Друг из машины

Это была любовь с первого взгляда. — Ты невозможный человек, Кроули, — сказала Вельз. — От короля двоичного кода и повелителя смартфонов ждёшь чего угодно, но не одержимости винтажными тачками. — Это ещё почему? — заинтересовался Кроули. — Ты футурист. Я могла бы понять гоночный болид или космический корабль, но «Бентли»… — Это модель тридцать третьего года выпуска! Кроули увидел её на выставке антикварных машин, билет на которую купил заранее. Сильно заранее — почти за полгода. «Бентли» примостилась в углу павильона. Владелец не удосужился протереть стёкла как следует, но Кроули, коснувшись чёрного блестящего бока, благоговейно выдохнул: — Ты — самое прекрасное, что я когда-либо видел. К нему подскочил невысокий молодой человек в плохо сидящем костюме (он явно привык к свитерам и джинсам) и выпалил, нервно ломая пальцы: — Хотите купить? За сорок тысяч отдаю. Кроули ещё раз украдкой погладил бок «Бентли». Произнёс нарочито равнодушно, стараясь не выдать своего волнения: — Юноша, не слишком ли вы молоды для владельца? — Машина принадлежала моему дедушке. Он умер десять лет назад. — Не жаль расставаться с памятью о нём, к тому же за довольно низкую цену? — Автомобили — не моя стихия. Лучше, если о «Бентли» позаботится кто-то неравнодушный. Так мне кажется. — И всё же — сорок тысяч… С машиной что-то не так? — Нет-нет! Двигатель новый, последний техосмотр был месяц назад. Все документы у меня с собой, машина перед вами — можете сами убедиться. Кроули знал: даже если двигатель барахлит, на корпусе вмятины, а на лобовом стекле трещины, он купит эту машину. Редко бывает, когда глядишь на вещь и понимаешь: она твоя. Но бывает. И сопротивляться знаку судьбы он не намеревался. — Дурак ты, Кроули, — вздохнула Вельз, узнав о спонтанной покупке. — Ты разбираешься в компьютерах, как никто другой, а вот в некоторых вопросах дитя дитём. «Бентли» тридцатых годов не может стоить сорок тысяч. — Вероятно, мистер Мортон не стал завышать цену из-за установки нового двигателя. Не мог же он оставить старый: требования к контролю за выхлопными газами успели измениться за девяносто лет, знаешь ли. Возможно, есть мелкие скрытые дефекты, которые всплывут позже. — Ох, чует моё сердце, что тебя обманули. Кроули лишь улыбнулся лучшей подруге и по совместительству начальнице. — Солнце, мне плевать. Я о такой тачке полжизни мечтал. Если Кроули и преувеличил, то самую малость. Он был в восторге от потёртых кожаных сидений и деревянных панелей. Владелец даже навигатор — суперсовременный, с искусственным интеллектом — заключил в деревянный корпус, светло-бежевый, с узором, напоминающим шотландскую клетку. Правда, выгравированное внизу «Азирафаэль» не походило на название фирмы-производителя. Однако многие водители давали навигаторам имена, так что ничего удивительного. И новый двигатель «Бентли», по мнению Кроули, ничуть не портил: он любил скорость и чтобы ход был плавный, словно летишь. Навигатором первые несколько дней он не пользовался. Из чистого упрямства: его очень огорчал тот факт, что при всех математических способностях и умении разбираться в технике с географией и ориентацией в пространстве дела у него обстояли, мягко говоря, неважно. Ну что может быть проще, чем доехать из точки А в точку Б? Каким-то непостижимым образом Кроули хватало одной сосны, чтобы заблудиться. Выехав на Греческую улицу в пятый раз, он не выдержал и включил навигатор. — Приветствую тебя, дорогой водитель, — произнёс приятный мужской голос. — И тебе привет, Азирафаэль, — пробормотал Кроули. — Чем я могу помочь? — Мне нужен магазин пластинок, который в Сохо. Но не на Греческой улице, чтоб её! Там ещё рядом книжный магазин… — Книжный по-прежнему работает? Мне он всегда нравился. Я думал, его закрыли десять лет назад. — Он работает. Люблю там бывать. Из-за атмосферы. Книги я предпочитаю слушать. Чёрт, я должен ввести точный адрес, да? Если бы я его помнил, было бы здорово. — Маршрут построен. Доверьтесь мне, и окажетесь на месте через семь с половиной минут. В голосе Азирафаэля Кроули почудилась улыбка, и он восхитился мастерством разработчика. «Азирафаэль