Сын своего отца

Двери приемного отделения распахнулись, впуская внутрь молодого человека лет тридцати. Каштановые вьющиеся волосы падали ему на лицо, от чего он то и дело поправлял их рукой. Заприметив вдали стойку регистратуры, мужчина уверенно двинулся к ней. — Добрый день, могу я увидеть заведующую отделением? — его добродушная улыбка озарила помещение. Казалось, что луч солнца, которое, к слову, уже неделю было захвачено тучами, оказался в их отделении. — Добрый, скажите вашу фамилию, я оповещу Ирину Алексеевну, — оторвав голову от компьютера и посмотрев на посетителя, ответила белокурая медсестра. Бросив мимолетный взгляд на ее бейдж, он успел выцепить только имя — Нина. — Кривицкий. Меня она ждать должна. На работу, — коряво составляя слова в предложения, ответил парень, от чего улыбка Нины стала еще шире. Здесь для него все было ново. Новая страна, новый город, новые люди. Даже язык для него был новым. На русском он говорил только с семьей, но в последнее время их общение свелось к минимуму. Отец с матерью сутками пропадали на работе, у сестры уже давно своя семья, а школьные русскоговорящие друзья разбежались по миру. Сам он тоже не сидел на месте. Объездил всю Европу, посмотрел, как работают американские коллеги и вот, наконец, решил, что пора с головой окунуться в российскую медицину. Пока Кривицкий осматривал приемное отделение, следил за бегающими врачами и переживающими родственниками, Нина успела позвонить Павловой и, получив добро на пропуск молодого человека, позвала его за собой. Коридоры казались ему нескончаемыми. Пока они шли к кабинету начальства, Дубровская косилась на возможно будущего хирурга их отделения, пытаясь понять, что это за человек и откуда он появился. — Мне кажется, вы хотите что-то спросить, — мужчина заговорил первым. — Вы к нам надолго? — любопытство распирало. Молодой, красивый, иностранный и, судя по свободному безымянному пальцу правой руки, одинокий специалист. Такие редко попадали в их коллектив. — Надеюсь, что да. Узнал, что есть свободная вакансия. Вот пришел, — приветливая улыбка не сходила с лица парня. Медсестра показалась ему очень милой, он даже мог бы с ней в будущем подружиться. — Это замечательно, хорошие врачи нам не помешают, — Нина подошла к двери Павловой и, постучавшись, спросила разрешения войти. Чтобы узнать о человеке все, нужно всего лишь посмотреть на его кабинет. Именно так думал Кривицкий, закрывая за собой дверь. Прямо напротив входа стоял большой деревянный стол, а за ним восседала строгая на вид женщина в белом халате. Она перебирала бумаги, аккуратно сложенные в папки. Синий цвет стен успокаивал, настраивал на рабочий лад, зелень радовала глаз, а картины добавляли уюта. Кроме бумаг на столе был ноутбук и органайзер с ручками. Мужчина не заметил на нем ни статуэток, ни фоторамок. «На работе — только работа?» — закралась мысль, но выводы делать рано. Кривицкий присел на стул напротив заведующей, протягивая ей документы. Долгое изучение, томительное ожидание, мужчина был готов ответить на все вопросы, но всё это время находился в гробовой тишине, не решаясь её нарушить. — У вас отличная характеристика, Алексей Геннадьевич, — наконец, молчание было нарушено, а строгий вид сменился на добродушную улыбку. Знал бы он, что сейчас творится в душе у этой женщины. Ирина осматривала мужчину, тщательно изучая все его черты. Кучерявые волосы, обаятельная улыбка и глубокие карие глаза, излучающие позитив — совсем как у него, того единственного, наполнившего счастьем её университетскую жизнь и оставившего так много шрамов на её сердце. Совсем как её Кривицкий. Не может быть, чтобы это был он, слишком много времени прошло, слишком много воды утекло. А вдруг это просто однофамилец. Мало ли Кривицких на этой планете, тем более Геннадьевичей. — Спасибо большое, — коснулось её слуха, заставив закончить размышления, — я давно хотел поработать в России. Потянуло на Родину, так сказать, — усмехнулся молодой человек. — А вы давно уехали? — Честно сказать, я здесь впервые, — Алексей помахал головой, убирая пряди с лица, — я родился в Израиле, — услышав название страны, сердце невольно кольнуло. Как ненавистна ей была эта страна в молодости. И как много совпадений теперь находилось. Слишком много, чтобы быть случайностью. — Тогда добро пожаловать, — она вернула ему документы, — зайдите в отдел кадров и с завтрашнего дня можете приступать к работе.

