Somewhere to Heal

— Мы готовы начать собрание? — Пока она говорит, Паффи стоит во главе стола с пачкой бумаг в руке, глядя на стол своих коллег-героев. — Подождите! Я здесь! — Дрожащая рука появляется в дверях и начинает с трудом открывать раздвижную дверь, наклоненный силуэт человека едва виден сквозь матовое стекло окна конференц-зала. Паффи только вздыхает и жестикулирует Фулишу разобраться. Фулиль поднимается со своего места и начинает загонять человека обратно в дверь и закрывает ее за ним, приглушенный разговор едва слышен через дверь.  — Эй! — Мы подождем, пока Фулишь вернется, — говорит Паффи, потирая виски, чтобы унять уже начинающуюся головную боль. Этот тупица сведет ее в могилу. — Честно говоря, можно подумать, что он должен знать, что нужно оставаться в постели после того, как ему проломили череп. — Фил смотрит на него с сочувствием, в его глазах читается понимание, некто Паффи возвращается со взглядом, говорящим — что ты собираешься делать? — когда Фулишь возвращается, дверь со щелчком закрывается и запирается за ним. — Он выскользнул, когда Понк заснул, — сообщает Фулишь, занимая свое место. — Опять. — Конечно, он сделал это, — бормочет Паффи. — Давайте просто начнем, хорошо? — Проектор вращается, когда загорается экран. — Перво-наперво. — Она щелкает пультом дистанционного управления в руке, и появляются фотографии пяти разных преступников в наручниках. — На прошлой неделе Сирена задержала преступную группу, возглавляемую злодеем Стэнд стил. По состоянию на сегодняшнее утро четверо из пяти были найдены мертвыми в своих камерах.  Она снова нажимает кнопку, и экран переключается на изображение четырех мужчин, лежащих мертвыми в своих камерах. Каждый труп был покрыт кровью, скорее черной, чем красной, причем ее было больше вокруг глаз, носа, рта и ушей, чем где-либо еще. Также вокруг тел было больше крови, чем логически могло вместить человеческое тело. По комнате раздаются вздохи, резкие вдохи сквозь стиснутые зубы, при виде этого. — Они были в порядке, когда я их арестовал, — говорит Уилбур, явно выбитый из колеи этим зрелищем, уставившись на экран широко раскрытыми глазами. — Клянусь, так и было. — С ними не было ничего плохого, когда их арестовали, — уверяет его Паффи. — Они вели себя странно, но не было ничего, что могло бы намекнуть на что-то подобное. Паффи откладывает пульт и во весь рост поворачивается к собранию героев, положив руки на стол. — Через несколько часов после их ареста охранники услышали крики, и когда они пошли разобраться, то обнаружили вот что. — Она многозначительно указывает на фотографии. Она дает каждому минуту, чтобы осмыслить информацию, прежде чем продолжить. — Лидер, известнпя как Стэнд стил за её способность замораживать людей на месте прикосновением, также оказалась в, — она делает паузу, чтобы обдумать свои слова, - далеко не идеальной ситуации. — Меньше, чем идеал? — Квакити спрашивает. — Пребывание в тюрьме само по себе является "далеко не идеальной ситуацией”. Паффи еще раз нажимает кнопку на пульте дистанционного управления, и изображения на экране переключаются на изображения другой камеры. На фотографиях никого не было, но по состоянию стен были ясно видны признаки того, что здесь кто-то жил. На поверхности цемента были нацарапаны слова, каждое покрыто коркой засохшей крови, одна и та же фраза повторялась снова и снова. — Охранники утверждают, что примерно в то же время, когда другие были найдены мертвыми, их внимание привлек его крик, когда он был найден в своей камере, повторяющей фразу "Я должен вернуться". Он написал на стенах, используя смесь выцарапывания слов на цементе и письма собственной кровью. Слова "Да здравствует Алый господин" вместе с двумя другими, которые были скрыты в каждой последовательности. Они были зачеркнуты слишком тщательно, чтобы их можно было разобрать. При повторном осмотре сегодня утром у него обнаружили кататонию и отправили в место, более подходящее для ухода за ним. Техно первым нарушает