Солнечный Бим Лунное Ухо

Санбим сидел на скамейке в Центральном парке и, кутаясь в шарфик, смотрел на дорожку из выложенной в шахматном порядке брусчатки. Облака на время разошлись, и город освещало хоть и яркое, но такое прохладное солнце. Деревья в парке были совсем голыми – однако невдалеке виднелась стайка завернувшихся в свои колючие одеяния ёлок. Лишь они, наверное, не так сильно ощущали холодный пронизывающий ветер, который продувал не только уходящую вдаль дорожку, но и душу Санбима. Жеребёнок не знал, как ему быть дальше. На брусчатке сбоку от скамейки стоял его школьный ранец. Был вторник, и в школе сейчас, кажется, кончалась перемена после второго урока. Ещё одно занятие – и всех отпустят в столовую… Где Санбим так и так бы не смог ничего купить. Неприятность с дедом случилась в пятницу, так что выходные маленький пони провёл, обустраиваясь у тёти Физзи. Немолодая кобыла выделила-таки ему комнату, но, кроме узкой и жёсткой кровати и крошечного шкафчика, больше там ничего не было. Да ещё и смотрела Физзи на племянника с таким видом, будто отрывала от сердца лучшую часть своего жилища, которой он был недостоин. Впрочем, Санбим не сильно расстраивался. Встретившись с тяжёлым характером тёти и потому стараясь её лишний раз не злить, он провёл два дня в комнате, читая принесённые с собой книжки, а вечерами играясь с плюшевым дракончиком. Санбим вспоминал некоторые из рассказов дедушки – и в них жеребёнок сам теперь был на месте главного героя, а Спайк – его верным спутником и помощником. Вместе они сражались с монстрами, находили древние сокровища и открывали неведомые земли. Прямо как на их с Грампи Роксом вошедших в привычку ламповых посиделках. Первый звоночек мелькнул вечером в воскресенье. Сделав уроки, Санбим подошёл было к тёте и заикнулся о том, чтобы дать ему пару битсов на обед в школе. Намёк был на то, чтобы Физзи вернула ему хотя бы часть «накоплений», но видит Дискорд, как же сильно он просчитался. В итоге тётушка на него наорала, да ещё и замахнулась журналом, который читала в этот момент. А следующим утром на завтрак оставила всего пару сушёных яблок. Одно Санбим съел дома, другое взял с собой, надеясь полакомиться на перемене. Однако и это оказалось ошибкой. У него не вышло избежать очередной встречи с троицей хулиганов. Время от времени они, бывало, трясли с него деньги на обед – и, похоже, решили в очередной раз провернуть тот же трюк. По пути в столовую они припёрли его к стене в коридоре и отобрали яблоко, которое под дружный хохот и всхлипы Санбима втроём слопали. Рэнди ещё фыркнул: мол, совсем деньги у старика кончились, раз такую гнилятину мелкому подсовывает. Для Санбима это стало последней каплей. Он уже давно мечтал о том, чтобы самому стать сильнее и поколотить этих троих, заставив их ответить за все насмешки и издевательства. Однако до сих пор то были лишь мечты. По физкультуре Санбим всегда кое-как нарабатывал на слабую тройку, не более; о том, чтобы сравниться с задирами в силе, не шло даже речи. К тому же, у Рэнди отец сидел в районной администрации, а потому с этим самовлюблённым и хитрым синим единорожком опасались связываться даже учителя, завышая порой оценки и закрывая глаза на шалости. Но насмешки над дедом Санбим стерпеть уже не мог – и зарядил маленьким копытцем тому прямо во вздёрнутый нос. У Рэнди брызнула кровь, и он разорался, зовя учительницу. Прибежавшая на шум строгая кобыла, недолго думая, отправила Санбима домой, а тёте Физзи отправила магией письмо, вызывая её в школу. Вернувшись вечером, тётя рвала и метала. Жеребёнок вдоволь наслушался о том, какая он неблагодарная и плохо воспитанная скотина, что и одного дня не может провести, чтобы не напакостить. Когда же Санбим попробовал оправдаться, что это они вообще-то начали, Физзи просто заперла его в комнате и оставила без ужина. И будь он проклят, если не слышал, прижав ухо к двери, как