— Мне просто захотелось...

      Тот мажор ещë и сравнил блог Юли с лентой новостей, якобы и там, и там полно мрака. Правда, в последнее время в интернете и по телевизору сообщали практически только о позитивном: Сергей Разумовский презентовал обновление Vmeste, в питерской тюрьме подавили бунт, организовали переустройство полиции. Весь, как выразился временный партнëр Пчëлкиной по танцу, негатив был в еë блоге. В одном из последних видео она разбиралась, например, в деле о детдомовском мальчике, который едва не убил местного судью, но неожиданно передумал и даже сдался полиции.       Домой девушка вернулась в ужасном настроении: из-за шума, огромного количества людей и не отстававшего от неë представителя «золотой молодëжи» она не смогла собрать достаточно материала для нового видео о невидящих границы богачей, коих было немало. Один из таких мажоров имел не последнюю роль в еë последнем ролике. Красноволосая включила на ноутбуке сериал, недавно завирусившийся в соцсетях. Не успела журналистка посмотреть и половины серии, как от экрана ноутбука еë отвлекло уведомление: 22:15 Катюша: Привет, Юль))

22:16

Пчëлка: О, привет)

22:18 Катюша: Извини, что так долго не писала. Новичков куча приехало, их всех надо оформлять

22:20

Пчëлка: И твой Ромка? Я видела ваши фотки во вместе, совет вам да любовь))

22:21 Катюша: Я так и знала что ты со своими журналистскими привычками его найдëшь)

22:24

Пчëлка: Ты как раз вовремя написала, кстати. Я хотела в качестве журналиста прийти к вам и снять видосы для блога. Немного разбавить контент захотелось. Тем более я посчитала, в последний раз я у вас была 14 лет назад, помнишь, нам тогда 12 было

22:25 Катюша: Конечно помню. Щас у дяди Вовы спрошу 22:37 Катюша: Ураааааа, он разрешил. И представляешь, он тебя помнит, а ведь вы раз в жизни виделись

22:40

Пчëлка: Супер

22:57

Пчëлка: Билет куплен, жди)))