тишину. — Происходит что-то грандиозное. — Паффи кивает в знак согласия. — Мы не можем придумать никаких причин для того, что здесь произошло, но я не могу не согласиться. Одни только четыре спонтанные смерти были бы достаточным поводом для беспокойства. Происходит что-то большое, и я сомневаюсь, что это началось недавно. Я только надеюсь, что мы будем готовы, когда беда придет к нам. — В этот момент атмосфера в комнате становится мрачной и напряженной, и Паффи выключает проектор. — Это собрание откладывается до дальнейшего уведомления. — Герои медленно выходят из комнаты, бормоча друг другу свои теории и размышления, и Паффи остается в комнате наедине с еще одним человеком.  — Разве тебе не нужно возвращаться в кафе? — Кафе может продержаться без меня еще немного, — отвечает Ники и садится на стул, ближайший к тому месту, где стоит Паффи. Она похлопывает по краю стола и со вздохом Паффи подтаскивает стул с другой стороны к краю и опускается в него, уронив голову на руки и поставив локти на стол. — Ники, за этим стоит нечто большее, я чувствую, — шепчет Паффи.  — Я знаю, что есть. Это вызывает у меня худшее предчувствие, но я не знаю, с чего начать, помогать. — Рука Ники проводит успокаивающие круги по спине подруги, и гибрид овцы наклоняется ближе к своей самой близкой подруге. — Ты слишком много берешь на себя. Ты уже со стольким сталкиваешься, а теперь еще и над всем этим нависла какая-то большая тайна. Такими темпами ты окажешься на моем месте к концу месяца. — Паффи смеется, беспокойство немного ослабевает от шутки женщины, и Ники улыбается. — Нет смысла беспокоиться об этом прямо сейчас. Сосредоточься на том, что ты можешь исправить прямо сейчас, и побеспокоись об этом позже, когда ты действительно поймешь, о чем беспокоишься. — Я знаю, — со вздохом отвечает Паффи. — Я просто... здесь что-то не так. — Она чувствовала это нутром. Что-то происходит, и впервые с тех пор, как она стала героем, у нее нет ни малейшего представления о том, как это исправить. — Тогда что-то не так. Ты Капитан, величайший герой, которого Башня Героев видела за десятилетия, в истории Башни Героев, если хочешь знать мое мнение. Если кто-то в мире и может это исправить, так это ты. Я знаю, что ты можешь это сделать, но тебе нужно узнать больше, прежде чем ты сможешь что-то исправить. Ничего не удастся исправить, если вы не обнаружите проблему. Паффи слабо улыбается Ники, растрепанные каштаново-белые волосы почти закрывают ей обзор женщины. — Спасибо, Ники. — В любое время, — отвечает Ники. — И не недооценивай себя. Ты такой же хороший герой, как и я, — беззаботно ругается Паффи, ее плечо натыкается на плечо Ники. — Да, — отвечает Ники, в ее голосе слышится сомнение, на лице мягкая грустная улыбка. — Давай. Ты пойдешь со мной в кафе. Нам нужен перерыв, и нет ничего, что не могла бы исправить хорошая выпечка. — Звучит заманчиво, — смеется Паффи. — О! Я могу встретиться с тем парнем, о котором ты мне рассказывал, верно? Томми, не так ли? — Ага! Я уверена, он полюбит тебя. *** Какого хрена здесь делает его терапевт? Когда Томми заходит за своей ежедневной выпечкой и горячим шоколадом, он не ожидал увидеть Паффи, сидящего у стойки и смеющегося с Ники. Не поймите его неправильно. Ему нравится Паффи! Она чертовски крутая, и здорово видеть ее, даже ее версию из альтернативной вселенной, которая, вероятно, такая же крутая, просто это было не то, с чем он ожидал столкнуться, когда шел в тот день на обед. — Привет, Ники, — приветствует Томми с улыбкой, лишь немного более неуверенной, чем обычно. Если Паффи попытается его затянуть в самопознание, он уйдет. — Томми! Это Паффи, — Ники радостно указывает на гибрида перед ней, и Паффи машет рукой с доброй улыбкой на лице. Паффи всегда была доброй. Такой же пугающий пациент. — Привет, Большой Пи, меня зовут Томми. Ты еще один друг Ники? — Его приветствие громкое, даже неприятное, как сказали бы некоторые, но ее улыбка ни в малейшей степени не дрогнула. — Можно и так