Бог об этом не просил

Я буду всегда с тобой воздухом и водой. Даже, где нет тебя, буду всегда с тобой, Не опуская глаз, не пророняя слов, Словно во мне твоё сердце ©.

Л. Агутин «Я буду всегда с тобой», версия 2018 г.

      Настя пролистала ленту уведомлений, поставила напоминание по рабочей встрече и убрала телефон обратно на тумбочку. Сергей, наконец, прекратил стучаться и взывать к ней, в квартире стало тихо. Она сидела на не заправленной постели и удрученно рассматривала раскрытый чемодан. Делать ничего не хотелось. Захватило чувство бессилия оттого, что у них в очередной раз не получилось нормально поговорить. По пути из Санкт-Петербурга Анастасия продумывала будущий диалог с мужем, каждую свою реплику, как в киносценарии. Правда, она рассчитывала, что «премьера» состоится несколько позже — оставила время на доработку некоторых тем. Но супруг преподнес ей сюрприз. В итоге она и сотой доли задуманного не сказала. Настя заставила себя подняться и вытащила из чемодана одежду — сразу всё взяла в охапку. Она успела сделать пару шагов в сторону гардеробной, как вдруг услышала звуки рояля. Первые несколько секунд не понимала, что происходит. А потом платья выпали из ее рук и плавно опустились на пол. «Да что ты творишь, Жигунов. Это же запрещенный прием». Сердце ускорилось в такт мелодии, а её саму заколотило мелкой дрожью. От каждой ноты этой волшебной для них песни к глазам всё сильнее подбирались слезы. Сергей играл так, будто каждый день выступал с этой мелодией. Он делал акценты там, где по тексту звучали особенно важные слова, и уходил на «пиано», где предполагался лишь тихий шепот.       Такой поступок был вполне в духе ее мужа — самого романтичного человека из всех, кого она знала. Свести её с ума каким-нибудь красивым жестом он мог так же легко, как обидеть словом. Этот мужчина вообще ничего не делал без вдохновения: ругался с ней, пока не охрипнет, спорил, пока не закончатся аргументы, и любил её, пока не выбьется из сил. Настя подошла к двери, осторожно ее приоткрыла — так музыку не приглушала звукоизоляция комнаты. Она замерла на пороге, облокотившись о косяк, и уже не пыталась сдержать слезы.       Как она могла серьезно думать о расставании? Куда она теперь без него? Зачем ей без него? Они жили вместе уже седьмой год, а казалось, что всегда. Десять лет, проведенные с другим, настолько забылись, будто их и не было вовсе. Единственное, что порой заставляло думать о том периоде, это сожаление, сколько всего они с Сергеем могли успеть, если бы не расходились. И она смела размышлять о разводе? Она точно была в своем уме в этот момент?       «Это именно то, чего он и добивался. Он знал, что доведет меня до такого состояния. И всегда действует безошибочно. Манипулятор чертов», — Настя вытирала мокрые щеки и уже улыбалась. Песня не собиралась завершаться — после припева начинался очередной куплет. Всё тело покрылось мурашками от той нежности, с какой он касался клавиш — как будто играл не на инструменте, а на ней самой. Ещё секунда — и она не выдержала. Сергей настолько увлекся процессом, что не сразу ее заметил. Он прикрывал глаза и наслаждался мелодией, экспрессивно нажимая на педаль. То хмурил лоб, то расслаблял — его мимика отражала такую палитру эмоций, что Настя снова ощутила ком в горле. В какой-то момент он замедлился, не поднимая взгляд. Она подошла ближе. Сергей сыграл кодовую гармонию и, наконец, посмотрел на неё. Ещё звучало эхо последнего трезвучия, когда он произнес: — Прости меня. Прости меня, Настя. Она болезненно сдвинула брови, услышав это, и тихо всхлипнула. Сергей потянулся к ней, взял за руку и