она с громким чавканьем ест на кухне его порцию. Полночи он ворочался в кровати под громкое урчание в животе, изо всех сил борясь с желанием заплакать в подушку. «За что мне так, почему всё вмиг перевернулось – да так, что лучше бы никогда этого не происходило?! – думал жеребёнок, уткнувшись лбом в жёсткий подголовник. – Ведь было же всё почти нормально…» С этими мыслями Санбим заснул – и, пожалуй, впервые в жизни искренне хотел, чтобы утро не наступило. Однако принцессе Твайлайт было явно не до фантазий одного маленького пони, поэтому солнце неизбежно поднялось в установленное календарём время. Сегодня Санбиму предстояло при всех извиниться перед Рэнди, иначе отец единорожка грозился обратиться в поницию, а там уж жёлтому пони пришлось бы совсем несладко. Тётя ясно дала понять, что штраф за него платить не будет, а если он, такой-растакой, всё же до этого доведёт, то она сдаст его в приют, где страшные пони в белых халатах разберут его на органы. В такие ужасы Санбим, если честно, не очень-то верил – но вот перспектива потерять даже такой негостеприимный новообретённый дом пугала на самом деле. С другой стороны, унижаться перед всем классом, а главное – перед задирами тоже не хотелось. Ведь после этого они будут творить свои издевательства с ещё большей радостью. И тогда хоть вообще в школу не ходи. А потому, не зная, как решить проблему, Санбим не пошёл в школу сейчас. Конечно, вариант тоже был так себе. Если тётя узнает, то опять разорётся и может в самом деле исполнить свои угрозы. А Рэнди и его дружки где-нибудь подкараулят после уроков – и чего доброго, не только извиняться заставят, но и копыта им лизать, фу-у… Санбим скривился и тяжело вздохнул. «Мама с папой подсказали бы, что делать, – подумал он. – А может, сами бы пришли и не дали меня в обиду. Они точно что-нибудь бы придумали!» Перед глазами всплыли размытые образы из далёкого детства. Две любящие приветливые физиономии, улыбающиеся ему: одна такая же жёлтая, другая – цвета морской волны. Прикосновение тёплого копыта к щеке. И сон, где они были все вместе, втроём, а с неба светили луна и звёзды… А потом пришла пустота. Какие-то пони, которые всё что-то спрашивали, а сами не отвечали ни на один вопрос… Короткий некролог в газете: «Сэнди Слоуп, 34 года, и Мэрин Бэй, 28 лет. Погибли в страшной аварии на Брайдлвее, попав под неуправляемый фургон. Их трёхлетний жеребёнок, сидевший в повозке, которую они тянули, не пострадал. Редакция приносит свои соболезнования». Тогда мир для Санбима перевернулся. Больше не было того прежнего, бьющего ключом счастья; вместо этого пришла боль, грусть и одиночество. Квартира, которую родители взяли в кредит, ушла обратно, и с тех пор Санбим жил у дедушки. В еде и одежде также пришлось затянуть пояса: одной пенсии Грампи Рокса на всё не хватало. Даже игрушек новых больше не появлялось – не на что. Отчасти поэтому в школе Санбиму не удалось ни с кем подружиться. В Мэйнхэттене ценилось прежде всего, что у тебя есть, а если ничего нет, то сам ты никому просто не интересен. Даже наоборот – превращаешься в мишень для насмешек и издёвок: мол, что ты за пони, если у тебя и тысячи битсов на счету нету! Однако бедность жеребёнок стерпеть ещё мог: в конце концов, пони ко всему приспосабливаются, да и дедушка говорил, что это не порок… Но вот отсутствие двоих самых близких, самых дорогих пони даже сейчас, спустя годы, всё равно ощущалось особенно остро. Санбим сам не заметил, как вновь начал всхлипывать. – Эй, ты чего? – послышался вдруг рядом чей-то голос. Жеребёнок вскинул голову. Напротив скамейки стоял белый пегасик на пару лет старше его и с любопытством его разглядывал. – Да так… – Санбим вытер копытцем носик. – А ты кто? – Меня Голден Мэйн зовут. Догадайся почему, – смущённо улыбнулся пегас, проводя ногой по своей блестящей золотистой гриве. – Можешь звать меня Голди. – А меня Санбим. А ты… что тут