«Живопись способна измыслить реальность без того, чтобы ее увидеть».
Ролан Барт
Вечернее солнце уже почти коснулось горизонта, окрашивая небо в теплые оттенки розового и золотого. Сон-и стояла на крыше больницы, вдыхая прохладный воздух. Здесь было тихо, только ветер раскачивал верхушки деревьев вдали. Она всегда любила этот уголок — здесь можно было почувствовать себя свободной, хоть на несколько минут забыть о капельницах, уколах и странной тяжести в теле. Сон-и прикрыла глаза и постаралась не думать о своём диагнозе. Лейкемия. Это слово звучало в её голове как приговор, как эхо, которое она никак не могла заглушить. Но сейчас она не хотела об этом думать. Она пришла на крышу, чтобы немного сбежать от реальности. Шаги за спиной прервали её мысли. Обернувшись, она увидела Хёнджина — её лучшего друга, который изменил ход её мыслей. Хёнджину она могла довериться. Он был единственным, кто знал обо всём и всегда старался поддержать её, даже если это означало сбежать с пары, чтобы посидеть с ней в больнице. — Привет, — мягко сказал он, подходя ближе. — Как ты? — Как всегда, — Сон-и пожала плечами. — Здесь, на крыше, хотя бы чувствуешь себя живой. — Я знал, что найду тебя здесь, — улыбнулся Хёнджин, облокачиваясь на перила рядом с ней. Несколько минут они просто стояли, наслаждаясь тишиной, когда внезапно услышали тихие шаги, исходящие с другого конца крыши. Оба повернулись и заметили молодого парня, который вышел из тени. Его коротко стриженные волосы и бледная кожа сразу же выдали, что он тоже был пациентом. — О, извините, я не думал, что здесь кто-то будет, — смущённо сказал парень, стараясь держаться в стороне. Сон-и обменялась взглядом с Хёнджином и сделала шаг вперёд. — Ничего страшного. Мы тоже здесь отдыхаем. Присоединяйся, если хочешь, — предложила она с тёплой улыбкой. Парень колебался, но потом всё же подошёл ближе. Его звали Сынмин, и, как оказалось, он тоже болел лейкемией. Сон-и почувствовала, как у неё сжалось сердце. Видя его, она вдруг осознала, что не одна в своей борьбе, что есть другие, кто разделяет её боль и страхи. — Почему ты здесь? — спросила она после небольшой паузы, когда они втроём смотрели на закат. Сынмин пожал плечами, глядя куда-то вдаль. — Здесь легко дышится. Когда ты на крыше, кажется, что болезнь остаётся где-то внизу, — ответил он, его голос был полон тихой тоски. Сон-и поняла, что он чувствует. В этом месте они все трое могли сбежать от реальности, хоть на мгновение, пока находились под открытым небом, а не в замкнутых стенах больницы. — Думаешь, у нас есть шанс? — неожиданно спросила она, глядя на парня. Сынмин посмотрел ей в глаза, и в его взгляде она увидела смешанные эмоции – страх, боль, но вместе с тем и надежду. — Не знаю, — тихо ответил он. — Но здесь, на крыше, мне кажется, что да. Несколько секунд они просто смотрели друг на друга, и это молчание, казалось, сказало больше, чем любые слова. Сон-и почувствовала, как где-то глубоко внутри зарождается тёплое чувство — не уверенность в завтрашнем дне, но надежда на то, что он может быть, что у них троих ещё есть шанс бороться. Хёнджин, который до этого молча наблюдал за происходящим, наконец прервал тишину: — Может, это место на крыше – наша собственная точка опоры. Здесь мы можем хоть немного отвлечься от мыслей о будущем и просто быть. Все трое. Сынмин, усмехнувшись, слегка наклонил голову: — Ты, кажется, веришь в эти красивые слова. — А что нам остаётся? — с лёгким вызовом ответил Хёнджин. — Может, в этом и есть наш шанс – верить. Неважно, насколько это кажется невозможным. Сон-и опустила голову, раздумывая над его словами. Действительно, что им оставалось? Когда каждый день приносил новые страхи и неуверенность, вера могла стать той ниточкой, за которую они все трое могли держаться. — А что, если это не сработает? — тихо спросила она, не поднимая глаз. Вопрос был направлен скорее в пространство, чем к кому-то конкретно. В глубине души она боялась ответов, которые могли последовать. Но Сынмин неожиданно положил руку ей на плечо. — Если не сработает, тогда хотя бы мы попытались, — его голос звучал спокойно, но в его словах слышалась решимость. — В конце концов, жизнь – это не только про победы и поражения. Это