      Катя Соколова была лучшей подругой Юли лет с пяти, они знали о друг друге всë и не таили даже самых сокровенных секретов. Раньше их семьи были соседями, и Пчëлкина была знакома с родителями девушки, так что с радостью встретилась бы с ними снова спустя столько лет, но, к сожалению, мама Кати умерла, когда той было двадцать. Прямо в свой пятнадцатый день рождения будущая журналистка, уже обзаведясь к тому времени фирменным красным цветом волос, а заодно и собственным блогом, переехала с мамой в Санкт-Петербург. Соколова часто приезжала в Питер погостить к подруге, но позже такие поездки прекратились, так как Катя начала работать диспетчером в «Авиалесоохране», а годы были сухие. Так ей было спокойнее, и девушка меньше переживала за отца, пожарного. Последние пять лет подруги общались исключительно через «Vmeste» по переписке или по видеосвязи.              Через пару дней Юля уже шла в пяти метрах от центральной базы «Авиалесоохрана». Погода была чудесная, светило солнце, из-за чего зайчики прыгали по лицам людей, корпусам огромных самолетов, самому зданию. Трава была вся усеяна одуванчиками и другими полевыми цветами. Пусть час был ранний — восемь утра, база уже кипела жизнью: вокруг неë бегал молодняк в ярко-жëлтых куртках, внутри здания штук тридцать парней сидели рядом с одним из самолетов и слушали лекцию. Проходя мимо них, журналистка незаметно положила жучок в одно из огнеупорных одеял, которое лежало чуть поодаль от пожарных, и, судя по всему, его никто не собирался трогать — ей хотелось записать часть лекции. Пчëлкина не забывала и снимать, но пока это были лишь кадры для собственного архива.       Наконец, Юля дошла до диспетчерского зала. Это было самое впечатляющее место на базе, чего стоил только огромный экран с картой страны и отмеченными на ней пульсирующими кругами пожарами. Мало того, что найти Катю в огромном помещении с сотней человек оказалось трудным делом, так ещë и на журналистку постоянно косились: всë таки у неë было пять миллионов подписчиков во Vmeste, да и раз в пять больше людей о ней хотя бы слышали и видели хоть один еë ролик. Но вот, пройдя чуть ли не через пол зала, Пчëлкина наконец-то увидела знакомую темноволосую голову. Журналистка облегчëнно выдохнула и подошла сзади:       — Наконец я тебя нашла! Привет, Катя, — радостно проговорила Юля.       — Зачем так пугать?! — возмутилась Соколова и обняла подругу. — У меня чуть инфаркт не случился. Я очень рада тебя видеть!       Сидевшая рядом светловолосая девушка с короткой косой неодобрительно на них покосилась, но, увидев Пчëлкину, вдруг передумала и попросила у неë автограф, заявив, что фанатка и смотрит блог уже четыре года.       — Юля, не обижайся на неë, Таня не любит, когда от работы отвлекают, хотя сама то на молодых пожарных в картах засмотрится, то вообще вместо работы подружке позвонит, — улыбнулась подруге Соколова, пока ее коллега заливалась краской от смущения. — Она и правда твоя фанатка, поэтому от Тани я нашу дружбу скрывала. Кстати, дядя Вова дал мне сегодня выходной, чтобы я могла провести мини-экскурсию, у нас тут столько поменялось! Юля быстро черканула автограф на протянутый Таней бумажке, и поспешила за Катей, которая уже дошла до выхода из диспетчерской.       — Сначала пойдëм в столовку, ты наверняка хочешь есть, а потом к папе, — прочитала мысли Пчëлкиной Соколова.       — Слушай, а расскажи про Рому, — умоляюще посмотрела журналистка на подругу. — А то одно дело самой расследовать, а другое — от тебя услышать.       Оказалось, что с Ромой Ильиным Катя познакомилась в интернете, после того, как он лайкнул пару ее фоток во Vmeste. Парень оказался очень решительным и через два месяца после первой встречи вживую решил стать пожарным. Правда, никакой высшей цели, кроме любви к девушке, у Ильина не было, так что учился он не очень хорошо, но все-таки поступил в набор и уже месяц живëт на базе и, как настоящий джентельмен, приносил Соколовой то цветы, то шоколадки с еë именем. А вот отец девушки о парне не знал, а если бы увидел его, то был бы против, поэтому Катя старалась Рому по возможности скрывать, благо Алексей Палыч не сидел в соцсетях и не видел совместные фотографии.       — Привет, Макс! — вдруг крикнула Катя проходившему мимо кудрявому парню с гитарой. Тот в ответ махнул рукой и быстро куда-то ушел. Чуть подождав, Соколова объяснила подруге, — Это пожарный из папиной команды. У остальных они постоянно переформировываются, но папа не любит новичков, поэтому у него одни и те же люди уже три года.       Юля немного удивилась такому: Алексей Соколов, судя по его рассказам о работе, которые Пчëлкина слышала в гостях у подруги, ценил только людей, серьëзно относящихся к работе, а прошедший мимо парень не производил впечатления такого человека.       Дойдя до столовой, девушки быстро заняли очередь, благо она пока что была короткой, правда только из-за того, что в это время обедали сотрудники диспетчерской, большинство которых не жили на базе и поэтому брали еду с собой. Кате дали небольшую комнатку не без помощи отца. Когда подруги дошли до окошка для выдачи, стоящая за ним рыжеволосая девушка в косынке недоумëнно посмотрела на Пчëлкину:       — Оксан, знакомся, это моя подруга Юля, — представила журналистку Соколова. — Она поживëт тут недельку в качестве журналиста, поснимает видео для блога.       