делаешь? – Мог бы то же самое спросить у тебя, – засмеялся Голди. – Дай угадаю, школа сосёт, да? – В с-смысле?.. – Ну, то есть к сену эти уроки, я прав? – Такие слова же нельзя говорить… – припомнил Санбим наставление дедушки. – А то что? – фыркнул Голди. – Придёт Слендерпони и утащит в лес? Скажешь тоже… Слушай, ты какой-то скучный. Пошли развлекаться, а? – К-куда? И… у меня это… – Санбим замялся. – Денег нет… – Понятно тогда, чего ты тут сидишь! У меня, правда, тоже нет… – пегасик прищурился, – но когда это останавливало? – А тебя пониция не ловила ещё? – удивился Санбим. Хоть он и понимал, что так, как этот Голди, делать нельзя, что-то всё равно тянуло жёлтого пони к белому пегасу. – Да где там! – Голди взмахнул крыльями. – Пусть сначала догонят! Ну так что, ты со мной, друг? «Друг»… Одно простое слово – но оно так сильно отдалось в душе Санбима, что у жеребёнка аж перехватило дыхание. Впервые кто-то сам предложил ему дружбу. Просто потому, что видел в нём такого же пони, как и он сам, без оглядки на всё остальное. – Друг? Правда? – всё же переспросил Санбим. – Конечно правда! – вновь засмеялся Голди. – Когда это я тебя обманывал? – Может, пока просто не успел? – предположил жёлтый пони. – Эй, а вот сейчас обидно было! Ему тут, понимаешь, дружбу предлагают, а он… Пегасик отвернулся, как будто собрался уйти. – Прости, прости! – подскочил Санбим. – Я не это… ох… Понимаешь, я… мне не часто… предлагали дружить. Если честно, то вообще первый раз. – А, так вон оно что… – проворчал Голди. Но, слава Селестии, хотя бы повернулся обратно. – Ну ладно, я не обидчивый. Так что, пошли? – Куда? – Какой непонятливый – разумеется, веселиться! Жизнь стоит того, чтобы каждый новый день был лучше всех остальных вместе взятых! – Голди аж подлетел в воздух. – Свобода – вот что это значит! Когда нипони не говорит тебе, что делать, а ты сам решаешь, как провести свой ляганый день! А если понибудь и попробует, то пусть идёт в круп! Ну что, ты со мной? – А? Д-да, конечно… Санбим даже не сразу отреагировал на вопрос. Пегасик говорил о свободе так воодушевлённо, словно делился собственной сокровенной тайной, так что резкий переход «от слов к делу» застал жёлтого пони врасплох. Предложение было таким заманчивым – а вот времени подумать Голди не дал. Наверное, на это он и рассчитывал. – Тогда догоняй! Пегас расправил крылья и сорвался с места, помчавшись вдаль в метре над дорожкой. – Подожди! Санбим спрыгнул со скамейки и побежал было за ним, но вдруг обернулся и посмотрел на свой ранец. Взять с собой или нет? Не хотелось оставлять вещи здесь, но… те были такими тяжёлыми, что угнаться за Голди, даже если тот немного притормозит, Санбим точно не сможет. Так что жеребёнок вздохнул и поскакал дальше – вслед за ждущей его в отдалении белой фигуркой. В свободе, о которой говорил Голди, Санбиму всё-таки чудился какой-то подвох. Потому что не бывает ничего за просто так, и всё тут! Но дружба… Пегасик говорил так искренне, что хотелось идти за ним, несмотря ни на что. А такого шанса обрести первого друга может больше и не представиться! Предложение, от которого невозможно отказаться. Санбим где-то вычитал эту фразу – но лишь теперь понял, что она означает на самом деле. * * * Парк аттракционов Мэйнхэттена, как уверял огромный плакат на решётчатом заборе около входа, был самым большим к востоку от Кантерлота – или даже во всей Эквестрии. Санбим слышал, что вроде бы в Филлидельфии имелся парк и побольше; говорили, что там можно даже прокатиться на воздушном шаре в виде головы Пинки Пай. Хотя, скорей всего, враки: все же знают, что воздушные шары круглые, как и обычные шарики. Санбим сглотнул, глядя на возвышающуюся за оградой громаду горок, где по закрученным в невообразимые петли дорожкам лихо катил паровозик из нескольких разноцветных вагончиков. Конечно же, в этом месте он прежде никогда не был. А оттого лишь сильнее