про то, что мы делаем, пока можем дышать. Сон-и посмотрела на него и впервые за долгое время ощутила что-то, что напоминало внутреннюю силу. Может, Хёнджин и Сынмин были правы. Может, суть была не в том, чтобы победить любой ценой, а в том, чтобы идти вперёд, несмотря ни на что. — Ладно, — сказала она, выдохнув. — Давайте сделаем это. Давайте верить. Вдруг сработает. Хёнджин усмехнулся и легонько толкнул её плечом. — Вот так-то лучше, — сказал он с улыбкой. — Кстати, раз уж мы теперь здесь, на этой крыше, надо придумать что-то, чтобы это место стало нашим по-настоящему. — Например? — спросил Сынмин с прищуром. — Может, оставим какой-нибудь знак, — предложил Хёнджин, оглядываясь по сторонам. — Что-то, что будет только нашим. Сон-и задумалась и, наконец, кивнула. — У меня есть идея, — сказала она, доставая из кармана небольшой камушек, который она всегда носила с собой как талисман. — Может, мы положим здесь что-то от каждого из нас? Это будет наш символ, что мы все здесь были и вместе боролись. Хёнджин достал из кармана старую монету, которую он носил с собой с детства, и положил рядом с камнем Сон-и. Сынмин огляделся, а потом снял с шеи тонкую цепочку, подарок сестры, и аккуратно положил её рядом с монетой и камнем. Они трое молча смотрели на свои вещи, которые теперь лежали на холодной крыше, объединяя их в невидимую связь. — Это наше место, — сказал Сынмин тихо. — И наша история, которая будет продолжаться. Закат уже почти растаял в ночи, когда они стояли вместе, чувствуя, как внутри них растёт что-то новое и светлое. Даже если впереди ждали трудности, теперь они знали, что не одни в этой борьбе. *** Хёнджин решил запечатлеть их вместе в одном из своих рисунков. Художество всегда было его тихим убежищем, способом выразить чувства, которые он не мог облечь в слова. Но этот рисунок был особенным. Он хотел сохранить не только их образы, но и тот момент, когда они всё ещё были вместе — на крыше больницы, под небом, которое дарило им ощущение свободы. Однажды вечером, после очередного тяжёлого дня, когда они втроём снова встретились на крыше, Хёнджин принёс с собой альбом и карандаш. Сон-и сразу заметила его затею и прищурила глаза. — Что ты задумал? — с подозрением спросила она, слегка улыбаясь. — Хочу вас нарисовать, — просто ответил он, присаживаясь на край крыши и открывая альбом. — Чтобы запомнить этот момент. Чтобы, когда мы выйдем отсюда, я смог вспомнить, как мы стояли здесь и верили. Сынмин усмехнулся, присев рядом с Сон-и. — Серьёзно? Ты уверен, что хочешь запечатлеть наши больничные лица? — поддразнил он. — Это не про лица, — мягко ответил Хёнджин, уже нанося первые линии на бумагу. — Это про нас. Про то, что мы чувствуем здесь, на крыше. Про нашу дружбу и эту борьбу. Я хочу, чтобы мы все трое остались на этом листе такими, какими мы есть сейчас. На самом деле Сон-и была удивлена, что Хёнджин запомнил её желание и сдержал обещание. Сон-и и Сынмин больше не стали спорить. Они молча смотрели на него, пока он рисовал, концентрируясь на каждом штрихе. Хёнджин хотел не просто перенести их образы на бумагу — он хотел передать ту невидимую связь, которая объединяла их. Рисунок был его способом оставить что-то вечное, что-то, что могло бы пережить любую боль и утрату. Час за часом линии на бумаге оживали. Сынмин, прислонившийся к перилам с легкой усмешкой на лице; Сон-и, смотрящая вдаль с тихой решимостью в глазах; и ветер, который словно касался их волос, как невидимая нить, связывающая их с небом. Когда рисунок был почти закончен, Хёнджин посмотрел на него и ощутил спокойствие. Он запечатлел тот момент, когда они были вместе, когда жизнь была их общей борьбой, а не чужим сражением. — Готово, — тихо сказал он, показывая им результат. Сон-и и Сынмин взглянули на рисунок. Их лица на бумаге выглядели уставшими, но в их взглядах читалась сила. Сынмин, прищурившись, с одобрением кивнул. — Неплохо. Это даже лучше, чем фото, — отметил он. — Ты запечатлел нас такими, какими мы себя чувствовали, — добавила Сон-и. Её голос был мягким, но наполненным благодарностью. — Спасибо, Хёнджин. Теперь у нас есть что-то, что останется с нами навсегда. Хёнджин улыбнулся. Он знал, что этот рисунок станет для него