Во всем разобравшись, Оксана выдала им еду и через полчаса девушки уже выходили из столовой. Журналистка сильно волновалась, всë таки она в последний раз виделась с отцом Кати пять лет назад, он тогда решил сопроводить дочь в еë поездке в Питер. Алексея Палыча подруги увидели рядом с одним из самолëтов, стоявших внутри здания и использовавшихся не сколько для работы, сколько для небольших экскурсий для новичков с целью познакомить их со внутренним устройством. Отец Кати крепко обнял дочь, а затем и Юлю, которая даже удивилась такой внезапной нежности:       — Я слышал, ты будешь у нас снимать какой-то репортаж? — спросил он. — Только, пожалуйста, не надо у меня брать интервью, у вас, журналистов, вопросы одни и те же, будто вам всем раздали листочки и сказали выучить.       — Да вы не переживайте, дядя Лëша, — улыбнулась ему красноволосая. — Я собираю материал для своего блога, так что никаким правилам не слежу, всë свободно.       Алексей Палыч задал Юле множество вопросов и расспросил чуть ли не всю биографию с их последней встречи: всë таки в детстве Пчëлкина виделась с ним чуть ли не каждый день, и тот считал еë почти второй дочерью. Но проболтали они недолго, Соколова вызвал штаб, нужно было выбрать новичка для пополнения группы, одного человека не хватало. Катя отвела подругу в еë временную комнату. В ней оказались только уже заправленная кровать, небольшой деревянный шкаф, тумбочка и стол. Зато вид из окна был потрясающим: взлëтная полоса, а за ней бескрайнее поле. В такой уютной обстановке Юля провела вечер.       Следующие пару дней Пчëлкина снимала разные видео о том, как работает «Авиалесоохрана»: лекции, технику, некоторые группы. Но это было лишь подготовкой, потому что журналистка планировала отправится на вылет, когда будет возвращаться кто-нибудь из пожарных, чтобы снять всë, что осталось у людей после стихийного бедствия и взять пару интервью как у обычных жителей, так и у спасателей.       Однажды Юля даже случайно забрела в актовый зал, откуда доносилось пение. Пели штук двадцать женщин, судя по всему, из бухгалтерии. Лица у них были, мягко говоря, страдальческие. Руководил всем этим и подыгрывал им на гитаре тот самый Макс, который прошел мимо них с Катей в первый день Юлиного пребывания на базе. Строчка, которую женщины старательно тянули, судя по всему, была переделкой песни про Гагарина.       — Привет! — дружелюбно крикнул ей пожарный. — Я могу чем-то помочь?       Только сейчас Пчëлкина смогла его нормально рассмотреть. Парень оказался выше ее на голову, одет был в обычную жëлтую форму, судя по нашивке на которой фамилия у него была Шустов, по деревянному корпусу гитары расходилось нарисованное акрилом пламя. Он широко улыбался, будто ему только что сообщили о самом счастливом событии в его жизни, и от этой улыбки становилось радостно и спокойно.       — Нет, мне помощь не нужна, — сказала в ответ журналистка. — Вы не будете против, если я вас поснимаю? Потом выложу во «Vmeste». Имена писать не буду, не переживайте.       — Конечно снимай! — обрадовался Шустов. — Девчата, ну чего вы такие грустные? Веселее, всë таки вас пол-страны увидит.       Максим заиграл, и Юля начала снимать его и старательно вытягивающих «Пожарный, я Вас любила» женщин. Минут через десять журналистка наснимала достаточно и попрощалась со всеми.       После этого случая Пчëлкина стала часто встречать Максима то в столовой, то на взлëтной площадке, где Юля снимала посадки на самолëт некоторых групп, а Шустов их провожал, иногда даже с песней. Катя даже начала думать, что они старые друзья и просто мастерски от неë это скрывают, но журналистка опровергла теорию подруги.       На пятый день пребывания Пчëлкиной на «Авиалесоохране» Алексей Палыч решил устроить небольшой вечер, чтобы познакомить своих ребят с новым участником группы. Это показалось всем не свойственной ему инициативой, но всë таки год был тяжëлый, дым доходил аж до Москвы, и Соколов понимал, что праздник нужен всем.       В пять часов вечера журналистка уже сидела на диванчике в уютной комнате, служившей пожарным своеобразной гостиной. Накрытый белой скатертью деревянный стол был уставлен вазами с фруктами и конфетами. Новичку, как оказалось, Саше, в честь которого было устроено торжество было на вид лет двадцать, не больше. Он болтал с Серëгой Зотовым, который, кроме силы, ничем особо не выделялся, и иногда пытался заговорить с Петром, очень напоминающем Толстого, но тот молча сидел в углу. Юля часто видела его рядом с Соколовым, но не услышала от пожарного ни слова за всë время своего пребывания на базе. Катя играла с двумя детьми другого спасателя, Кости и разговаривала с его женой.       Макс сидел в углу и наигрывал на гитаре что-то знакомое, как потом Юля вспомнила, «Хочу перемен» Цоя. Журналистка села рядом с ним:       — Привет, — улыбнулась она Шустову. — Цоя играешь?       — Как видишь, но пока пытаюсь аккорды на слух подобрать. Искал в интернете, но там всë вообще не похоже, — ответил Максим Пчëлкиной.       — Зато у тебя похоже. Я с детства люблю Цоя, мы с мамой слушали, она мне даже на ночь пела.       — О, а у меня у папы не было любимых исполнителей, мы просто что по радио играет, то и слушали. Я один раз даже снял, как он под «Трололо» Хиля танцует.       — А он у тебя на гитаре не играл? — поинтересовалась Пчëлкина. — Обычно всегда любовь к музыке от родителей приходит.       — Нет, зато мне еë уже в десять лет подарил и этот огонь сам нарисовал. Он правда долго отказывался, но после моего предложения в Париж поехать выбрал меньшее зло, — засмеялся Шустов.       — Я тоже всë детство мечтала чуть ли не пол-мира объездить, — замечталась Юля. — У меня мама географичка, мы с ней и на Байкале были, и на Эльбрусе, и в Карелии, и в Крыму, но мне мало было России. Я всегда мечтала в Венеции и в Ирландии побывать, да и сейчас хочу.       — У меня дальше Франции не доходило, — немного удивившись небольшой части биографии журналистки, ответил пожарный. — Я тогда выиграл на олимпиаде билеты в Диснейленд, они у меня до сих пор хранятся, но на перелëт денег у нас не хватало. А сейчас у меня тоже работа и мы с папой всë никак время не находим.       — Слушай, а почему ты решил пожарным стать? — сменила тему Пчëлкина. — Это же очень страшно. Я сама очень люблю в самом пекле находится, но всë таки я журналистка, всë на расстоянии, да и пекло то не в прямом смысле, как у вас.       — Меня с детства огонь интересовал. Я, конечно, не поджигал ничего, мне наоборот хотелось в каком-то смысле им управлять, как супергерой какой-нибудь. Да и, к тому же, у меня папа полицейский, а в девяностые может, это была и опасней профессия, чем пожарный в этом году. А ты? Я вообще никогда не понимал, как может нравится, когда тебя много людей знают. Одно дело, один раз в видео засветиться, а другое — ты известна на всю Россию, да и на СНГ наверняка.       — Ну, с популярностью ты переборщил, я ж всë таки не Разумовский, — улыбнулась Пчëлкина. — Ну и мне наоборот всегда хотелось как-то выделиться среди других. Вот я и покрасилась в красный и завела блог. Ты, кстати, никогда его не видел? Просто ты один из немногих, кто нормально на меня реагирует.       — Да видел, конечно, даже смотрел пару видео, но просто не вижу смысла придавать этому большое значение, тебе это, наверное неприятно. Хотя, может быть, если бы я был твоим главным фанатом, я бы от тебя ни на шаг не отходил. — засмеялся Максим.       Юля в ответ улыбнулась. Шустову Алексей Палыч предложил что нибудь всем сыграть, и Макс спел под гитару классические «Вахтëрам» и «Батарейку», а потом внезапно «Я хочу быть с тобой» и «Последнего героя». Пчëлкина заметила, что он очень красиво поëт. Конечно, она уже слышала его пение, но всë таки то было вместе с хором, а здесь был только голос Шустова и звук гитары. Так за разговорами и песнями прошло уже два часа. Пожарные могли бы остаться ещë на три, но завтра их ждал вылет, так что с ними пришлось попрощаться. Остаток вечера Юля с Катей провели в её комнате, смотря недавно вышедший фильм.       Следующий день прошëл совершенно спокойно: Пчëлкина как обычно снимала всë, что можно будет вставить в ролик, а вечером уже начала монтировать собранное. Правда ночью ей постоянно снились кошмары: то горящий лес, то, почему-то, какие-то плачущие дети. Да и засыпала Юля долго, поэтому утром проснулась очень сонная. Проснулась журналистка в пять утра и, как не пыталась, снова так и не уснула, поэтому, чтобы не скучать, решила прогуляться по базе.              Солнце встало уже часа два назад, так что светло было словно днëм, но совершенно безлюдно. Это придавало «Авиалесоохране» своеобразное постапокалиптическое очарование. Правда, работала диспетчерская, но шума оттуда практически не было и присутствия людей не ощущалось. Пройдя мимо неë Юля вдруг увидела бегущую прямо к ней Катю. Та была уже в обычном образе для работы, но выглядела очень взволнованно и даже, кажется, недавно плакала:       — Ты уже встала?! — удивилась Соколова. — Юля, мне только что сказали, что у них в группе кто-то погиб!       Журналистка обняла подругу, снова начавшую плакать, и попыталась успокоить, но безуспешно. Раньше Соколова часто получала такие известия о смерти людей из группы отца, но тогда это были совсем небольшие пожары, а еë папа — уже опытным спасателем, сейчас же даже самые маленькие занимали тысячи гектаров. Самой Пчëлкиной тоже было безумно страшно: вдруг это и правда дядя Лëша? И, она сама не понимала почему, сразу после него она подумала про смерть Максима, хотя они виделись всего пару раз в жизни. Но сейчас не было никакой возможности узнать подробностей и оставалось ждать час, который казался вечностью.       Наконец прошли минуты мучительного ожидания: оказалось, что погиб молодой Саша, не успев прожить и одного вылета. Журналистка почувствовала облегчение, хоть и винила себя за это. Да, ей было жалко парня, окончившего жизнь, как позже выяснилось, по собственной глупости, но это ведь был совершенно не близкий ей человек.       К сожалению, к группе еë не пустили, ведь Пчëлкина не была родственницей или работницей «Авиалесоохраны», так что пришлось ждать в своей комнате. Юля пыталась чем-нибудь себя занять, но ничего не давало спокойствия, и она просто погружалась в свои тревожные мысли. Да, остальная часть группы выжила, но ведь журналистка даже не знала, в каком состоянии спасатели.       И всë таки красноволосая решила сама отправиться в медицинский блок. Идти до него было далеко, так что заодно можно было разобраться с мыслями: Пчëлкина окончательно успокоилась и уверила себя в том, что серьëзных травм не получил никто.       Зайдя во внутрь, она увидела сидящего на кушетке дядю Лëшу и крепко держащую его за руку Катю. Медсестра, Наталья Андреевна, обрабатывала инструменты. Спросив у неë разрешения, Юля села рядом с Соколовой, и та ей объяснила, что всех членов группы позвали на медосмотр после вылета, остался только еë отец. Как оказалось, это была обычная практика, особенно сейчас, когда пожары более жестокие, чем обычно.       Немного посидев с ними, красноволосая отправилась в столовую — уже близилось время завтрака. По дороге она встретила Серëжу, тот вышел из комнаты общежития для пожарных. И тут Юля вспомнила: Катя, когда рассказывала однажды про группу отца, упомянула, что в каждой комнате для спасателей по две кровати, и Зотов живëт в комнате с Шустовым. Одна часть разума Пчëлкиной отговаривала еë зайти, ведь со всеми членам группы, кроме покойного Александра, всë хорошо, но другая перевесила. Подождав, когда Серëжа уйдëт, Юля собралась с духом и постучала. Услышав разрешение, она открыла дверь и вошла в помещение.       — Привет! — сказал ей Шустов, сидящий на кровати одетый в обычную серую футболку и форменные штаны. Гитара лежала в чехле рядом с ним. — Тебе что-то нужно?       — Да нет, — взволнованно ответила Пчëлкина. — Просто решила проведать.       Шустов пригласил еë сесть рядом:       — У тебя что-то случилось? — заботливо спросил он, а красноволосая наконец решилась и заговорила:       — Я так сильно за вас всех испугалась. Я и раньше слышала про такие случаи, но никогда не придавала этому значения, только сейчас поняла, что так может случится с кем угодно.       Максим тихо говорил и смотрел на неë:       — Я всë понимаю. Так, к сожалению, часто бывает. Чтобы легче было работать, мы не сильно горюем по тем, кто ушëл так рано, хотя это и кажется циничным. Но иногда погибает человек очень близкий для кого-то из группы, что бывает не реже. Но я пока, к счастью, с таким не сталкивался, хоть и был на грани этого.       В глазах пожарного появились грусть и даже страх, и Юля только сейчас заметила, какие они у Шустова красивые, да и он сам весь такой же. Хотелось обнять его, успокоить и не пускать больше ни на один вылет, чтобы не переживать такого же ужаса, как утром, что она и сделала. Пожарный слегка удивился, но обнял еë в ответ. Он всë ещë успокаивал Юлю, говоря, что даже если с кем-то из них случится что-нибудь ужасное, то современная медицина быстро всех поставит на ноги. Через пару минут окончательно успокоившаяся Пчëлкина отстранилась, и, улыбнувшись, попрощалась. С души окончательно свалился камень тревоги и беспокойства.       Но, видимо, приятных и не очень неожиданностей было на сегодня ей заготовлено очень много. Прямо к ней шëл какой-то пожарный в синей шапке и солнцезащитных очках.       — Мадемуазель, не разрешите ли познакомиться? — нагло спросил парень.       — Извините, я не знакомлюсь, — вежливо отказалась девушка.       — Ой, ну как такие красивые и знаменитые девушки — и не знакомятся. Люба, если я не ошибаюсь?              Самоуверенный парень еë уже начинал раздражать, но Пчëлкина решила не поддаваться на провокации и, на всякий случай нащупав в сумке перцовый баллончик, ещë вежливее ответила:       — К сожалению, сейчас я не знакомлюсь.       — Ну может ради меня вы измените своë мне… Ай, ты нормальная вообще?! — прямо в закрытые очками глаза пожарного направилось «Жало».       — Да я даже не нажимала, — недовольно ответила Юля. — Но если бы ты дальше продолжал выпендриваться — так бы и сделала. Ты вообще кто?       — Ну как же вы меня не узнали? — театрально удивился парень. — Ильин Роман Романыч я.       И Рома потащил шокированную Юлю прямо к Кате в комнату. Когда они дошли, он показал Соколовой на журналистку и торжественно произнëс:       — Гонец привëл княгине пленную!       Красноволосая тем временем не очень дружелюбно посмотрела на Катю и рассказала ей, как Ильин пытался к ней подкатить, но Соколова рассмеялась и сказала, что это был еë собственный план.       — Я из-за твоего плана чуть его баллончиком не ослепила, — засмеялась Пчëлкина. — Рома был слишком навязчивым.       Чтобы отметить знакомство, Юля предложила поиграть в настолки, которые она на всякий случай взяла с собой, и заказать что-нибудь поесть, чем они и занимались весь вечер.              На следующий день, идя обедать, Пчëлкина имела возможность лицезреть удивительную картину: Алексей Палыч доставал свою любимую дочь прямо из самолëта, а в пяти метрах от него стоял еë новый знакомый Ромка. Соколов отпустил дочь, и та, увидев Юлю, побежала к ней, благо Пчëлкина была на пути в столовую.       — Что тут вообще происходит? — спросила Пчëлкина, когда они надëжно спрятались за другим самолëтом.       — Да вот мы с Ромой полетать хотели, но папа как всегда мне запретил. Я ведь всë понимаю, ВСД, он за меня переживает, но нельзя же так гиперопекать! — возмутилась Соколова.       — Не переживай, Кать. Приедете ко мне в Питер и полетаете. А может теперь, когда дядя Лëша про Рому узнал, ему станет легче тебя отпустить.       — Да он ему вообще не доверяет, думает, что он просто самовлюблëнный новичок.       — Ну, знаешь ли, когда я его впервые увидела, тоже так подумала, — засмеялась Пчëлкина.       — Это образ был, — с наигранной обидой ответила ей подруга и улыбнулась.       Девушки пообедали, а после Катя ушла в диспетчерскую работать, а Юля к себе в общежитие. Интересного фильма или сериала красноволосая не нашла, видео смотреть не хотелось, поэтому она использовала самое простое развлечение — смотреть в окно. Через полчаса ей это наскучила, но тут за окном началось действо, достойное драмы для России-1: группа дядя Лëши вместе с Ромкой отправлялись на вылет. Но как оказалось, это было ещë не самое страшное. Катя, как изощрëнная суицидница, встала прямо на пути самолëта, а уже через пять минут еë целовал Ильин. И вот самолëт наконец полетел, Соколова же обречëнно пошла в сторону «Авиалесоохраны».       Через десять минут в дверь Юли позвонили. Красноволосая открыла, и, как она и думала, в комнату вошла еë подруга. Лицо у Соколовой было заплаканное и девушка, не спрашивая, обняла еë. Пчëлкиной самой было страшно отпускать дорогих людей после недавнего неудачного вылета, а ведь для Кати это самые близкие: отец и парень. Да и сама журналистка теперь всë больше начинала переживать не только за дядю Лëшу, но и за Максима, слишком уж родным он стал для неë за недолгое время.       — Катя, я понимаю, тебе страшно, но это ведь его работа. Я уверена, всë будет хорошо, — Юля врëт, она сама даже не смеет предполагать, какой может быть исход.       — Он меня даже не предупредил. Я знаю, папа даст ему какое-нибудь сложное задание, чтобы он намерено не справился. Он всегда так относился к новичкам, а это ещё и мой парень.       Красноволосая ещë долго успокаивала подругу, пока та не поспешила к себе в диспетчерскую. Юля же пошла собирать материалов, она давно этого не делала и за это время у Пчëлкиной накопилось достаточно идей. Когда журналистка вернулась, к ней заглянула Катя и передала отличную новость: пока что у пожарных всë было благополучно. Обрадованные, они остаток вечера провели за просмотром фильма.       Как оказалось, вчерашнее известие было лишь затишьем перед бурей. Утром выяснилось, что у пожарных сгорело всë оборудование, инструменты, еда и палатки, остался только спутник для общения. Тревога снова начала грызть Пчëлкину изнутри. Юля сразу же побежала к Кате, и та поделилась с ней ещë более ужасающей новостью: ей звонил Рома по спутнику, через пять минут стали слышны только помехи и теперь они не отвечают ни на него, ни на мобильный. Соколова решила, что нужно идти к Громову.       Владимир Иванович был в диспетчерской, когда к нему пришли подруги. Катя объяснила ситуацию, но Громов отнекивался, говоря, что отец еë неделями без связи в лесу жил, и ничего. То, что там был не только Катин отец, его не волновало. Да ещë и сказал, что всë хорошо, потому что по информации аж четырëхчасовой давности, огня у деревни Ольхово, куда отправились пожарные, нет.       Тогда Соколова решила рискнуть и обманула Громова, проводящего собрание в своем кабинете, сказав, что приехал министр. Это сработало, и девушки смогли увидеть свежую карту с отмеченными пожарами, один из которых был всего в паре километров от Ольхово, и, пусть Владимир Иванович их и обнаружил, его удалось уговорить.       Предварительно записав видео, в котором Громов взял всю ответственность на себя, они втроем отправились к Бе-200. Полëт для Кати был особенно тяжëлый, на борту, как Юля и ожидала, у неë случилась паническая атака и еë пришлось долго успокаивать. Девушки видели людей внизу и командовали лить туда воду. Юле было всë страшнее: вдруг, там не все, вдруг кто-то из группы или деревенских погиб?       Наконец, этот безумный полет закончился и они отправились на теплоходе на тот берег реки, где были люди. Увидев дядю Лëшу, Юля очень сильно обрадовалась и села рядом с ним, за ней к Соколову подсел Владимир Иванович. Катя тем временем целовала Ромку. Теперь он был без очков и шапки, зато с самой искренней, не самодовольной улыбкой. Судя по усталым, но спокойным лицам местных жителей, никто из них не погиб. Юля заметила, что нет молчаливого Петра и ни одного ребëнка. Ей стало тревожно: они, значит, спасались отдельно, а это не внушало спокойствия. А через минуту Пчëлкина осознала, что Шустова тоже здесь нет. Это затмило даже радость при встрече с живой частью группы и местных жителей. Журналистка стала продумывать все, даже самые ужасные варианты событий, и поняла, что не сможет это принять.       — Дядь Лëш, а где Пëтр, Максим и все дети? — с угасающей надеждой спросила она.       Но, к еë радости, Соколов говорил совершенно спокойно:       — Макс с детьми на вертолëте полетел, а Пëтр повëз девушку беременную, она рожать начала, — и, увидев обеспокоенный взгляд девушки, добавил: — Уверен, с ними всë хорошо.       Но журналистку его слова не сильно успокоили. Мало ли какой вертолëт, сколько он выдерживает? Да и сомнительная это авантюра, спасать в одиночку беременную, которая вот-вот родит. Чтобы отвлечься, она решила поснимать, а заодно и взять пару интервью:       — Дядя Лëша, я понимаю, что вам сейчас не до этого, но не могли бы вы дать мне маленькое интервью? Просто представьтесьи скажите пару предложений о том, что вы сейчас чувствуете, — осторожно спросила Пчëлкина.       Алексей Палыч, как ни странно, охотно согласился и рассказал про эвакуацию жителей, своë беспокойство за ещë не вернувшихся товарищей.       Юля так же спросила пару местных жителей, и всех членов группы, которые тут были. Все в основном говорили о близких: детях, жене, маме. Жители не забывали роженицу Зою и еë родительницу, Серëжа с Костей — товарищей. Последними Пчëлкина спросила Владимира Ивановича и Катю.       Вдруг Юля услышала со стороны леса какой-то шум, словно кто-то босиком шëл по траве. Это был Пëтр, поддерживающий Зою, которая выглядела безумно уставшей, но счастливой, а сзади шла еë мама, нëсшая ребëнка. Жители деревни сразу же побежали к бывшей роженице, запеленали ребëнка в чистую кофту какой-то девушки и стали расспрашивать Зою и еë мать. Пëтр же пришëл сразу к группе. Первым делом он спросил, где Макс с детьми и получил ответ, что пока что никто не знает.       Наконец, всех посадили на теплоход и повезли к ближайшему к местной базе берегу. Выйдя на берег, пришлось пройти метров триста, пока не стала виднеться сама база и тот самый вертолëт. С ним возился какой-то странный пожилой мужчина в шапке, а навстречу людям шëл летчик-наблюдатель, Валера. Он выглядел каким-то испуганным и виноватым. Пчëлкина вдруг отчëтливо поняла, что случилось непоправимое, кто-то погиб. Но этотведь не могли быть дети, они слишком молоды для этого, значит оставался только один вариант — Максим. Журналистка почувствовала ком в гороле и, чтобы не плакать при всех, пошла ближе к лесу. Там Юля увидела детей, они весело смеялись, наверное, забыли весь этот ужас: мозг стирает такое из памяти, а потом внезапно возвращает в виде ассоциаций и кошмарных снов. Тут она услышала голос Шустова, без гитары, но настоящий, его голос:

