***
Под ногами скрипел линолеум, когда Амелия шла по коридору, заполненному людьми. Их голоса смешивались воедино, напоминая галдёж стаи голубей. Среди этого хаоса она различила ворчание парней, стоящих возле окна. Юноши были недовольны тем, что им снова придется рано вставать, дабы успеть к началу уроков. На фоне этих недовольств с конца коридора слышалось весёлое хихиканье девушек, показывающих друг другу фотографии с отпуска. И только учителя стояли молча у своих кабинетов, думая о том, что не успели отдохнуть от неугомонных учеников. «Интересно, как там ребята» — подумала Амелия. В этом году их с друзьями распределили в разные классы, где у каждого из них было по двое знакомых, как минимум. Но не у Амелии — в её классе не было никого, с кем она могла хотя бы побеседовать. Как же ей прожить этот год без весёлых шуточек близнецов Рое? Как обойтись без помощи Скотта на алгебре? И вообще — кто нарёк первое сентября праздником? Раз уж на то пошло, отменили бы уроки, но нет — поставили целых три. Радовало, что сегодня сокращённый день. Не самый утешительный фактор, но всё же… — Осторожно! — послышалось сбоку, когда кто-то пробежал мимо. Матерное слово, выскользнувшее из её губ, утонуло в грохоте упавших книг. Благо, Амелия выронила не все — только две верхние, но даже это выбесило. — Урод, — прошипела она, обернувшись. Амелия хотела было восстановить справедливость, но парень, задевший её плечом, уже скрылся за углом. Так же быстро, как белая полоса от самолёта, когда тот рассекает воздух. И коридор вновь наполнился привычным шумом. Но на этот раз школьницы в углу хихикали с нелепости ситуации, произошедшей на их глазах — и ни одна из них не подошла помочь. Как только эта мысль проскочила в голове Амелии, она услышала: — Не могу не согласиться. Она не сразу заметила чьё-то присутствие — только когда незнакомец присел на корточки, принявшись собирать её учебники. Закончив, он выпрямился, и тогда Амелия поняла, что это был вовсе не незнакомец. — Порядок? — спросил Леви. Серо-синие глаза окинули её беглым взглядом, а сердце уже было готово выпрыгнуть из груди и рвануть куда-то далеко. За пределы этой школы, быстрее, чем тот наглец, задевший её плечом. — Д-да, — натянув улыбку, ответила она. — Спасибо. Аккерман кивнул, но не спешил передавать учебники их обладательнице. Не собирался вовсе, наоборот — потянулся к тем, что были в её руках, со словами: — Я помогу. Она не хотела сопротивляться — лишь бы избавиться от ноши в руках, поверх которых уже лежали ладони Леви. Он перенял учебники, и руки Амелии, уставшие от тяжести, слегка дрогнули. Под стать её голосу, когда она поблагодарила снова: — Спасибо. И повезло же наткнуться на председателя школы…***
Время тянулось, как облака по небу — неторопливо и бесповоротно. Класс был охвачен тишиной, в которой слышалось тиканье настенных часов. И скукой, где единственным развлечением была задача по алгебре — такая же бесполезная, по мнению Амелии, как мятная жвачка в её рту, утратившая свой вкус около двадцати минут назад. Школьный звонок оповестил учеников об окончании первого учебного дня, и Амелия тяжело вздохнула, посмотрев на свой портфель. Он разрывался от большого количества учебников. Это напомнило ей о Леви — когда они переступили порог кабинета, он предложил проводить её до дома. Хотел помочь донести учебники, ведь те были слишком тяжёлыми. Амелия отказалась. Скрепя сердце, соврала, что в этом нет нужды и после уроков за ней заедет отец. Не хотела давать себе ложных надежд — она любила Леви с пятого класса, и её чувства были необъяснимы. Смит была младше на год, но зачастую видела его в коридорах школы во время перемен. Словесно они пересеклись лишь однажды — на уроке литературы, когда один из учителей заболел. Разве этого могло хватить для влюблённости? Видимо, да, потому что при виде него её сердце замирало. А в голову порой закрадывалась шальная мысль — а вдруг он чувствует то же самое? Амелия мотнула головой в сторону, отгоняя эту мысль, как назойливую муху. Надежда на взаимность была как угли — любая неосторожность, и полыхнет. А Амелия, не отыскав взаимности в другом сердце, сгорит в огне своих же чувств. С такими мыслями она дошла до первого этажа. Обрадовалась, увидев Скотта, который предложил помочь. Амелия согласилась, потому что они жили рядом — труда бы ему это явно не составило. Кто ж знал, к чему это приведёт…***