ничем не отличается от собеседника-человека. Программист — гений. Его бы в нашу с Вельз фирму, и «Майкрософт» слезами зависти б умылся». Он вбежал в магазин пластинок с улыбкой до ушей, и хорошее настроение не покидало его до конца дня. — Ты сияешь, — заметила Вельз. — Я купил редкий сингл Дэвида Боуи. И у моего навигатора обалденный голос. Обычно мне хочется придушить ИИ в зародыше, чтобы этот так называемый интеллект заткнулся к чёртовой матери. — Сейчас мне хочется придушить тебя. За возмутительно благодушное выражение лица. — Завидуй молча. — Иди разберись с мистером Дамми. Он утверждает, что из-за твоей программы его компьютер выдаёт «синий экран смерти». — Эй! Я не виноват, что мистер Идиот — мутант. — В смысле? — Руки у него из филейной части растут! — Сгинь! Иди тренировать своё остроумие на мистере Идиоте! Скоро тренировать упомянутое остроумие Кроули пришлось не только на клиентах. ИИ в навигаторе «Бентли» не стеснялся комментировать его манеру вождения, незнание местности и дурную привычку перекусывать на ходу. Так что кто на ком оттачивал навык играть словами… Вопрос оставался открытым. — Мой дорогой Кроули, боюсь, скорость сто двадцать миль в час не рекомендуется в центре Лондона. Да и штраф тебя разорит. — Почему это? — Разрешённая высота для полёта — семь с половиной миль над землёй. — То есть меня оштрафуют за то, что я низко летел? Извини, лицензией пилота я пока не обзавёлся. — Кроули, я сказал тебе повернуть направо. Чего тебя всё время в левую сторону несёт? — Мне левая сторона больше нравится. А если серьёзно, там переулок, где можно срезать путь. — В этом переулке меняют дорожное покрытие. — Откуда ты знаешь? Ты Око Саурона? — Я навигатор с доступом в интернет. — Уел. — Не в моих правилах осуждать людей за пищевые привычки… — Но?.. — Это пятый бургер за сегодня. — И? — Если в твоих планах жить долго и счастливо, то фастфуд — неэффективный способ добиться желаемого. Повышенный холестерин и ожирение не способствуют долголетию. — Мой навигатор — поборник здорового образа жизни. Уже не знаю, восхищаться или дрожать от страха. — Мой дорогой, если ты хочешь отравиться, можно выбрать что-то более изысканное, чем воппер с двойным беконом! — Например? — Блинчики «Сюзетт», тонкие, как бумага, с непревзойдённым апельсиновым соусом. — И почему мне слышится французский акцент?.. — Или говядину по-бургундски. С тортом «Шварцвальд» на десерт. Нежный бисквит, пряная вишня… — Азирафаэль, ты издеваешься, да? — Я всего лишь привёл примеры. По твоей просьбе, между прочим. — И проделал это с такой страстью, что я не успокоюсь, пока не съем как минимум три куска «Шварцвальда». — Я знаю кафе в Сохо, где пекут потрясающие торты. А их кофе… С ним мало что сравнится. По крайней мере, десять лет назад было именно так. И они до сих пор в десятке лучших заведений Англии. — Веди меня туда! Собственное мнение у Азирафаэля имелось и о музыке, звучащей в машине: — Я осознаю, что нот всего семь, но какофонию, которую ты только что поставил, невозможно слушать! — Этот певец сейчас в тренде! Песня занимает первые строчки хит-парадов уже три месяца. — Лучше вернись к «Квинам». Парни знали толк в гармонии. Кроме того, классика никогда не выходит из моды. — Ладно-ладно. Ты прав. Признаю. Где-то у меня была запись с саундтреком к «Горцу». — Они тебе нравятся, не отрицай. — «Квины» — это стильно. Мне подходит. Люблю стильные вещи. Азирафаэль находил что сказать и о литературе — Кроули слушал аудиокниги, как правило, во время долгих поездок. — Друг мой, что ты имеешь против Оскара Уайльда? — Против него лично — ничего. А вот его писательский стиль мне не нравится. — Творческую манеру настоящего автора способны оценить немногие. Для этого нужен утончённый вкус. Фантастические романы, с другой стороны… — Что он возомнил?! — возмущённо пыхтел Кроули, влетая в рабочий кабинет. — Что Рэй Брэдбери, Айзек Азимов и Роберт Хайнлайн — ненастоящие авторы? Я ему докажу, что научная фантастика может быть классикой! — Кому докажешь? — флегматично поинтересовалась Вельз. — Азирафаэлю. — Ты в курсе, что ведёшь бурные дискуссии с