Obsessed to live

      Октябрь принёс с собой непогоду. Тяжелые дождевые капли стучали по окнам замка. в ход пошли бодроперцовые зелья, а визиты учеников к мадам Помфи стали чаще.       В подземелья Cлизерина стало совсем промозгло, и старосты взялись обучать первокурсников согревающим чарам, пока младшие окончательно все не переболели.       Джинни тоже поддалась общей простудной лихорадке. И хотя она совсем не страдала от болей в горле или соплей, а согревающие чары освоила одна из первых, чувствовала она себя препаршиво.       Заметивший её на большом перерыве Перси не на шутку разволновался, и вцепившись коршуном, оттащил в больничное крыло, где мадам Помфи констатировала истощение и лёгкую простуду. Посоветовав больше отдыхать, пить имбирный чай и выдав ей бодроперцовую настойку, та решительно выпроводила её из лазарета, пока Джинни не подхватила более серьёзный вирус от местных страдальцев.       К середине месяца тыквы Хагрида окончательно налились ярко-оранжевым и раздулись до размеров маленьких карет! Джинни, видевшая эти тыквы всего недели две назад, поняла, что тут замешаны либо зелья, либо какое-то колдовство.       К радости Джинни уроки полётов на метле временно отложили из-за непогоды. Младшекурсники получили окно в расписании и кучу письменной домашки.       Гарри и других ребят во всю гонял Оливер Вуд - капитан квиддичной команды Гриффиндора. Джинни видела какой тот замученный, но ничем не могла помочь. С тех пор как отец Драко Малфоя купил всей команде Слизерина новую модель гоночных мётел, у тех появилось явное техническое преимущество. Гриффиндору оставалось только разрабатывать новые стратегии и тренироваться ещё больше, чем до того. Рон - ярый фанат квиддича не мог этого вынести и постоянно напоминал Джинни, что её факультет играет грязно. Из-за этого они стали часто ссориться, и даже Гермиона не могла их разнять.       Джинни продолжала обсуждать свои дела и интересующие её заклинания с Томом. Её провалы в памяти происходили ещё несколько раз, но Том заверил её, что она просто слишком много учиться, по школе гуляет грипп и ей нужно просто больше отдыхать. Но полноценный сон так и не смог решить эту проблему.       Астория в свободное время старалась глаз не спускать с Галелеи, и не раз повторяла, что никто не должен бродить по замку в одиночестве. Её подскочившую паранойю ничто не могло успокоить. Луна же напротив была безмятежна и спокойна. Патриция пренебрежительно заявила, что единственные кому следует опасаться - это маглорожденные, а среди их компании таких не было. Дорея переживала на пару с Асторией, но не из-за Галелеи, а потому что была полукровкой.       Гарри, Рон и Гермиона сходили на именины призрака Гриффиндора. Гермиона рассказывала, что тот был крайне мил и даже попросил накрыть им столы с нормальной едой, которую они могли бы съесть. Когда Джинни спросила что это значит, Рон вдруг позеленел и сказал, что ей лучше не знать.       В замке холодало. Галелея перебралась ночевать на кровать к Астории.       Очередным промозглым утром Том объявил, что теперь Джинни может взять его сознание с собой, если, разумеется, захочет.       "Как это?" - тут же спросила она.       "Вот так", — вместо надписи в дневнике, она услышала голос Тома из воспоминания в своей голове. Джинни едва не упала с учебной скамьи, но её тело вдруг само обрело координацию.       Проводить время в старом пустующем классе в подземельях стало уже традицией. Здесь она могла позволить себе возмущаться вслух и свободно писать в дневнике. Том и раньше демонстрировал эффекты схожие с захватом её сознания, но только сейчас, когда её рука сама поднялась на уровень глаз, словно её кто-то разглядывал, Джинни в полной мере осознала насколько её друг похож на магического паразита.       "Сама ты паразит, — мелькнул в её голове недовольный голос Тома. - Я уже говорил тебе, что тоже в некотором роде живой. Я такой же так ты, Джинни. Только у меня нет ещё тела".       "Прозвучало зловеще, — сумев совладать с собой, мысленно отозвалась она. - Особенно, когда ты контролируешь моё тело".       "Ты боишься меня, Джинни?"       Она прислушалась к своим ощущениям:       "Нет, — удивительно, но это было так. - Мне сейчас очень спокойно. Это уютное спокойствие, как если ты сидишь завёрнутый в плед с чашкой какао с молоком, а за окном идёт дождь".       