — Спасибо, няня. — Майлз процедил сквозь зубы и приложил к лицу бутылку из-под кока-колы. — Не за что. — холодно сказала она и включила чайник. — Как прошел разговор с твоим отцом? — Все было замечательно, пока он не начал затрагивать болезненную для меня тему и не ударил меня. — сказал Майлз, слегка зашипев от боли. — О, боги, когда же это все закончится? — устало спросила Идина Мур. Она начала наливать в кружку кипяток с черным чаем. — Я уже устала от этой войны здесь. — Я тоже устал от войны, но, как говорят на’ви, именно на войне познаешь ценность жизни. — уверенно сказал Майлз Кворич. — Правильно, правильно. — с чувством произнесла Идина Мур и принялась пить чай. — Этот чай божественный. Прошла неделя, и Майлз Сокорро отправился в военный колледж имени Джорджа Вашингтона на машине, а затем на корабле. Школа выглядела как военно-морская база, которую изо всех сил старались скрыть за романской архитектурой и архитектурой в стиле рококо, но при этом сохраняли военную строгость, из-за чего это место заслуженно прозвали концентрационным лагерем Барби.

~

— Я не слышу радости в твоем голосе. — сердито сказала женщина с фигурой «песочные часы», андрогинной лысиной, высоким ростом, голливудской улыбкой и черными глазами, которые она прятала за солнцезащитными очками. Она подошла к нему. — Ты чем-то здесь недоволен? — Да, я недоволен, что меня насильно разбудили, можно я посплю еще пару минут? — настойчиво спросил он. — А вы редкостный наглец. — сказала она с усмешкой. Эта женщина толкнула его ногой, и он упал на пол. — Но я сержант Тоня Зигмунт Томас Фатор, я все исправлю. — Ты могла бы быть со мной помягче. — Майлз Сокорро застонал. — Поболтать любишь? — с любопытством спросила Тоня Фатор и принялась насвистывать изо всех сил. — Двадцать пять кругов вместо обычных двадцати. Майлз Сокорро боялся что-либо сказать ей или возразить, потому что боялся, что она назначит еще более суровое наказание, чем это. Как сказал ему отец перед расставанием с ним: «Не спорь с учителями, и все будет хорошо».