сказать, — шутит Паффи, Ники с нежным раздражением качает головой. — Так ты и есть тот знаменитый Томми, о котором я так много слышала. О, Ники! Ты говоришь обо мне? — Томми задыхается, драматично прижимая руки к сердцу, в широко раскрытых ярких глазах мерцает испытующий огонек. Ники усмехается. — Конечно, говорю. В конце концов, ты мой лучший клиент. Совершенно верно. Я лучший, всегда. Самый большой мужчина на свете. — Томми покачивает головой вверх-вниз, пока говорит, вызывая еще один смешок у женщины. — Итак, какое у нас сегодня блюдо дня? — Томми напевает, просматривая витрину в поисках чего-нибудь нового, чтобы попробовать. — Что такое блинчики? — Это тонкое сладкое тесто, который обычно подают с начинкой, — объясняет Ники. — А со взбитыми сливками? — Спрашивает Томми со звездочками в глазах. — Да, и с ними тоже. — Да! Я хочу это, пожалуйста! С клубникой и взбитыми сливками, пожалуйста. — Взбитые сливки! Томми убил бы человека за взбитые сливки. Вероятно, Джек. Особенно Джек. Просто ради интереса. Затем он отправлялся воровать мировые запасы взбитых сливок. — Сейчас будет! — Ники исчезает в задней части зала, и атмосфера становится неловкой, поскольку он остается с Паффи, который раскачивается взад-вперед на каблуках и смотрит куда угодно, только не на нее. — Итак, Томми, ты живешь поблизости? Он пожимает плечами. — Вроде того. Я живу в Нижнем Л'Манбурге. — Довольно далекая прогулка, чтобы совершать ее каждый день только ради обеда. — Я работаю неподалеку, так что все не так плохо. Подожди, откуда ты знаешь, что я прихожу сюда каждый день? — Он подозрительно прищуривается. — Откуда ты знаешь, что я здесь каждый день, хм?  — Ники рассказала мне. — Томми отбрасывает подозрения и кивает. — Ники никогда не держит язык за зубами Паффи усмехается. — Конечно. — Один клубничный блинчик со взбитыми сливками и горячий шоколад. — Ники вручает ему заказ, и он засовывает руку в карман и достает точное количество необходимых простых чисел. Он обнаружил, что, вынимая деньги из своего кошелька перед тем, как положить их в инвентарь, он может снять точную сумму, не утруждая себя всеми необходимыми действиями со своим кошельком! Он действительно гений. Он опускает деньги в банку для чаевых, и Ники со вздохом качает головой. — Было приятно познакомиться с вами, капитан Паффи. А теперь, если вы меня извините, я должен приступить к своим взбитым сливкам! — В спешке добраться до своего места и проглотить новое угощение он не заметил паники на лицах женщин. — Откуда он знает, что я Капитан? — До Томми не доходят слова, когда он запихивает блинчик в рот. — Ники, как всегда, потрясающая! — кричит он ей с набитым ртом, поднимая вверх большой палец, прежде чем приступить к остаткам своего ужина, не обращая внимания на бедственное положение женщин. *** Он не тянет время, и тот, кто говорит обратное, лжец и негодяй. Он выбирает кратчайший путь в Таббургер и определенно не объезжает множество разных районов, чтобы добраться туда. Нет, просто напрямик через Нижний Л'Манбург в Верхний Л'Манбург и Сночестер, и быстрее дойти до Лас-Невадаса невозможно. Это на сто процентов самый быстрый путь. На самом деле это не так. Ладно, может быть, он немного тянет время. Можно ли его винить! Он не видел Таббо вечность, и хотя это уже не тот Таббо, он все еще хочет снова подружиться с ним, и ничто не может убедить его, что он не работает в Таббургере. Заведение называется Таббургер, черт возьми. Это буквально название Таббо, смешанное с Бургер. Он наконец добирается до Лас-Невадаса и вроде как просто зависает у входа. Технически Таббургер находится немного за границей Лас-Невадаса, но им управляет Шут, так что люди все равно считают его его частью. Он стоял через дорогу от закусочной, возможно, часами, секундами или днями, он не знал, но, как бы он ни старался, он не мог заставить себя сделать ни дюйма в направлении ресторана. — Томми? —  Томми поворачивается на внезапный голос, готовый к драке, если дойдет до этого, но