Последовала пауза, во время которой Том встал и положил дневник в её сумку. Джинни всё ещё оставалась в сознании и наблюдала, как её тело двигается само по себе.       "Ты хотела проучить Малфоя? Теперь мы можем это сделать", — Том поднял руку с её палочкой и произнёс очищающее заклинание. Класс стал преображаться на глазах: исчезла пыль, сломанный канделябр на люстре встал на своё место, парты выровнялись, книги в шкафу упорядочились и теперь стояли ровно.       - Вау, — только и смогла произнести она.       "К чёрту Малфоя! Пока что... - тут же исправилась она. Но нетерпение уже овладело ей. - Научи меня, Том, пожалуйста! Чему-нибудь... Тем чарам, которые ты использовал в воспоминании! И тем что ты колдовал только что! И..."              Джинни стала через раз ходить на занятия в компании Тома в своей голове. И пусть это стоило ей гораздо больше энергии чем обычно, слушая язвительные комментарии, она ни о чём не жалела. Вливая в себя очередное бодроперцовое зелье, если не успевала поспать, она чувствовала себя на время лучше.       Астория где-то раздобыла кристаллы кварца и окружила ими кровать, создавая барьер от врагов. Её коша сидела на кровати чинно рассматривая деятельность своей юной хозяйки.       - Что? - раздраженно спросила та, заметив внимание Джинни.       - Гостиные факультетов - наиболее заколдованные на защиту места в замке. Никто с дурными намереньями не войдёт сюда, — озвучила Джинни то, на что намекала знаменитая История Хогвартса.       - Хогвартс - тоже непреступен для врагов, тем не менее миссис Норрис окаменела, — парировала Астория.       Наблюдая за ней, Джинни испытывала лёгкое беспокойство. С одной стороны: она ещё недостаточно хорошо знала Асторию. С другой: что-то в девочке изменилось, и это не оставляло в покое интуицию Джинни.       Последним звоночком стало, когда Астория запретила эльфам Хогвартса кормить кошку, настаивая, что будет делать это сама.       Тем же днём Джинни стояла на пороге кабинета Снейпа. Она описала декану свои опасения и размышления на тему одержимости чем-либо или кем-либо. Снейп, и прежде не носящий простое выражение на лице, буравил её внимательным взглядом сильнее обычного.       - Вы думаете я сошла с ума, сэр? - не выдержала такого напора Джинни. Под его взглядом она чувствовала себя идиоткой.       - Странно, что вы подумали об одержимости, Уизли, — наконец, словно нехотя, объяснил тот. - Хотя вы удивительно угадали. Я займусь мисс Гринграсс и её кошкой, а вы, Уизли, — взгляд профессора стал тяжелым. - Успели ли вы поделиться своими размышлениями ещё с кем-то?       - Нет, сэр. Вы - наш декан. Я сразу пошла к вам, — она пыталась намекнуть Астории на слишком истеричное поведение, но это едва не дошло до ссоры. Так что следующим этапом стал Снейп.       - Хорошо, — ей показалось или тот смягчился? - Забудьте об этом, Уизли. Если вы действительно дорожите мисс Гринрасс, больше никто не должен знать.       Это слегка напугало Джинни. Снейп уже явно исчерпал лимит своего дружелюбия на вечер, но тот всё ещё не выставил её вон. Тот широким шагом скрылся в подсобке собирая какие-то пузырьки с зельями. Джинни решила рискнуть:       - Почему? - спросила она, нагоняя Снейпа уже в дверях.       Тот одарил её знакомым снисходительным выражением лица:       - Вы напишете мне два свитка о фамильярах до следующей пятницы, Уизли. И тогда вы сами ответите мне на этот вопрос, — усмехнулся тот. - А теперь вон отсюда. Я не оставлю вас в классе зельеварения одну.       Увидев, что старый добрый профессор вернулся, Джинни, поблагодарив, выскользнула из класса. Она могла быть спокойна за Асторию теперь.       Она часто оставалась после занятий, упрашивая профессора Макгонагалл или профессора Флитвика пояснить принцип работы того или иного заклинания. Первокурсники превращают ветку в лист бумаги из-за схожего происхождения? Потому что это проще представить? Магия левитирования предметов уплотняет воздух под предметом, создавая своего рода воздушную подушку? Тогда заклинание облегчения веса должно сделать процесс левитации проще? А если наложить их последовательно? А как быть, если волшебник захочет левитировать другого волшебника? А если сам себя?       