Не смотреть назад

      Им всё же удалось добраться до Аляски на Катиньке, но их новые русские товарищи решили не светиться и простились с ними, как только достигли «Рыбы и мушки». Они не стали уговаривать их.       Хоппер пару раз задумчиво оборачивачивался, словно что-то не давало ему покоя, но Джойс была настолько измотана, что не стала задавать вопросы. Мюррей шёл немного впереди, причитая на то, что всегда, когда они приезжают сюда, метель не унимается, словно каждый раз они оказываются здесь для того, чтобы насладиться красотами… В какой-то момент Баумен обернулся, чтобы что-то сказать, но заметил, как Байерс устало кутается в куртку, а Хоппер почему-то всё ещё будто в своём собственном мирке. Ещё несколько часов назад они не могли оторваться друг от друга, а сейчас как будто бы не замечают друг друга. Ведут себя как дети… Он покачал головой.       Вскоре они добрались до города, а там на общественном транспорте доехали до мотеля, надеясь, что их вещи ещё не выбросили в окно и они могут дождаться там людей Стинсон. Всё это происходило практически в тишине. Что для Джойс было неожиданным, именно Мюррей в автобусе указал ей на место рядом с обогревателем, чтобы она перестала так сильно дрожать. Она поблагодарила его и бросила взгляд на Хоппера, чтобы в очередной раз убедиться, что с ним всё в порядке, однако заметила, как он поспешно отводит глаза. Это задело её, она не понимала, в чём причина.       Всё ещё было темно, однако уличные фонари и светильники у мотеля всё же давали какую-то видимость. Мюррей подошёл к нужной двери и достал свой ключ. Он благодарил свою предусмотрительность за то, что не потярял его! К счастью, за дверью всё осталось так же, как они оставили. Вау. Их не выселили.       Втроём они поспешно зашли внутрь, и Баумен почти сразу занял уборную, так как уже не мог всё это терпеть и хотел смыть с себя ужасную грязь, которая упорно следовала за всей их компанией.       И вот. Джойс и Хоппер остались наедине. Она тут же оказалась у обогревателя, чтобы включить его, так как ей казалось, что простого отопления не достаточно. Мужчина осматривал помещение, словно в нём могло оказаться что-то опасное, но в один момент он заметил, как Байерс снимает куртку, сидя на стуле между двумя источниками тепла. В этот момент она показалась ему такой маленькой и хрупкой… Он подумал о том, что совершенно не обращал на это внимание, когда впервые целовал её… Господи, он целовал её! Реальность этого вызвала у него мурашки, словно он только сейчас узнал о том моменте. Раньше Джим мог об этом только мечтать, а сейчас… Он не мог поверить…       — Джим, — проговорила Джойс, оказавшись рядом с ним. — Ты в порядке? — она протянула руку и коснулась его лба, проверяя температуру. — Вроде не горячий… Джим?       — Да… Всё нормально, — он покачал головой, отгоняя от себя хмурые мысли.       Только их взгляды встретились, как он снова посмотрел куда-то в сторону. Байерс начинала волноваться: что всё это значит? Ей стало казаться, что он сожалеет о том, что они разделили в последние сутки… Нет, конечно, он не врал ей. Вероятно, он действительно мечтал о свидании с ней, о ней, но… Может ли быть так, что он разочаровался?..       Стараясь отвлечься от своих собственных сомнений, Джойс решила позаботиться о нём.       — Пойдём, погреешься, — произнесла она, взяв его за руку, и тут же потянула в сторону обогревателя.       Перед тем, как посадить его на стул напротив, она помогла ему снять куртку, взволнованно оглядев его перевязанную рану. Хоппер всё это время молчал, словно язык проглотил, но внутри него бушевал ураган эмоций. Ему было стыдно, что он ничего не говорил, ведь чувствовал, что Байерс волнуется. Он ведёт себя как идиот! Они целовались, она показала, что он ей не безразличен, они ещё раз целовались — он должен что-то сделать!       Только Джойс собралась отойти, Джим взял её за руку.       — Джойс…       — Да? — она остановилась слишком резко, сама того не ожидая.       — Я… Эм… Спасибо тебе…       — А, это… да, без проблем.       — Я имею ввиду… За всё, — он осторожно притянул её к себе.       Она встала напротив, и он перплёл их пальцы, стараясь тем самым показать свою нежность по отношению к ней. Наконец-то лица Джойс коснулась лёгкая улыбка.       — Я не могла иначе, Хоп, — искренне произнесла она.       