Нормально. Ну, почти.

      В «Борджин и Беркс» никогда не было постоянного потока покупателей. Некоторые клиенты назначали личные встречи с владельцами лавки, чтобы оценить редкие товары на продажу. Другие просто заходили и уходили, когда им было угодно, торгуясь с мистером Борджином насчёт какого-нибудь артефакта. Ещё было несколько эксклюзивных клиентов, которых Петуния никогда не видела — они предпочитали отправлять своих домовых эльфов, чтобы те что-то купили или продали от их имени.              Мистер Беркс больше всего ненавидел этих «помпезных мелких болванов». Стоило одному из них появиться на пороге, и так кислое лицо мистера Беркса становилось совсем хмурым. И, как ни странно, он всегда был первым, кто приветствовал маленьких существ.       Петуния как-то раз мимоходом упомянула об этом наблюдении мистеру Борджину, когда они вдвоем занимались инвентаризацией самых востребованных товаров в магазине. Мистер Борджин записывал, запасы чего нужно пополнить, пока она оценивала магическую силу определенных предметов и помещала те, чьи чары потихоньку выдыхались, поближе к краю полки.       Оторвавшись от своего свитка, мистер Борджин бросил на Петунью острый взгляд, который заставил ее почувствовать, будто она неосознанно допустила большую оплошность. Однако лукавая усмешка на его губах подсказала ей, что он не откажет себе в удовольствии посплетничать.       — Возможно, много тысячелетий назад, — начал мистер Борджин, — гоблины и домовые эльфы были одним и тем же народом. Однако, как бывает свойственно живым организмам, некогда однородное сообщество раскололось. Одна группа, теперь известная как домовые эльфы, желала тепла очага. Нематериального. Для них, чем сильнее дом, тем сильнее магия. Домовые эльфы изначально заключали соглашения с другими магическими сообществами, чтобы обрести силу в численности.       Другие, то есть гоблины, отличались тем, что желали самого очага. В самом, что ни на есть материальном воплощении. Ковать и создавать стало их гордостью и силой, и именно они были первыми из магических существ, которые практиковали алхимию. Их способность безупречно преобразовывать элементы с помощью сильной магии — вот что делает предметы, созданные гоблинами, такими ценными. Ювелирные изделия, щиты, мечи — всего не перечислить…       — Можно было бы улучшить и палочки, если бы не запрет, — перебил его мистер Беркс, скрестив руки и нетерпеливо постукивая ногой. Петуния и мистер Борджин замерли, как олени, попавшие в свет фар. — Чем вы тут заняты, сплетничаете в углу, как две старые курицы?       К счастью для мистера Борджина, зазвенел дверной колокольчик, и он ускользнул, чтобы поприветствовать клиента, послав Берксу воздушный поцелуй. Петунии повезло меньше, и она настороженно наблюдала за своим боссом, ожидая выговора за свое любопытство. Однако, как ни странно, мистер Беркс просто пожал плечами и отвернулся.       — Волшебники думают, что могут выстраивать иерархию магии — кому править, кому подчиняться, — он бросил на Петунию взгляд через плечо. — Я не добрый человек, мисс Эванс, но доброта не имеет ничего общего со справедливостью. Я уверен, вы сами это понимаете.       Глаза Петунии расширились от его последних слов. Домовые эльфы и гоблины, разные, но такие одинаковые. И в конечном итоге, и те и другие порабощены магическим миром, политически и культурно. Для Борджина и Беркса она была в похожем положении. Сквиб. Они считали её таковой.       По правде говоря, Петуния сама понятия не имела, кем она была, и всё ещё пыталась смириться с тем, кем она стала. Бывали ночи, когда она слишком долго думала об этом, и пузырь ужаса поднимался откуда-то из груди, сжимал уголки её рта и вырывался наружу сдавленным криком. Петуния сворачивалась в клубок, сжимая простыню, пока ее разум метался от неразрешимых вопросов.       Почему я здесь? И как? Я умерла и не помню этого? Что будет, если я умру здесь? Вернусь в свой старый мир? В какой-то новый мир? В ничто? Пустоту лишенную всего, кроме моего сознания?       Затем начинались кошмары. Ей снилось, что её похоронили заживо вместе с Аидой. Она кричала и кричала, пытаясь вырваться наружу, пока к ней не протягивалась рука, и её старшая сестра превращалась в её нынешнюю младшую сестру.       