Жемчужный отблеск

Жемчужная нить рвётся и аккуратные перламутровые камни рассыаютсяпо паркету. Это становится и концом, и началом всего. Под софитами прожекторов слёзы на щеках не отличимы от ярких страз на лце, а красные глаза на приглушённой сцене лишь сильнее расцветают. Горькие всхлипы тонут в нежных нотах духового оркестра — критик, сидящий в первом ряду всё никак не может понять, что за инструмент выдаёт такой восхитительный звук. Это по истине великолепное выступление. Как и сотни предыдущих. Как и миллионы последующих. Каждое несовершенство в постановке лишь глубже проникает в сердца смотрящих, они сидят, затаив дыхание и не могут отвести взгляд от драмы, разворчивающейся перед ними. Звучат последние аккорды и единственная оставшаяся на теле шаль плавно стекает по спине вниз, но самый откровенный момент не достигает жаждущих глаз — кулисы закрываются. Стон, полный разочарования и восхищения проносится по зрительским рядам. — Я бы написал сонет в твою честь, если бы обладал хоть каплей поэтизма, — Дьер накрывает голые женские плечи шелковым халатом и мокро целует ей руки, — моя ты муза. — Я твоя безграничная золотая жила, — не смотря на нескрываемую иронию, голос Карины льётся до того приторным мёдом, что мужчина обезоруженно вынужден согласиться. Что-то безнадёжно разбилось в сердце во время этого выступления. Осколки неведомого чувства мелкой крошкой растекаются по венам, сводя с ума. Слёзы, успевшие высохнуть, неприятно сушат кожу, поэтому девушка спешит в гримёрную — смыть толстый слой маски, именуемой «Карина». Дорога до заветной двери ощущается безгранично длинной и запутанной. По пути, каждый встреченный, словно считая своим долгом, останавливает девушку, одаривая комплиментами, подарками и сальными прикосновениями. Тонкий слой ткани не прикрывает абсолютно ничего, кажется, даже наоборот, оголяет и без того обнаженный стан. В комнате метр на на метр Джимин наконец чувствует зыбкую иллюзию спокойствия. Она устала, как устаёт любой, кто отдаёт себя без остатка какому-то делу. Дежурная улыбка стирается с лица и девушка долгие минуты всматривается в зеркало, пытаясь зацепиться хоть за что-нибудь. Она любит театр, кабаре и себя в нём: — Но что, если я заставила себя делать вид, что люблю это? — диалог с пустотой не даёт никаких ответов. Карина никогда особо и не умела понимать свои эмоции и истинные желания. Вся её жизнь словно глянцевая обложка дорогого журнала. Красиво, желанно, но... нужно ли? Мираж рассыпавшихся жемжученных бусин никак не выходит из головы. Это ожерелье — подарок, как и сотни других украшений, беспорядочно валявшихся в бархатной шкатулке. Какое смешное слово «подарок». Дарят любимым, близким, родным. Дар — это нечто безвозмездное, но каждый, кто протягивал ей драгоценности, до беспамятства желал обладать Кариной. В самом извращённом понятии этого слова. На будуаре лежит золотая трубка для табака, но Джимин, глядя на неё, кривится, и достаёт обычную сигарету. В здании курить нельзя, поэтому она выходит через подсобную дверь на улицу и вдыхает туманный воздух. Уже светает. Босые ноги щекочет мокрая от росы трава. Бледные солнечные лучи рассеиваются акварелью по лазурному небу. Тишина, прерываемая лишь трелью сверчков, обволакивает нежной волокитой ленности и расслабленности. Клуб находится в отдалённом от суеты месте, а вокруг невысокой постройки расстилается равнина с дорогой, уходящей прямо в горизонт. Где-то за углом стоит автомобиль, который призван дарить свободу, но Карине некуда ехать — пустая квартира в паре миль отсюда не ощущается домом. И девушка трезво понимает, что дело вовсе не в самой квартире, а в ней. Она нигде не чувствует себя живой, кроме как на сцене. Дым от сигареты медленно тянется ввысь и в какой-то момент теряется в атмосфере. Карина тоже потеряна. Давно и безвозвратно. Существует ото дня ко дню, без цели, чувств и желаний. Хотя в потёмках души и теплится слабая надежда, но на что именно — не узнать. Лёгкое дуновение ветра колышит волнистые волосы, непослушная прядка неприятно прилипает к губам, и девушка спешит её убрать. Сигарета тухнет от резкого порыва. Ещё не ушедшая ночная прохлада проникает под складки халата, играюче щекотя кожу. Мелкие мурашки пробегают по спине — Джимин пытается сильнее укутаться, но её одежда вовсе не предназначена для улицы. — Может накините? — разносится тихий вопрос. Мужчина, подошедший незаметно, стоит в паре шагах и протягивает Карине пиджак. Девушка уже спешит закатить глаза — как поклонник смог проникнуть во внутренний двор? Вероятнее сталкер, но вполне возможно, что новый работник. С