привлек к себе так, что она оказалась между ним и роялем. Он резко её обнял, обхватив руками и ногами, а лицом уткнулся ей в живот. Настя запустила ладони в его кучерявую седую шевелюру и закрыла глаза. В тишине комнаты было слышно, как он громко и размеренно дышал, нагревая ей область под грудью. Он как будто бы вдыхал её саму. — Ты простишь меня? — прошептал Сергей, подняв голову. — Посмотри, что ты со мной сделал, — Настя смахивала слезы одной ладонью, вторую так и оставляя в его волосах. — Довел до ручки. И ещё что-то спрашиваешь? Она погладила его по голове, взяла за подбородок и наклонилась. Мокрыми, солеными губами поцеловала его сразу с таким напором, что у него не оставалось возможности ничего больше сказать. Амплитуда их движений в череде резких, даже каких-то агрессивных поцелуев была такой, что Сергей чуть сдвинулся на банкетке назад. Для Насти появилось больше места и она села к нему на колени. Они настолько не могли оторваться друг от друга, что даже не пытались куда-то переместиться. В одну сторону полетел халатик, в другую — футболка, за ней — ремень, с грохотом приземлившийся где-то на другом конце гостиной. Выжидать не было никакой возможности — Настя так и осталась в ночной сорочке, а Сергей — в полуснятых джинсах, когда вместе с диссонансным аккордом рояля под женской ладонью раздались их напряженные голоса. Мир ещё не знал такой уникальной мелодии, рождавшейся в эту минуту от близости двух тел. Сергей периодически хватался за рояль, хаотично попадая в клавиши, а Настя постоянно упиралась в них, убрав за спину руку. Темп новой музыки был рваным — то «модерато»*, то «аллегро»*, а размеренное «легато»** сменялось отрывистым «стаккато»**. Метрономом служили частые выдохи, вокалисты вступали порой внезапно, то в унисон, то невпопад с причудливым аккордами, постепенно уходя в «крещендо»*** на кульминации. Когда исполнители затихли, замолчал и рояль. Дыхания отстукивали более спокойный ритм. — Ничего себе, — это было первое, что смог выговорить Сергей, обнимая обмякшую на нем Настю. — Над нашим роялем ещё никто так не издевался. Она устало рассмеялась, не поднимая головы с его плеча. Он расслаблено целовал ее шею, гладил по спине своими большими теплыми ладонями. — Настя, я сейчас рухну на пол, — предупредил он. — Всё затекло. — Намекаешь, что я тяжелая? — она отстранилась от него, улыбаясь. — Нет, это я просто старый уже, — он выглядел так забавно в этот момент — раскрасневшийся, взъерошенный. — Да-а, — многозначительно протянула Анастасия. — Бедненький ты мой старичок, — она потрепала его волосам. — Я заметила, как ты измучился. Сплошное издевательство. — И не говори. Подам на тебя за домашнее насилие, — он не смог сохранять серьезность и улыбнулся, потянувшись к её губам. Спустя несколько минут их общение плавно переместилось на диван и продолжилось снова. *** — Все-таки сцена с роялем была прямо киношная, — Сергей прижимал к себе обнаженную Настю, полуприкрытую одеялом, когда они в очередной раз отдыхали — теперь уже в своей кровати. — Я бы её где-нибудь использовал. — По-моему, сто раз везде было, — хмыкнула Настя. — Ничего оригинального. — Ты не понимаешь, тут дело в деталях. — Жигунов! Ты можешь хоть иногда не думать о работе? — она приподнялась, возмущенно посмотрев на мужа. — А ты? — он задал встречный вопрос. — Когда занимаюсь любовью — точно не думаю, — Анастасия снова устроилась рядом с ним. — А ты как будто и в это время сценарии пишешь. — Мозг творца не дремлет ни на миг, — патетически выдал Сергей. — Натворил ты, творец, немало, тут я не смею спорить. — Да ладно тебе, — он повернулся и чмокнул