Honor thy Father (Почитай отца своего)

В то время как Румпельштильцхен занимался починкой мелких частей от безделушек, завалявшихся в его лавке, Эмма сидела рядом на столе и пыталась вырезать нарисованную ею на цветной бумаге рыбку. Ее светлые кудри падали, закрывая ей обзор, из-за чего она злилась и казалась еще забавнее. Класс маленькой мисс Голд изучал разные виды рыб планеты, а домашним заданием было сделать один небольшой аквариум с рыбками на бумаге, чтобы потом украсить ими холл школы. Точность и стандарт здесь значения не имели, скорее, это была работа для воображения. Ростовщик посмотрел на дочь, она выглядела совсем как ее мать, высунув язычок из уголка рта и сосредоточенно сдвинув брови. Он ласково улыбнулся Эмме, хотя она даже не обращала на отца внимания. Обучение в детском саду было для малышки настоящим испытанием, но Румпельштильцхен смирился с этим – общение с кем-то другим, кроме него и Мэри-Маргарет принесет пользу, и девочке будет проще адаптироваться, когда она пойдет в школу. Учитель Эммы был готов работать с ней и помочь направить ее бьющую через край энергию в более продуктивное русло. Предыдущая же учительница, мисс Сталк, искренне думала - девочка позволяла себе безобразничать только потому, что мистер Голд был ее отцом. Эмма, наконец, закончила и положила свою пятидесятую рыбку на стопку из неаккуратно вырезанных бумажек, что она сделала раньше. Девочка потрясла уставшей рукой и сделала несколько вращений запястьем. - Папуль, а как так получилось, что у нас нет мамы? Румпельштильцхен замер. Он знал, что Эмма спросит об этом в ближайшее время, и даже готовил себя отвечать. Ростовщик пытался сделать так, чтобы эта большая недостающая часть их семьи не была заметна для дочери, что было достаточно проблематично, когда, во время прогулки в парке, малышка видела других детей вместе с их родителями. Мужчина отложил инструменты и повернулся к девочке лицом. Он даст ей все, что она пожелает, но ни в коем случае не женится. Комфорт с женщиной, которая не будет иметь представления, с кем живет и кого растит, был невозможен. Это будет довольно проблематично, когда они очнутся от проклятья. Румпельштильцхен об этом знал. - Эмма… - он взял ее ручки в свои. – Что ты знаешь о своей маме? Девочка опустила голову: «Они сказали, она не хотела меня». - Кто тебе такое сказал? – Румпельштильцхен прищурился. - Другие дети. Он хотел бы посмотреть, как родителям «других детей» понравится накрутка их арендной платы в десять раз, если они не научат своих отпрысков держать язык за зубами. - Эмма, - он подвинулся ближе к дочери, царапая стулом деревянный пол мастерской. – Эмма, твоя мама не отдавала тебя потому, что не хотела. Иногда… иногда, чтобы сделать лучше, нужно отпустить дорогого тебе человека. А иногда, отпустить – означает струсить. Румпельштильцхен закрыл глаза. Он постарался не думать о криках сына и пустоте, ворвавшейся в его душу, когда он отпустил руку Бэя, позволив ему упасть в зеленую воронку… когда секунда изменила все. Жизнь бывшего прядильщика и жизнь Зачарованного мира вокруг него. - Твоя мама очень тебя любила, - после нескольких секунд молчания, сказал он. – Когда она была беременна тобой, она была так… взволнована и счастлива. Но иногда случаются плохие вещи, и чтобы спасти тех, кого любишь, нужно отпустить их. Твоя мама отдала тебя мне потому, что знала – со мной ты в безопасности. Он не сказал ей об ее настоящем отце. Пока. Эмма станет смотреть на него совсем по-другому, когда узнает, что Румпельштильцхен, на самом деле, ей отцом не был. Зачем ребенку отец-чудовище, когда есть личный Прекрасный принц? Она возненавидит его, когда узнает о сделке, разлучившей ее с родителями. Румпельштильцхен был в ужасе от мысли, что может потерять девочку. Он просто не мог… не еще одного ребенка. И не тем