навигатором? — Все водители так делают. — Обсуждают с устройством, помогающим проложить наиболее удобный маршрут, достоинства того или иного романа или стихотворения? Кроули, тебе не помешают друзья. — У меня есть друзья. Например, ты. — Тебе необходимо расширить круг общения. Срочно. — Я интроверт. — Хотя бы онлайн. Зарегистрируйся на каком-нибудь литературном форуме. — Ну да. А потом я буду терять покой и сон из-за того, что в интернете опять кто-то неправ. Спасибо, обойдусь. — В интернете есть клубы по интересам. — Где кипят нешуточные страсти. — Кроули, ты безнадёжен. — Спасибо на добром слове, Вельз. — Мизантроп. Кроули бросил выразительный взгляд на потолок, словно призывая небеса в свидетели своего безграничного терпения, и включил компьютер. Программа-помощник для составления деловых писем на иностранных языках, на которых клиенты изъяснялись с помощью словаря, жестов и бессмысленного мычания, сама себя не напишет. Незаметно он увлёкся. Ему хотелось, чтобы помощник предлагал правильные варианты ненавязчиво, и при этом человек ощущал моральную поддержку. Функция проверки грамотности в «Ворде» бесила Кроули до мутной пелены перед глазами, и в чисто английские ругательства возмущение не умещалось. Приходилось изобретать «латинских монстров», как их называла Вельз: Кроули использовал древнюю латынь в сочетаниях, даже не снившихся римским легионерам. Когда он наконец обратил внимание на время, часы показывали половину первого ночи. Урчание в животе недвусмысленно намекало, что одну чашку кофе и две шоколадки организм едой не посчитал. Кроули погасил экран, потянулся, разминая затекшие мышцы. — И с какого перепугу Вельз обозвала меня мизантропом? — спросил он у пустого кабинета. Вельз покинула его ещё днём — нужно было заглянуть в налоговую, отдать декларации, и в банк. — Я люблю людей. Ну, когда они не суют нос в чужие дела. Или тупы не до такой степени, как мистер Дамми, не к ночи будь помянут. — Кроули, ты совсем о себе не заботишься, — ласково попенял Азирафаэль. У Кроули возникло ощущение, что он — непутёвый племянник, которого добродушно отчитывает богатый и эксцентричный дядюшка. Почему-то это не раздражало, а скорее веселило. — Восьмичасовой сон благоприятно влияет… — Я помню, честное слово! — Что не мешает тебе полуночничать. — Грешен. Каюсь. Озвучь мне кратчайший путь до Мэйфейра, будь добр. — С удовольствием. У тебя дома есть еда? Я не имею в виду чипсы или орешки. — Куриное филе тебя устроит? — Главное, чтобы оно устраивало тебя. Я больше не нуждаюсь в пище, увы. Маршрут построен. — Спасибо. Жаль, что в тебя не заложили функцию повара. — Кроули?.. — Филе сырое и лежит в морозилке. Поэтому мой лучший друг на эту ночь — быстрорастворимая лапша со вкусом курицы. В динамике навигатора отчётливо прозвучал тяжёлый вздох. Кроули фыркнул и сосредоточился на дороге. Ехал он медленно: в глаза будто мелкой щебёнки насыпали. Иногда он жалел, что человечество пока не удосужилось изобрести прибор для мгновенного перемещения в пространстве. «Представляю заголовки газет: сенсация — в 2036 году Великобритания переходит на телепортацию». — Кроули, тормози!!! — отчаянный крик Азирафаэля разорвал сонную тишину. Кроули вздрогнул от неожиданности, но руля из рук не выпустил, а нога уже послушно давила на педаль тормоза. «Бентли» резко остановилась; заскрипели шины. Машину слегка перекосило на левый бок: Кроули съехал с дороги. Повезло, что канава была неглубокой. Мимо на большой скорости пролетела фура с выключенными (а может, и разбитыми) фарами. «Бентли» она не задела лишь чудом. — Кроули! Кроули, ты цел?! — в голосе Азирафаэля слышалась совершенно человеческая паника. — Цел, — откликнулся Кроули. Стук сердца отдавался в ушах, горло сдавило. — Кажется, ты только что спас мне жизнь. — Не стоит благодарности, — выдохнул Азирафаэль. Кроули кожей чувствовал его облегчение. В этот момент ИИ меньше всего походил на программу, пусть и написанную гением. — Я рад, что обошлось без столкновения. — А уж как я рад, ангел, ты не представляешь. — Ангел? — Ты выступил в роли моего ангела-хранителя. Я не видел опасности, а ты меня предупредил. И