мгновенно расслабляется. — Шут. — Я рад, что узнал твоё лицо! — Шут подходит с улыбкой и обнимает его за плечи. Томми уклоняется от прикосновения, но рука Шута была твердой. Прикосновение обжигало, но в то же время он не хотел, чтобы другой отпускал его. — Что ты делаешь, стоя здесь в полном одиночестве так долго? — Шут ведет Томми в Лас-Невадас, и Томми соглашается иди за ним. Он увидится с Таббо позже. Он не слабак, у него нет выбора. Ему просто придется подождать еще день. Кого он обманывает, он не собирался заходить. — Просто думаю, — отвечает Томми вместо правды. — Пенни за твои мысли? — Шут подбрасывает к нему монету, и Томми, спотыкаясь, ловя её, пока Шут хихикает. Он разжимает руку и видит металлические фишки для покера, уставившиеся на него. Томми фыркает. — Не хочу тебя огорчать, большой человек, но это покерная фишка. Джестер пожимает плечами. — Что я могу сказать, у меня их довольно много. Хотя ты так и не ответил на мой вопрос. — Толпа расступилась с пути пары, когда они проходили мимо, бросая на них быстрые косые взгляды, как будто их убьют за то, что поймают за разглядыванием. Томми был спасен от ответа, поскольку Шут внезапно останавливается и свирепо смотрит на мужчину, стоящего перед ними. Мужчина, о котором шла речь, отвратительно смеялся, в то время как человек, которого Томми принимает за своего друга, отчаянно тянул его, чтобы убрать с дороги. — Двигайся. — Слова Шута прорываются сквозь смех, и мужчина поворачивается к злодею со стальным взглядом. Шут встречает его взгляд, становящийся все злее с каждой секундой. — Как насчет того, чтобы пошевелиться, — рычит мужчина и поворачивается обратно к своим товарищам, каждый из которых бледен от страха. Шут не говорит ни слова, но медленно поднимает руку, и все, кроме мужчины, в страхе отступают. Томми видит смирение в глазах друзей этого человека, поскольку они относятся к нему так, как будто он уже мертв. Судя по поведению Шута, он думает, что это может быть правдой. Что-то грохочет на площади, и по обе стороны от человека с земли поднимается ил и хватает его за руки. Ил превратился в форму человечка. Зеленый человек. Ил не был больше илом, а человеком, и его ник над головой был настолько искорежен, что он не мог прочитать его. Мужчина, кажется, понимает, что происходит, как только руки ила обвиваются вокруг него, и до него, наконец, доходит, в какую беду он попал, глаза расширяются от страха. — Подожди, нет! — Он борется с их хваткой и тянется к людям рядом с ним, но они только отступают, прячась, насколько могут, на виду, как будто не хотят разделить его судьбу. — Помогите мне! Нет! — Кричащего мужчину утаскивают прочь, звук медленно затихает, оставляя площадь безмолвной от ужаса, и Шут поворачивается к Томми с безжалостной улыбкой. — Прости за это, — извиняется Шут. — У некоторых людей просто нет уважения. — Томми кивает, соглашаясь с его словами. Не похоже, что он может злиться на него за то, что тот кого-то убил, что, без сомнения, произойдет с человеком, когда он убил кого-то две недели назад. Томми Иннит - это много чего, но лицемерие - не одно из них. По крайней мере, большую часть времени. Они идут по чистому проходу, заполненному перепуганными людьми, друзья мужчины тихо плачут в стороне, и, наконец, прибывают в башню злодея. Пока они идут по коридорам, он мельком замечает оранжевого, ныряющего за угол, но когда он пытается разглядеть, что это, ничего не видно. Оказавшись в офисе, Томми неохотно поднимается на лифте по приказу Шута и всю дорогу ненавидит это, он без жалоб занимает свое место напротив Шута, даже когда рука покидает его плечо, и ему ничего так не хочется, как ухватиться за нее и никогда не отпускать. — Итак, что привело тебя в Лас-Невадас? — Спрашивает Джестер, опершись локтями о стол и сцепив руки. — Технически, ты, — огрызается Томми. — Ты тот, кто привел меня сюда. — Шут ухмыляется, его крылья распушаются за спиной. — Тут ты меня поймал. Возможно, мне следует перефразировать