Джинни просто фонтанировала вопросами.       В своих попытках повторить подвиг Тома, она левитировала Коросту - питомца брата, и представляла, что создаёт вокруг крысы некий воздушный кокон.       И хотя профессор Флитвик отверг её идею о левитировании подвижного человека, обозначив это слишком энергозатратной затеей, старшекурсник Том в воспоминании каким-то образом выполнил этот трюк не вспотев. Значит должна была быть какая-то хитрость во всём этом. Левитировали же целители бессознательных волшебников на носилки перед этим облегчая их вес! Профессор Флитвик сам это сказал. Значит в этом направлении можно было пойти и дальше...       Астория после экзекуции Снейпа ходила слегка потерянная и задумчивая. Она стала чаще пропадать с Луной, когда её жажда ревностно охранять Галелею каждую свободную минуту утихла. Джинни никак не могла понять знает ли Астория о её роли во всём этом? И если знает, то что думает?       Джинни также штурмовала Макгонагалл с вопросами о превращении живых существ в неживые. Ей нужно было осторожно рассмотреть все варианты появления на свет такой вещи как дневник Тома Риддла.       Тот обладал собственным разумом и волей, он чем-то напоминал Джинни призрака. Вот только призраки не заикаются об идее возвращения к жизни. Том же напрямую сказал, что хочет этого, но пока не определился со способом. Ощущение собственной роли в этом не давало покоя. То есть... Она с радостью поможет Тому, несмотря на некоторую ревность в отношении других, однако, её постоянное плохое самочувствие - прямое доказательство того, что дневник питается её энергией. С этим нужно было что-то делать.       - Мисс Уизли, превращение живых существ в предметы более энергоёмкий процесс. В отличие от заколдованных вещей, они не могут находиться в иной форме долго. Предметы более устойчивы для применения на них трансфигурации, но, если вас интересует длительный результат, вам необходим некий якорь для стабильности колдовства, а также идеальное представление о том, что вы хотите создать. Воспоминание, если угодно.       Это объясняло почему жабы второкурсников, превращённые в кубки, вернулись в исходную форму сами по себе спустя пару часов. И также отменяло её безумную идею, что существует возможность того, что человека каким-то образом превратили в дневник. Однако что-то в словах Макгонагалл зацепило её внимание, хотя Джинни и не могла с ходу поймать эту нить.       Некоторые вещи прояснились в процессе домашнего задания для Снейпа.       Её интерес к теме одержимости стал слишком очевиден для Тома, и Джинни ничего не оставалось как признаться, что она изучает этот вопрос.       "Дело ведь не только в малышке Астории, — прозвучал прохладный голос Тома в её голове. - Ты сомневаешься во мне".       Джинни уже поняла, что как тембр Тома меняется в зависимости от настроения. Когда того что-то задевало, он никогда не скажет тебе прямо, но в его манере общения появится несколько кубиков льда. Джинни же на следующий день будет чувствовать себя более усталой чем обычно. Том - мстительный засранец. И, вероятно, его даже забавляло знать что она об этом думает. Тот беспардонно читал её мысли, когда ему того хотелось!       Однако между ними было некоторое подобие границ. Том явно считал её забавной. Тот пытался дать личное пространство, насколько это вообще возможно, когда у тебя в голове другой человек.       "Я хочу тебе верить", — Джинни отодвинула пергамент с эссе, и, подперев голову рукой, стала смотреть библиотечное в окно.       "Но", — едко вставил Том.       "Но существует слишком много вещей, о которых я пока не знаю. Твою осознанность, твою индивидуальность и силу глупо отрицать. Ты - живое существо Том. И я не понимаю как ты оказался в дневнике".       "Я уже говорил тебе. Я - воспоминание".       "Воспоминания действуют по принципу заколдованности, а у тебя есть воля. Ты больше похож на призрака, что подводит к размышлениям о душе".       Том выразительно замолчал, и она решила продолжить.       "Ты - живой, Том. Ты не должен быть заперт в дневнике! Я хочу помочь тебе, — неловко призналась она. - Но я боюсь того как ты влияешь на меня. Я действительно считаю тебя своим другом, и я хочу вытащить тебя в реальность. Но мне страшно, Том".       "Глупый ребёнок, — в чужом голосе появились нотки снисходительного веселья. - Если бы я собирался тебе навредить, я бы давно сделал это, Джинни".       Джинни не стала озвучивать другое: что Том мог навредить кому-то другому. На самом деле пока Том не хотел причинить вред её близким, Джинни могла закрыть на некоторые странности глаза.       Рон бы назвал её за это слизеринкой, полагая что эта очевидная вещь обязана быть для неё оскорбительной.       В пятницу к шести она стояла на пороге кабинета Снейпа вооруженная двумя свёрнутыми пергаментами и книгой по ритуалистике.       - Фамильяр, — эхом звучали вчерашние объяснения Тома, — животное с которым у волшебника или волшебницы формируется добровольная двухсторонняя связь. Это незримый магический контракт. Волшебника создавшего подобную связь именуют фамильяри. Фамильяр может быть глазами и ушами для своего хозяина. В зависимости от разновидности, фамильяры могут накапливать магический резерв и восполнять энергию своего хозяина в периоды истощения. Волшебник, однако, становится уязвим через своего фамильяра. Используя эту связь можно найти или навредить. Фамильяры умны и человечны, так как в создании своём требуют слепок души своего хозяина. В некотором смысле фамильяр является животным отражением ведьмы или колдуна, хотя и имеет свою, независимую от хозяина, волю. Фамильяры крайне преданны и способны защищать своего хозяина до самой смерти. После смерти волшебника, как правило, погибает и его фамильяр. Если только не найдёт себе нового хозяина. Как домовые эльфы зависимы от природной магии, фамильяры зависимы от души... - рассеяно закончила она. - Только одного не могу понять: как Галелея стала фамильяром Астории? В книгах сказано, что необходимо провести ритуал и нужна близость к смерти, что позволит создать отпечаток души. Поэтому это относят к тёмной магии.       - Пять балов Слизерину за цитирование учебника из секции, к которой, вы, Уизли, не должны иметь доступа, — едко подметил Снейп. - Где я должен искать этот прелестный источник вашей информации?       - Я никому из учеников не говорила, — обиделась Джинни. Во всяком случае никому из нынешних учеников Хогвартса она действительно ничего не говорила. - Мне помог друг. Он не из Англии. Я сказала, что хочу провести исследование, я часто задаю вопросы... Так что он был не против помочь с материалом. Не смотрите на меня так, пожалуйста, — попросила она. - Этот парень мне очень нравится, поэтому я не скажу кто он, — это была железная девчачья логика, которая должна была отпугнуть такого человека как профессор Снейп.       И, действительно, тот скривился, словно учуял кислый лимон:       - Избавьте меня от этого, Уизли.       Тот развернул её заметки и его взгляд заскользил по строчкам.       - Я поняла почему вы сказали мне молчать. Астория - ребёнок, она не могла сотворить фамильяра из кошки. Не хватило бы ни навыков, ни сил. Но я догадываюсь, кто имел достаточно сильную связь с ней, чтобы фамильяр признал Асторию как свою хозяйку. Что может быть сильнее любви матери к своему ребёнку? - спросила она, стараясь игнорировать то, как Том едко искажает её голос на этом вопросе. Даже Снейп поднял глаза от пергамента. - Одного не могу понять: почему Астория, а не, скажем, Дафна? Дафна - старшая дочь, а Галелея выбрала Асторию. Это... Забавно.       - Иногда, — вкрадчиво опасным голосом заговорил декан, — мне кажется, что вы разумнее своих сверстников. Но потом вы открываете рот не по теме, и это ощущение быстро испаряется, — хмыкнул тот.       - Мне одиннадцать, сэр, — нахмурилась Джинни.       - Очевидное наблюдение.       - Как вы помогли Астории? - сменила тему она.       Снейп позволил это:       - Зелье очищающее разум, — тот свернул её пергамент и вернулся к своим делам. - В будущем, мисс Гринграсс придётся очищать свой разум и научиться ограждать его самостоятельно. Возможно вы ещё ни раз застанете её за медитацией.       "Окклюменция будет необходима, но девчонка ещё слишком мала, чтобы изучать её. Минимум с тринадцати, — добавил голос Тома в её голове. - Джинни, почему ты такая маленькая? Это - неудобство".       Джинни едва сумела сохранить лицо: это что ещё за претензии?!       