имя у тебя вполне ангельское. Рассмеялся Азирафаэль тоже очень по-человечески: в его смехе проскальзывали истерические нотки. Кроули долго думал об этом, прежде чем заснуть. Искусственный интеллект потому и назывался интеллектом, что он постоянно учился. Совершенствовался. Десять лет назад мало кто, кроме программистов-энтузиастов, верил, что ИИ сможет писать рассказы, сочинять музыку, петь и рисовать. Справедливости ради, с рисунками он пока справлялся серединка на половинку, но это дело наживное. Скоро наступит время, когда ИИ будет не отличить от настоящего человека (и чип в мозгу из страшилки писателей-фантастов превратится в повседневную реальность). Но этот день пока не пришёл. Азирафаэль же был слишком человечным для ИИ: искренние эмоции, нешаблонное чувство юмора… Живой разум в цифровой оболочке. …И ведь он проговорился несколько раз, просто тогда Кроули не придал этому значения. Про кафе, где пекли потрясающие торты и варили восхитительный кофе, он рассказывал так, будто сам там не раз бывал и попробовал меню целиком. А фраза «я больше не нуждаюсь в пище»? Значит, раньше нуждался? Всё это приводило к поистине фантастическим допущениям. Забавно. В рассказе Станислава Лема «Дознание пилота Пиркса» главный герой должен был определить, кто в экипаже «Голиафа» притворяется человеком. Перед Кроули, вестимо, стояла обратная задача. — Кто ты, ангел? — спросил он, заводя мотор. — Твой штурман. Сомневаюсь, что ты доедешь до работы без моей помощи. Да, не стоило рассчитывать, что Азирафаэль сразу во всём признается, просто на том основании, что они подружились. — Указывай мне путь, штурман. Вельз открыла окно, чтобы ветер разбавил июльскую духоту. Видно, кондиционер снова вышел из строя. Кроули мог бы его починить, однако если начальница соизволит вызвать специально обученных людей, пусть мучаются они. Вспомнив своё славное хакерское прошлое (точнее, бесславное — Кроули умудрился ни разу не попасться и не засветился в поле зрения спецслужб), он решил допросить всезнающий интернет на тему, не было ли у «Бентли» иных владельцев, помимо Томаса Мортона и его дедушки. — Кхм. Занятно. Оказывается, я четвёртый покупатель. Предыдущие три вернули машину мистеру Мортону и потребовали деньги обратно. При каждой следующей продаже Мортон существенно снижал цену. Не на пару тысяч и даже не на пять, а почти в два раза. Так не терпелось избавиться от винтажного сокровища? Поневоле начнёшь считать, что с тачкой что-то не так. К примеру, в ней очень странный навигатор… — Кроули, — позвала Вельз, — что ты там бубнишь? — Так. Мысли вслух. — Работать кто будет, мыслитель? Не сдадим сегодня программу, нам не перечислят денег за труды, и я не поеду в отпуск на Гавайи, а тебя выселят из шикарной хаты в Мэйфейре за неуплату. — Я здесь не единственный программист. Почему всю работу вечно сваливают на меня? — Ты лучший программист в нашей адской конторе, и тебе это прекрасно известно. Вельз и Кроули в шутку называли свою фирму британским филиалом Ада за шум под окнами и капризы клиентов. — Кстати, хотела уточнить: ты, случаем, не оставлял сюрпризов в программе для мистера Дамми? Он идиот, согласна, но… — Никто ничего не докажет. — Кроули! — Если у нас адская контора, то я демон. — А я тогда кто? — Ты — верховный демон. Как моя начальница, разумеется. — Что не оправдывает… — Смешно ожидать безупречного поведения от демона. Мистер Дамми был очень груб. Глупость я могу простить, отсутствие элементарной порядочности — никогда. — Если он подаст на нас в суд… — Не подаст. Ты сама сказала — я гений. — А я-то наивно полагала, ты удовлетворишься плакатами… Практически каждый кабинет, а также коридор украшали творения Кроули в стиле конструктивизма с надписями «Стены не лизать (для этого есть леденцы)», «Головой о клавиатуру не биться», «В монитор ботинками не швырять» и «Оставь надежду, всяк сюда входящий (на нормальный рабочий график)». — Арт-терапия — это круто, но иногда хочется чего-то большего. — Чтобы вредные клиенты сталкивались с не встречавшимися ранее багами, неожиданными функциями и прочими «подарками»? — Да. Это приносит мне глубокое