вопрос. — Возможно, тебе стоит. — Томми остается, ссутулившись в своем кресле, пока Джестер заглядывает ему в душу через стол. — Ты довольно смелый для гражданского. — Это легко, когда я знаю, что мне ничего не угрожает. — Не в опасности? — В голосе Шута появились угрожающие нотки, что-то угрожающее таилось в его словах. — Я знаю, ты не убьешь меня. — О? — Шут наклоняется еще дальше вперед, заинтригованный, но не совсем осознающий скрытую угрозу. — И почему? — Я тебя интересую. — Томми видит, как в глазах Шута промелькнул шок от его слов. — Я загадка, которую тебе предстоит разгадать. Веселье только началось, так почему же ты позволил ему закончиться так рано? Шут долго молчит, но Томми видит, что в глазах собеседника зародилось уважение. Это было немного, но это было там, и он чуть не похлопал себя по спине прямо тогда и там. — Я признаю, ты не такой, как я ожидал. Многих пугает мысль о том, чтобы привлечь мой интерес. — Конечно! Я непредсказуем! — Конечно, — мужчина весело хихикает и ухмыляется. Его улыбки всегда казались угрожающими, даже когда они не должны были быть такими. Даже его смех звучал угрожающе. — Расскажи мне о себе. — Зачем мне это? — Как ты сказал, мне любопытно. Порадуй меня немного. Томми закатывает глаза. — И что я с этого получу? Я знаю, как ты работаешь. Ты торгуешь информацией. В Лас-Невадасе нет ничего бесплатного, и это касается обоих способов. — Он чертовски рад, что провел свое исследование об этом парне. Он сильно отличается от Квакити, которого он знал в СМП. Может быть, это потому, что у них была предустановленная дружба до того, как он стал таким кровожадным и злобным, и он действительно такой же, просто не осознавал этого. Уважение в глазах Шута постепенно растет, и Томми не может не гордиться. Лучше и быть не могло. — Как насчет этого, на каждый мой вопрос ты можешь задать один в ответ. Звучит как сделка? — Я не обязан отвечать на вопросы, на которые не хочу, и наоборот. Вопросы без ответа не считаются. И никакой лжи. Просто пропусти вопрос, если собираешься солгать. — Договорились. — Шут ухмыляется. — Первый вопрос, какой твой любимый цвет? — Серьезно? — Обычно Томми возражал бы, если бы злодей начал первым, но он слишком сбит с толку своим выбором вопроса, чтобы беспокоиться. Он пожимает плечами, ухмылка не исчезает ни на йоту. — Я начинаю с легкого. — Красный, — отвечает Томми. — Тот же вопрос. — Цвет формы морских офицеров — Посмотри на меня, я Шут и не могу выбрать нормальный цвет. Я должен быть конкретным и назвать оттенок мемеме Вот на кого ты похожа, сука. К своему удивлению, услышав ответ, Шут смеется, не слишком громко или преувеличенно, но, тем не менее, это смех. Через мгновение на его лице снова появляется непринужденная улыбка, и он задает свой следующий вопрос. — Почему в вашем файле о тебе так мало информации? — Думаю, тогда был только один вопрос для разминки. — Файл? — Твоё правительственное досье. — Он почти уверен, что читал о них мимоходом, но не знает, что в них должно быть. — Не могу тебе сказать, — пожимает плечами Томми. — Понятия не имею. — Шут открывает рот, но Томми быстро перебивает его. — Нет, моя очередь. Я ответил на твой вопрос, так что теперь моя очередь спрашивать. — Шут машет рукой, чтобы он продолжал, больше не улыбаясь. — Почему я не могу поиграть? — Ты слишком молод, — отвечает Шут. — Говорит тот кто кбивает человека за то, что тот встал у него на пути, но подводит черту под азартными играми несовершеннолетних. Не думал, что злодея будут волновать подобные вещи, — отвечает Томми в ответ. — То, что я злодей, автоматически не стирает мою мораль, — усмехается Шут. — Я не бессердечный. Просто моя мораль более гибкая, чем у других. — Никогда не говорил, что ты аморален, большой человек. — Моя очередь, сколько тебе лет? — Семнадцать. — Для ребенка у тебя слишком много шрамов. Томми подсознательно подтягивает рукава немного ниже, хотя они естественным образом ниспадали ниже запястий и доставали плечи до шеи. Жаль, что со