В отблесках огня

- Чтоб тебя Фенрир сожрал, ублюдок, - сил у Эйвор не осталось; сначала она кричала - боль и ярость выплеснулись из глотки воплем, осели в гортани хрипом; потом убивала - вновь и вновь поднимала и опускала топор, монотонная грязная работа; мужчины, женщины, проклятые монахи. Все мертвы. Она видит, как он идёт к ней; всё вокруг залито кровью, Иварр наступает на чьи-то кишки, и мягкая плоть лопается, как переполненный бурдюк, густая остывшая кровь льётся на землю, но та, слишком упившись, не принимает, и багровые потёки не могут впитаться, устремляются вниз по улице, к остовам сгоревших домов. Пялятся в Хельхейм навечно распахнутые глаза графа Эда; голова в руках Рагнарссона, а где остальное - никто уж и не узнает.  Некому узнавать; догорает великий город Париж. - Мы могли не устраивать бойню, не терять людей, нам ведь предложили золото на откуп! - Тока выпадает из мелькающих теней пожара; чёрная от копоти и горя; знай, о славная дочь Синрика, твоя воля привела всех к смерти сегодня, как неразумный ребёнок, что зажигает костёр, не зная, чем потушить пламя, ты привела сына Рагнара к стенам этого города, его злоба сплелась в унисон с желаньем мести твоего родича и - знай же - тысячи погибших, сгоревших, задохнувшихся от дыма, попавших под лезвия пьяных от крови дренгов сниться будут тебе отныне. Эйвор радуется, что она сама старше и видела больше; хотя бы эти призраки ей не страшны. - Мы получили больше добычи. И мы получили славу! Ты же хотела, чтобы о тебе пели в сагах, а, маленькая Тока Синриксдоттер? Думаешь, саги о моём отце складывают, потому что он смог договориться? - Иварр скалится дико, смотрит насмешливо. - Сегодня мы убили двух королей, жирдяя Карла и славного Эда, графа Парижа, что, верно, ночами примерял на себя корону, как девица свадебный наряд. Эйвор смотрит на отрубленную голову Эда и думает, что корона хорошо бы там смотрелась; уместно.  Но не случилось. Упала от удара Иварра на землю туша короля Карла, что пришёл с золотом на откуп для норманов; Эд в ярости и гневе бросился на смерть; Сигфред продолжил бойню, что пытались они с Токой предотвратить. Вот что стало правдой, о которой сложат сагу; верно, славная это будет повесть - месть за отца и брата, сын Рагнара, что так же могуч, как его отец, славная Эйвор из клана Ворона, что откликнулась на зов. Если бы у Эйвор оставались силы, она бы сложила другие строки: Сквозь кровь и смерть прорвались, Но сами стали тенью, Победа нам не в радость, Тяжесть на душе. Так пусть запомнят люди, Что в славе есть и горе, Что битва, хоть и выиграна, Лишила нас всего. Но сил у неё не осталось.  Она заснула, прислонившись спиной к тёплой от пожара стене, но и во снах не было покоя. Всеотец ждал её. Он был горд.