Голубой вагон бежит, качается,

Скорый поезд набирает ход…

Хорошо, что этот день кончается,

И он не продлится целый год!

Скатертью, скатертью

Дальний путь стелется

И упирается прямо в небосклон.

Каждому, каждому

В чудеса верится…

Катится, катится,

Голубой вагон!

      Максим ей и детям лучезарно улыбается, а она не верит, что это правда. Через мгновение ребята видят своих родителей и радостно, с криками и плачем, обнимаются. А Шустов, виновато улыбнувшись, уходит к группе, которая, ничуть не удивившись, встречает его. Юля не может поверить собственному счастью: все живы, всë хорошо, всë ужасное позади. Но журналистка помнит и о блоге, поэтому, дождавшись, когда дети наговорятся со своими родителями, подходит к одной девочке. Ей на вид лет семь, она только в лëгкой чëрной футболке и штанишках. Русая коса чуть подпалена, веснушки на носу почти не видны из-за не смывшегося до конца в речке пепла.       — Тебя как зовут? — улыбнувшись девчушке, спросила Пчëлкина.       — Ксюша, — тихо ответила та.       — Ксюша, а хочешь в видео попасть? — интригующе поинтересовалась журналистка у юной собеседницы. — Просто расскажи пару слов про сегодняшний день, а я тебя на эту камеру сниму и будешь у нас звездой «Vmeste».       Девочка сначала немного растерялась, но, поняв всю заманчивость предложения, согласилась.       — Только сначала скажи, сколько тебе лет и как тебя зовут, а потом уже остальное, — Юля включила камеру, махнула малышке рукой и та начала свой рассказ.       — Меня зовут Ксюша, мне семь лет. Я очень боялась сегодня, весь день. Нас посадили сначала на машину, а потом я не помню, что случилось и мы сели в вертолëт. Но он почему-то не поднимался, и дядя, который с нами летел, всë выбросил, даже гитару, а он еë любил. Но он всë равно не поднимался, и тогда дядя нам сказал глаза закрыть, если верим в чудеса, и что мы взлетим на счëт три если не будем подсматривать, и досчитал до трëх и мы полетели. А дальше мы дошли до другого леса, который не горел, и теперь тут, и мама с папой пришли, и всë хорошо.       Юля рассказ слушала вполуха, ей важны были эмоции девочки, за которыми она следила. К счастью, та не плакала, а рассказывая о родителях широко улыбалась. Пчëлкина вернула Ксюшу родителям и обговорила с ними подробности выкладывания видео. К счастью, они согласились, чтобы красноволосая выложила ролик даже без блюра лица девочки.       Наконец, все ужасы этого дня действительно закончились: группа и Катя с Юлей попрощались с жителями деревни и сели в самолëт. Они были счастливы, разговаривали обо всëм на свете, только не об огне. Пчëлкина же всех рассматривала и украдкой снимала: дядя Лëша получил пару ожогов, но чувствовал себя хорошо, Серëга потерял форменную куртку и теперь сидел в майке-тельняшке, а на руке был виден свежий шрам от огня, у Ромы теперь не было ни шапки, ни очков, Катя, сидевшая в его объятиях, наоборот, вновь обрела всë самое дорогое, Пëтр, как она поняла, тоже вернул всë, пусть и в лице другой девушки, Зои. А Максим среди них выглядел самым бедным в плане одежды: только серая футболка и штаны, но не имел практически ни одного ожога. Сейчас, когда пожарный был безгранично счастливым, он выглядел ещë прекраснее, чем обычно, пусть и был весь измазан в копоти и даже чуть-чуть в бензине. А ведь только двадцать минут назад Пчëлкина думала, что Шустов уже мëртв. Даже девочка, видевшая всë собственными глазами, говорила, что он только успокаивал их, кормил карамельками. Но вот одно еë смущало: зачем Макс детям говорил глаза закрыть, они же уже видели весь этот ужас горящего леса. Только если их не ждало что-то ещë более ужасное. От появившейся в разуме догадки холодок пробежал по спине. Журналистка весь полëт уже ни о чëм не могла думать, кроме этого.              Через минут десять самолëт наконец приземлился у базы «Авиалесоохраны». Пожарных отправили в медблок, а их с Катей — в комнаты. Юля никак не могла успокоиться, и, не справившись с неизвестностью, забила в поиске во «Vmeste» «Максим Шустов» и сразу добавила пару фильтров, которым он точно подходил. Вышло около десяти результатов, а по кудрям и улыбке Пчëлкина быстро нашла нужного человека. На странице пожарного было совсем немного фоток с ним: одна с командой, штук пять с отцом и столько же в одиночку. Остальные были пейзажами изысканной архитектуры Москвы, величественной природы Карелии и Сибири. Красноволосая нажала не радумывая добавила Максима в друзья и нажала на значок сообщения:       