способом, что сделает ее счастливее, когда он должен будет видеть это каждый день. Ведь это он спас ее. Он ее воспитал! Однажды она узнает о Прекрасном… но этому еще невремя случиться. - Я когда-нибудь увижу ее снова? – голосок Эммы вытащил Голда из раздумий. Он улыбнулся и взял в ладони ее личико. - Конечно. Я обещаю тебе. Но позже… это будет очень нескоро. Эмма просияла: «Ты женишься на мисс Бланшард? Она могла бы быть моей мамой». Румпельштильцхен был безмерно рад, что ничего не пил в тот момент – было бы глупо умереть поперхнувшись. По городу ходили слухи об их с Мэри-Маргарет отношениях, она ведь была единственной, кого Голд допускал к дочери, и с которой разговаривал намного доброжелательнее, чем со всеми остальными жителями Сторибрука. Он знал, что большинство из слухов пустила Реджина, и, честно говоря, ростовщик не был удивлен, что услышав некоторые из них, Эмма сделала свои выводы. - О, Эмма,- рассмеялся Румпельштильцхен и взглянул на дочь, - я не люблю Мэри-Маргарет. - Но ты должен! Он заглянул в ее невинные глаза. О, она даже не понимала, о чем она просила – это было слишком заманчиво, на его вкус. Эмма обожала Мэри-Маргарет, она нуждалась в материнской заботе и любви, а молодой учительнице нужен был союзник в борьбе против Реджины, и единственным, подходящим на эту роль, был он, Голд. И если он исполнит пожелание дочери, то это сможет облегчить плачевное финансовой положение мисс Бланшард. А также увеличить его, когда падет проклятье. Но даже учитывая то, что по прибытии в этот мир Румпельштильцхен дал обет безбрачия, тот факт, что Белоснежка делила с ним дом и ребенка, погубит ее психику, разрушит отношения с ее Прекрасным неандертальцем и обеспечит Эмме годы лечебной терапии. На нем бы процесс проживания с матерью малышки отразился тоже не лучшим образом; в жизни бывшего прядильщика уже были две женщины, которые принесли ему одни страдания. Он не хотел, чтобы Белоснежка была номером три. - У Мэри-Маргарет есть ее Истинная Любовь, и это не я, малышка. У нее есть такие же права, как и у других жителей этого города, найти свое счастье с любимым человеком. Эмма опустила голову, но Румпельштильцхен взял ее щечку в ладонь, чтобы она смотрела на него. - Твоя мама любит тебя, Эмма, и я тебя люблю. Я знаю, тебе трудно понять, ведь ее здесь нет, но однажды… ты поймешь, почему. Но в отличие от прочих матерей, которые отказывались от своих детей из-за своего эгоизма и не желали быть за них ответственными… твоя мама сделала это, чтобы помочь тебе. Я надеюсь, ты поймешь это однажды. Он притянул дочь в объятья и поцеловал в светловолосую макушку. Эмма на несколько секунд положила голову на отцовское плечо, а потом посмотрела вверх на него. - Знаешь, все эти разговоры и наблюдения за твоей работой, заставили меня проголодаться, - ростовщик еще раз улыбнулся и заправил прядь волос за ушко девчушки. – Может нам отправиться в лавку мороженого? Глаза Эммы засияли радостью, но также он видел там одиночество, и рад был бы его облегчить. Никто не понимал его маленькую дочь, даже, казалось бы, ее одноклассники, которые сохранили при себе воспоминания о детстве, находясь в возрасте пяти лет, так же, как и Эмма. Но когда она повзрослеет – они останутся такими же. Это отдалит его дочь от них еще больше. Румпельштильцхен помог ей спуститься со стола и взял за руку. Эмма оглянулась на маленькую трость, которая помогала ей быть похожей на отца, но обещание купить шоколадный пломбир, заставили ее позабыть о ней. Румпельштильцхен понимал, что Эмма будет задавать еще много вопросов о своей матери. И если сейчас он мог облегчить ее боль и страхи, что та отказалась от малышки, то однажды… он будет не в силах дать ей ответы, которые бы удовлетворили ее. И он искренне надеялся, что жертва Белоснежки не окажется напрасной в глазах ее дочери.