ее в макушку. — Какие могут быть сценарии, когда тут такой готовый эротический триллер развернулся. Ничего и сочинять не нужно. — Почему это триллер? — А как ещё? Сначала ты мне выговариваешь, что я только и думаю о сексе, а потом сама чуть квартиру не разносишь в порывах страсти. Полная непредсказуемость развязки! У меня чуть радикулит не случился. — Замолчи! — Настя смущенно засмеялась, толкая его в бок. — Говоришь ерунду всякую. — От счастья же, — теперь его голос зазвучал серьезно. — Давно мне не приходилось лежать с тобой вот так и нести полную чушь, — Сергей прижал ее сильнее. — У меня, конечно, планы были совсем другие, — Настя водила пальцами по его груди. - Я думала, мы обсудим все наши разногласия. Ты только не начинай возмущаться. Это важно, если мы не хотим больше так ссориться. — Кто нам мешает обсуждать? У нас вся ночь впереди. И потом, Настя, когда мы в последний раз вот так оставались вдвоем? Чтобы никого рядом. Мне кажется, эту возможность упускать было просто противозаконно. — Ради такого и поругаться можно было, да? — смеясь, спросила она. — Ну, нет, это слишком мучительный путь. Надо как-то попроще, — Сергей отпустил ее и повернулся на бок, уперев голову в согнутую в локте руку. — Как же мне не хватало твоего смеха. — А мне — твоего голоса, — Настя смотрела ему в глаза и гладила по щеке ладонью. — Я так привыкла, что ты всегда рядом, всегда что-то рассказываешь. Привыкла, что засыпаю под твой мягкий тембр, даже когда ты где-то в поездках — всегда на связи. А тут… Без тебя было как-то…страшно. Сразу столько неприятных воспоминаний. — А говорила, между прочим, что без меня спокойнее. — Ой, мало ли, что я там говорила… — она вздохнула и отвела взгляд. — Ты меня так обидел тем, что уехал. Я бы ещё не такое сказала. — Значит, когда ты попросила меня ретироваться, я должен был пойти тебе наперекор? — он поймал ее ладонь и стал целовать, сжимая в своей. — Я правильно понял? — Я надеялась, что ты не уедешь из города, мы уже об этом говорили. Думала, что пройдет день, ночь… Ты вернешься из Абрамцева и попросишь прощения. У меня как-то и вариантов не было других. — Но ты тоже постаралась. Тихо, не спорь, — он остановил ее попытку что-то ответить. — Ты мне наговорила такого, что я это очень долго переваривал. — Хочешь, скажу честно? — Только этого и хочу. — Мне стыдно за многое, что я сказала, особенно за то, что… — Анастасия не успела закончить, как в их уединение ворвался звонок мобильного телефона. Это была Валентина Борисовна. Только ее номер Настя внесла в список абонентов, чей сигнал проходит даже в беззвучном режиме. — Это мама. Я возьму. — Ну, подожди, давай мы ей перезвоним, — разочарованно протянул Сергей. — Ты недоговорила. — У нас с тобой ребенок брошен на бабушек восьмидесятилетних. Мало ли, что там, надо ответить, — Настя села в кровати и потянулась за айфоном. Сергей тяжело вздохнул, поднял подушку под спиной и устроился поудобнее. Разговор мог затянуться. — Привет, Валек! Да всё нормально. Ничего я не пропала. Так ты бы звонила, а не писала, я бы сразу подошла, Телеграм я не смотрела. Ну, да, так и было, я поспала немного с дороги. Да. Он тоже здесь. Всё нормально, я тебе говорю, не переживай. Вот, сидит рядом, привет тебе передает. Давно, говорит, не виделись вы. Аж с сегодняшнего утра. У меня к тебе было столько вопросов по этому поводу, но уже вроде и не актуально. Как Юра? Сережа мне рассказал про его успехи на рыбалке. Скучает? Просится на речку? Ты ему скажи, что мы обязательно вместе сходим. Пусть наберется терпения. А он где? Конечно, хочу, дай ему трубку! — Настя пододвинулась к мужу и