Тайный лучший друг / A secret best friend

            6 июля 1995 года       Она ждала, когда её друг выйдет из камина. Часы, висевшие над камином показывали без пяти десять. Он уже почти пришёл. Если бы она не была так встревожена, то, скорее всего, с большим удовольствием наблюдала бы за комичными лицами Дафны и родителей, которые появились бы вскоре после прихода друга. Они сидели на диванах позади неё и тоже ждали, кто же этот таинственный друг, ведь она никогда раньше не приглашала никого в гости. А сейчас, когда она впервые приводила кого-то, она даже не сказала, как его зовут.       — Тори, ты уверена, что не можешь сказать нам имя своего друга, чтобы мы хотя бы знали, с кем нам предстоит встретиться? — спросила мама в сотый раз за неделю.       Она покачала головой и повернулась к ним лицом.       — Нет, вам придётся подождать.       — Может быть, это Малфой, — пробормотала Дафна, сидя рядом с матерью, и заработала от неё злобный взгляд. Её отец слегка скривил губы, но при этом выглядел так, будто молился, чтобы это было не так.       Она уже собиралась ответить, когда камин загудел, и из него вышел тот, о ком шла речь. Она обернулась, почувствовав, что все её тревоги сменились облегчением от того, что он здесь, и подбежала к нему, чтобы обнять.       Он рассмеялся, поймав её, и так же крепко обнял в ответ. На мгновение они застыли в таком положении, прежде чем она отступила назад, чтобы взглянуть ему в лицо. Он выглядел исхудавшим, под глазами пролегали круги, и казалось, что он почти не спал. Его волосы находились в беспорядке, как обычно, но сегодня они казались даже немного тусклыми. Она сдержалась, чтобы не обнять его ещё раз, ведь родители наверняка вытаращат на него глаза, поэтому снова повернулась к ним лицом и не смогла удержаться от лёгкого хихиканья, глядя на их ошарашенные лица, с которыми они стояли перед ней.       Она решила, что теперь можно и познакомить их друг с другом, чтобы они знали, что их глаза не обманывают.       — Мама, папа, Дафна, познакомьтесь с моим другом с первого года обучения в Хогвартсе, Гарри Поттером.       — Гарри, Дафну ты уже знаешь, а это, очевидно, мои родители.       Гарри слабо улыбнулся и, подойдя к её отцу, который всё ещё выглядел застывшим, протянул ему руку для пожатия, которую отец с благодарностью пожал.       — Приятно познакомиться с вами, лорд Гринграсс. Надеюсь, вы не возражаете против моего сегодняшнего визита.       Это, казалось, вывело отца Астории и Дафны из оцепенения, и он посмотрел на мальчика, которого привела его дочь.       — Я тоже рад познакомиться с вами, мистер Поттер, и вам здесь более чем рады. Хотя, должен сказать, и я говорю за свою жену и старшую дочь, мы не ожидали, что её другом окажетесь вы. Я чувствую, что за вашей дружбой должна стоять какая-то история, которую мы должны услышать.       Астория увидела, как мать кивнула головой в знак согласия, а Дафна, казалось, смотрела на него так, словно не понимала, кто он такой.       Она пригласила Гарри не для того, чтобы показать его своей семье, но полагала, что они заслуживают хотя бы объяснений.       — Может, присядем, чтобы мы могли быстро всё рассказать, прежде чем я покажу ему наш дом?       Они уселись на диваны, Гарри сел рядом с Асторией, и после того, как они быстро обменялись взглядами, девушка приступила к рассказу.       — На первом курсе, когда студенты окаменели, я не хотела находиться рядом с большинством воронов, потому что они были невыносимы и обвиняли Гарри в том, что он во всём виноват. Хотя я его не знала, ему не было смысла нападать на кого-то, ведь его собственная мать являлась магглорожденной, а сам он не выглядел как убийца. Поэтому, чтобы развеяться, я стала тайком ходить на поле для квиддича и летать на школьных мётлах, чтобы проветрить голову. Однажды я уже собиралась отправиться в полёт, когда Гарри поймал меня в сарае для школьных мётел. Ему, конечно, это показалось очень забавным, и, посмотрев, как я летаю, он решил, что мне не помешают подсказки, поэтому мы полетали некоторое время, и он помог мне откорректировать некоторые навыки. После этого мы стали летать каждые выходные. Иногда мы встречались, чтобы учиться, иногда просто пообщаться. Особенно мы стали больше общаться после того, как Гермиона окаменела. Мы не собирались хранить это в тайне, но нам обоим казалось забавным иметь тайного друга, поэтому мы никому не говорили об этом. В конце того года он пропал и обнаружился через пару часов в Тайной комнате вместе с двумя Уизли и Локхартом. Когда он рассказал мне, что натворил, я влепила ему пощёчину и устроила разнос.       Вся семья Гринграссов ухмылялась, представляя, как на раскаявшегося Гарри Поттера орёт разъярённая первокурсница.       — Кажется, у меня до сих пор иногда звенит в ушах после этого, — проворчал Гарри, сидя рядом с ней.       Она закатила глаза и продолжила:       — На втором курсе мы стали ближе, особенно когда он не разговаривал с Роном и Гермионой из-за всей этой истории с метлой. Гарри также начал помогать мне с защитой и трансфигурацией, а я помогала ему изучать его наследие. Он ничего не знал о том, что такое быть Поттером и что это значит, поэтому я научила его всему, что знала сама. Летом после моего второго года он тайно получил своё кольцо наследника и узнал, что большую часть его жизни диктовал тот, кто не имел на это никакого права. Он также смог подать Фаджу запрос о судебном процессе над Сириусом Блэком, разыграв карту одинокого героя-сироты.       На этот раз настала очередь Гарри закатывать глаза на это прозвище.       — В прошлом году Гарри подвергли остракизму за то, что он чемпион, и я пришла в ярость от того, что люди настолько глупы, чтобы поверить: он может пройти через возрастную черту, установленную Альбусом, блин, Дамблдором. Я также хотела дать пощёчину Грейнджер за то, что она глупая девчонка, но Гарри мне не позволил. Я помогала ему с Турниром весь год, и после всей этой истории с последним заданием я не хотела, чтобы он проводил больше времени, чем нужно, со своими милыми родственниками, на которых Дамблдор продолжал настаивать. Поэтому я попросила его приехать сюда. Я также хотела, чтобы вы все познакомились с моим лучшим другом.       Она глубоко вздохнула, закончив рассказывать историю, и почувствовала себя легче после того, как наконец-то поделилась всем со своей семьёй. Астория повернулась к родителям, и они оба смотрели на неё сияющими глазами, когда её мать вдруг встала, подошла к ней и крепко обняла.       — Мы так гордимся тобой, Тори, что ты не стала слепо следовать за другими и была рядом с кем-то, несмотря на то, что другие могут подумать. Я знаю, что это было нелегко, но я могу сказать, что ваша дружба с мистером Поттером оказалась полезной для вас обоих.       Отец тоже с гордостью смотрел на неё, а Дафна слабо улыбнулась. Мать отпустила её и тут же повернулась к Гарри.       — Что ж, мистер Поттер.....       — Зовите меня Гарри, леди Гринграсс, а то мистер Поттер чувствует, что вы собираетесь назначить мне отработку, — перебил её Гарри, одарив своей причудливой улыбкой.       — Тогда ты будешь называть меня Аланой или миссис Гринграсс, если нужно, — продолжила мать, потянувшись вниз и схватив его за руку, чтобы потащить в сторону кухни. — А теперь пойдём, я бы хотела узнать друга моей дочери немного лучше.       Гарри повернулся к Астории с тревожным умоляющим взглядом, но она лишь пожала плечами, после чего он вместе с её матерью скрылся за углом.                    