Шаги по сморози

Проклятье в его крови всегда побеждало. Он потер замерзшие ладони. В подземной молельне дымный запах олибанума согревал кости и наполнял сердце трепетом. Лик Матери медленно проступал из тьмы. Черные глаза, угольные с малахитовой каймой, выделялись на камне. Руки её, сложенные в молитвенном жесте, покрывали серебристые узоры. Он сидел на коленях перед алтарём. В медной чаше лежал перстень: серебро сковало камень, застывшую каплю мёртвой воды, в центре которой искрилась звезда. За стеной, в усыпальнице, покойно спали дед и отец. Души их уже много зим странствовали по мерзлым ярусам Лхо, единоутробной сестры Чёрной Матери. Он вознёс руки в безмолвной молитве и поклонился до пола. Эхо шагов разнеслось по узким коридорам подземелья. Робкие, лёгкие, они приблизились и замерли. — Мастер, — нежный голосок дрогнул: она любила и боялась его. Он приподнял голову и встретился взглядом с Матерью. Показалось ли, что губы фрески дрогнули? — Всё готово, мастер. Тяжело поднявшись с колен, он почувствовал, как стены заходили ходуном. Кровь отлила от ног к лицу, и, пошатнувшись, он завалился плечом к стене. Судорожно вздохнул. Челюсть свело от гнева. Проклятье в его крови — дар предков, дар Матери. Но он всегда был непокорным сыном.