Сын своего отца

Обычное серое московское утро, но не для Кривицкого младшего. С самого утра дед завел очередную тираду о вреде телефонов, чуть ли не вырвав его из рук Алексея и не выбросив в окно. — Что ты творишь? — забирая у деда телефон, сказал Алекс, отключая звонок, — я на работу уже опаздываю. — Конечно, опаздывает он, — Кривицкий старший сел на диван, массируя область сердца, — ты ж у нас незаменимый. — Я тебя прошу, дед, давай сходим в клинику, — Алексей присел возле мужчины. Он взял его за запястье, проверяя пульс, — у нас в Склифе отличный кардиолог. — Знаю я твоих кардиологов, — одернул руку Кривицкий, — лишь бы покромсать, шарлатаны. — Я отцу звонил, — глубоко вдохнув и окончательно успокоившись, сказал Алекс, поворачиваясь к деду, — обещал приехать и лично отвести тебя в больницу. — Генка-то? Ну жди-жди. Тридцать лет не приезжал, а тут явится. Взрослый вроде уже, а в сказки веришь, — хмыкнул мужчина, опустив голову и прикрыв глаза, чтобы внук не заметил скорчившееся от боли лицо. Кривицкий не видел сына с того самого момента, как они с его матерью собрали вещи и отправились в Израиль. Он не винил их. Давно простил, но сделать первый шаг к воссоединению так и не смог. Тридцать долгих лет мужчина был совсем один и уже привык к этому одиночеству. Вот только последние пятнадцать лет в его почтовый ящик приходили все новые и новые письма из разных уголков планеты, но с одним отправителем — юным Алексеем Кривицким. Мальчик всегда тянулся к деду, часто звонил, интересовался жизнью и здоровьем. Обещал приехать, как только закончит учебу, но потом наваливались все новые и новые дела, новые курсы, новые стажировки, от которых глупо было отказываться. Дедушка уже не питал надежд увидеть внука, и какого же было его удивление, когда этот вихрастый кареглазый парень ворвался в его квартиру, навалившись на него с объятиями. Рад ли был Кривицкий увидеть внука? Рад. Показал ли он это? Скорее нет, чем да. Но талант Алексея был в том, что он замечал любую мелочь, даже радостный блеск в глазах всегда хмурого деда.

***

Заприметив на посту Дубровскую, Алексей натянул широкую улыбку. За тот небольшой промежуток времени, что он работает в Склифе, они смогли неплохо сдружиться. Подойдя к регистратуре, Кривицкий приветственно кивнул и взял ладонь Нины в свою, оставив на ней невесомый поцелуй. — Доброе утро, Алексей Геннадьевич, — сказала засмущавшаяся медсестра, протягивая молодому человеку ручку для росписи в журнале. — Приветствую, — поправив волосы, ответил он, — чего новенького? — Пациентов всех разобрали уже. Ты чего опаздываешь? — поинтересовалась Нина, усмехнувшись. Она заметила, как он растерялся, придумывая причину опоздания, но все равно ждала хоть какого-то объяснения. — С дедом ругался, — выпалил Кривицкий, не придумав ничего, что было бы более уважительной причиной для опоздания на работу. — С каким? — расхохоталась Дубровская. Зная, каким сказочником был Алекс, она уже готовилась слушать новую историю об отважном спасении умирающего на улице дедушки, но увидев насупившееся лицо парня, вмиг посерьезнела. — Со своим, — бросил он и не желая продолжать этот разговор, сказал, — если что, я в ординаторской. Провожая молодого человека взглядом, Нина не заметила, как сзади появилась Павлова. Она взглянула в журнал, проверяя наличие сотрудников на рабочем месте. Увидев последнюю запись, женщина слегка удивилась. Кривицкий впервые опоздал, не поставив ее в известность. Если новые врачи себе такое позволяют, то что уж говорить о старых, потому что отметку Куликова женщина не обнаружила совсем, хотя перечитала список несколько раз. — Докладывайте, Нина Дмитриевна, где Куликов? — отложив журнал, начала допрос заведующая. — Задерживается. Обещал быть с минуты на минуту, — отчеканила медсестра то, что сказал ей Сергей Анатольевич по телефону. — Ну допустим, — цыкнула Павлова, — с Кривицким что? — На месте. Уже приступил к своим обязанностям. — Это я вижу. Почему опоздал? — заведующая прожигала медсестру взглядом, ожидая ответа. Она знала, что все сотрудники уже давно в сговоре и друг друга ни за что не сдадут, чем, с одной стороны, гордилась, ведь слаженный коллектив и работает лучше, но, с другой стороны, это доставляло ей массу неудобств как начальнику. — По семейным обстоятельствам, — вспомнив слова Алексея, ответила Нина. — Ко мне в кабинет его пригласите, пожалуйста, — сказала Павлова и, не дожидаясь ответа, удалилась.