шрамами на его голове ничего нельзя было сделать, кроме надежды, что их прикрыли волосы. — Я не ребенок, — рычит он. — И знаешь, это невежливо спрашивать о шрамах других людей. — Я не спрашивал, я прокомментировал. — Дерьмовый мудак, — ворчит Томми. Его взгляд скользит по крыльям собеседника. — Ты умеешь летать? — Я умею, — отвечает собеседник, подсознательно расправляя крылья, обвивающие его плечи. Вспышка ревности пронзает Томми, но он отгоняет ее, запирая в самой глубокой части своего сознания. — Откуда у тебя эти шрамы? — Без комментариев. — Ну ладно, — Шут пожимает плечами. — Как насчет того, чтобы ты рассказал мне, почему ты стоял перед Лас-невадасом раньше вместо того вопроса? — Следующий вопрос. — Ты когда-нибудь нарушали закон? — Да, — отвечает Томми. — Почему ты такая стерва? — Это твое мнение. Какой закон ты нарушил? — Что, нет! Это не считается! Это был риторический вопрос! — Это вопрос, и я ответил на него. Таков был уговор, — ухмыляется Шут, и хмурый взгляд Томми становится еще мрачнее. — Другой вопрос, — ворчит он, скрестив руки на груди. Тупая сука, все буквально и дерьмо. Тупые гребаные лазейки. — К какой стороне больше расположен к героям или злодеям? — На своей стороне. Мне насрать на это. Эти бессмысленные названия. В половине случаев они даже не точны. — Это объясняет, почему ты всегда так быстро соглашаешься на беседу. — Да, конечно. — Томми встает со своего места и вытягивает руки над головой. — Мне уже пора домой. — У тебя все еще есть вопрос. — Я воспользуюсь этим позже, — отвечает Томми, отмахиваясь от него. — Тогда ладно. Увидимся позже, Томми. — Шут ухмыляется, когда Томми выходит из комнаты и бредет по коридорам. Тупая сука думает, что знает все. Он не ошибается, Томми не сомневается, что они скоро встретятся снова, но ему не обязательно вести себя так самодовольно по этому поводу. — Томми, из ... — Томми подпрыгивает при внезапном появлении слайма, которого он видел ранее, и, наконец, узнает этого человека. Помогает то, что его ник с именем больше не искорежен до неузнаваемости. Должно быть, это потому, что раньше он не был таким цельным. Это и то, что он был разделен надвое. Хотя, насколько он знает, он все еще мог быть разделен надвое. В любом случае, он выглядит более человечным, лишь смутно похожим на слизь, к его одежде прилипли комочки вещества. Он также почти уверен, что слизь в форме крошечного человека стекает на него с его волос. — Чарли Слайм из Лас-Невадаса. — Слайм излучает радость, и Томми не может сдержать улыбки, хотя и небольшой. Жизнерадостность Слайма всегда была заразительной. Трудно не улыбаться рядом с ним. — Тебе нужна помощь в поиске выхода? — Возможно, в конце концов, он смог бы найти выход, но он не в настроении тратить "годы", изучая дорогу, не пользуясь лифтом, когда прямо перед ним находится полностью готовый к этому гид. — Показывай дорогу, здоровяк. — Томми жестом указывает на коридор, и слайм кивает головой. Он притворяется, что его это ничуть не беспокоит, когда его голова медленно качается, как будто вот-вот соскользнет с шеи. Слизь разлетается по коридорам, и Томми следует за ним по пятам. Время от времени он замечает одну и ту же оранжевую вспышку за углом, но в этот момент он начал игнорировать ее. Если оно еще не пыталось напасть на него, то он сомневается, что оно вообще попытается. — Мы здесь! — Спасибо, Слайм. — Он машет рукой, слайм энергично отвечает ему тем же, когда он выходит из здания. Когда он идет, многие узнают его по прогулке через Лас-Невадас с Шутом и быстро убираются с его пути. Тех, кто этого не делает, другие отводят в сторону. Они пялятся на него, когда он проходит мимо, перешептываясь друг с другом, и он поймал нескольких злодеев низкого уровня, наблюдающих за ним из тени. Ему придется быть осторожным. Последнее, что ему нужно, это чтобы к нему проявляли интерес другие злодеи. Наконец он добирается до входа и выходит, направляясь прямо в свою квартиру. Может быть, сегодня ночью он немного поспит.