включила громкую связь. Из динамика раздался звонкий детский голос: — Мама, ты где? Ты когда приедешь? Я к тебе хочу! Я щегодня рыбу поймал! Шам поймал, без папы, он не помогал! Настоящего ок…о-ку-ня! Приезжай шкорее! — Я уже дома, мой хороший, в городе. Папа мне сказал про окуня, ты такой молодец! Хочу обязательно посмотреть, как ты рыбачить научился. Сегодня мы с папой будем здесь, в Москве, у нас тут работа. А завтра приедем, — она вопросительно посмотрела на мужа, говоря это, и получила кивок в знак согласия. — Не грусти там, Юрыч, мы с мамой скоро будем. Не будешь ныть и расстраивать бабушку Валю, мы тебе подарок привезем, — вставился Сергей. — Папа, ты тоже там? А какой подарок? — воодушевился мальчик. — Сюрприз! Узнаешь, если будешь хорошо себя вести. — А я хорошо щебя веду! Я щегодня Пыню кормил рыбой! Он меня даже не ишпугался! Мама, представляешь, я его даже погладил! — Вот это да-а-а! — протянула Настя с нарочитым удивлением. — Если Пыня позволил себя погладить, это точно победа! Ты герой! — Ага, — радостно отозвался Юра. — Мы ш ним дружим теперь! Издалека послышался голос Валентины Борисовны: — Юра, пойдем чай пить, у нас вкуснятина твоя любимая, баба Галя булочек с повидлом напекла, дай маме с папой отдохнуть. Завтра всё им расскажешь. Настя, Сережа, вы отдыхайте, я больше звонить не буду. Пойду хоть Галю обрадую, что вы… — женщина замешкалась в присутствии внука, — что вы… что вместе дома уже. — Ну обрадуй, — рассмеялась Настя. — Юрочка, до завтра, мой сладкий! — Мама, папа, пока! — сын крикнул это прямо в динамик и, не дождавшись ответа, побежал за обещанными булочками — его быстрые шаги слышались в трубке. — Всё, дорогие мои, отключаюсь. Храни вас Бог, — завершила разговор Настина мама. Сергей подождал, пока жена посмотрит, кто и что ей написал в разных мессенджерах и кому-то ответит, а потом спросил: — У тебя завтра разве нет какой-то рабочей встречи? Валя говорила. — Я всё отменила. Прямо сейчас, — Настя показала ему экран смартфона. — Юра важнее. Он тоже настрадался за это время. Он видел, в каком я была настроении, капризничал. Постоянно о тебе спрашивал. Слышал, как опять шепелявит? — Я ещё вчера заметил, пытался отругать. — Нет, ругать не надо. Внимание не обращай и всё, он же потом забывается и говорит нормально. Ему просто не хватает нас. — Вообще-то, это так себе привычка, надо его отучать. Почти через год школа. — Да отучим, не переживай, — Настя махнула рукой. — Ну-ну, — задумался Сергей. — И мне не нравится, как ты с ним сюсюкаешь: «Мой сладкий, мой сладкий». Он же пацан, Настя! Я мужика из него хочу вырастить, а не маменькиного сыночка. — Жигунов, прекрати ворчать, а? Разбухтелся, как старый дед. Дай мне насладиться этим прекрасным временем, пока сын ещё маленький. Ты видишь, как он быстро взрослеет? Кому я потом буду говорить: «Мой сладкий», когда он вымахает, как мой Майк? — Как кому? Мне! Твоему старому ворчливому деду. Сколько мне тогда будет? — Сергей взял ее за плечи и повалил на подушку, а сам устроился сверху. — Лучше не подсчитывать. Я-то буду по-прежнему такой же молодой, как сейчас, а вот ты — не знаю. Насчет «мой сладкий» как-то сомнительно. — Ты обо мне плохо думаешь. Я ещё не один такой рояль вынесу, вот увидишь, я тебе докажу! — А кто на радикулит жаловался? Сил у него нет, всё затекло, спасите-помогите! — Так, всё, теперь ты перестань бухтеть! Ну-ка, иди сюда, — он опустился и резко накрыл её губы своими. * Модерато и аллегро - это умеренный и быстрый темпы игры на инструменте; ** Легато - плавное соединение нот, стаккато - отрывистое; *** Крещендо - усиление громкости музыки.