За окном выл ветер, когда Амелия решила прогулять уроки. Набрала кодовый замок, достала обувь, переобулась. Все её движения были как на автомате — она хотела покинуть школу, как можно скорее. Амелия растворялась в своих размышлениях, как в мягком облаке. Вот только мысли её были не такими же воздушными, отнюдь не лёгкими — нагромождали разум. Давили на неё непостижимой ношей с раннего утра, когда Амелия поняла, что совершила ошибку, солгав Леви об отце. Эрвин был директором школы, но никто не знал, что у него есть дочь. Во избежание лишних сплетен и трёпа со стороны учащихся, Амелия числилась под фамилией матери. Смит-старший нарёк дочери держать родство в секрете, но сам, как оказалось, пренебрегал этим правилом. Не то чтобы это было чем-то ужасающим — Эрвин поведал правду лишь тем, кто имел доступ к данным учеников. И Леви, почему-то. Она узнала об этом утром, когда отец невзначай заикнулся о том, что председатель старшей школы знает правду. Тогда Амелия, не сдержавшись, выругалась прямо при отце. Тот смолчал, казалось бы, поняв, что дело дрянь. Так оно и было. Леви, будучи правой рукой её отца, знал его расписание. Наверняка был осведомлён о том, что первого сентября Эрвин задерживался в школе допоздна, проверяя документы к приходу комиссии. Тогда Амелия подумала, что она просто неудачница. Поняла, что ошиблась, когда услышала: — Что ты здесь делаешь? Она лох по жизни. Погружённая в свои мысли, Смит не заметила чужого присутствия. Нервно сглотнула, повернув голову в сторону Леви, приближающегося к ней. — Я… — Ну же, — оборвал Леви, подходя ближе. Встал прямо напротив неё и окинул насмешливым взглядом, когда Смит сделала шаг назад. — Скажи, что не пытаешься сбежать с уроков. Она шумно выдохнула ртом, когда Леви встал вплотную. Кожу царапнули колючие мурашки, но не от холода железной дверцы, коснувшейся её спины. А от того, что исходило из глубины серо-синих глаз, пытающихся обратить её не то в лёд, не то в пепел. На контрасте с этим холодом он опалил её лицо теплом, прошептав: — Соври. И бросило в жар. В бреду проскочила мысль — мечтала ведь о том, чтобы Леви был к ней так близко. О крепких руках, обложивших её по обе стороны от головы. И о тёплом дыхании на своих губах. Обо всём, но подумать не могла, что объект обожания будет смотреть на неё так. Со злобой. — Это… — она запнулась, пытаясь уравнять дыхание. — Это недоразумение. Леви фыркнул. — В следующий раз просто скажи нет. — Наклонившись ниже, чуть было не коснулся её губ своими, снизив голос до полушёпота. — И со спокойной душой проси помощи того, в ком ты заинтересована. С этими словами Леви сделал шаг назад, готовый вот-вот уйти. Амелия не успела моргнуть и глазом — все мысли сгорели. А пеплом стала догадка, зародившаяся от осознания его слов. Она привела к суждению — возможно, ошибочному, но единственному, что уцелело в пожаре чувств, когда рассудок покинул её тело, помахав ручкой напоследок. Амелия не давала себе отчёта в действиях. Стала машинкой с пультом управления, а желание нажимало на кнопки: сделать шаг вперёд, уложить руки на его плечи, привстать на цыпочках, увидеть его растерянный взгляд. Коснуться губ своими. Чувства, хранившиеся в темнице столько лет, взращённые там без права на появление на свет, вырвались наружу. Невинное прикосновение отыскало свой ответ мгновенно, породило настоящий поцелуй. Амелия сорвалась с тормозов, казалось бы, подрезав их и Леви. И не было никаких рамок. Раньше были, но не сейчас. Не сейчас, когда её руки уже более уверенно сминали его плечи, хрустя рубашкой. Не сейчас, когда его ладонь легла на поясницу, прижимаясь к крепкому телу. Не сейчас, когда они целовались так отчаянно. Как в последний раз, хотя на деле это было впервые. Двое оторвались друг от труда с мокрым звуком размыкающихся губ, заполнившим пространство между ними. Тяжёлое дыхание скрылось за треском школьного звонка. Так, чтобы это могли услышать лишь они, прислонившись друг к другу лбами, гладя друг на друга с пониманием.Несколько месяцев спустя.