Снейп вспомнил ей происшествие на чарах, когда Джинни пыталась понять можно ли вызвать люмос без палочки или не на кончике палочки и нечаянно устроила подсветку своим волосам; её новую плохую привычку засыпать на ходу и надоедливость Перси по этому поводу. Перси, надо отдать должное, бессмертный: тот не испугался усомниться в приемлемости проживания в подземельях для студентов в холодное время года глядя Снейпу в лицо.       На подземельях Слизерина было наложено согревающих чар больше чем зимой на новогодней ёлке шаров, но откуда старосте Гриффиндора было об этом знать? В отличие от Гермионы, вызубрившей Историю Хогвартса от корки до корки, Перси порой пренебрегал знаниями, которые видел чем-то очевидным. Из-за этого брат мог упускать детали.       На новой учебной неделе Гермиона вспомнила, что когда-то читала о некой тайной комнате. Подруга несколько дней подряд штурмовала библиотеку, но все экземпляры интересующей её книги оставались на руках у студентов. Не вынеся подобной несправедливости, Гермиона нашла другой источник информации в лице профессора Бинса - единственного во всей школе профессора призрака. Троица загорелась поиском информации о чудовище из тайной комнаты и таинственном наследнике.       На следующий день о легенде знала вся школа. Кто-то даже распустил слухи, что Гарри может быть таинственным наследником.       Локхарт бравировал, что сможет одолеть любого монстра и с нетерпением ждёт возможности.       Профессор Снейп выловил Джинни в коридорах между занятиями в тот самый момент, когда она глупо едва не врезалась в доспех и заметил, что Джинни похожа на призрак висельника. Тот велел ей больше отдыхать, отметив, что призраки, однако, неплохая альтернатива живым ученикам, если это не Пивз.       "Юмор у вас такой же чёрный, как ваша мантия, профессор", — мысленно поворчала Джинни, заметно развеселив этим Тома.        Том предпочитал по возможности проводить больше времени с ней. Джинни могла понять: сидеть днями гуляя по одним и тем же воспоминаниям в дневнике должно было быть невероятно тоскливо.       Джинни всё ещё опасалась магии дневника.       Неделями ранее она проводила исследование в библиотеке на предмет одержимости в тайне от Тома, но её состояние походившее по некоторым отдельным пунктам то к тому, то к другому, никогда не подходило под описание в целом. Она поделилась своими домыслами с мадам Помфи, и та, продиагностировав её на зелья в крови и чары, шутя заверила Джинни, что ей просто нужно поменьше читать.       Теперь же когда Том всё узнал, это просто потеряло смысл, потому что тот, абсолютно не испытывая никакого смущения, признал, что она одержима.       "Ты не можешь сопротивляться мне, Джинни. И, будем честны, ты этого не хочешь".       "Ты говорил, что не причинишь мне вреда, Том", — в отчаяньи думала она.       "Это так, — посмеиваясь отвечал этот змей. - Я умею ценить таланты, Джинни. Даже такие неожиданные и маленькие".       Когда Том напоминал о её возрасте весь страх почему-то исчезал и ей хотелось стукнуть того подушкой.       Том порой бывал удивительно высокомерным. Пафосным тот был почти всегда. Но большую часть времени тот был увлечённым, потому как, вероятно, Том действительно любил Хогвартс. Такой Том нравился ей больше всего. Когда же тот становился снисходительным, Джинни не могла его выносить.        Дневник, по своей сути, был страшным порождением, как подозревала Джинни, тёмной магии, но она обнаружила, что совершенно не боится Тома. Это открытие сильно озадачило её: она не была уверенна, что это результат работы Тома в её голове.       Джинни снова стали часто сниться муторные, странные сны, наполненные туманом. Туман складывался в фигуры людей и все они разыгрывали сценки из жизни волшебников. Увы, эти изображения не обладали звуком.       Гарри, Рон и Гермиона что-то задумали, но не спешили делиться. Те стали постоянно где-то пропадать.       Под руководством Тома Джинни освоила облегчающие чары и наконец поняла, как тот сбросил Ленналин Лестрейндж в сугроб. То была некая модификация из левитирующих и облегчающих чар одновременно. Однако использовать заклинание на живом объекте всё ещё было сложнее, чем на предмете. Крыса Рона совершенно не была в восторге её попыток, хотя Джинни добилась значительного успеха заставив ту взлететь.       