хотелось оказаться за высоким забором и вкусить уже наконец недоступных ранее развлечений. Но по длинной очереди к разукрашенным воротам было видно, что не ему одному. – И… к-как мы туда проберёмся? – спросил Санбим. – Там же вход, наверное, такой дорогой… – Двадцать битсов за взрослого, десять – за жеребёнка, – ответил стоявший рядом Голди и усмехнулся. – Но неужели ты думал, что мы пойдём обычным путём, как все? – А… каким тогда? – Увидишь… За мной! Они пробежали немного вдоль ограды. Местность по ту сторону толстых железных прутьев резко сменилась: вместо залитых стылым осенним солнцем широких дорожек неожиданно потянулась настоящая роща. Листьев на деревьях не было и тут – однако попалось всё же и несколько ёлок, таких же, как и в Центральном парке. – Пока сосунки заходят через главные ворота, настоящие кольты проходят здесь! – провозгласил Голди, указав ногой за забор. – Приготовься-ка… – К че… Ой! Санбим не успел сообразить, как пегасик уже обхватил его передними ногами под животом и поднял в воздух. На секунду мир качнулся перед глазами – а потом в ноги ударила мёрзлая земля. Зашатавшись, жеребёнок чуть не упал, но всё же смог совладать с закружившейся головой и твёрдо встал на свои копытца. Заложив крутой вираж, Голди Мэйн приземлился рядом с ним. – Вот как я это делаю. Прикольно быть пегасом! – Эх, да… – вздохнул Санбим, опять почувствовав себя уязвлённым. К списку мучивших его несправедливостей добавилась ещё одна: ну почему у него нет рога или крыльев?! – Не парься! – Голди легонько ткнул его в бок. – Быть земнопони тоже классно! Главное – уметь брать от этой жизни всё, а остальное к Дискорду!.. Ну давай пошли, чего встал-то? Пройдя немного между деревьев, они выбрались на дорожку, где между палатками торговцев (в ноябре, хотя и немного, но они всё же были), торговыми автоматами и не закрытыми на зиму аттракционами сновало немало пони – в основном кобылы с маленькими жеребятами. Будний день, что тут сказать. Санбим даже представить побоялся, какая тут толпа в выходные летом. – Запомни, – обратился к нему Голди Мэйн, – всегда держи уверенный вид, как будто заплатил за вход и у тебя есть билет. Там просят показать его уже при покупке билетов на сами аттракционы. Ну и торговцы, да. Они жмоты те ещё, а им хозяева парка приплачивают за выявление безбилетников, так что к ним соваться вообще не стоит. Зато, – пегасик ухмыльнулся, – здесь есть автоматы. Давай за мной. Они пробежали мимо стайки детей, обступивших палатки со сладостями, завернули за поворот – и оказались в закутке с несколькими торговыми автоматами. Один продавал попкорн, другой – сладкую вату, третий – напитки, остальные – всякую мелочь вроде карамелек и прыгучих мячиков. За стеклянными окошками виднелись ценники, при одном взгляде на которые у Санбима перехватило дыхание. Да на один такой «обед» они с дедушкой могли жить чуть ли не целую неделю! – И… как ты собираешься… ну… – А вот так! Пегасик подлетел сбоку к автомату с попкорном и, разогнавшись, со всей силы ударил в металлическую стенку задними копытами. Автомат звякнул, и из всех четырёх подвешенных в нём мешков вывалилось немного жареной кукурузы с различными вкусами. Скатившись через воронку, попкорн аккуратно высыпался в стоявший внизу круглый бумажный стаканчик. – Держи! – Голди протянул Санбиму добычу. – Там, правда, всё вперемешку: обычный, с клубникой, перчёный и с яблочной карамелью, но это даже ещё круче, верно? Санбим не ответил. Только учуяв восхитительный запах, он сразу же нырнул мордочкой в стаканчик и радостно захрустел жареной кукурузой. – Да уж, здоров ты жрать! – засмеялся Голди. – Ну да ничего, мне не жалко! Двумя новыми ударами он добыл ещё две порции попкорнового «ассорти», а затем, подлетев к третьему автомату в ряду, вытряс оттуда пару бутылок имбирного лимонада. – Ну, как тебе? – спросил пегасик, когда они оба наелись. – Здорово, – улыбнулся