якорем в будущие годы, когда всё изменится. Когда он будет вспоминать эти моменты, он всегда будет возвращаться к тому вечеру на крыше, когда они втроём ещё были вместе и верили, что смогут победить всё, что готовит для них жизнь. *** Они решили сделать что-то необычное. Хёнджин, всегда увлечённый футболом, пригласил Сон-и и Сынмина на матч местной команды. Это была его идея: выбраться из больницы, забыть хотя бы на несколько часов о капельницах и анализах и почувствовать себя обычными подростками. Хёнджин понимал, что это опасно, понимал, но всё же хотел, чтобы они выбрались из этой рутины. Он долго уговаривал врачей, убеждая их в том, что хотя бы один день свободы пойдёт на пользу всем. После долгих споров и сомнений врачи наконец сдались. Хёнджин, получив их разрешение, почувствовал облегчение и волну волнения одновременно. Сон-и, честно говоря, мало что знала о футболе. Она никогда не интересовалась спортом, а правила игры для неё были загадкой. Но когда Хёнджин предложил пойти, она не смогла отказаться. В его глазах было что-то такое — энергия и энтузиазм, которые она не хотела разрушать. Его особое отношение к ней грело её сердце. Сынмин же поддержал идею, как только услышал о ней. — Почему бы и нет? — сказал он, когда Хёнджин поделился планами. — Это будет весело, да и всегда приятно увидеть, как Хёнджин сходит с ума, болея за свою команду. Когда они прибыли на стадион, шум толпы, запах жареной еды и звуки музыки мгновенно захватили их внимание. Это был совершенно другой мир, полный жизни и эмоций, который разительно отличался от тихих коридоров больницы. Хёнджин вёл их к трибунам с таким энтузиазмом, что Сон-и не могла не улыбнуться. В какой-то момент, когда они заняли свои места, она наклонилась к нему и с полуулыбкой спросила: — А как вообще играют в футбол? Я ничего не понимаю. Хёнджин засмеялся, но его глаза зажглись от радости. Ему казалось, что этот день мог стать чем-то важным для них обоих. Он начал объяснять правила, стараясь говорить просто и доступно, хотя Сон-и то и дело путалась в позициях и терминах. — Ладно, давай так, — сказал он, наклоняясь ближе, чтобы она могла лучше слышать. — Просто следи за мячом и тем, что делает команда в синей форме. Они наши. А я буду подсказывать, что происходит. Сон-и кивнула, и они погрузились в игру. Хёнджин время от времени наклонялся к ней, объясняя, что такое офсайд, почему назначили пенальти или что означает жёлтая карточка. Каждый раз, когда он говорил, его голос был полон терпения и заботы. Он старался не перегружать её деталями, но в то же время был счастлив просто делиться с ней своим увлечением. Сон-и не могла не заметить, с каким теплом он говорил. Каждый раз, когда их взгляды пересекались, она видела в его глазах нечто большее, чем просто дружескую заботу. Хёнджин был для неё важен, и в тот момент она чувствовала, что между ними происходит что-то особенное. Возможно, он не просто хотел показать ей футбол – возможно, это был его способ приблизиться к ней, разделить с ней часть своей жизни, которую он любил. В какой-то момент, когда их команда забила гол, Хёнджин вскочил с места, ликуя вместе с толпой. Сон-и, хотя и не понимала, что именно произошло, тоже вскочила вслед за ним. Её смех слился с его криками, и на мгновение она почувствовала себя живой, как давно не ощущала. Сынмин, наблюдая за ними, просто усмехнулся и покачал головой. — Кажется, футбол всё-таки удался, — подмигнул он Сон-и, когда Хёнджин вернулся на своё место, улыбаясь от уха до уха. — Может быть, — ответила она, чувствуя, как её сердце чуть сильнее забилось от радости. Когда матч закончился и они покинули стадион, Сон-и вдруг поняла, что этот день будет одним из тех, которые она никогда не забудет. Не из-за футбола, не из-за победы или поражения команды, а из-за того, что она провела это время с людьми, которые были для неё важны. Особенно с Хёнджином. Позже, возвращаясь домой, они шли втроём, обсуждая моменты игры. Хёнджин не мог скрыть своей радости, и Сон-и чувствовала, что его счастье как-то передалось и ей. Она не знала, как сложится их будущее, но этот день оставил в её сердце тёплый след, который, как она надеялась, останется с ней навсегда. To be continued...