Лили на больничной койке, Петунья пытается делать непрямой массаж сердца и выкрикивает приказы, которые никогда не будут выполнены. Тело Лили становится телом Северуса, родителей, Дамблдора, Мародеров, даже людей, которых она, возможно, никогда не встретит, но чья кровь всё равно была на её руках, пока, наконец, мёртвое тело Петунии Эванс не начинает пялиться на неё. Глаза бездушные, но всё равно осуждающие. «Прости», — хотелось ей закричать. За то, что произошло. За то, что должно произойти. За несправедливость всего этого.       Нет, Петуния не была сквибом. Петуния даже не была Петунией. И всё же, вот она здесь, стоит рядом с господами Борджином и Берксом, уставившимися на домового эльфа, несущего деревянный ящик, примерно в три раза больше его головы.       — Хозяин попросил мистера Борджина и мистера Беркса оценить подлинность этого предмета, — пискнул домовой эльф, и Петуния увидела, как дрожат хрупкие руки, борясь со слишком тяжёлым ящиком. Она также заметила абсолютно чистую ауру тёмно-фиолетового цвета, окружающую его тело. «Любопытно», — подумала Петуния, поскольку единственный раз, когда она видела такую же ​​полупрозрачную ауру, был, когда она виделась с Эйлин.       — Эванс! — скомандовал мистер Беркс, и Петуния встала по стойке смирно. Быстро надев свои рабочие перчатки, она осторожно приняла коробку из рук домового эльфа и услышала, как тот с облегчением вздохнул.       Резко бросив: «ждите здесь», — двое мужчин зашли в свою маленькую мастерскую в задней комнате, оставив Петунию и эльфа одних.       Наконец, вспомнив о хороших манерах, Петуния сняла перчатки и выдвинула два табурета из-под прилавка.       — Присаживайтесь, — сказала она, похлопав по одному из стульев, — это может занять некоторое время.       Руки домового эльфа отчаянно замахали в воздухе, его уши почти ударили по лицу, когда он энергично замотал головой.       — Рольф не смеет навязываться большим господам Борджину и Берксу.       — Я настаиваю, — сказала Петуния, деликатно усаживаясь на один из табуретов и похлопав по другому. Она нежно улыбнулась Рольфу, — у меня никогда не было возможности пообщаться с домовым эльфом. Побалуйте меня, пожалуйста.       Однако вместо предвкушаемого общения Петуния увидела, как домовой эльф испуганно ахнул, глаза его наполнились непролитыми слезами.       — Рольф заставил мисс ведьму умолять, — воскликнул он слабым голосом и схватил себя за уши, — мисс ведьма проявила доброту к Рольфу, и он заставил ее умолять!       В этот момент слёзы хлынули потоком, и Петуния увидела, что домовой эльф ищет, чем бы себя наказать. Прежде чем Рольф успел схватить лежащую рядом «веревку палача», Петуния присела на пол и взяла его руки в свои.       — Нет, нет, нет, — шептала она Рольфу, пока он пытался вывернуться из её хватки. — ты ничего плохого не сделал, клянусь.       Но все её попытки успокоить домового эльфа провалились, он продолжал причитать, что «оскорбил доброту мисс ведьмы». А Петуния вблизи увидела странную вещь. Блеклая фиолетовая аура вокруг Рольфа стала темнее — или сильнее? Однако вместо того, чтобы вырваться наружу, магия устремилась внутрь в такт усилиям домового эльфа вырваться из хватки Петунии. «Боль, — поняла Петуния, — он чувствует боль». Пытаясь остановить это безумие, Петуния отчаянно воскликнула:       — Да я даже не ведьма!       Рольф замер. Он смущенно посмотрел на Петунию, навострив уши.       — Мисс… не ведьма? — тихо спросил он.       Она колебалась, пока не заметила, что фиолетовая аура медленно отступает из-под его кожи. Петуния помотала головой.       — Нет. Не ведьма, — подтвердила она и с облегчением увидела, что Рольф больше не рвётся из её рук.       — Теперь садись, — на этот раз приказала Петуния, молясь, чтобы это предотвратило повторение того, что только что произошло.       Домовой эльф без возражений уселся на табурет и с удивлением посмотрел на Петунию. Петуния села на свое место и сделала несколько успокаивающих вдохов, прежде чем взглянуть на существо перед ней.       — Твой… — начала она, откашлялась и начала снова, — твой хозяин приказал тебе не оскорблять ведьм и волшебников?       Разглаживая ладонями полы своего халата, Рольф просто сказал:       — Хозяин устанавливает правила, чтобы создать хороших домовых эльфов.       — А твой… хозяин… он приказывает вам наказывать себя, если вы их нарушаете? — медленно спросила Петуния, опасаясь, что она может спугнуть Рольфа, если ляпнет что-то не острожно.       