Санбим, выбрасывая в урну пустую бутылку. – А куда мы дальше пойдём? – У-у, бро, я тебе тако-ое покажу!.. – Голди расплылся в ухмылке. – Видел когда-нибудь город с высоты, м-м? – Нет, – покачал головой Санбим и удивлённо взглянул на пегаса. – Ты… собираешься меня покатать по воздуху? – Что? Не-ет!.. – расхохотался Голди. – Лягать ты смешной… Короче, увидишь! Пошли! Они снова направились по дорожке. Рассматривая попадавшиеся им по пути аттракционы, Санбим удивлялся: как так вышло, что все эти пони готовы были платить столько битсов за несколько минут развлечения или за порцию вкусной еды, а такие, как Голди, напротив, знали, как получить всё это бесплатно? И хотя жеребёнок понимал, что это неправильно и что за это им может серьёзно прилететь, что-то в нём не желало мириться с существующим порядком вещей и подсказывало ему следовать за пегасиком. И вскоре Санбим заметил то, о чём, похоже, и говорил Голди. Колесо обозрения возносилось вверх едва ли не выше горок; наверное, со стороны входа его было плохо видно, потому что оно располагалось за ними. От вида такой громадины у Санбима сам собой приоткрылся рот; жеребёнок даже оступился, попытавшись вообразить себя на высоте, возможно, восьмиэтажного дома. Не подходя к исполинскому колесу, Голди свернул на неприметную боковую тропинку между деревьев. Санбим последовал за ним. – Я всегда этим путём пользуюсь, – подмигнул жёлтому пони пегасик, – так меньше шансов, что заметят. – Голди, а… разве это правильно, что мы вынуждены скрываться? – спросил Санбим. – Может, лучше… – Нет, конечно, – пожал тот плечами. – В смысле… да, с точки зрения других пони это неправильно. Но нам-то какое дело до других?! Им начхать на нас, на наши желания, ценности и стремления. А значит, мы вправе творить что хотим и как хотим! Голди с силой топнул по мёрзлой земле. Было видно, что этот вопрос для него принципиален. – А… ты точно уверен, что прав?.. – неуверенно произнёс Санбим. Всё веселье окончательно слетело с лица пегасика. Сжав зубы, он резко повернулся и ткнул ногой в грудь жёлтому пони. – Не тебе судить об этом, малявка! Я всегда прав! Даже когда другие думают иначе – это их проблемы, а не мои! И вообще, если сомневаешься, то вали, я тебя не держу! Санбим остолбенел. Он и представить себе не мог, что его новый друг окажется таким вспыльчивым. Впрочем, вспышка гнева у Голди прошла так же быстро. Пегасик вздохнул и, опустив голову, взглянул на Санбима. – Извиняй, Бим, просто… арргх, Дискорд… так бесит, когда одни думают, что лучше других только потому, что у них битсов немерено. И я проверяю этот ляганый мир на прочность, выявляя своим пренебрежением к правилам их лицемерие. Судя по жёсткости тона Голди и его речевым оборотам, последняя мысль должна была быть глубокой и очень для него важной. Но и те слова, которые понял Санбим, отразились внезапным теплом в его сердце. – Ладно, вот мы и пришли. Пегасик указал на груду каких-то ящиков, прямо за которыми располагалась огороженная площадка с колесом обозрения. Двое жеребят притаились и стали наблюдать за тем, как, скрипя, крутится огромная махина. – Схема такая: ждём, когда одна из кабинок проедет пустой, и забираемся в неё сзади, – прошептал Голди. – Лучше, чтобы и в ближайших тоже нипони не было… но это уже так, мелочи… Опа, смотри-ка, есть!.. И действительно: очередь на колесо временно почти рассосалась, и к нижней точке как раз приближалось подряд пять пустых кабинок. – Идём, – шепнул пегасик и осторожно выбрался из-за ящиков. Санбим, немного поколебавшись, последовал за ним. В две кабинки сели какие-то пони, и Голди, чуть подождав, зацепился за бортик четвёртой. Санбим сделал то же самое – и тут кабинка оторвалась от земли. Жеребёнок распахнул глаза в ужасе и открыл было рот, чтобы закричать… Но вдруг обнаружил, что жуёт чьи-то перья. – Не вздумай, – прошипел Голди; это его крыло торчало сейчас во рту Санбима. – Нас