Малфой в преддверии матча Слизерина против Гриффиндора ходил как важный индюк.       К ленивому веселью Тома, Джинни пыталась разгадать загадку души, помещённой в предмет. Она не могла позволить себе посоветоваться с кем-либо, поэтому зарывалась носом в книжные талмуды в библиотеке, в надежде найти хоть что-то вразумительное. Том ей задачу упрощать не собирался, сказав лишь, что ещё рано и он должен о чём-то подумать.        Самоуверенный засранец.       Сложнее всего было прятаться от Гермионы, которая привыкла сидеть рядом с ней. Та, несмотря на идею фикс отыскать тайную комнату вместе с мальчиками, чувствовала, что с Джинни что-то не так. В конце концов Джинни пришлось с ней поругаться.       - Я не буду разговаривать с вами до тех пор, пока вы трое не перестанете искать тайную комнату и наследника! - заявила она, удаляясь вглубь библиотеки, подальше от ошарашенной Гермионы.       Было грустно, но так было лучше. Гермиона была слишком догадливой, чтобы позволить той заглядывать в её книги.       Однако сколько бы Джинни не икала информацию о магии души, всё чаще её посещали мысли, что нужный ей материал может быть в запретной секции.       "Почему ты так упорно пытаешься?" - спросил у неё перед сном Том.       "Хочу вернуть тебе тело и не умереть при этом", — не придавая значения словам проворчала Джинни. Однако вскользь брошенная фраза заставила Тома замолчать.       Из-за постоянной усталости она стала чувствовать себя раздражительной. Ей безумно хотелось сбежать куда-то и навести беспорядок вокруг выпуская пар!       Она пожаловалась на это Тому и тот предложил простое решение, о котором она почему-то не подумала:       "Ты всегда можешь спрятаться в моих воспоминаниях на время".       "И оставить своё тело здесь без опять присмотра?" - скептично осведомилась она.       "Я уложу тебя спать. Ты можешь положить на меня", — проступила новая надпись в дневнике.       "Лжец! Ты лжец! Ты лжец!" - обвинительно кричала её интуиция на Тома.       "Я подумаю", — написала Джинни в дневнике.       Но долго её размышления не продлились.       В день матча Джинни поругалась с Роном из-за того, что собиралась поддержать команду Слизерина, а не Гриффиндора. Тот назвал её предательницей.       Настроение было испорчено. Джинни вернулась в общие комнаты, когда матч уже начался. На ходу срывая с себя символику факультета, она стёрла маленькую змейку со щеки вместе со злыми слезами и рухнула на кровать. Шум со стадиона не было слышно в подземелье, чему она была очень рада.       Почему она вообще должна была выбирать между близкими и факультетом?       Противное "собираешься болеть за Малфоя?" всё ещё звенело в ушах. Какого чёрта всё должно сводиться к гриффиндорскому трио и Малфою?! Рон - идиот!       "Том, — написала она в дневнике, — пожалуйста, спрячь меня ото всех. Я хочу побыть одна".       Она попросила Тома впустить её в его воспоминания. Даже понимая, что потом будет плохо, в расстроенных чувствах это далось ей легко.       Дневник перенёс её в старый Хогвартс, и долгое время Джинни просто слонялась по коридорам, какими их запомнил Том. Пользуясь тем, что её никто не видит, она не смогла отказать себе в шалости скорчить несколько рожиц, но вскоре ей это наскучило.        Джинни устроилась в одной из ниш во внутреннем дворе в саду. Стоял приветливый солнечный день, но почему-то на улице было меньше студентов, чем в её время.        Но, хэй, в замке было достаточно детей. Получается те были чем-то заняты во внеурочное время? Интересно чем? Замок огромен, и Джинни искреннее сомневалась, что найдёт ответ просто заглядывая в каждую комнату.       Ей подумалось, что если место, которое она нашла в будущем не заставили какой-нибудь массивной вазой, или статуей рыцаря, или кабана, то она могла бы приходить сюда иногда в своём времени почитать. Чтение на свежем воздухе способствовало здравым мыслям.        По всей видимости кто-то разделял её мнение. Джинни ойкнула, когда через неё на то же самое место уселся мальчишка с библиотечной книгой. Она подскочила и выругалась на нарушителя спокойствия.       Прыгающая надпись на книжной обложке гласила: "Проказливая магия. Секреты успешных шалостей". Читал, однако мальчик с таким видом, будто собрался кого-то приложить об стенку.       