лёгкой опаской Джимин всё же укрывает себе плечи плотной двубортной тканью. — Благодарю, — девушка держит расстояние, хоть и приветливо улыбается. Никогла не знаешь, чего ожидать от незнакомцев. — Прошу прощения за внезапный визит. Просто увидел, как ваше колье порвалось. «Всё-таки преследователь», — решает Карина. — Вы врятли помните, но этот жемчуг я подарил после первого Вашего выступления, — эти слова заставляют Джимин удивиться и напрячься ещё сильнее, однако, вопреки опасениям, пока что мужчина не предпринимает никаких действий. Даже не пытался подойти ближе, так и стоит на расстоянии двух вытянут рук. — У меня жемчуга достаточно, и каждое ожерелье похоже на предыдущее, — девушка врёт, у этого украшения есть отличительная черта в виде бирки из белого золота, однако разглядеть такую мелочь из зала невозможно. Мужчина улыбается. Скромно, но уверенно. Его глаза немного прикрываются, что делает выражение лица невероятно мягким: — И всё же, я уверен, что это именно мой подарок. К сожалению, сегодня на выступление я не взял ничего, кроме цветов, однако, если позволите, в следующий раз подарю вам другое жемчужное колье. — Я никогда не против подарков, — Карина принимает игру, но на самом деле ей абсолютно всё равно. Хотя ожерелье действительно было особенным. Это единственное украшение в коллекции Джимин, которое хранится не в общей шкатулке, а отдельно на полке на специальной подставке. — Тогда до следующей встречи, — мужчина слегка кланяется и, одарив флёром улыбки, уходит, оставляя Карину вновь на едине с собой. И хоть мужчина ушёл, он оставил пиджак. Джимин наклоняется, чтобы разобраться в аромате. Одеколон явно не дешёвый, грузный запах табака, черешни и чёрного перца ударяет в голову. Карина сильнее вдыхает и подмечает, что ей явно нравится. — Карина! Девочка моя! — идиллию нарушает Дьер, один из руководителей клуба. Он привычно целует руку Джимин, точно наркоман, наслаждаясь процессом, а затем ревностным взглядом окидывает пиджак на плечах девушки, но, к счастью, решает промолчать. — Что-то случилось? — спрашивает Джимин уже зная ответ. — Афтерпати не может начаться без главной звезды. Все ждут только тебя, а нам ещё ехать двадцать минут. — Конечно, — Карина невесомо кивает головой, — переоденусь и приду, — девушка оставляет Дьера и направляется в свою гримёрную. Единственный плюс именно этой вечеринки заключается в том, что она будет у бассейна, а значит необязательно надевать на себя весь арсенал с выступления. Но выглядеть неотразимо всё равно надо, ведь, по сути, только в этом и заключается работа Карины. Белый купальник не скрывает почти ничего, поэтому девушка накидывает сверху шаль, усыпанную мелкой бриллиантовой крошкой. И хоть это вовсе не делает наряд более целомудренным, но мнимое ощущение закрытости всё же дарит. И какой же летний образ без шляпы с широкими полями? Джимин подводит губы красной помадой и со вздохом выходит к Дьеру. Белое золото в виде цепочки на талии и браслеты на руке глухо звенят при ходьбе, не давая и шанса отвести взгляд от девушки. — Ты прекрасна, — с явным вожделением произносит мужчина. Он давно лелеет мечты уложить Карину в постель, но понимает, что как только это случится — всё закончится. Карина исчезнет, а вместе с ней и так горячо обожаемые им деньги. — Благодарю, — девушка садится в машину, и прикрывает глаза. Лучше притвориться уставшей и уснувшей, чем вести пустые разговоры с Дьером, которые непременно приведут к флирту. Карину встречают шумными овациями. Вечеринка хоть и закрытая, но присутствует здесь не менее пятидесяти человек. Мужчины и женщины разных возрастов, взглядов и профессий, похожие лишь толщиной кошелька и пристрастием к дорогому шоу. Бокал игристого в руке — неотъемлемая часть амплуа, даже если с него не делается и глотка. Девушка проводит взглядом по присутствующим и устало вздыхает, здесь много спонсоров, а значит придется со всеми ними разговаривать. Она специально присаживается подальше от наибольшего скопления людей и опускает ноги в прохладную воду. На миг ей кажется, что жизнь не такая уж и бессмысленная. Яркие блики переливается на поверхности бассейна, каждый раз образуя новые узоры. — Что-то в этом есть действительно прекрасное, — недавно ставший знакомым голос разносится совсем рядом. Карина поднимает глаза и видит то же аристократичное лицо, что и полчаса назад, — рад встрече, — мужчина салютирует стаканом с водой и отпивает первым. Джимин жест не повторяет. Хоть человек напротив крайне галантен, ей почему-то кажется, что рядом с ним необязательно строго соблюдать все тонкости этикета. — Может быть