31 июля 1995 года       Её родители приняли Гарри как родного, и, хотя он не считал себя кем-то особенным, таковым он и являлся. За всё, что ему пришлось пережить, он имел полное право быть снобом и высокомерным хвастуном, но Гарри не был таким. Он никогда не считал себя лучше других, был скромен до безобразия и скорее умер бы, чем признал, что он замечательный. Её родителям и даже Дафне не потребовалось много времени, чтобы понять это. Теперь его приглашали к себе почти каждый день, а когда Гарри не проводил время с Асторией, то гулял с её матерью в саду, играл в квиддич с её отцом или разговаривал с Дафной. Сестра была для неё сюрпризом: её образ ледяной королевы, который она создала в школе для других людей, кроме своей семьи, никогда не проявлялся рядом с Гарри, и даже казалось, что она постепенно сближается с ним. В её голове мелькнула мысль о том, что принц Гриффиндора и принцесса Слизерина могут быть вместе, но она быстро отогнала эти мысли — сестра убьёт её, если узнает.       Сегодня Гарри исполнялось пятнадцать лет, и, хотя она не рассказывала семье о его домашней жизни, о которой даже она не знала всего, Гринграссы догадались: его жизнь не сахар. Тот факт, что он никогда не праздновал день рождения, привёл их в ярость. Это случилось как раз перед тем, как они решили, что устроят первую вечеринку Гарри с размахом.       Всю неделю они тайно планировали этот день, ничего не говоря Гарри. Они ничего не говорили ни об его дне рождения, ни о том, что он приближается, и всё, что он знал — это то, что он придёт, как обычно, сегодня около десяти.       — Тори, подними свою сторону немного выше. Дафи, твоя сторона в порядке. Ещё немного Тори, ах, как надо.       Её мама быстро заколдовала арку из воздушных шаров, чтобы она находилась именно там, где они её держали. Затем поместила прямо над аркой огромную надпись «С днём рождения», надёжно прикрепив.       — А теперь, Дафи, возьми все подарки и поставь их в гостиной. Я приду и зачарую их так, чтобы они оставались невидимыми, пока мы не будем готовы вручить их Гарри. А ты, Тори, узнай у Минси, не нужна ли ей помощь в обустройстве кухни.       Мать поспешила покинуть гостиную.       — Ну, если так пойдёт и дальше, то не пройдёт и недели, как мама начнёт называть Гарри своим сыном, — заметила Дафна.       Она повернулась к сестре, которая осматривала гостиную, изучая их работу. Астория тоже огляделась вокруг и не могла не почувствовать волнение. Они развешали по всей гостиной шары, ленты, плакаты и многое другое. Тори не была уверена, что к её собственному дню рождения когда-нибудь прикладывали столько усилий, но не возражала.       — Отец, кажется, почти так же, как и ты, рад, что в доме появился мальчик, с которым можно поговорить, — ответила она, прежде чем бросить взгляд на Дафну, — а кто-то, похоже, подбирается к самому молодому ловцу за последние сто лет.       Астория ожидала, что Дафна солжёт или станет отрицать это, но вместо этого та просто пожала плечами.       — Его трудно не полюбить.       Она не смогла ничего сказать,       — Он действительно нравится тебе.       — А тебе он нравится? — неожиданно спросила сестра.       Она тут же вскинула голову в её сторону       — А зачем тебе это выяснять?       Она могла бы поклясться, что увидела, как щёки Дафны слегка окрасил румянец, а затем исчез.       — Он из могущественной старинной семьи и станет главой одного, если не двух старинных и знатных родов, когда после сегодняшнего дня отправится в Гринготтс. Он стал бы хорошей парой для тебя.       Астория тут же нахмурилась, глядя на сестру. Гарри уже ненавидел людей, которые стекались к нему ради славы. Он никогда бы не женился ради семейного положения или социальной иерархии.       — Не то, чтобы это было твоим делом, но я не воспринимаю его таким образом. Он мой лучший друг и останется им. Он и ко мне так не относится, но если ты планируешь сблизиться с ним только потому, что однажды он станет влиятельным, то я сделаю всё, что в моих силах, чтобы этого не случилось.       Знаменитая маска ледяной королевы Дафны на мгновение вернулась на место, когда она смотрела на сестру, а затем исчезла. Она вздохнула и посмотрела в сторону камина, из которого вскоре должен был выйти Гарри.       — Он тоже милый, заботливый, и на него приятно смотреть. Он не станет препятствовать осуществлению моей мечты и понимает меня лучше, чем я когда-либо ожидала от мальчика. — сказала Дафна. Её голос казался тихим и почти испуганным.       У Астории на мгновение перехватило дыхание, когда она поняла, что то, что она так мимолётно представила себе ранее, действительно может стать реальностью. Её сестре начал нравиться Гарри, чего она никак не ожидала. Она немного поколебалась и медленно подошла к Дафне, которая по-прежнему не смотрела на неё. Она медленно взяла её за руку и повернула так, чтобы видеть её лицо.       — Даф, я знаю, что вы с Гарри успели пообщаться за последний месяц, но ты ещё многого не знаешь, и даже я не знаю. Я знаю столько, сколько знаю, только потому, что мне пришлось вытягивать это из него. Его жизнь была нелёгкой, и последнее, что ему нужно, — это мимолётное увлечение.       В этот момент Дафна хотела что-то сердито ответить, но Астория взяла её за руку и жестом велела не перебивать.       — Но я также думаю, что для него было бы хорошо иметь кого-то, кому он может доверять, кроме меня и Грейнджер. Кого-то, кому он мог бы доверять ещё больше, и я думаю, что этим человеком могла бы стать ты. У вас обоих много общего, и я вижу, что Гарри уже сблизился с тобой. Только не делай ему больно, ему это не нужно.       Лицо Дафны расплылось в небольшой улыбке, когда она протянула к сестре руки, чтобы обнять.       — Я никогда не думала, что услышу эту речь от тебя, сестрёнка, но ты всегда была мудрее своих лет. Я рада, что ты привела Гарри в нашу жизнь, и обещаю, что буду искренней в любых отношениях, которые возникнут у нас с Гарри.                    12 августа 1995 года       Гнев всё ещё кипел в ней, и чем больше она смотрела на самодовольную физиономию Фаджа, тем сильнее ей хотелось проклясть его до самой Атлантиды и обратно. Судя по тому, как Дафна напряжённо смотрела на Фаджа, так думала не только она. Конечно, это стало ещё одним пунктом в длинном списке несправедливостей, совершённых по отношению к Гарри, и он, как всегда, принимал это спокойно, привыкнув к тому, что мир настроен против него.       Прошло десять дней с тех пор, как Хедвиг поздно вечером принесла письмо Гарри. Письмо вышло коротким и написанным наспех, но его оказалось достаточно, чтобы вся семья Гринграссов разразилась проклятиями. Она не могла вспомнить, когда в последний раз видела свою мать такой раздражённой, и была готова ворваться в убежище, о котором говорил Гарри.       Астория тоже расстроилась, но ещё больше её злило то, что она не могла быть рядом с ним. Только ежедневные письма Гарри не давали ей сойти с ума в дни, предшествовавшие суду.       Там, где она просто кипела от злости, отец и Дафна изучили все законы, все книги и все способы, которыми можно было помочь Гарри во время суда. Дафна сама отправила Гарри не одно письмо, информируя его о разных вещах, связанных с предстоящим фарсом. Это было полезно, потому что они уже сказали ему о том, к чему следует подготовиться: Фадж сменит зал и назначит полноценное судебное разбирательство вместо положенного простого слушания.       От размышлений её оторвал стук молотка по каменной поверхности трибуны: Фадж объявил о начале судебного заседания. Его напыщенный голос разнёсся по залу суда.       — Мы собрались здесь двенадцатого августа тысяча девятьсот девяносто пятого года для дисциплинарного разбирательства по поводу правонарушений, совершённых в рамках ограничения колдовства несовершеннолетним Гарри Джеймсом Поттером, проживающим по адресу: номер четыре, Тисовая улица, Литтл Уингинг, Суррей. Где ваш представитель, мистер Поттер?       Она перевела взгляд на Гарри, который сидел на стуле в центре. Его лицо ничего не выражало, но она видела, как он напрягся, а затем расправил плечи и посмотрел прямо на Фаджа.       — Как последний оставшийся в живых Поттер из древнего и благородного Дома Поттеров, я буду представлять себя как лорд Поттер из рода Поттеров. Я претендую на место главы Дома Поттеров, а также восстанавливаю все бездействующие союзы, заключённые с моим Домом. Любые обвинения, выдвинутые сегодня, являются прямой попыткой ослабить мой Дом и будут рассматриваться соответствующим образом. Вы можете начинать, Фадж.       Пока Гарри говорил, в зале начался ропот, и к тому времени, как он закончил, лицо Фаджа из красного превратилось в пурпурное. Розовая жаба рядом с ним выглядела не лучше. Гарри фактически пригрозил, что любая попытка несправедливого отношения к нему будет расследована всей коалицией Поттеров, а поскольку в эту коалицию входили почти все оставшиеся Древние и Благородные дома, со стороны Фаджа было бы абсолютной глупостью пытаться сделать слишком много. Впрочем, его никогда не уличали в благоразумии.       И вот начался абсолютный разгром Фаджа и его лакеев. Малфой не оказывал Фаджу никакой поддержки, и, судя по тому, как Фадж то и дело поглядывал на него, он считал это высшей степенью предательства. Малфой явно не желал идти на дно вместе с Фаджем.       Дамблдор появился примерно в середине процесса и тоже не обрадовался, когда ему сказали, что он не нужен.       Она не могла не гордиться Гарри. Он всё сделал правильно, и с помощью её отца, Дафны и, по-видимому, портрета Арктуруса Блэка, он в одиночку показал, что не собирается спускать всё на тормозах.       Вскоре суд закончился, и подавляющее большинство проголосовало за снятие всех обвинений. Фадж практически выбежал из зала с поджатым хвостом и бегущей за ним по пятам розовой жабой.       Её семья быстро собралась и вышла из зала суда, чтобы встретиться с Гарри. Они увидели, что он стоит немного в стороне от двери, и начали идти к нему, но кто-то опередил их.       — Ах, Гарри, мальчик мой, ты должен был позволить мне говорить за тебя. Я не уверен, что это была лучшая идея — настолько раздражать Корнелиуса.       На лице Гарри быстро проступил гнев.       — Вы хотите, чтобы я просто принимал всё, что они влепят мне? Чтобы я действовал так, словно я виновен, даже если это не так?       — Гарри, политика — это очень сложная игра, и в неё нужно вступать очень осторожно. Ты должен был просто подождать, пока я приеду.       Гарри уже собирался ответить, когда сестра, сидевшая рядом с ней, бодро вышла вперёд и встала между Дамблдором и Гарри.       — Добрый вечер, директор, я прошу прощения за вторжение, но Гарри уже опаздывает на ужин с моей семьёй, на который мы обязательно должны попасть. — Не дожидаясь ответа, она схватила Гарри за руку и потащила его за собой к месту, где их уже ждали.       Гарри пошевелил пальцами, пока его тащили, и она решила, что ошеломлённое лицо Дамблдора наконец-то позволит ей призвать своего патронуса, когда она вернётся в школу.                    1 сентября 1995 года       Она усмехнулась, притворно зевая, глядя на то, как Гарри достаётся от её матери. Мать отчаянно пыталась укротить гнездо, которое представляло собой его волосы. Поймав взгляд Астории, Гарри бросил на неё насмешливый взгляд, увидев, как она забавляется. Гарри попытался отговорить её мать, но она видела, что он совсем не против, чтобы она возилась с ним. Наконец Алана, похоже, признала своё поражение и крепко обняла Гарри.       Если суд и принёс какую-то пользу, то она заключалась в том, что Гарри вернулся в поместье Гринграсс, где и жил с тех пор. Её родители предложили, скорее, даже настояли, чтобы он остался с ними, и Гарри согласился. В ту же ночь он вызвал домового эльфа, который принёс ему все вещи. Он получил множество писем от Дамблдора с требованием немедленно вернуться, но Гарри просто читал каждое из них, а затем фыркал и бросал их в камин.       — Мама, если мы не отправимся, ты исполнишь своё желание оставить Гарри здесь, потому что мы все опоздаем на поезд, — сказала Дафна, глядя на часы над камином.       — Тише, мы готовы, идёмте. Я пойду первой, а вы трое — за мной. Дэниел пойдёт последним, убедившись, что вы ничего не забыли.       