Хоппер кивнул, позволяя себе теперь снова неотрывно глядеть на неё. Даже вся испачканная и уставшая она казалась ему такой милой и нежной, что он не мог описать это словами. Возможно, потому что никогда не пробовал, а возможно, потому что никогда и никем так не восхищался… Он был чертовски влюблён в неё…       Внезапно Байерс что-то вспомнила.       — Джим, я сейчас, — она отпустила его руки, чтобы отойти, и это ощущалось так, словно она разрушила сказочный замок.       Но он был удивлён больше, чем расстроен. Так же быстро, как ушла, она вернулась, но теперь уже с сумкой в руках. Джойс села напротив и открыла её, однако её рука остановилась, когда она начала вытаскивать какую-то вещь. На самом деле, она просто задумалась, но в следующую секунду поняла, что глупо смущаться, и всё же достала… Мужскую рубашку… Подождите, это его рубашка!       — Это… — проговорила она, заметив его удивлённый взгляд. — Я взяла твои вещи… Подумала, пригодятся, но ты… Теперь они велики. Но я думаю, ремень решит это проблему, — она вновь залезла в сумку, пока мысли в голове Хоппера проносились с бешеной скоростью.       — Ты хранила мои вещи?.. — спросил он, посмотрев на Джойс уже совсем другими глазами.       Она тут же остановилась, и в её глазах он увидел боль, которая всё это время тихо пряталась в ней. Теперь он уловил в её движениях тяжесть, увидел стену, которой она отгородила себя от траура, который носила все те восемь месяцев, и почувствовал, как что-то внутри оборвалось… Он бы не пережил, если бы она умерла…       — Я… Я надеялась, — тихо, почти шёпотом произнесла она.       — Мне так жаль, Джойс…       — Ты не виноват, — она достала из сумки ремень и попыталась в срочном порядке сменить тему. — А вот и он!       — Джойс, — Джим встал со своего места и подошёл к ней. — Это не значит, что тебе не было больно…       Байерс опустила взгляд, она не хотела говорить об этом, ведь сейчас он здесь, он с ней. Нет причин вспоминать, как разбилось её сердце в тот злосчастный день и как его осколки причиняли боль вплоть до момента, когда она получила ту злосчастную посылку.       — Теперь это не имеет значения, Джим, — она взяла его за руку, отложив вещи. — Мы нашли тебя…       — Ты думала обо мне… Ты вспоминала тот день…       — Как и ты.       Хоппер покачал головой и сел перед ней на колени.       — Это ранило нас обоих, — добавила Джойс и протянула руку к его лицу, но так и не коснулась, словно что-то её остановило.       — Тебе было больнее.       — Зачем ты это говоришь?..       — Я хочу, чтобы ты поняла, что я готов разделить с тобой эту боль. Ты не должна держать всё в себе.       — Тогда и ты не держи всё в себе, — уже увереннее произнесла она.       Он нежно улыбнулся и поднёс её ладонь к своей щеке, как она того и хотела, и прижался к ней так, словно в жизни ничего приятнее не касался. Улыбка украсила её и без того прекрасное лицо, однако во взгляде на мгновение мелькнула лёгкая грусть. Ей было жалко, что они так поздно нашли пути к сердцам друг друга, но она была рада, что это произошло, ведь никого дороже него, кроме детей, в её жизни не было. Он единственный, кто всегда всецело понимал и поддерживал её. И, Господи, он был чертовски хорош собой.       — Мне нравится рубашка, — Хоппер подмигнул, указав на вещи, которые достала Джойс.       — А мне нравишься ты, — мягко произнесла она.       Сердце Джима готово было сделать кульбит в груди, как только до него дошёл смысл сказанных слов. И вот он уже приоткрыл рот, чтобы признаться ей в любви, как распахивается дверь ванной комнаты и из неё выходит довольный Мюррей в чистой одежде. Хоппер тут же поднялся, так ничего и не сказав.       — Я думал вы уже должны были уложить друг друга, — произнёс Баумен, но потом осмотрел их с ног до головы. — Хотя, да, лучше вам помыться сначала.       — Прекрасные дамы вперёд, — произнёс Джим и наклонился словно джентльмен, пропускающий женщину первой.       Байерс хотела было поспорить с ним, что он больше нуждается в душе, однако ей самой так надоело сидеть в этой странно липкой футболке, что она согласилась и быстро собрала всё необходимое. Когда дверь в уборную вновь была закрыта, Мюррей присел на одну из кроватей.       — Джим, — произнёс он, словно задумавшись о чём-то.       — Мюррей? — Хоппер приземлился на стул, где до этого сидела Джойс.       — Я рад, что ты жив.       — Это взаимно. И… Спасибо, что был с Джойс.       Баумен понимающе кивнул. Он действительно оказал ей значительную долю помощи и поддержки в этом во всём. О, как же он обезвредил Юрия на том самолёте!..       — Она бы пропала без меня, — по-доброму усмехнувшись, сказал он. — Эта женщина вообще ничего не боится! Ради тебя на всё готова.       — На всё…       — Иначе бы нас здесь не было… Так что, милый друг, не тяни резину. Говори ей и делай с ней всё, что нужно.       — Ты про «снимите одежду и разберитесь уже с этим»? — Хоппер улыбался так ярко, что Мюррей не сдержал смех.       — И это в том числе!       — Прямо здесь?       — Только не при мне!       Они вместе рассмеялись, и Джим, наконец, почувствовал себя в своей тарелке. На самом деле, раньше он и подумать не мог что «заноза в заднице» Баумен станет тем человеком, благодаря которому он сможет ощутить что-то похожее на нормальность.       — А так хотелось…       — Не думаю, что Джойс была бы с тобой солидарна.       — Похоже, вы подружились, — сказал Хоппер, вновь усмехнувшись, и взял вещи, которые для него достала Байерс.       Мюррей задумался всего на мгновение, а потом кивнул своим мыслям и произнёс:       — Как ни странно, у нас много общего.       — Только не говори, что я тоже тебе нравлюсь! — он театрально схватился за сердце.       — Она сказала, что ты ей нравишься? — Баумен поднял голову.       — Да…       — Джим! — он вскочил со своего места. — Она поддалкивает тебя!       — К чему?       — Господи… Считай, она прямым текстом сказала: «Я хочу, чтобы ты сказал, что любишь, и тогда я отвечу тем же»!       — Что? Мюррей, что ты несёшь? Как это связано?       — Ты не знаешь Джойс? Она начала говорить о чувствах, чтобы ты поделился своими.       Теперь Джим догадался, о чём говорит его новоиспечённый приятель.       — Делиться чувствами… — поймав мысль за хвост, проговорил он.       — Да уж… С Джойс намного проще… — Мюррей снова приземлился на кровать.       Хоппер с сомнением посмотрел на него. Кто бы мог подумать, что такой, как Баумен, скажет нечто подобное о такой, как Байерс? Видимо, у них действительно больше общего, чем может показаться со стороны… Тот лишь покачал головой, и Джим решил больше не поднимать эту тему. Да, он не особо любил когда Мюррей лезет с советами по отношениям. Но ведь он всегда чертовски прав!       Джойс освободила ванную комнату уже совсем скоро. Выходя, она вытирала волосы полотенцем, и Хопперу показалось это таким домашним и простым, что на секунду он забыл, где они находятся и что Баумен таращится на него.       — Хоп, твоя очередь, — проговорила она, улыбаясь.       Он кивнул, тут же собравшись с мыслями, и, взяв всё необходимое, направился к открытой двери в уборную, из который выходил приятный пар. Только он собирался войти, как Байерс вновь обратилась к нему:       — Если что, Джим, я могу помочь с…       Эта формулировка смутила Хоппера, поэтому он скомкано ответил что-то наподобие «хорошо, спасибо, я справлюсь». Только дверь за ним закрылась, как Мюррей произнёс:       — Он такой ребёнок…       Джойс коротко усмехнулась, после чего подошла к мусорке и выкинула грязные вещи, от всего сердца радуясь тому, что наконец избавилась от них. В этот момент послышалось… Вурчание живота? Она взглянула на Баумена, тот развёл руками.       — Черт его знает, когда приедут люди Стинсон, — он встал с кровати и направился к выходу. — Пойду найду нам еду.       — Как мило, что ты подумал о нас! — проговорила Байерс, когда он накинул пальто.       — Я про себя и свой живот, — уточнил он, выходя.       Байерс покачала головой с улыбкой на лице. Она была уверена, что он, лучшая домохозяйка среди них всех, не позволит себе оставить их ни с чем. Джойс вернулась к обогревателю и вновь села погреться. Видимо, холод всё же пробрал её.       Выходя из ванной, Хоппер застал её именно в этом положении, только в её руках была ещё какая-то газета. Байерс сразу подняла на него взгляд. Рубашка была надета лишь на одну его руку, а тёмные джинсы едва держались на его бедрах, однако Джойс не успела смутиться, ведь он, поняв, что Мюррея нет в комнате, произнёс:       — Ты говорила, что можешь помочь с… — с лёгкой улыбкой на лице он взглядом указал на глубокий шрам на своей руке. — Я решил, что не стану отказываться.       