***

Постучавшись в дверь, Алексей заглянул в кабинет и, получив разрешение войти, прошел вглубь помещения. Павлова вежливо пригласила молодого человека присесть, настраиваясь на серьезный разговор. Кривицкий младший вопросительно посмотрел на неё, присев напротив заведующей. Алекс неотрывно смотрел на Ирину Алексеевну. По ней было заметно, что она будто нервничает, но, когда женщина замечает, что Кривицкий не отрывает от нее свой взгляд, резко меняется в лице. Алекс смущается и отводит взгляд, ожидая, когда заведующая начнет свою речь. — Алексей Геннадьевич, скажите, пожалуйста, почему вы сегодня опоздали? — теперь Павлова пронзительно смотрела на молодого врача. — Я прошу прощения, но у меня были непредвиденные обстоятельства, — оправдывался Кривицкий. — Я вас внимательно слушаю, — заведующая откинулась на спинку стула, сцепив руки в замок. — У меня возникли некие трудности с моим дедушкой, — неуверенно проговорил парень, понимая, что это вряд ли является уважительной причиной для опоздания, — ему стало плохо, поэтому я хотел отправить его в больницу, но он отказался. — Это на него похоже, — выпалила Павлова, осознав сказанное только после того, как Алекс вопросительно на нее посмотрел, — я имею в виду, что пожилые люди часто отказываются от медицинской помощи. — А. Ну да, — согласился Кривицкий, — у него сердце больное, ему нельзя больше откладывать лечение, а он уперся, как баран, — увидев заинтересованность Павловой, мужчина решил ничего не скрывать. Почему-то ему хотелось довериться этой женщине. Она вызывала у него только приятные чувства, хотя они особо не успели пообщаться. Ее мягкие черты лица, приятная улыбка и небезразличие подкупали и располагали к себе. — Вы из-за дедушки в Россию приехали? — Павлову, как и всех врачей, кто успел пообщаться с парнем, очень интересовал этот вопрос. На него он всегда отвечал односложно, поверхностно, вызывая еще больший интерес. — И из-за него тоже. Я уже давно обещал приехать. И вот он я, — Алексей развел руками, усмехнувшись, — отец был категорически против, чтобы я здесь оставался. — Так вы на зло отцу приехали? — удивилась Павлова, не ожидая такого ответа. — Да. Я не знаю, что связывает отца с этим городом, кроме того, что он в нем родился, но я уверен, что он просто боится сюда возвращаться, — разоткровенничался Кривицкий. Закашлявшись, заведующая отвела взгляд в сторону, не зная, на чем сконцентрировать свой взгляд. В дверь неожиданно постучали. В кабинет заглянула Нина. — Ирина Алексеевна, везут тяжелый случай, а свободных хирургов нет. Павлова кивнула и, встав с рабочего места, пошла в приемное отделение, пригласив Кривицкого с собой. Отличный шанс посмотреть на нового врача за работой и закончить волнующий ее разговор. Анестезиолог Константин уже ждал их в третьей операционной. Слаженные действия хирургов позволили провести операцию без осложнений. Алексей был профессионалом своего дела, и сегодня Павлова в этом лично убедилась. Приближаясь к финальному этапу, женщина решила продолжить беседу. — Алексей Геннадьевич, ваш отец всю жизнь жил в Израиле? — Нет, он переехал туда лет тридцать назад. У бабушки был рак, и е требовалась срочная