Honor thy Father (Почитай отца своего)

Румпельштильцхен должен был признать, что чувствовал себя… неестественно, идя по улице и толкая коляску с ребенком. Все останавливались поглазеть. Он закрыл свою лавку на неделю, чтобы сблизиться с малышкой, и пока никто из горожан, кроме вездесущей мадам Миллс, не видел ее. Никто не отважился подойти достаточно близко и посмотреть на Эмму, чему Голд несказанно радовался весь день. - Не знаю, как много времени тебе потребуется, чтобы понять это, Эмма; твоя мама пошла на огромную жертву, когда согласилась, чтобы я растил тебя. Могу предположить, что Прекрасный даже не догадывался… он твой отец, ну, во всяком случае, человек тебя создавший. Знаешь, мне нравится думать, что я твой отец, ведь я единственный, кто будет тебя растить. В любом случае, твоей маме не было известно, каким я буду родителем или как буду к тебе относиться, но она отдала тебя мне, по крайней мере, надеясь, что я защищу тебя. Там, за пределами этого крохотного городка – огромный мир. Наверное, даже больше нашего родного дома, и я все еще не могу переварить мысль о том, что она отправила бы тебя туда совсем одну. Эмма просто смотрела на Голда. - Я, конечно, понимаю, что ты не знаешь, о чем я говорю, - продолжал он, - но я не собираюсь сидеть и по-детски лепетать, потому что знаю из личного опыта – дети намного смышленее, чем мы ожидаем. И если ты собираешься вырасти Спасительницей, я бы предпочел обучать тебя с ранних лет. Возможно, твои родители и разговаривали бы с тобой по-детски, но я могу представить, как подобное поведение отразится на моей репутации, поступай я также. Голд остановился у дома Мэри-Маргарет и поднял Эмму из коляски. Его нога стреляла болью при каждом шаге – в этом мире было холоднее. Поднявшись вверх по лестнице, он постучал в ее дверь. Девушка открыла, и ростовщик заострил внимание на ее внешности. Фальшивые воспоминания «Голда» подсказали, что учительница с короткой стрижкой носила бесформенную одежду, чтобы не привлекать к себе внимание. Но все равно… глядя на нее сейчас и имея при себе свои воспоминания, эти малозначимые, казалось бы, факты шокировали Румпельштильцхена. Длинные и здоровые волосы были символом красоты для их мира; он предположил, что даже это имело значение для Реджины, когда она поклялась отнять у Белоснежки все. - Мисс Бланшард, - поприветствовал он, стараясь не обращать внимания на полный страха взгляд, в котором она щедро его купала всякий раз, когда ростовщик появлялся на пороге. Она аккуратно, чтобы не было слишком заметно, скользнула взглядом по ребенку на руках у Голда. – Простите за вторжение, но есть кое-что, что мне бы хотелось обсудить с вами. Ты хотела отношений с дочерью? Получи и распишись. Мэри-Маргарет впустила его в квартиру. Будто у нее был выбор! - Мистер Голд, - начала она, садясь за стол рядом с ним, - я обещаю, как только получу зарплату, я отдам остальные деньги… - На самом деле, я здесь, чтобы сделать вам… предложение, будем это так называть. Девушка побледнела: «Что?» О, неужели, здесь у всех такие грязные мысли? Голд кивнул на девочку, которую держал на руках. - Это Эмма – моя приемная дочь. И, как вам, вероятно, хорошо известно, из-за моей антиобщественной натуры, ей не будет уделяться совершенно никакого женского внимания, пока я не позабочусь об этом. - Я не… простите, но я не понимаю. - Мне нужен кто-то, кто будет присматривать за Эммой, пока я отсутствую по делам. Ненадолго. Возможно, в первую субботу месяца. - День сбора ренты, - закончила Мэри-Маргарет. -И, может, еще парочку. - Почему вы просите меня? Почему я? - Не хочу вас шокировать, мисс Бланшард, но вы единственная, из тех немногих, кому я доверяю, можете подать положительный пример моему ребенку. Но я не могу быть уверен, что Эмма вырастет психически и эмоционально здоровой без женского внимания. А я…я сам, к сожалению, этим ее обеспечить не могу. Девушка оторвала взгляд от деревянной столешницы и посмотрела на Голда. - Что вы, я уверенна, вы будете хорошим отцом. - О, несомненно. И если вы поможете мне, я прощу вам задолженность по ренте и даже предоставлю скидку. Уверен, зарплата учителя едва ли может покрыть мои расценки. - Покрывала, пока вы их не подняли, - пробормотала Мэри-Маргарет. - О, мисс Бланшард, мужчина ведь должен обеспечить своего ребенка, не так ли? – спросил Голд и, взяв Эмму поудобнее, протянул ей. – Мы договорились? Мэри-Маргарет неохотно взяла малышку и устроила ее напротив груди. Эмма открыла полные возмущения глазки, но, увидев мать, лучезарно заулыбалась. Девушка вспыхнула и улыбнулась в ответ, убрав маленький кулачок от личика девочки. - Привет, Эмма. Голд спокойно сидел, позволяя своей дочери пообщаться с ее матерью. Эмма была с ним согласна, но уже не улыбалась. Она искоса поглядывала на мать, желая вернуться в руки Румпельштильцхена. Он заключил сделку с Белоснежкой, что позволяла ей видеться с дочерью так часто, как он позволит. И, в конце концов, она не сможет упрекнуть его в неисполнении обязательств с его стороны. По прошествии вечности, Мэри-Маргарет прочистила горло и вернув дочь Голду, сказала: «Я согласна». - Чудно, - поднимаясь, ответил он. – Тогда, жду вас в следующую субботу. Он повернулся, чтобы уйти, и был уверен, что девушка неохотно его отпускала. Но на пути не встала, и он благополучно добрался до подножия лестницы. В этот момент Эмма начала плакать.