Retrouver le temps des roses

      Он ничком лежал на кровати, прижавшись щекой к подушке. В груди словно застрял кусок дерева, мешавший ему дышать и причинявший ноющую, тягучую боль. Ему было знакомо это чувство, он неоднократно ощущал его прежде, но в этот раз оно было настолько сильным, что он буквально не мог заставить себя встать.       Все из-за того, что в этот раз его депрессию усугубляло горе.       Шерлок никогда прежде не терял близкого человека. Он практически не знал своих бабушек и дедушек (все они либо умерли до его рождения, либо ушли из жизни, когда ему не было и пяти лет), и у него никогда не было знакомых и друзей, которых он мог бы оплакивать. До того момента, когда в его жизни появился Джон и привел с собой целую толпу народа. Лестрейд, Молли, миссис Хадсон… После переезда на Бейкер-стрит он даже сильнее привязался к брату, пусть и старался это скрывать. А потом в его жизни появился еще один человек. Потом появилась Мэри.       Шерлок и сам не понял, как много она для него значила. Только с ее смертью, когда в груди кто-то будто вырезал хозяйственными ножницами огромную дыру, он осознал, сколь незаменима она была в его жизни. Раньше Шерлок думал, что у него может быть только один лучший друг, что только Джон способен вынести все его причуды, но оказалось, что это под силу и другим. Мэри помогла ему посмотреть на себя со стороны, и под ее влиянием Шерлок многое переосмыслил. Возможно, даже стал мягче, человечнее. По крайней мере, ему хотелось в это верить. Но несколько дней тому назад она ушла, пожертвовав собой ради него, и Шерлок потерял волю к жизни. Джон обвинил его в этой трагедии, и он, конечно, был прав. Шерлок и сам себя винил. Он привык решать проблемы и распутывать самые сложные загадки, но в случившемся в лондонском аквариуме не было никакой тайны, и он ничего не мог сделать, чтобы устранить его последствия. Из-за этого вчера его накрыл приступ тяжелой депрессии. Шерлок заперся в своей спальне и просто лежал в кровати, не в силах пошевелиться. Ему не хотелось есть, он не мог спать, и все, что занимало его мозг, это желание умереть. Больше ему ничего не было нужно.       Он не слышал, как она вошла. Она всегда двигалась грациозно и бесшумно (кроме тех случаев, когда надевала туфли на высоком каблуке, но Шерлок не помнил, когда это было в последний раз). В запертой комнате он отчетливо уловил тонкий аромат ее парфюма. После «смерти» в Карачи она сменила марку и теперь пользовалась тем, что он купил ей в подарок в Будапеште. Они встречались там, когда он ликвидировал подпольную сеть Мориарти. Мориарти. Совсем другая жизнь. Совсем другой он.       У него не было сил поднять голову, но этого и не требовалось. Он и так словно наяву видел, как она обошла кровать и осторожно села с другой стороны. Она дала ему время, около пяти минут, и только потом, когда он привык к ее присутствию, коснулась своей маленькой ладонью без маникюра его плеча.       Шерлок вздрогнул. Деревяшка в его груди протестующе зашевелилась, будто почуяв опасность. Но это очень быстро прошло — сейчас Шерлок был ко всему равнодушен, и даже ее прикосновение не волновало его так, как это было раньше.       — Тебе пора вставать, — услышал он ее тихий голос. — Ты нужен Джону.       Ее слова заставили его задрожать.       — Джон не желает меня видеть, — за это время Шерлок отвык от собственного голоса, и с трудом поверил, что действительно говорит это вслух. — Я убил Мэри. Обратной дороги нет.       — Есть, — мягко возразила она. — Она есть, просто ты ее еще не нашел. Но ты обязательно ее отыщешь. Ты ведь Шерлок Холмс.       — Я убийца, — глухо пробормотал он.       — Нет, — она покачала головой. — Ты победитель драконов. И теперь тебе нужно сделать именно это. Победить дракона. Того, который сидит у тебя внутри.       Шерлок не ответил. Она ничего не понимала, как и все они. Он мог одолеть кого угодно, поймать самого изощренного убийцу, но ему никогда не победить тех демонов, что сидят у него внутри. На это он просто не способен.       — Ну же, Шерлок… — он почувствовал, как она легла рядом и, обняв его, спрятала лицо у него на плече. Она была такая миниатюрная, с такой изящной фигуркой, словно фарфоровая статуэтка, вылепленная рукой опытного мастера. Шерлока всегда восхищало, какой идеальной она была. Тогда в Будапеште он не мог отвести от нее взгляда, не мог перестать любоваться ее элегантностью и шармом. Она была создана для того, чтобы ею восхищались. И как только вышло, что столь многие желали ей смерти?       — Ты ведь ее полюбил, верно?       Ее вопрос застал Шерлока врасплох. Она, что… говорила о Мэри?       — Я… — пробормотал он, и она мелодично рассмеялась.       — Опять ты забываешь, что любовь имеет разные выражения, Шерлок. Я говорю о той любви, что ты испытываешь к Джону. Ты полюбил ее так, как полюбил его, разве нет?       В груди защемило, и ему почудилось, будто из раны, оставленной деревяшкой, потекла невидимая кровь.       — Да… — прошептал он. — Да, все так и есть…       — Я так и думала, — судя по голосу, она грустно улыбнулась, и Шерлок почувствовал, как она ласково погладила его по голове. — Вот и ответ. Любовь — лучшее лекарство от депрессии.       — Но… — он ничего не понял.       — Обоюдоострый кинжал, Шерлок, помнишь? Один конец — орудие против тебя, другой — то средство, с помощью которого ты победишь собственных демонов. Ты сможешь одолеть бурю, только если подчинишь ее себе. Вот и ответ. Не сражайся с любовью — прими ее.       Но любовь не исцелит от боли, подумал он. Она способна только создавать ее. Так было с Мэри и Джоном, и так было… с ней. С Ирэн.       — Нет, мой дорогой, ты ошибаешься, — приподнявшись на локте, она нежно поцеловала его в голову. — Любовь не порождает страдания — она определяет нашу жизнь. Если бы ты не любил, ты бы никогда не стал тем, кто ты есть. Ты ведь помнишь Рыжую Бороду, Шерлок?..       — Я… — растерянный, он повернулся, чтобы посмотреть на нее, и тут раздался стук в дверь.       — Шерлок! — умоляющий голос миссис Хадсон звучал глухо, но от этого не менее настойчиво. — Шерлок, я понимаю ваши чувства, но так больше продолжаться не может! Вам нужно поесть! Подумайте о ваших родных, Шерлок! Подумайте о Джоне! И, в конце концов, подумайте обо мне — разве я это заслужила?!       Шерлок медленно сел. Он все еще дрожал и постарался ответить как можно тверже:       — Хорошо, миссис Хадсон. Я… я сейчас выйду.       — И на том спасибо! — раздался возмущенный ответ, и послышались шаги — домовладелица, очевидно, направилась на кухню.       Шерлок медленно вздохнул и посмотрел через плечо. В комнате никого не было. Свободная сторона постели не была измята, и в воздухе не витал аромат женских духов. И все-таки давление в его груди чуть ослабло. У него все еще не было сил, и он до сих пор балансировал на краю пропасти, но, по крайней мере, сейчас у него появился ориентир. Ему нужно было вернуть Джона.       А потом, быть может, он все-таки вернет Ирэн.