операция, которую могли сделать только в Израиле. Ну а потом они там и остались. Отец женился, появились мы с сестрой. В целом, все как у всех. — Ваша мама тоже врач? — упоминание новой любви Кривицкого заметно ее задело. Хотелось узнать, на кого ее заменили. — Нет, она занималась бухгалтерией в какой-то компании, я в этом не особо разбираюсь, — Павлова заметила, что Кривицкий не очень хотел говорить о матери. — Как они тогда познакомились? — Пересеклись в кофейне, в которой отец покупал кофе перед работой, — сухо отвечал парень. — Ваши родители сейчас все также вместе? — этот вопрос интересовал заведующую больше всего. Она даже не могла понять, какой ответ хотела бы услышать больше. То, что Гена сейчас счастливо живет в браке или то, что брак с треском развалился. — Нет, они давно развелись, мы с сестрой тогда еще маленькие были. Я решил остаться с отцом и бабушкой. Ей требовался уход, поэтому мы с папой по очереди с ней сидели. А сестра осталась с матерью. Может, какая-то женская солидарность, не знаю даже, но я мать простить не смог, — Павлова заметила, что эта тема была ему явно неприятна, поэтому решила завернуть разговор в другую сторону. — А кто сейчас сидит с бабушкой? — Она скончалась полгода назад, — с грустью произнес парень. Он был очень близок с бабушкой, поэтому ее смерть сильно по нему ударила. — Примите мои соболезнования, — сочувственно произнесла Павлова. — Поэтому мне бы очень не хотелось потерять еще и деда. Этот старик терпеть не может врачей и больниц, а его болезнь прогрессирует. Надежда осталась только на отца. Неизвестно только, когда он сможет вырваться из своей клиники, — операционная погрузилась в тишину. До конца операции никто не произнес ни слова, погрузившись в свои мысли. — Думаю, у вас все наладится, Алексей Геннадьевич, — нарушила тишину Павлова, — закончите здесь сами? — Конечно, не переживайте. Спасибо за операцию, Ирина Алексеевна, — Кривицкий, вооружившись иглой, начал зашивать пациента. — Хорошо. Всем спасибо за работу. Павлова покинула операционную. Идя к своему кабинету, Павлова чувствовала, как в горле образовался ком, а сердцебиение ускорилось. Захлопнув за собой дверь в кабинет, она налила воды в стакан и села на диван. Теперь она была уверена в своих догадках. Это сын её Гены. Гены Кривицкого, который бросил её перед свадьбой. Алексей очень похож на своего отца. Такие же вихрастые волосы, спадающие на лицо. Он даже поправляет их в точности, как это делал Гена. Такие же глубокие карие глаза, такая же чарующая улыбка. Женщина взялась за голову и прикрыла глаза, откинувшись на спинку дивана. Слишком много воспоминаний появилось в её голове. Операция закончилась. Зайдя в ординаторскую, Алекс налил себе кофе и, сев на стул, сделал пару глотков, пытаясь понять, зачем рассказал всё Павловой. Она, особо не напрягаясь, выудила из него всю информацию, которую он так тщательно оберегал. Образовавшуюся тишину нарушили вошедшие в ординаторскую Лазарев и Куликов, которые о чем-то громко спорили, не замечая молодого врача. Не выдержав шумного общества коллег, Алекс встал и вышел из ординаторской. И какая удача, что в приемное отделение доставили нового пациента.