Джинни вдруг поняла, что тот напоминает ей Тома. Она присмотрелась к пока ещё мягкой линии челюсти, прямому носу, узким и длинным пальцам, застывшим на страницах. Этому Тому было примерно столько же, сколько и ей, но выглядел тот младше. У мальчика была некрасивая чопорная стрижка, но это совсем не портило его. Скорее уравновешивало от природы миловидное лицо.        В предыдущем воспоминании Том был уже подростком и черты его всё больше стремились к взрослым. Но сейчас тот напоминал маленького ангела! Особенно притягательной деталью были темные синие, в обрамлении густых ресничек, глаза. Джинни ревностно подумала, что тоже хотела бы себе такие пушистые ресницы.       Её любование прервали быстрые шаги и детские голоса. Том громко захлопнул книгу и сунул в школьную сумку. Его лицо растеряло расслабленный вид.       - Эй, Риддл! - крикнул один из маленьких слизеринцев. - Какой мантикоры это было?       Том усмехнулся: - Не понимаю о чём ты, Уильям.       Это была компания, состоявшая из двух мальчиков и девочки. По одной заносчивой манере держать себя, Джинни могла сказать, что те либо имеют очень богатых родителей, либо являются отпрысками чистокровных семей. Или и то и то одновременно.       - Закрой рот. С чего ты взял, что имеешь право называть кого-то из нас по имени или перебивать на уроках? - спросила его красивая девочка. Джинни она не понравилась с первого взгляда.       - Мы - настоящие волшебники. Что может знать жалкий полукровка такого, чего не знаем мы? - подхватил её другой мальчик.       "Говнюки", — подумала Джинни.       - Тем не менее, — медленно начал Риддл. Его недоброжелатели сформировали неровный треугольник вокруг него. - Понадобилось трое таких прекрасных вас на одного меня.       Один из мальчиков вспыхнул:       - Ты! Как будто мы оставим Вальбургу в твоём обществе одну! Мечтай Риддл!       Джинни наконец поняла, что её так отталкивало от девочки: та смотрела на всех с видом королевы, терпеливо выслушивающей своих подданных. Снисходительно.        И эти болваны решили, что помогают ей. Да с самого начала разговора та уделяла большую часть своего внимания Тому.       Тьфу, какая лицемерка!       Стоило Джинни пожалеть, что она абсолютно бесполезна в чужом воспоминании, как дети услышали звонкий смех. Наверху, на каменной раме сидела рыжеволосая девочка: та смеялась и хлопала в ладоши. Джинни сразу же узнала её. Конечно же, той не могло здесь не быть раз они с Томом были одногодками.       - Ну так катитесь отсюда всем своим прекрасным обществом подальше, — сказала та. Она спрыгнула вниз. Джинни испугалась, что та больно ударится, но Ленналин мягко опустилась на землю.       "Эти чары. Я уже видела такие чары, когда они играли..." - вспомнила Джинни. Она также вспомнила размытые причитания Лестрейндж: "Моим же трюком. Жестоко!"       Так вот что это было. Её, вероятно, научил кто-то из родителей, а она показала это, впитывающему знания как губка воду, Тому.       Ленналин сделала несколько шагов, чтобы загородить собой Тома от Вальбурги. Та в свою очередь тоже сократила расстояние.       - Не лезь ни в своё дело, Лестрейндж, — едко посоветовала та. Девчонки стояли близко: протяни руку и коснёшься оппонента.       - А не то что, Блэк? - так же воинственно уточнила рыжая. - Том прав. Трое на одного... Некрасиво, Блэк.       - С каких пор тебя заботят отщепенцы нашего общества? - вздёрнула подбородок та. - Или дело конкретно в Риддле? Влюбилась, Лестрейндж?       - А ты никак ревнуешь? О, Вальбурга, ты не можешь быть настолько очевидной.       Эти двое буравили друг друга взглядами несколько секунд, после чего Вальбурга резко развернулась, едва не хлестнув Ленналин волосами по лицу.       - Мы уходим, — скомандовала маленькая принцесса. - Если Лестрейндж так охота возиться со всяким сбродом, пусть!       Им кинули несколько фраз, мол "считай тебе повезло", больше адресованных Тому, чем Ленналин.        Джинни рассматривала Тома и Ленналин: у тех была удивительно синхронная реакция.       Девочка стояла и смотрела, пока задиры не ушли, она не расслаблялась. Том вёл себя точно так же.        