же вмиг спалят! Жёлтый пони зажмурился. Главным сейчас было не смотреть вниз; он читал об этом в какой-то книжке. Иначе точно испугаешься и упадёшь. И, может, даже погибнешь. Крыло резко выдернули из его рта, а чьи-то копыта затащили его через бортик. Упав на что-то твёрдое, Санбим открыл глаза и с облегчением выдохнул. Он сидел на металлическом полу открытой кабинки. – Располагайся. – Голди, уже устроившийся на сиденье, указал на другое напротив. – Подожди чутка – и увидишь город во всей красе. Санбим перебрался на жёсткую металлическую седушку и несмело выглянул через бортик. Зрелище медленно удаляющейся земли полностью захватило его. Палатки и деревья внизу становились всё меньше, а пони постепенно превращались в каких-то букашек. С высоты они казались такими незначительными, что Санбим сам удивился, как ещё совсем недавно мог их бояться. Понятно теперь, откуда пегасик взял свои взгляды, такие непохожие ни на что, о чём жёлтый пони когда-либо слышал. А потом он чуть поднял взгляд – и у него отвисла челюсть. С высоты Мэйнхэттен выглядел совершенно иначе. Уходившие ввысь громады домов на улицах казались теперь лишь маленькими коробочками, расставленными на карте. Небоскрёбы в деловом центре возносились под облака подобно стеклянным трубочкам – но отсюда было заметно, что они и впятеро не доставали по высоте до белого пуха в небе. А совсем вдалеке удавалось различить реку, Брыклинский мост, статую Пони Дружбы и полоску тёмного моря, терявшуюся у горизонта. И всё это был его родной город. Неожиданно стало трудно дышать, а глаза защипало. Санбим отвернулся от разворачивающегося пейзажа и поник. «Всё такое большое, и так много… И я – такой маленький… Значу ли я что-то по сравнению с этим? И… должно ли тогда для меня значить что-либо это место?» – Вот сено… – донеслось до него бормотание Голди. – Всё-таки запалили! Санбим взглянул на напряжённо уставившегося вниз пегасика, затем сам посмотрел на землю. Кабинка уже прошла высшую точку и медленно опускалась. А внизу, около входа на аттракцион, стояло несколько пони. Один из них был в форме поницейского, а ещё один – скорее всего, билетёр колеса – что-то кричал, указывая толстым копытом прямо на двоих «зайцев». – Плохо дело… – процедил Голди. – Пора валить. И, прежде чем Санбим успел что-либо понять, пегасик схватил его за шкирку и сиганул через бортик. На этот раз жёлтый пони всё-таки закричал. Но тут же заткнулся, когда земля вновь больно ударила в ноги. Двое жеребят приземлились за ящиками у тропинки. Вдали за деревьями виднелась секция решётчатого забора. – Ну всё, теперь ты сам по себе, – произнёс Голди и, взмахнув крыльями, полетел в сторону ограды. – Что?.. Подожди! – крикнул Санбим, поскакав во всю прыть вслед за ним. – Ты же говорил, что мы друзья! И теперь ты меня тут бросишь?! – Говорил, и что? – обернулся пегасик. – Ты вот попкорн сжевал, который я добыл… Мы друг другу ничего не должны! Всё! – Но друзья же должны помогать во всём!.. – Э, нет, бро, это ты себе придумал… – покачал головой Голди, и взлетел над забором. – Короче, с этого момента сам! Удачи! – Подожди-и-и-и!.. Санбим в слезах подбежал к забору и посмотрел вверх, но вёрткая белая фигурка уже стремительно исчезала в небе. Просто ещё одно облачко с блестящей на солнце золотой макушкой. Жёлтый пони подпрыгнул как можно выше, но не достал и до середины забора. Попытался как-то схватиться за железные прутья и полезть по ним вверх, но те были настолько холодными и скользкими, что как Санбим ни старался, всё равно сползал вниз. Сзади раздался топот. Чья-то нога стянула взвизгнувшего жеребёнка с ограды, а последовавший за этим крик: «Попался, паршивец!..» – не оставлял ни малейших сомнений в том, что будет дальше. «Неужели всё так и есть?! – в ужасе думал Санбим, окружённый множеством злых пони. – Неужели это и есть дружба?!» Но на этот вопрос ему бы вряд ли сейчас ответили.