моральное удовлетворение. — А деньги не приносят тебе удовлетворения? — Намёк понял. Буду пахать, солнце ещё высоко. Вельз покачала головой и придвинула к себе папку с договорами, требующими её подписи. Кроули записал адрес последнего (до него) покупателя «Бентли». «Теперь надо выяснить чуть больше про дедушку Томаса Мортона. Сдаётся мне, навигатор с сознанием человека внутри связан именно с ним». Дедушку Томаса звали Тони Эддер. «Говорящая фамилия», — усмехнулся Кроули. Торговля на бирже и грамотные инвестиции принесли Тони огромное состояние, так что он, его жена Элизабет, дочь Эмили, а позже и единственный внук Томас ни в чём не нуждались. В перерывах между продажей и скупкой ценных бумаг Тони пропадал в гараже и возился с разнообразной техникой. Любовь к изобретательству его и погубила. Десять лет назад в гараже прогремел взрыв. «Бентли» не пострадала по чистой случайности — она как раз проходила техосмотр. А вот Тони погиб на месте. «Изобретатель-самоучка. Мог ли он перевести человеческий разум в бинарный вид? Вероятность не сто процентов, но в статьях не упоминается, что именно он изобретал: результатами экспериментов господин Аспид ни с кем не делился. Он мог творить что угодно. В том числе цифровые слепки сознания». — Вельз, я отъеду ненадолго? У меня важное дело. — Важное дело — это завалиться в кофейню, глотать эспрессо литрами и рассылать коллегам несмешные мемы? — У меня отличное чувство юмора! — Периодически оно тебе изменяет и становится плоским. — Как Земля в представлении некоторых хомо сапиенс? — Ты готов на всё, чтобы не работать, да? — Хочу поговорить с одним из покупателей «Бентли». Ты была права: сорок тысяч — слишком дёшево за машину тридцать третьего года выпуска в идеальном состоянии. Мортон продавал её как минимум три раза, и каждый раз её возвращали. Я не успокоюсь, пока не узнаю, что за чертовщина творится. Вельз нахмурилась. — Тут бы пошутить, что видела я фильм ужасов, который начинался так же, — со вздохом сказала она. — Вернее, читала книгу. Поверь, я обожаю Стивена Кинга, но у меня нет никакого желания быть одной из героинь его романов. — Я не понял, ты только что сравнила «Бентли» с «Кристиной»? «Бентли» намного круче, и она не пытается никого убить! В отличие от прелестницы Крис. — Ты начинаешь вести себя как одержимый. Общаешься с навигатором, как с лучшим другом. Азирафаэль то, Азирафаэль сё. Теперь вот расследование какое-то затеял. Прости меня, но я беспокоюсь. — Мне просто интересно. Я всё тебе потом расскажу, клянусь. — Ладно. На сегодня ты свободен. Но только попробуй завтра не явиться! — Ты мне голову оторвёшь? — Я не могу оторвать тебе голову. Или руки. Они — твои рабочие инструменты. Я перестану тебе платить. — Я буду работать за еду?! — Прочь с глаз моих, чудовище. — Повинуюсь и исчезаю. Покупатель номер три, Колин Саммерс, жил в Лейтоне, на Кавендиш-Драйв, небольшой улочке, где Кроули бывать не приходилось. — Ты сегодня рановато ушёл с работы, — заметил Азирафаэль. — Ты не единожды намекал, что у меня нет личной жизни, одна общественная. — И ты решил организовать себе личную жизнь? В тоне Азирафаэля ощущался неприкрытый сарказм. — Не то чтобы личную, — хмыкнул Кроули. — Я бы так не сказал. Просто хочу побеседовать с одним человеком на интересующую меня тему. Поэтому помоги мне доехать до дома десять на Кавендиш-Драйв, пожалуйста. Азирафаэль надолго замолчал, а затем монотонно и педантично начал перечислять съезды, повороты и переулки, ведущие к дому мистера Саммерса. Без привычных шуток и энтузиазма, словно он не желал, чтобы Кроули нашёл туда дорогу. Несомненно, он помнил, кто такой мистер Саммерс и где он живёт. Кроули не стал комментировать неодобрение навигатора. С причудами Азирафаэля он разберётся позже. Его беспокоило другое: откроет ли мистер Саммерс дверь нежданному визитёру и захочет ли вообще разговаривать. На его месте Кроули первым делом пригрозил бы полицией. И пустил бы в ход монтировку, если бы угроза не подействовала. То ли мироздание было на его стороне, то ли оно имело категорические разногласия с Азирафаэлем, но, когда Кроули припарковался у