Вскоре все они стояли на платформе среди сотен студентов и их родителей, и после очередных объятий и прощаний они сели в поезд.       Они уже решили, что скрывать свою дружбу больше не имеет смысла, ведь все видели, как Дафна вытаскивала Гарри из Министерства после суда. Поэтому они решили посидеть со всеми своими друзьями, к счастью, их было не так уж много.       Сначала они обнаружили Трейси, лучшую подругу Дафны, сидящую в купе с Забини и ещё одним незнакомым ей мальчиком из Слизерина.       Сестра открыла дверь купе и вытащила Трейси. Та не стала суетиться, когда её вытаскивали, а лишь ухмыльнулась, глядя на Дафну и Гарри. Она была уверена, что если бы Трейси не объяснили, чего ждать, ещё за неделю до этого, то весь поезд знал бы, о происходящем из-за её крика.       Затем они нашли Арианну, её лучшую подругу, которая сидела одна в купе и ждала, когда они придут. Они поприветствовали Арианну и решили, что уберут свои чемоданы и посидят здесь до конца поездки. Гарри и Астория пошли искать друзей Гарри, а ей ещё нужно было найти Луну.       Так что они снова вышли и пошли по вагону, пока наконец не нашли Грейнджер, Уизли и Луну, сидящих вместе в конце поезда. Гарри взялся за ручку двери купе и глубоко вздохнул, прежде чем открыть дверь. Луна знала, что Гарри почти всё лето не общался со своими друзьями, так как они не решались прислать ему и рассказать о чем-либо, а если он что-то и ненавидел, так это быть в неведении. Единственный раз они общались, когда Гарри отвезли в безопасный дом, но и там он не получил от них ответов, поэтому держался в одиночестве. Тем не менее, он не хотел их терять, поэтому попытался наладить отношения.       Грейнджер и Уизли сидели рядом и тихо разговаривали на одной стороне купе, а Луна сидела на другой и читала газету. Все они подняли глаза, когда дверь купе открылась, и они вошли внутрь.       — Привет, Астория, — раздался голос Луны, как только бесплотная блондинка увидела её. Её глаза слегка загорелись. — Привет, Гарри.       Она уже собиралась ответить, когда её взору предстала масса каштановых кудрей, которые метнулись к Гарри.       — Прости меня, Гарри, прости за то, что не рассказала тебе всё этим летом. Я следовала указаниям Дамблдора, даже когда знала, что он ошибается, — раздался голос Грейнджер откуда-то из хаоса объятий, в которые она заключила парня.       Астория заметила, как немного спало напряжение с плеч Гарри, когда он обнял одного из своих самых старых друзей. По крайней мере, один из них уже решил, что их дружба важнее всего остального.       Прошло ещё мгновение, прежде чем Грейнджер наконец отстранилась и вытерла слёзы, набежавшие на глаза. Гермиона заметила, стоящую позади Гарри, обошла его и встал перед ней.       — Здравствуй, Астория. Мы не знакомы, но я уверена, что ты знаешь меня. Хотя я и не знаю тебя, мне известно, что именно к тебе Гарри обращался за помощью в прошлом году. Я просто хочу поблагодарить тебя за то, что ты была рядом с ним вместо меня.       Она не ожидала такого развития событий между ней и гриффиндоркой, но видела, что Грейнджер старается, поэтому отнеслась к этому с уважением.       — Ты не должна благодарить меня за помощь Гарри, Гермиона. Он мой лучший друг, и я в любом случае буду это делать.       Грейнджер, нет, Гермиона, просто улыбнулась ей своей маленькой дрожащей улыбкой, после чего села на своё место. Гарри решил сесть рядом с Луной, а Астория приземлилась рядом с ним.       Пятый человек в купе сидел, ёрзая, и смотрел куда угодно, только не на Гарри. Она уже знала, что ни к чему хорошему это не приведет.       — Эй, приятель, — наконец сказал рыжий, — я думал, ты наконец-то присоединишься к нам, а не будешь сидеть со змеёй, которая утащила тебя из Министерства. Тебе не следует быть с ней, поскольку её старшая сестра наверняка настраивает тебя против нас.       