уже представитесь? — Карина немного нетерпеливо приподнимает бровь. — Моё упущение, хоть мне и безумно льстит Ваш интерес, всё же некрасиво получилось. Чхве Бомгю, — мужчина улыбается, обнажая белоснежные зубы, затем протягивает руку. — Карина, — кивает девушка, и кладет свои пальцы в ладонь нового знакомого, но тот, на удивление, не спешит целовать её. — Я бы предпочёл звать Вас Ю Джимин, — мужчина приподнимает голову и смотрит прямо в глаза. — Откуда... — закончить девшука не успевает, Бомгю склоняется и невесомо касается губами кожи. Никогда преждче подобный жест не ощущался настолько трепетным. — Мой знакомый — ваш спонсор, — Чхве отвечает на незаданный вопрос, — я просто поинтересовался и ничего больше. Сколько же раз Карина слышала эти сладкие сказки, кажется, она умеет раскусывать неудавшихся обольстительной за пару слов, но не сейчас... Сейчас она смотрит в тёмные глаза напротив и не чувствует никакого подвоха. «Опасно», — останавливает себя девушка, убирая руку, и робко отводя взгляд в сторону. — Могу присесть рядом? — спрашивает мужчина и Джимин утвердительно кивает. Бомгю так же опускает ноги в прохладу бассейна и запрокидывает голову, ловя щеками рассветные лучи. На нём льняные футболка и шорты, на руках массивные часы, а в ухе серебряная серьга. Ничего не мозолит периферию взгляда, позволяя сосредоточиться на самом важном. Первое противоречие, которое замечает Карина заключается в том, что речь Бомгю тяжёлая и глубоко уважительная, такие люди обычно сдержанные и следят за каждым своим действием, но сейчас мужчина раскованно лежит на траве, беззаботно болтая ногами в бассейне. И хоть Джимин старается найти вторую несостыковку, благодаря которой можно было бы определить, что перед ней очередной подхалим — не находит. Наоборот, в Бомгю, словно каждая деталь шепчет о спокойствии. Быстро возникшее чувство комфорта девушка списывает на то, что они оба корейцы под Калифорнийским небом. Конечно, Джимин знакома и с другими азиатами, но никто из них не пытался познакомиться ближе. — Почему Вы подарили мне то колье? — Джимин спрашивает прямо, она слишком не любит обходные вопросы. — Вы были первой и единственной актрисой на которую Нэйсон поставил всё. Я не мог не поддержать его веру в Вас. Дэвис Нейтон является первым спонсором Джимин, и именно он дал ей второе имя. Девушка знает, что в то время Нейтон вложил не малые сбережения в неё. Но что бы всё... Впечатляет. — И Вы были на каждом моём выступлении? Скромный смех никак не сочетается с широкой улыбкой Бомгю. Сквозь смоляные пряди проникает яркий свет и эта картина абсолютно потрясающая. Мужчина слегка успокаивается, но не теряет тёплой улыбки: — К своему стыду — нет. Был на Вашем дебюте, следующий визит был где-то года два назад. И третий — сегодня, — после короткой тишины Бомгю вдруг прищуривается и смотрит в самую глубь карих глаз напротив, — не кажется ли Вам символичным, что на всех этих выступлениях Вы были в моём колье? — Правда? — изумляется Джимин. Хотя удивительного здесь мало, это украшение действительно является одним из самых любимых, — хах, символично или нет, не знаю, но уж точно занимательно. Девушка не замечает как впитывает в себя стиль общения собеседника. Подобные диалоги похожи на кружево — красивые вензеля словарных оборотов словно кофейная пенка, а смысл кроется где-то на дне чашки. Только допив до дна можно почувствовать тончайший привкус флирта. Вкусно. — Не верите в судьбу? — Бомгю разворачивается к собеседнице всем телом, но всё ещё сохраняет не давящее расстояние. Этот вопрос заставляет Джимин задуматься: — Не уверена. Не верю, но живу по принципу как карты лягут... Значит ли, что я лгу сама себе? — На этот вопрос Вы можете ответить только начистоту поговорив с собою. Однако, от себя скажу, что все мы полны противоречий и это лучшее, что может быть в нас. — Возможно Вы и правы... Разговор не успевает перейти в более душевный, так как на горизонте появляется Дьер в отвратительно жарком официальном костюме и с зализанными волосами: — Карина, золото моё, тебя ждут, — зовёт руководитель, смотря при этом строго на незнакомца. Карина никогда не позволяет себе настолько вольного общения с гостями и эта ситуация заставляет его челюсть гневно сжаться. Джимин окунают с головой в её реальность. Мираж сказочного утра растворяется так же быстро, как и бьются надежды о спокойствии: — Иду, — отвечает она Дьеру и только после этого обращается к Бомгю, — мне нужно идти. — Конечно, — просто кивает мужчина, в его глазах загораются озорливые огоньки, — если судьба существует, то мы обязательно ещё встретимся.