11:03

            Пчëлка: Привет) Знаю, что пишу не вовремя, но ты не мог бы прийти ко мне? Я хотела поговорить. Комната общежития номер 11.

11:25 Макс: Привет)) Конечно! Только где-то через полчаса       После ответа пожарного эта затея показалась журналистке очень глупой, но Шустов уже согласился, так что отступать некуда. Тем более она бы всë равно не успокоилась и когда-нибудь поговорила бы с ним о том, что слышала сегодня от той девочки. Минуты текли бесконечно долго, но вот в дверь постучались аж на три минуты раньше назначенного времени. Пчëлкина открыла и увидела Максима, который уже успел переодеться в джинсы и обычную чëрную футболку. Он тоже нервничал, видимо формулировка «хотела поговорить» звучала слишком неопределённо и, по его мнению, сулила ему всë что угодно: от простого душевного разговора до жестокого выговора. Юля заперла дверь и пригласила парня сесть на кровать, а тот спросил:       — Ну так о чëм ты хотела поговорить?       И тут красноволосая окончательно собралась с духом и произнесла целый монолог:       — Помнишь, я тебе говорила про то, как в прошлый вылет за вас всех очень испугалась. Я тогда поняла, что могу потерять дорогих мне людей: дядю Лëшу и, как ни странно, тебя. И сегодня утром, когда мы с Катей прилетели к вам я ещё сильнее это ощутила, увидев, что тебя нет. Я верила, что ты умер до самого момента, когда увидела тебя поющего в окружении тех детей, и потом постепенно успокоилась. Но мне захотелось взять у одной девочки интервью, что и сделала. Она сказала, что этот грëбаный вертолëт вас не мог поднять и вы всë выбросили, что ты их успокаивал, конфеты давал, говорил детям глаза закрыть. А потом, когды мы уже летели обратно, я поняла: ты ведь тоже хотел прыгнуть. Я не могла и не могу представить, что было бы, если бы так и случилось, — Пчëлкина уже плакала, а Шустов обнимал её, гладил по спине и тихо отвечал:       — Да, я так и хотел сделать. Но пойми, их жизни стоили гораздо дороже единственной моей. Они ведь даже не увидели ещë всë то великолепие этого мира, которое успел увидеть я.       — Но ведь тебе было безумно страшно, как ты можешь так спокойно об этом говорить! — удивилась девушка. — Это ведь самая страшная смерть, которую только можно представить!       — Мне и было очень страшно, что я больше не смогу жить, петь, никогда не встречусь с папой, с тобой, с друзьями. Но теперь я стал больше ценить эту жизнь, каждую прожитую минуту.       Юля всë плакала, уткнувшись пожарному в грудь, а он гладил Пчëлкина по волосам и шептал что-то успокаивающее на ухо. Журналистка думала, что, наверное, такого момента уже не будет никогда. Красноволосая посмотрела Максиму в глаза и, решившись, поцеловала. Шустов слегка удивился, но ответил. Юле казалось, что даже первый еë поцелуй в пятнадцать лет не был таким трепетным и нежным, как этот. Улыбнувшись прямо в губы пожарному она отстранилась и крепко его обняла.

***

      — Смотри, уже миллион просмотров, — улыбнулась Пчëлкина. — А ведь я выложила ролик только вчера!       Они лежали прямо в траве перед взлëтной полосой, перед глазами мелькали белые одуванчики и другие цветы. Время — пять часов утра, и, кроме щебетания птичек, не слышно ничего.       — А я ведь всë это время думал, что ролик про нас — шутка, — ответил ей Максим. — Катя мне говорила про тебя, она половине базы рассказала, и я тогда решил, что ты просто в гости приехала.       — Ну, и это тоже. Так, подожди, а что тебе про меня она рассказывала? А то после еë выходки с Ромой я в Катиной фантазии сомневаюсь.       Пожарный засмеялся — Пчëлкина как-то поведала ему подробности знакомства с Ильиным. И ответил:       — Да ничего такого она не говорила, мне, по крайней мере, сказала, что вы лучшие подруги и ты очень популярная блогерша.       Красноволосая улыбнулась и обняла Максима. Сейчас еë не волновало ничего: ни вылеты, коих ещë много будет в жизни Шустова, ни собственная жизнь, всë это будет впереди, а сейчас Юля чувствовала лишь бесконечное спокойствие и счастье.