Темные времена

26 января. 1950 год. 20:43 Дверь бара заскрипела, открываясь. В заведение зашел человек в теплом черном плаще с капюшоном. Бармен обернулся. Пройдя вперед, человек сел на стул рядом с барной стойкой. —А я уж думал, что ты не придешь. Уже волноваться начал, мало ли что с тобой могло случиться. — сказал бармен. Посетитель снял капюшон, седые волосы отливали серебром в свете ламп. Он взглянул на бармена своими голубыми глазами и сказал: —Ты же знаешь, я тот еще везунчик. —Тебе как обычно? — спросил бармен. Человек в плаще кивнул. Бармен взял стакан и налил в него воду, после чего дал посетителю. Вот уже несколько месяцев этот человек приходит к нему в бар и заказывает только воду. Кроме него посетителей почти нет, лишь иногда могут появиться убитые горем люди, попросить налить что-то, а потом со слезами на глазах рассказывать о том, как им плохо живется, сколько они потеряли из-за случившейся год назад катастрофы. И Моррис не мог их осуждать за это. В конце концов, он сам успел настрадаться от всего этого. После того, как демоны напали, чего никто не ожидал, все разбежались кто куда. Кто-то сбежал куда-то, а кто-то закрылся у себя дома. Но очень много людей погибло. Почти все заведения, магазины остались заброшены. Редко можно сейчас встретить работающий магазин или тот же бар. Но Моррис как раз был из тех безумцев, кто продолжал свое дело. Однажды он правда чуть не погиб, когда к нему в бар вдруг ворвались демоны. Но в тот момент в заведение зашел тот, кто сейчас сидит прямо перед. Он убил всех демонов и представившись как Энтони Кромвель сказал, что просто искал, хоть какое-нибудь работающее заведение. Кромвель залпом выпил воду и огляделся. —Я смотрю, новых посетителей все нет. — сказал он. —Сам понимаешь, мало людей здесь живет. И все эти люди прячутся по домам. — ответил Моррис. Кромвель кивнул головой в знак понимания. —Как поиски? — поинтересовался бармен. —Никак. Нет никаких вариантов покинуть это место. —А если по крыше? Кромвель махнул рукой. —Дохлый номер. Там так же опасно. Повисло молчание. Кромвель начал осознавать, что он похоже уже ничего не сможет сделать. И без того плохое настроение ухудшилось. —Мне пора. — сказал он, вставая со стула. Оставив деньги, которые уже не имели никакого значения в такие времена, Энтони надел капюшон и ушел. Он шел по темной улице занесенной снегом. Снежные хлопья падали на его плащ, после чего медленно таяли. Эта зима выдалась еще более холодной, чем раньше. Иногда даже теплый плащ не спасал. Спустя 15 минут Кромвель уже стоял у двери в свою квартиру. Открыв дверь, он вошел. По ощущениям здесь было не сильно теплее, чем на улице. Сняв намокший плащ и повесив его на вешалку, Энтони даже не переодеваясь рухнул на кровать. Он сильно устал сегодня. Смотря в потолок, он погрузился в не самые приятные воспоминания. Он помнит, как все началось, когда внезапно вечером демоны напали на них. Когда на его глазах вновь стали погибать люди. Будучи безоружным ему не оставалось ничего, кроме как бежать. И разумеется, он не нашел места лучше, чем его квартира. Лишь после того, как он перевел дух, он понял, какую ошибку совершил. Не прошло много времени, как к нему начал кто-то ломиться. Быстро схватив обрез, лежавший в его комнате и зарядив его, он не дожидаясь, пока демоны выбьют дверь, открыл ее и тут же начал отстреливаться. И тогда он увидел, что демоны выглядят не такими, как раньше. Одежда превратилась в какие-то лохмотья, висящие на их теле, лица были изуродованы и перекошены, оружие было другим. Казалось, что они еле ходили, но обычный выстрел не смог прикончить одну из этих тварей. Тогда Энтони растерялся и его чуть было не ударили топором. С горем пополам он все-таки смог отбиться. Тогда ему не оставалось ничего, кроме как сидеть дома и из окна наблюдать за демонами, что ошивались на улице. И тогда он вспомнил... Элизабет! Его старая подруга. Что сейчас с ней? Жива ли она вообще? Он не находил себе места, бесцельно бродил по комнате. Энтони пытался чем-то отвлечься, но ничего не помогало. У него дома был радиоприемник, иногда удавалось поймать волну, но всегда говорили только про демонов, про весь этот апокалипсис. А иногда он слышал лишь человеческие крики, полные боли и рев демонов, что прямо во время эфира разрывали ведущего. После этого было желание сломать устройство и больше о нем не вспоминать. Надежды, что его подруга жива постепенно стали пропадать, ведь шансов на это было мало. Вместе с этим к нему продолжали ломиться демоны. Выбора не было, бежать было некуда, приходилось отбиваться. Он долгое время был в четырех стенах. Казалось, что эти стены давили на него. Кромвель чувствовал тревогу и угнетение. Тогда к нему в голову пришла безумная мысль: попробовать выйти на улицу, и он действительно сделал это. Какая-то часть его сознания кричала ему: "Одумайся, придурок! Это верная смерть!" но ему было уже все равно. Стоило ему выйти из подъезда, как на него как по команде посмотрела толпа демонов, и спустя несколько секунд он уже отбивался от них. У него не было четкого плана, что он будет делать, поэтому бросился бежать, ведя за собой ораву демонов и периодически отстреливаясь. Спустя время он все же смог придумать какой-то план действий и так перебил всех демонов, что гнались за ним. Потом он стал делать это чаще и со временем такие опасные прогулки стали для него обычным делом. Среди своих немногочисленных выживших соседей он прослыл охотником на демонов. После этого где-то в глубине души у него вновь появилась маленькая надежда, что Элизабет жива. И тогда у него появилась одна-единственная цель: найти ее. Он пытался это сделать, но не смог. Кромвель обыскал все, что мог и хотел продолжить поиски уже в других местах, но дальше демонов было гораздо больше. Он бы с ними не справился. Тогда он пытался найти другие пути, но везде было много демонов. И вот сегодня, он убедился, пройти дальше живым не получится уже никак. Единственный, с кем Энтони мог поговорить был тот бармен и больше никто. Но зато он умел слушать. Так Кромвелю было хотя бы не одиноко. Тут Энтони вырвал из раздумий голод. Кромвель вспомнил, что он почти не ел сегодня. Он пошел на кухню, чтобы посмотреть, что он может приготовить себе.