дома номер десять, из подъезда вышел мистер Саммерс собственной персоной. Увидев «Бентли», он переменился в лице. — Господи, — простонал он, — я надеялся больше никогда не видеть эту чёртову машину! — Позвольте спросить: почему? — Кроули выбрался наружу, осторожно закрыв за собой водительскую дверь. Хлопать любыми дверьми он считал дурным тоном, да и нечаянно поцарапать «Бентли» не хотел: незачем портить совершенство. — Вы купили её? — продолжил стенать мистер Саммерс. — Несчастный! — Да, купил, — Кроули дружелюбно улыбнулся. Ну, он надеялся, что со стороны улыбка выглядела дружелюбной. Успокаивающей. — По подозрительно низкой цене. И я буду очень благодарен, если вы, как человек, успевший посидеть за рулём этой машины, подскажете мне, что с ней не так. — «Не так»? Да с ней всё не так! Мой вам совет: избавьтесь от неё как можно скорее, пока не случилось беды. — Двигатель в порядке. На дороге машина идеально слушается. Царапин и вмятин нет. В чём проблема? — Вы не понимаете! И знаю, вы мне не поверите, но машина одержима дьяволом! Это правда! — Что? — Да-да. Не имею понятия, когда нечистый в неё вселился, но он там. Внутри. — И в чём проявлялось его присутствие? — Он говорил со мной. — Кажется, я начинаю догадываться. Эта штука называется навигатор. Он подсказывает дорогу. — Нет, сэр. Я имел дело с навигаторами. Прибор, который сейчас находится в «Бентли», — воплощение зла. Как я уже говорил, избавьтесь от него. А лучше сожгите. Огонь очищает от скверны. — Чем ты напугал мистера Саммерса, ангел? Бедняга аж заикается. И готов записаться в ряды Священной Инквизиции, — посетовал Кроули, вернувшись в машину. — Святой Манчестер, спаси нас от фанатиков. Ладно. Едем в Нижний Тэдфилд. У нас найдётся что обсудить с мистером Мортоном. Азирафаэль молчал. Лишь синяя лампочка свидетельствовала, что навигатор включён и работает. — Эй, штурман, я к тебе обращаюсь! — Тишина. — Я всё равно найду ответы, и ты не сумеешь мне помешать. Ноль реакции. Синяя лампочка светилась немым укором. Призывала оставить секреты в покое. Кроули нравилось спорить с Азирафаэлем, делиться с ним мыслями, жаловаться на глупость клиентов, шутить и смеяться. Что изменит знание о том, кем Азирафаэль был прежде? Но он уже не мог остановиться. Близость разгадки будоражила разум. Кроули протянул руку и выключил навигатор. Вытащил из бардачка бумажную карту. Парадокс: ориентироваться по ней ему всегда было проще, чем по гугл-картам в смартфоне. При этом способность блуждать рядом с единственной сосной никуда не делась: дорога в Тэдфилд заняла гораздо больше времени, чем он рассчитывал. Нужный дом он отыскал исключительно благодаря любезности мистера Тайлера — председателя местного муниципалитета. Нет, Кроули не обладал талантом провидца и не видел людей насквозь подобно экстрасенсу. Он регулярно благодарил высшие силы за то, что люди не телепаты. Если бы они умели читать мысли, то узнали бы о себе много чего — в основном нецензурного — от окружающих, и обиды, ссоры и драки, в том числе с применением колюще-режущего и огнестрельного оружия, существенно сократили бы население Земли, а жизнь тех, кто остался, превратилась бы во что-то беспросветное. Мистер Тайлер представился сам, когда Кроули притормозил и спросил, как проехать к дому мистера Мортона. Машина произвела на Тайлера впечатление: винтажная «Бентли» вряд ли была частой гостьей на деревенских улицах. Впрочем, Кроули допускал, что Тайлер просто её узнал: первый владелец, Тони Эддер, родился и всю жизнь прожил в Тэдфилде. —К вашим услугам, молодой человек, — Тайлер приподнял шляпу в знак приветствия, а собака у его ног громко тявкнула. Тоже, наверное, поздоровалась. — Я не я буду, если это не машина нашего Томаса. У него, правда, она больше под навесом стояла. Не дело это, я вам скажу. Автомобили условий требуют. Мотор работать должен. Без этого он ржавеет. А ремонт в наши дни стоит дорого. Томас не бедствует, но он и не Рокфеллер. Я ему много раз говорил… — Это та самая машина и есть, — перебил его Кроули. — Я купил её у мистера Мортона. Ну, у Томаса. Вот, хочу его поблагодарить. И заодно узнать