— Знаю я твоё «скоро», — недовольно пробубнила Амелия в телефон. Сбросив вызов, фыркнула. — Бесит меня. Телефон полетел в сумку, а подруга тихонько посмеялась при виде этой сцены. — Не расстраивайся, — подбодрила Магнолия, подперев щёку рукой. — Скоро экзамены закончатся, и Леви будет уделять тебе больше времени. Смит фыркнула, метнув в неё недовольный взгляд, словно не Леви, а она отменила их свидание из-за глупого собрания. — Куда уж ему до меня — простой смертной. У него там есть, на что поглазеть. Изабель тяжело вздохнула. Амелия понимала, что ей надоело говорить из раза в раз одно и то же. Но она ничего не могла с собой поделать — ревность пожирала изнутри, как червь спелое яблоко. Этот паразит поселился в ней с тех самых пор, когда в ученический совет вступила красавица Лили. Стоило узнать, что они с Леви были друзьями детства — Амелии сорвало крышу. Даже имена их были созвучны, что не могло не раздражать. Друзья, пусть и не одобряли, но поддерживали её. Кто бы мог подумать, что они с Фарланом и Изабель так быстро найдут общий язык? Помимо этого Магнолия училась с ней в одном классе, что не могло не радовать. — Мне кажется, что он меня не любит, — честно призналась Амелия и повернула голову к Изабель, услышав тихую усмешку. — Чего смешного? Я тут страдаю, а ты!.. — Да я просто вспомнила, как Фарлан сбил тебя с ног. Амелия не сразу поняла, о чём идёт речь. Отвела взгляд в сторону, вспоминая. И когда её осенило, снова пересеклась взглядом с Магнолией, на лице которой расцвела улыбка. — В тот день, — Она склонила голову в бок, — это был Фарлан. Леви его подговорил. — Зачем? — вскинув брови, спросила Амелия. — Искал повод, чтобы заговорить, — как ни в чём не бывало ответила Изабель. — Это я ему в шутку сказала, что девушки любят, когда их спасают. Кто ж знал, что он воспримет это так буквально? — Ты, должно быть, шутишь, — недоверчиво спросила Амелия, сощурив глаза. — Хочешь поднять мне настроение? Магнолия лишь нервно улыбнулась, выставив руки вперёд. — Ты можешь не верить, но мы с трудом отговорили его от идеи выставить Фарлана грабителем. Амелия, не сдержавшись, расхохоталась, привлекая внимание одноклассников. Хотела узнать больше, но учительница алгебры, вошедшая в класс, не позволила: — Пишем контрольную. Класс недовольно загалдел, но среди шума Амелия смогла разобрать шёпот подруги: — Ты просто должна понять, — подсев ближе, начала Магнолия. — Леви не из тех, кто говорит о чувствах открыто. Он делает это… по-своему. Амелия хотела ответить, но словила недовольный взгляд учительницы и замолчала. Потупила взгляд, отрывая двойной листочек из тетради, и попыталась понять, что же таит в себе это «своеобразно». Это ей и предстояло выяснить.***
Багровый закат окутал кабинет физики ярким пламенем, напомнил о том, что уроки закончились давным-давно. А Смит всё ещё была в школе — стояла у открытого окна, слушала гул ветра, таящего в себе шёпот осени, готовой отчалить в прошлое. В последнее время они с Леви мало общались. До конца первого триместра оставалось всего ничего, и Амелия понимала, что он занят. Но стоило увидеть его на перемене, совершенно не замечающего её присутствие — обида царапала душу острыми коготками, оставляя за собой неприятный осадочек. Разговор с Изабель немного умерил её пыл. После урока она рассказала Амелии чуточку больше. И кто бы мог подумать, что Леви тоже был влюблён в неё со средней школы? Это было интересно, но непонятно — почему он не говорил