Она улыбнулась ему в ответ, отложив газету, и поднялась, чтобы захватить аптечку, которую предусмотрительно нашла и поставила на тумбочку. Однако, когда она взяла её в руки, сразу подумала о том, чтобы лучше им вдвоём сесть. Чего он там стоит?       — Иди сюда, — сказала она, указывая на кровать.       Хоппер улыбнулся, ему так хотелось отпустить какую-то шутку по поводу того, как двусмысленно звучали её слова, но Байерс выглядела так мило, что он сдержался. Он просто подошёл к ней и сел на указанное место, пока она доставала из аптечки перекись, ватку и бинт. Подготовив всё нужное, она со знанием дела осторожно положила его руку на тумбочку.       — Сейчас будет щипать, — заботливо предупредила она, пока он наблюдал за ней, словно ничего интересней в мире не было.       Она не стала дожидаться его реакции и сразу начала обрабатывать рану. Он закусил губу, проходя через неприятные ощущения, и заметив это, Джойс непроизвольно повторила за ним. Она старалась всё делать быстро, но в то же время эффективно, поэтому была сосредоточена на процессе, а Джим не мог отвести от неё глаз. Перед тем, как забинтовать его руку, она встретилась с ним взглядом, и лёгкая улыбка украсила её лицо. Она казалась ему такой милой… В этот момент он ощутил, как кровь приливает к лицу. Неужели он был так взволнован? Как подросток.       Байерс не обратила на это внимание или просто промолчала, наконец, заканчивая с его рукой. Она аккуратно завязала концы бинта, и заправила их под один из слоёв, чтобы они не мешались. После этого, довольная проделанной работой, она позволила своему взгляду целиком пройтись по мужчине напротив. Смотря куда-то вниз, Джойс внезапно нахмурилась.       — Что с твоими ногами?.. — негромко произнесла она и присела, чтобы рассмотреть их.       Хоппер совершенно этого не ожидал, поэтому не успел подобрать слов, как Байерс сказала:       — Выглядят плохо, — она вновь встала. — Подними на свет.       — Всё нормально, Джойс, — сказал он, как только они встретились взглядами. — Я хорошо промыл.       Она с сомнением снова посмотрела на его лодыжки.       — Ты уверен?.. Они…       — Да, — он взял её за руку. — Всё нормально.       Немного поразмыслив, Джойс покачала головой и, отпустив его ладонь, произнесла:       — Нет, я так не могу. Положи их на кровать.       — Джойс…       — Джим, мне не трудно помочь тебе. Давай.       — Джойс.       — Ну что? — она скрестила руки на груди.       — Я люблю тебя.       Наконец произнеся эти слова, Джим почувствовал, как сердце сделало какой-то невероятный кульбит в его груди. На мгновение он забыл, как дышать, видя, как удивлённо округляются глаза Джойс. Это признание выбило её из колеи своей внезапностью. Она словно в одночасье забыла все слова. Но это было… Так чудесно!       — Я тоже, — едва проговорила она, потянувшись к нему. — Тоже тебя люблю.       Притянув к себе, он обнял её за талию и положил голову ей на грудь. Слушая её сердцебиение и чувствуя её нежные ладони на своей голове, Хоппер был уверен, что никогда бы не променял этот момент ни на что другое.       — Но, Хоп, ты так просто меня не отвлечёшь, — произнесла она, наклонив свою голову к его. — Я позабочусь о твоих ногах.       Он ощутил лёгкий поцелуй в районе макушки и поднял на неё свой блистающий радостью взгляд.       — Ты лучшая.       — Поднимай ноги.       Джойс улыбалась ему так ярко и задорно, что он не мог сопротивляться.       И вот она уже снова возится с ним. Закончив с одной ногой, она берётся за другую, осторожно спрашивая:       — Что случилось? Твои ноги, почему они?..       Джим совершенно не хотел отвечать, однако её забота так много значила для него, что он просто не мог промолчать, а уж тем более соврать.       — Я так выбирался из цепей.       Руки Байерс замерли на нём.       — Вас держали на цепях?       — Ноги всегда были скреплены цепями. Чтоб мы не убежали.       — Господи… — уже тише проговорила Джойс, отведя взгляд, но Хоппер успел увидеть влажный блеск в уголках её глаз.       Она сразу же попыталась занять себя продолжив обрабатывать его ужасный на вид шрам, но это натолкнуло её на ещё более печальные размышления.       — Джойс, это уже закончилось, — произнёс он, заметив, как задрожали её руки. — Теперь всё хорошо.       