кое-что. — Похвально, похвально. — Если вы мне укажете, в каком направлении его дом… — Конечно, конечно. По этой улице прямо, затем второй поворот направо. Коттедж «Персиковый рай». Там ещё балкон с резной решёткой на втором этаже и ажурная башенка. Не перепутаете. — Спасибо! Собака долго лаяла вслед. Кроули предпочёл думать, что она так прощалась. Калитка была открыта. Кроули прошёл по вымощенной брусчаткой дорожке мимо ровно подстриженных газонов, поднялся на крыльцо, нажал на кнопку звонка. Томас Мортон, небритый, в домашних штанах, тапочках на босу ногу и с пятном от горчичного соуса на футболке, бросив взгляд на Кроули и на «Бентли» у забора, испустил обречённый вздох. — Вы по поводу машины, да? Проходите. — Дорогой, кто там? — окликнул его из кухни женский голос. — Это ко мне, мама. — Только не говори, что из-за «Бентли». Опять. — Я всё улажу, не переживай! Прошу в мой кабинет, мистер Кроули. — Вы запомнили, как меня зовут? — Естественно. — Простите, я прервал ваш обед. — Ничего страшного. Как я понимаю, вы хотите вернуть машину. — Нет. Томас застыл от удивления: — Как «нет»? Вы можете ничего не объяснять, я выпишу чек. Никаких проблем. — «Бентли» меня полностью устраивает. Она мне нравится, и я не намерен с ней расставаться, — заверил его Кроули. — Я по другому вопросу. — Я слушаю. — Навигатор. Азирафаэль. Раньше он был человеком, верно? Томас на мгновение прикрыл глаза. Закусил губы. — Тут кресло. Садитесь. Чай, кофе? Это долгий разговор. — Я бы не отказался от кофе. Кроули опустился в мягкое кресло, принявшее очертания его тела, с наслаждением вытянул ноги. Вскоре Томас вернулся с кружкой кофе для Кроули и стаканом виски для себя. — Даже не знаю, с чего начать. — С начала, как бы банально это ни звучало. Я никуда не тороплюсь. Томас глотнул виски, помолчал минуту. — Его звали Азирафаэль Фелл, — наконец сказал он. — Он был лучшим другом дедушки. Они выросли на одной улице, ходили в одну школу, закончили один колледж — мой дедушка Тони, бабушка Элизабет и мистер Фелл… Став взрослым, Тони нырнул в пучину инвестиций, а Элизабет и Азирафаэль осели в колледже: Элизабет преподавала французский язык, а Азирафаэль — английскую литературу. Когда скромные вложения Тони принесли первые дивиденды, он сделал Элизабет предложение. Шафером выступил Азирафаэль. — У мистера Фелла с семейной жизнью не сложилось. Можно сказать, мои дедушка и бабушка и были его семьёй. Пятнадцать лет назад Элизабет умерла от сердечного приступа. В то утро все разбежались по своим делам, и никого не оказалось рядом, когда она почувствовала себя плохо. Сил вызвать скорую самостоятельно у неё не хватило. — Дедушка винил себя. Мама говорит, если бы не мистер Фелл, он бы тоже умер. От горя. Пять лет спустя у Азирафаэля обнаружили смертельную болезнь. — Ему не повезло. Врачи поймали её на той стадии, когда делать что-либо, по большому счёту, было уже поздно. Химиотерапия не помогла. Мистер Фелл не сдавался до последнего, но… Ему становилось всё хуже. Дедушка Тони трудно сходился с людьми. Мистер Фелл был не только его лучшим другом, он был единственным, и… — И ваш дедушка в каком-то смысле обеспечил ему бессмертие? — закончил Кроули с грустной улыбкой. — Он не имел права так поступать! — выкрикнул Томас и залпом осушил стакан. Зашёлся в приступе кашля. Сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. — Это неправильно! Мёртвые должны покоиться в мире. После того как дедушка… погиб, я позвал экзорциста. Чтобы он отправил душу бедного мистера Фелла за грань, на небеса или куда там душа попадает после смерти человека. — Однако экзорцист не справился с задачей. — Нет, — Томас чуть не плакал. — Я хотел уничтожить навигатор. Разбить его молотком или сжечь. — Но вы этого не сделали, — мягко произнёс Кроули. — Потому что Азирафаэль живой, а вы не убийца. — Возможно. Но я помню, что он там, внутри. И я не в силах этого вынести. — Поэтому вы раз за разом продавали машину почти за бесценок? Томас кивнул. — Дедушка Тони очень расстроился бы, если б узнал. А вы, мистер Кроули? Как поступите вы? Кроули пожал плечами. — Продолжу ездить на «Бентли». Она