Родные знакомые

Поздний вечер. Брюнетка идёт по полупустой улице. Чёрная мешковатая толстовка с натянутым капюшоном и наушники в ушах придавали уединения. В руках всё по стандарту: кофе, поводок для собаки и сигарета. Выйти на улицу в столь поздний час девушку заставило отсутствие еды в доме. Лиза уже 10 дней не выходила дальше, чем до магазина или ближайшей кафешки, где можно попить кофе. У певицы не было обстоятельств, которые могли бы заставить уйти её куда-то. Выгорание, желание отдохнуть и всякое тому подобное, стало отличной отмазкой от работы. В офисе последний раз Ёлка была месяца полтора назад, да и то, потому что нужно было обсудить приближающийся концерт. Истинной причиной для такого отдаления от лейбла и слушателей действительно стало своего рода выгорание. Но не из-за рабочей рутины или желания отдохнуть, а лишь из-за отсутствия одного человека рядом. Девушка уже давно не чувствовала на себе взгляд голубых, как море, глаз, мягких и теплых рук на своей талии. Они не ссорились. У них просто напросто не было причин для ругани. Они, сами того не понимая, отдалились друг от друга. Стали играть в молчанку без обговаривания правил. И теперь каждый раз, когда намечается мероприятие, на котором они могут встретиться, одна в последний момент находит причину не ходить туда. Лиза скучает. Сильно. Девушка помнит их первую встречу. Помнит, как зарождалась их дружба. Помнит, как они с Мари могли не видеться неделю, а потом встретиться и разговаривать часами. Девушки часто приезжали друг к другу в студию или на съёмки клипа буквально на часик, а уезжали через 10 часов вместе со всей командой. Мари часто приносила Лизе свой меренговый рулет. Хоть Ёлка и была сторонницей здорового образа жизни, но от такой сладости она просто не могла отказаться. Лиза же частенько чуть ли не насильно вытаскивала своего трудоголика из студии. Если всё-таки из студии вытащить не получалось, то старшая приносила еду из ближайшего кафе и иногда даже заставляла есть. — Она вас совсем замучала, да? — обращаясь к музыкантам и паралельно целуя Мари в знак приветствия сказала Лиза. — Малая, дай отдохнуть своей команде и сама отдохни. Я покушать принесла. — Ой, Лиз, я не голодна, — быстро выдала Мари, вставая со стула. — Нам осталось пару песен прогнать, подождёшь? — Ну уж нет. Знаю я твои пару песен, — надавливая на плечи подруги, чтобы та села обратно и подмигивая музыкантам, как бы разрешая им отдохнуть кинула брюнетка. — Я может обнять тебя хотела, — с возмущением сказала младшая. Ёлка же с умилением и улыбкой посмотрела на Мари, а после притянула за руки, прижимая к себе. Краймбрери хоть и поворчала из-за действий старшей, но всё же утонула в объятьях подруги, кладя голову на родное плечо. После брюнетка, не смотря на отрицания младшей, уговорила её поесть и даже отпустить музыкантов по домам. Поужинав, девушки отправились гулять по вечерней Москве. Но, как у них это обычно случалось, гуляли они всю ночь, пока не рассказали друг другу всё, что было за последнее время. Сейчас же Лизе остаётся только смотреть на свою Малую через экран телефона. Второй аккаунт в запретограмме и подписка лишь на одного человека. Но если раньше в этом аккаунте «кипела» жизнь, то сейчас там изредка появляются истории и посты, посвященные ближайшим релизам. А ведь они часто писали посты или stories связанные друг с другом. Пусть Мари и не показывает свою жизнь напоказ, но Лиза знает, что её девочка уже не её. Сердце сжимается от боли, когда приходит осознание, что больше не будет, как раньше. Больше не будет совместных шоу, релизов, встреч. От воспоминаний в сердце то ли боль, то ли наоборот тепло. Сейчас остались лишь редкие лайки на постах и быстрые реплики в интервью. А так неприятно говорить о них в прошедшем времени. Мари скучает не меньше. Скучает, но сама себе в этом признаться не может. Она помнит каждый день, проведенный с любимой певицей. Помнит, как её теплые руки, лежащие на талии или на колене, приятно грели. Помнит, как однажды на шоу повесила Лизе подвеску со своим именем, чему вторая вовсе и не возражала. Как она посреди ночи перед концертом писала старшей, чтобы та нашла свои наушники. А уже вечером того дня они стояли на одной сцене, где мелкая утыкалась носом в пиджак Ёлки, обещая постирать его после слёз. Мари уже давно не слышит такого тёплого Малая, Малыш, Котик. Точнее слышит, но не такое. Не такое и не от того. Интервью с вопросом о Лизе заставило Краймбрери сильно понервничать. Быстро ответив, что первое пришло в голову, Мари впервые задумалась об этом. Она и сама не заметила, как дружба с Ёлкой затмилась новыми знакомствами и любовью. Уход из жизни той, кого Мари считала старшей сестрой, сейчас оставлял лишь пустоту и непонимание. Непонимание того, почему так случилось. Они и вправду не ссорились, никто никого не предавал. Они просто исчезли из жизней и даже мыслей друг друга. Песня «Спасибо за всё, мам» стала песней Мари Краймбрери, а песня «На малютке-планете» давно убрана из концертной программы Ёлки. Осталось лишь понимание, что это в прошлом, а никакого настоящего и будущего не будет.

— Я скучаю.

— Я тоже скучаю.

— Но мы не увидимся?

— Мы не увидимся…