Астории пришлось сдержаться, чтобы не ударить себя по лицу от такого проявления идиотизма. Помимо того, что Гарри яростно защищал её как свою подругу, рыжеволосый не знал, что последние пару недель Гарри жил у неё и её семьи. Это были люди, которые ему явно нравились, и двое из них являлись слизеринцами.       Она почувствовала резкое покалывание, когда ощутила, как магия Гарри реагирует на его раздражённые эмоции.       — Рон, я скажу тебе это один и только один раз. Астория и Дафна — мои друзья, как и ты с Гермионой. Я не потерплю, чтобы они говорили о тебе что-то плохое, и не потерплю, чтобы ты делал это в их адрес. Поэтому, если ты оскорбишь их ещё раз, наша дружба будет приостановлена, пока ты не извинишься перед ними. Астория и её семья просто потрясающие. Они заботились обо мне, и я не потерплю, чтобы ты плохо отзывался о них.       Гарри сказал всё это тихим голосом, но все поняли: это не пустые слова. Конечно, все, кроме рыжего, которому это предназначалось.       — Но, Гарри, они отдадут тебя Сам-Знаешь-Кому при первой же возможности.       Гарри быстро встал, и снова почувствовалось резкое покалывание магии, но уже более сильное.       — Гермиона, ты можешь присоединиться ко мне, Астории и ещё к нескольким людям в другом купе в конце коридора. Я бы хотел, чтобы ты села там, но не стану обижаться на тебя, если ты решишь остаться с Роном.       Затем он повернулся к Луне, которая внимательно наблюдала за происходящим.       — Луна, я хотел поздороваться раньше, но отвлёкся. Не хочешь ли ты посидеть с нами? Астория много рассказывала мне о тебе, и я тоже хотел бы с тобой подружиться.       Гарри едва успел закончить, как блондинка вскочила со своего места и взяла Гарри за руку. Её глаза теперь ярко сияли.       — Я с удовольствием буду твоим другом, Гарри, — сказала девушка, чуть ли не подпрыгивая, когда пожимала руку Гарри.       — Я тоже пойду с тобой, Гарри, — подала голос Гермиона, тоже вставая.       Гарри просто улыбнулся Гермионе и, не глядя на Рона, жестом пригласил её идти за ним. Они оставили рыжеволосого, который сидел один в купе, так как два его друга «предали» его.       Остаток пути на поезде прошёл гораздо лучше. В их купе собрались новые люди, но ни у кого ни с кем не возникло, и ребята проболтали всю поездку. Однако Астория и, скорее всего, все остальные члены купе заметили, что Гарри и Дафна сидели довольно близко и почти всю поездку разговаривали друг с другом. Возможно, им не понадобится много времени, чтобы сделать следующий шаг.       Хогвартс определённо не готовился к надвигающейся буре.                    4 ноября 1995 года       Если она когда-нибудь снова встретит эту жабу в розовом кардигане, то это будет слишком неожиданно. К счастью, она сомневалась, что когда-нибудь увидит, как Амбридж выводят из Большого зала четверо авроров и глава ДМП мадам Боунс. Не только у неё одной возникали подобные мысли: всё вокруг, казалось, готовились в последний раз попрощаться со своим милым профессором, пардон, бывшим профессором. Однако никто не обрадовался этому так, как Гарри, которому, несомненно, досталось больше всех. Её постоянные домогательства, ехидные комментарии и словесные выпады в его адрес — это одно, но зайти так далеко, чтобы использовать в качестве наказания такой запрещённый предмет, как кровавое перо, было лишь свидетельством того, как далеко готова зайти эта женщина.       Гарри рассказал их маленькой группе о том, что сделала с ним Амбридж во время первой отработки наказания, и как только он показал друзьям тыльную сторону своей руки, ему пришлось физически удерживать Дафну от того, чтобы та не набросилась на жабу и не прикончила её. Она слегка хихикнула, вспомнив, что Дафна, скорее всего, продолжала бы бороться с Гарри, чтобы он отпустил её, если бы он не поцеловал её в щёку и не сказал, что ценит, когда она так его защищает. Астория никогда в жизни не видела Дафну такой покрасневшей. Что-то изменилось между ними после очевидного проявления привязанности со стороны Гарри, но оба не замечали этого.       