Блэк и Лестрейндж. О Блэках не знал разве что глухой. Это была старая и чистокровная фамилия. Джинни кажется слышала, что в их генеалогическом древе мелькал кто-то с такой фамилией... Но её мать совершенно не любила разговоры об этом. Удивительно, но факт: будучи представителями чистокровного сообщества оба её родителя искренне презирали свои корни.       Джинни никогда не была сильна в запоминании этого безобразия: ближних и дальних родственников было слишком много.       Но кем была Ленналин? Судя по всему, она не уступала Вальбурге Блэк. Тогда почему Джинни никогда не слышала о Лестрейнджах?...       Воспоминание стало смазываться, когда Ленналин и Том заговорили.        - Я не просил вмешиваться, — теперь злоба Тома кажется сменила свою цель. Однако губы девочки растянулись в искренней ребяческой улыбке.       Джинни так хотелось послушать их.        - Нет, нет, подожди! - она бросилась к удаляющемуся воспоминанию, пытаясь ухватиться. Но всё тщетно: образы замелькали перед глазами, её захлестнула знакомая лёгкость и выбросила из дневника.       В этот раз Джинни оказалась в ванной комнате для девочек на третьем этаже. Она искренне надеялась, что её тело не захотело в туалет и Том...       "Ужас, как стыдно. Хочу умереть!" - краснея подумала Джинни.        Она вылетела из туалета, словно за ней гналась рассерженная мантикора. Игнорируя оклик призрака Гриффиндора, Джинни побежала в гостиную Слизерина. И лишь когда каменная кладка за её спиной встала на место, она подумала, что это было очень странно: по дороге она не встретила ни одного студента.       Несколько старшекурсников, сидевших в гостиной у камина, бросили на неё удивлённые взгляды.       - Уизли, ты что объявление не слышала? - спросил её Эдвин - староста их факультета.       Джинни стало как-то не по себе. Она окинула взглядом гостиную: никого из младших курсов, лишь пятые, шестые и седьмой. И все присутствующие -  представители своих курсов. Все бледные, все какие-то странные.       - Я... Плохо себя чувствовала. Наверное, заснула, когда читала, — соврала она.       - Мерлин, опять, — тот прикрыл лицо рукой. - Да у тебя просто талант спать в неподходящее время. Ладно, забудь, — тут же добавил он. - Иди к себе. Соседки расскажут тебе в чём дело. Покидать пределы гостиной на сегодня запрещено.       Тот подталкивал её в направлении спален, и, лишь когда Джинни оказалась одной ногой на лестнице, отступил.       Её соседки по комнате ещё не спали. Девочки играли в волшебное домино, создающее яркие образы радужных волшебных зверей. Полупрозрачные единороги носились по спальне, осыпая блёстками предметы на своём пути и когда проходили сквозь них.        Когда Джинни зашла, Астория тут же подбежала, чтобы удостовериться в порядке ли она.        - А что случилось? - поинтересовалась она, усаживаясь играть с ними. Было решено начать новый раунд. Обиженные домино перестали светиться радугой и посерели, единороги исчезли, но все знали, что это ненадолго.       - Ещё одно нападение. На сей раз на маглорожденного, — хмуро сказала Дорея.       - Ты всё пропустила! Слизерин проиграл матч. Поттер упал с метлы, а Локхарт, этот идиот, удалил у него из руки все кости! Как он может преподавать защиту, если сам калечит учеников! - возмущалась Астория. Видя вытянувшееся лицо Джинни, та поспешила добавить: - Гарри в больничном крыле под присмотром мадам Помфи. Не успели мы отойти от проигрыша, как нашли этого окаменевшего первокурсника с Гриффиндора.       - Дамблдора аж перекосило, — подхватила Патриция.       - Но теперь мы хотя бы знаем, что этот маньяк не охотиться на кошек, — хихикнула Дорея. Все помнили паническое желание Астории защищать свою любимицу двадцать четыре на семь.       Астория кинула в Дорею маленькой дощечкой домино:       - Не шути так! Отец писал, что это не может быть наследник Слизерина. Кем бы ни был этот волшебник мы не знаем ни кто он, ни его мотивов! Криви - маглорожденный, и это вписывается в легенду. Но зачем было нападать на миссис Норрис?        Воцарилась неуютная тишина.       И если у трёх её соседок в голове крутился вопрос вроде: кому могла помешать кошка? Джинни думала лишь о том, что плохие вещи в замке стали происходить, когда Том получил некоторый контроль над её сознанием.       "Возможно, — нервно думала она, выкладывая порозовевшие дощечки с числами, — я знаю кто этот волшебник".       Но это было даже хуже.