Она совсем не была в этом уверена, но всё же кивнула. Тяжелый вздох сорвался с её губ, и, не поднимая глаз, Байерс принялась бинтовать его ногу. Ей просто нужно было закончить, а попереживать она всегда успеет.       Она молча перевязала его лодыжку и ступню и стала складывать всё обратно в аптечку.       — Джойс… — проговорил Джим, надеясь, что сможет отвлечь её, но она не подняла на него глаз. — Джой…       Услышав, как он произносит её имя в этой нежной форме, она бросила на него короткий взгляд и наспех закрыла сумку.       — Джой, милая…       — Это я виновата, — произнесла она, наконец решившись посмотреть на него.       — Это не…       — Послушай меня, пожалуйста, — Джойс перебила его и, практически сев на тумбочку, продолжила. — Я прекрасно понимаю, что поступила правильно тогда, выключив ту штуку… И я бы сделала это снова… Но… Но я… Этим я принесла всем столько боли. Себе, Оди, тебе, да всем, кто нас окружал… Это… Это было моим решением. Я не жалею, но при этом чувствую вину. Даже сейчас… Когда ты со мной… Я не перестаю думать о том, что они делали там с тобой…       Хоппер без лишних слов поднялся с кровати и, встав напротив, заботливо притянул её к себе. Он обнял её настолько нежно, насколько вообще был способен. Она уткнулась ему в грудь или чуть ниже — ей было абсолютно всё равно — главное, что в него. К тому моменту он уже успел надеть рубашку и застегнуть её, поэтому Байерс схватилась за неё руками, пытаясь смириться с тем, что всё так, как должно быть, что надо просто пережить эту боль и больше не смотреть назад.       — Ты никогда не приносила мне боль, — проговорил он, поглаживая её по спине. — Только тогда, когда вместо меня выбрала Скотта Кларка.       От его шутки стало тепло на душе, но она лишь сильнее прижалась к нему.       — Боль мне причинили не твои действия, а действия совершенно других людей. И всё, что произошло — их вина, а не твоя. Понимаешь, Джой?       — Мне нравится, как ты меня называешь, — вместо ответа проговорила она, приподняв голову, чтобы взглянуть на него. — Так называл меня только отец.       — Это имя так тебе подходит, — произнёс он, коснувшись её щеки.       Джойс скромно улыбнулась. Воспоминания об отце всегда наполняли её тихой грустью. Он всегда так любил её, так заботился, а она была отстойной дочерью. Он умер слишком рано, но она до сих пор благодарна ему за всё. Он был самым лучшим мужчиной в её жизни, он был и остаётся для неё примером, и сейчас, глядя на Хоппера, она наконец осознаёт, что всегда искала лишь его — самого лучшего мужчину. Нет, они совершенно не похожи внешне, но внутренне… Что-то необъяснимое невероятно сильно роднит их.       — Поцелуй меня, — сказала она, смотря в его светлые добрые глаза.       Он нагнулся и без промедления выполнил просьбу, целуя её словно в первый раз. Осторожно, нежно, трепетно. Будто боялся отпугнуть. Ей нравилась эта нежная его сторона. Нравилось, что в этом поцелуе она действительно ощущает его любовь, а не только страсть (которая под определённым углом ей даже льстила). Нравилось, что так совпало и они выбрали друг друга…       Её ладони обнимали его лицо, губы мягко ласкали его, и Хопперу казалось, что ещё немного и всё это окажется одним большим счастливым сном. Но это было реально! Она была реальной. Тёплой, нежной, мягкой. Она была с ним здесь и сейчас, и он не хотел, чтобы это заканчивалось.       Однако внезапно дверь в комнату распахнулась, и внутрь зашёл Мюррей, засыпанный снегом, но с широкой улыбкой на лице, которая стала ещё ярче, когда он увидел как Джойс смущённо отстраняется от лица Джима, который не спешит отпускать её далеко, словно гордится тем, что только что целовал её. Это было… До ужаса приятно.       — Вижу я рано, — задорно произнёс Мюррей, закрывая дверь. — Но обратно не вернусь, так что потерпите, — он положил на кровать пакет с какими-то продуктами. — Я всё-таки принёс вам немного еды. Только ради тебя, Джойс.       Она улыбнулась.       — Я что-то не знаю о ваших отношениях? — усмехнувшись, проговорил Хоппер, непринуждённо отстраняясь от неё.       — Мюррей, ты лучший! — лишь произнесла она, пока Джим начал разбирать продукты.       Баумен отправил ей воздушный поцелуй, тут же вызывая её смех. Хоппер на это только покачал головой с улыбкой на лице, вытаскивая очередную покупку.       — О, это же Eggo!