Вернувшись в реальность, она посмотрела на край стола Слизерина, где обычно сидели Дафна и Трейси. Обе девушки, казалось, удовлетворённо наблюдали за уходящей процессией, но Дафна выглядела исключительно самодовольной. Дафна должна была быть именно такой, ведь это она каким-то образом организовала происходящее. Успокоившись, девушка раскопала об Амбридж всё, что только могла, включая тот факт, что Амбридж сдала экзамен по Защите на «Тролль», да и вообще не блистала по всем остальным предметам. Было бы преуменьшением сказать, что общественность возмутили действия назначенного министерством профессора Защиты.       Медленно оглянувшись на гриффиндорский стол, она увидела Гарри, сидящего с Гермионой в центре стола. Астория ожидала, что Гарри с облегчением улыбнётся, что эта мерзкая женщина наконец-то покинет школу, но он даже не смотрел на неё. Вместо этого он смотрел на край стола Слизерина, куда только что смотрела она сама с очень серьёзным лицом. Оно ничего не выражало и в то же время говорило обо всём. Она знала, что это станет толчком к чему-то большему.       24 декабря 1995 года       Она потянулась за халатом, медленно сползая с кровати. Девушка не знала, что её разбудило, но она проснулась, и теперь, когда она встала, Астория решила, что ей не помешает немного горячего шоколада, прежде чем она снова ляжет в постель. Взглянув на часы, стоящие у кровати, она увидела, что уже без четверти полночь. Ещё пятнадцать минут, и наступит Рождество.       Она полагала, что нет ничего плохого в том, чтобы в этом году начать Рождество не утром, а в двенадцать ночи. Ведь всё будет по-другому, потому что Гарри останется с ними на праздники и сможет принять участие во всех рождественских традициях Гринграссов. Гарри волновался и нервничал из-за перспективы провести Рождество в поместье Гринграсс. Он не переставал задавать вопросы и ей, и Дафне о том, что они делают и чего не делают, что если его подарки окажутся плохими, что если их родители на самом деле не хотят, чтобы он приезжал. Однако всё это прекратилось, как только они сошли с платформы, и её мама тут же обняла его и сказала, что очень рада встретить Рождество вместе с ним.       Астория слегка потёрла глаза, надевая тапочки, вышла за дверь и направилась на кухню. Она уже почти дошла до неё, когда услышала тихий разговор, сопровождаемый негромким смехом. Заинтригованная, она медленно подкралась и заглянула на кухню. Она едва сдержалась, чтобы не фыркнуть, когда увидела, что происходит внутри.       Гарри сидел за обеденным столом и смотрел на хихикающую Дафну очень недовольным взглядом. Он держал руки на её талии и смотрел на Дафну, но эффект был несколько испорчен из-за огромного сгустка взбитых сливок, который, красовался у него на носу.       Астория решила подождать ответа Дафны, прежде чем идти на кухню.       Она наблюдала за тем, как Гарри медленно хмыкнул, собираясь вытереть нос, как вдруг Дафна наклонилась к нему и слизнула всё с его носа.       И она, и Гарри замерли: Астория — потому что никогда не видела Дафну такой открытой и смелой, а Гарри, вероятно, потому, что его мозг перестал работать. Дафна же смотрела прямо на него, приподняв одну бровь, и делала вид, будто это не она высунула язык и слизала капельку крема с носа Гарри.       Она увидела, как расширившиеся глаза Гарри обратились к Дафне, которая смотрела на Гарри почти с ожиданием.       В следующее мгновение Гарри схватил Дафну за голову и притянул её к себе в пылком поцелуе. Месяцы скованных эмоций и чувств, казалось, вырвались наружу, когда Гарри и её сестра всё глубже погружались друг в друга. Она решила забыть о горячем шоколаде на ночь и медленно поползла обратно в свою комнату.       Ей придётся изо всех сил стараться изображать удивление, когда они скажут, что сошлись, потому что она никогда не скажет им, что стала свидетелем их первого поцелуя.