об этом раньше? — Сдурела? — послышалось позади. Амелия вскинула брови, обернувшись. Не очень-то и романтично встречать любимую такими словами, но всё же… — Что-то ты рано, — не удержавшись, съязвила Амелия. Леви закатил глаза, подходя ближе. Закрыл окно, кидая короткое: — Прости. Это слово она слышала чаще, чем признание в любви. И прикусила губу, осознав, что и вовсе не слышала. — Что случилось? Выглядишь расстроенной. Смит прикрыла глаза на секунду. Неужели он не понимает? Хотя чего возмущаться — она его тоже. Амелия знала, что им нужно время, чтобы узнать друг друга получше, разгадать мотивы тех или иных поступков. — Просто устала. Леви тяжело вздохнул. Точно думал о том же, о чём и она. — Знаю я твоё «просто». — Ты же закончил? — пытаясь перевести тему, улыбнулась она. Бросила на него быстрый взгляд, спрашивая: — Идём домой? Не дождавшись ответа, хотела направится к выходу из кабинета. Но Леви внезапно остановил её, потянув за плечо назад. — В чём дело? — спросила Амелия, переводя взгляд с его руки на лицо. Леви все ещё стоял, облокотивший спиной о подоконник, и спросил как ни в чём не бывало: — Ты не хочешь закрыть глаза? — Закрыть глаза? — недоумённо переспросила Амелия, развернувшись к нему полубоком. Леви сделал то же самое. Теперь они стояли друг напротив друга, и Смит насторожилась: серо-синие глаза смотрели неотрывно. Будто бы Леви проводил допрос с подозреваемым на убийство. Амелия и впрямь могла бы это сделать — стать преступницей, когда услышала недовольное: — Тц… Почему ты такая тупая? Она была готова плюнуть на разговор с Изабель. Хотела начать ссору, но не успела — Леви внезапно схватил её за подбородок, приподнимая навстречу своим губам, возмутившись: — Отродье. И впился в её губы своими. Сердце подскочило как велосипедист на кочке, Амелия часто заморгала. А Леви уже вовсю сминал её губы, хмурясь ещё сильнее от того, что не получил ответа сразу. Но не сдавался - прикусил губу, требуя вход. Удивление быстро сменилось другими чувствами — стоило только дать слабину и впустить его внутрь. Амелия медленно прикрыла глаза, отвечая на внезапный поцелуй, который напоминал выстрел пули, выбившей из её головы все дурные мысли и предположения. Целовались они недолго. Леви отстранился от её губ так же неожиданно, как и припал. Так было всегда — зачастую он обрывал все на неопределённом моменте. Не позволял им увлечься. — Намёков не понимаешь, — с укором сказал он, сделав шаг в сторону. — Идём уже, пока не стемнело. Леви направился к выходу, схватив её за руку. Амелия следовала за ним, с трудом перебирая ногами. Голова ходила кругом от переизбытка чувств и мыслей — они накинулись роем саранчи, запутав её ещё больше. Среди беспорядка в голове проскочила одна единственная мысль. «Изабель была права». Леви и правда выражал свои чувства немного… своеобразно. Просто не умел говорить открыто, боялся показать свою уязвимость. Никак не проявлял заинтересованность, скрывал желания за нестандартными вопросами. — Завтра обещали снег, не забудь перчатки. И в любви признавался по-своему. Амелия улыбнулась, когда они дошли до первого этажа. Леви казался ей закрытой книгой, но, как оказалось, просто сложной. Редким изданием, хранящимся в закрытом доступе. Постижимым только для неё. Пусть и не сразу, но она сможет ознакомиться с сюжетом этой книги. Сделает это постепенно: читая слово за словом, перелистывая страницы, разгадывая тайны. Прочтёт всё от корки до корки.До последней строчки.