***

Кривицкий быстро влился в коллектив. Энергичный молодой человек всегда рвался в операционную, где показывал свое мастерство, закрепляя за собой статус юного дарования. Вне операционной он тоже смог завоевать доверие. Мягкий характер и отличное чувство юмора делали его душой компании. И вот он уже в ординаторской рассказывал очередную историю о своих путешествиях. — Слушай, Алекс, а что ты у нас то забыл? — Куликова разрывало любопытство. Все отсюда, а он сюда, здесь явно есть какой-то подвох. — Ну как сказать, захотелось страну посмотреть. С людьми пообщаться, — Кривицкий сидел на диване, держа в руке кружку с чаем. — И для этого нужно в Склиф устраиваться? — присоединился к допросу Брагин. Он с самого начала пытался разузнать все про нового хирурга, подключив все свои связи. Первым из информаторов была заведующая, которая смогла рассказать только то, что в свои 28 лет этот молодой врач завоевал уже достаточное количество наград и премий на самых разных уровнях, чем не мог похвастаться ни один врач их отделения. Нина охарактеризовала парня как доброго, отзывчивого и невыносимо интеллигентного. С самого утра он забрасывал медсестру комплиментами, открывал всем двери, помогал донести карты и просто брал на себя чужую работу, которой заниматься не обязан. Но о себе никогда не говорил. Неожиданным владельцем интересной информации оказалась Марина. Она поведала мужу об отце Кривицкого, который известен на весь мир своими инновационными операциями в области пластической хирургии. Она несколько раз видела его на международных конференциях, но лично знакома не была. — Просто нужно было укорениться, — отбивался Алексей, желая побыстрее закончить этот разговор. — Ну-ну, а папа что об этом думает? — не унимался Брагин. Теперь он считает своим долгом вывести юнца на чистую воду. — А кто у нас папа? — поинтересовался Куликов. — Отец-то тут причем? — Кривицкий отставил кружку, сосредоточив свое внимание на заместителе заведующего. — А папа у нас знаменитый израильский пластический хирург, — выдал Брагин. Куликов лишь хмыкнул, продолжая заполнять карты. — Это не имеет никакого значения. Он вообще не хотел, чтобы я сюда ехал, — Алексей заметно встревожился, начиная выходить из себя. Молодого человека всегда раздражало то, что все считают его папеньким сынком, пропихнутым за счет достижений отца. Брагин уже хотел продолжить диалог, но спасительный звонок привел этот разговор к своему логическому завершению. Схватив телефон, Кривицкий выскочил из ординаторской. — Нет, пап, я никак не могу его сюда затащить, — Алексей громче обычного разговаривал по телефону, измеряя коридор шагами, — он отказывается принимать любую помощь. Блуждающие по коридору медсестры оглядывались, о чем-то перешептываясь, а пациенты, ставшие случайными свидетелями громкого разговора, на мгновение замерли. — Алексей Геннадьевич, я бы попросила вас быть тише, — эта тирада бы продолжалась, если бы не появившаяся из-за угла Павлова, удивившаяся не меньше остальных такому поведению всегда спокойного Кривицкого, попытавшаяся успокоить хирурга. — Вот тогда приезжай и сам с ним нянькайся, — закончил Алексей, отключив звонок. Он закрыл глаза, сделав глубокий вдох. — Что-то случилось? — Павлова указала на скамейку, пригласив врача присесть. — Все нормально. Просто дед не хочет ложиться в больницу, — пожал плечами парень, откинув голову к стене, — я уже не знаю, что с ним делать. — А что отец? — без задней мысли поинтересовалась заведующая, не ожидая такой реакции молодого человека. Он тут же подскочил, задыхаясь от негодования. — И вы туда же? Да что же вы заладили все? Отец! Отец! Отец! В Израиле отец! А я здесь. Разгребаю то, на что он плевать хотел, — Кривицкий, сделав круг по коридору, сел обратно на скамью. — Успокойтесь, пожалуйста, я просто хотела помочь. — Отец обещал приехать. А чтобы этого добиться, мне пришлось сначала поругаться с его секретаршей, потом полчаса висеть на телефоне, ожидая аудиенции, чтобы услышать лаконичное «сынок, у меня операция, как освобожусь, позвоню», — парень засмеялся, посмотрев на заведующую, — вот так и живем. Павлова не верила своим ушам. Это совсем не было похоже на Гену. Для него родители всегда были на первом месте. Когда стало известно о болезни его матери, он ни на шаг от нее не отходил, искал самых лучших врачей, добился того, чтобы за нее взялись врачи в Израиле, куда в последующем сам же её и отвез. Ирина просто не верила, что Гена мог так наплевательски относиться к здоровью отца. Ей нужно получить от нового врача как можно больше информации, чтобы узнать, наконец, кто он такой.