идеальна. Спасибо за честный рассказ, мистер Мортон. У меня будет к вам просьба. — Какая? — У вас сохранилось фото Азирафаэля? Признаться, меня мучает любопытство, как он выглядел, когда… был человеком. Томас вытащил из ящика стола чёрно-белую фотографию в простой деревянной рамке. — Это снимала бабушка Элизабет. На дне рождения мистера Фелла. Дедушка Тони не любил фотографироваться, как и мистер Фелл, но она их уговорила. На снимке двое мужчин стояли, обняв друг друга за плечи и улыбаясь в камеру: один высокий и худой, с тёмными волосами, с очками, сползшими на кончик носа, во всём чёрном, а второй — немного ниже ростом, с очень светлыми волосами, в светлом же костюме в едва заметную клетку. Кроули подумал: у него, скорее всего, глаза синие. Как лампочка на индикаторе навигатора. — Благодарю вас, мистер Мортон. — Оставьте фото себе. Кроули встал. — Всех благ, мистер Мортон. Я позабочусь об Азирафаэле. Я обещаю. — Почему? — Потому что человек не должен быть один. Снимок Кроули убрал в бардачок. Вдруг однажды Томас Мортон передумает и попросит вернуть фотографию. Он включил навигатор и, дождавшись, когда индикатор вспыхнет синим, позвал: — Азирафаэль? — Ответом вновь была тишина. — Я всё знаю, ангел. Томас Мортон мне рассказал. Даже представить не могу, каково это — больше не иметь физического тела, не испытывать голода и жажды, не спать… Что-то негромко щёлкнуло. — Тебе страшно? — голос Азирафаэля звучал непривычно хрипло. — Мне следует бояться? — Облегчение накрыло Кроули как волна. Азирафаэль перестал играть в молчанку. Наконец-то. — Ты вообразил, что ты Скайнет и планируешь причинить мне вред? — Нет, конечно! — Возмущению Азирафаэля не было предела. — Тогда всё в порядке. — Знаешь, ты первый, кто не испугался, Кроули. Я внушаю ужас всем, кто меня слышит. Дочери Тони. Томасу. Мистеру Саммерсу. Мне всего лишь хотелось с кем-нибудь поговорить! — Если тебя это утешит, ангел, ты можешь говорить со мной. Сколько твоей душе угодно. Кроули показалось, или Азирафаэль всхлипнул? — Я был уверен, ты вернёшь «Бентли» Томасу. — Ещё чего! Друзей не бросают. — Мой дорогой Кроули… — Послушай… Когда в гараже произошёл взрыв, твой друг Тони пытался перевести в бинарный вид себя, да? И таким образом устроить что-то вроде вечной жизни вам обоим… Чтобы никто не страдал от одиночества и отсутствия собеседников. — Ты угадал. — Но он допустил ошибку и погиб. — Я несколько дней не знал, что случилось. А потом Эмили — его дочь — расплакалась, сидя в «Бентли». Я хотел её утешить, а в итоге напугал до полусмерти. Она и Томас, они тогда жили в Лондоне. Звали Тони к себе, но он отказывался. Он обожал возиться в саду и говорил, что Лондон для него слишком шумный… — Азирафаэль? — Да?.. — Можешь не отвечать, если это личное, но… У Тони умерла жена. Потом заболел ты. Он не был готов проститься и с тобой тоже. Не был готов отпустить единственного друга. Это я понимаю. Но чего я понять не в состоянии… Ты умный. Ты не мог не сознавать, на что он тебя обрекает: на существование в форме двоичного кода. Умозрительную вечность без физической оболочки. Почему ты согласился, чёрт возьми?! — Тони потерял веру. Потерял надежду. Он стоял на краю пропасти. Как я мог оставить его наедине с подобным отчаянием? Ты сказал: друзей не бросают. — Да. — Ты тоже мой друг. Кроули? Теперь я тебя напугал? — Не дождёшься. Учти: я не Тони. И не буду его заменой для тебя. — У тебя и не вышло бы. Вы абсолютно разные. Я считаю, что это замечательно. — Хорошо. — Что собираешься делать? — Сейчас или вообще? — Планы на «вообще» ты уже озвучил, заявив, что «Бентли» — твоя машина. Навсегда. Так что… Чем займёшься сегодня вечером? — Для начала позвоню Вельз и предупрежу, что клиентам придётся запастись терпением, потому что завтра я опоздаю. Потом я выслушаю всё, что она обо мне думает, и мы с тобой поедем в кинотеатр под открытым небом. Я буду хрустеть попкорном (да, я помню, что он вреден для здоровья), а ты — комментировать очередной шедевр от студии «Дисней». — По-моему, отличный план, — одобрил Азирафаэль. Кроули похлопал навигатор по динамику и повернул ключ в замке зажигания.