Рольф нахмурился, и Петуния поняла, что он размышляет, как ответить на вопрос. Вероятно, пытается обойти ещё более глупые правила, подумала она с растущим гневом.       — Осквернить имя хозяина очага — это тяжкий проступок, мисс не-ведьма, — пробормотал он. Глаза Рольфа засияли особым светом, — а неправильное нужно исправить, — ответил он машинально, словно повторяя часть лекции, которую он слышал много раз.       — Но, — начала Петуния, — мне сказали, что домовые эльфы заключают соглашения с другими расами. Как дошло до того, что стороны стали настолько неравны? — она попыталась справиться с гневом и сердито спросила, — Почему домовые эльфы чувствуют боль, когда делают что-то «как ты говоришь» неправильное, и должны наказывать себя, чтобы избавиться от неё?       Уши Рольфа приподнялись. Он встал на табурет, оказавшись на уровне глаз Петунии, и взял её лицо в свои руки.       — Мисс не-ведьма — не ведьма, — повторил он, изучая Петунию, — но мисс не-ведьма знает больше, чем не-ведьма, — он наклонил голову, — что мисс такое?       Простой вопрос, который нависал над её психикой ​​каждую свободную минуту — Петуния не могла не рассмеяться в ответ.       — Я… — её плечи поникли под тяжестью всех её многочисленных секретов, — ну, не ведьма. Не магл. Даже не настоящий сквиб, — с безрадостной улыбкой ответила она, — ничего из этого, я полагаю. Ничто.       Звонкий шлепок ударил Петунию по обеим щекам, и удар слишком ошеломил её, чтобы как-то среагировать.       — Мисс — это что-то, — удовлетворенно фыркнул Рольф, — Рольф проверил, — он поднял руки, готовый ударить еще раз, — Хочешь, Рольф убедится?       — Нет! — быстро проговорила Петуния. Она перехватила запястья Рольфа для пущей убедительности. — Нет необходимости, — сказала она быстро вздохнув, — я верю тебе.       Рольф удовлетворённо кивнул, прежде чем снова плюхнуться на табурет. С трудом пытаясь вернуться к подобию разговора, она заявила:       — Меня зовут Петуния.       Рольф кивнул, а затем указал на себя:       — Рольф.       Нервно хмыкнув, Петуния протянула ему руку. Моргнув по-совиному, Рольф внимательно посмотрел на руку Петунии, потом на её лицо и опять на её руку. Нерешительно он вложил свою руку в её, и Петуния крепко её пожала.       — Приятно познакомиться, — вежливо сказала Петуния.       Рольф вместо ответа хлопнул ушами, и Петуния могла только надеяться, что это означало, что ему тоже было приятно познакомиться с ней.       Громкий стук заставил их обоих обернуться к прилавку, где вновь появились Борджин и Беркс.       — Мы в тупике, — объявил мистер Борджин, трижды ударив по коробке, которую принёс Рольф.       Он многозначительно посмотрел на Петунию. Спрыгнув с табурета, она снова надела перчатки.       — Я не понимаю, почему вы просто не позволите мне первой осматривать артефакты. Это было бы эффективнее.       Она подняла крышку ящика, заглянув внутрь.       — Ерунда! — ответил мистер Борджин, — так мы обленимся и растеряем навыки, — он весело посмотрел на мистера Беркса. — Кроме того, ты — решающий фактор в наших ставках.       Мистер Беркс и Петуния только фыркнули в ответ.       — Приступим, — пробормотала Петуния, роясь в соломе в поисках таинственного предмета. Почувствовав легкое прикосновение к запястью, Петуния пискнула и отдёрнула руку. Однако, к её полному ужасу, большой золотой жук, украшенный яркими драгоценностями и цепочкой на спинке, прицепился к ее перчатке и лениво пополз по рукаву к плечу.       — Уберите его, — горячо прошептала она, уставившись на насекомое, — снимите его сейчас же, или я заору, как резанная!       Мистер Борджин не обратил на её слова внимания, и опершись на перила зашёлся смехом. Когда он смог выдавить, что мистер Беркс теперь должен ему девять сиклей, Петуния уже готова была швырнуть жука в него. Рольф — о, Петуния готова была обнять его — сжалился над ней и снял с неё насекомое.       — Жуки макеч, — лениво протянул мистер Беркс, наблюдая за этой сценой, — из Южной Америки. Маглы используют их как живые украшения.       — Это ужасно, — сказала Петуния.       — Это мода, — ответил мистер Борджин.       Мистер Беркс проигнорировал обоих, продолжив:       — В качестве магического инструмента, эти жуки цепляются к коже и усиливают свойства своих рунических камней.       Петуния повернулась, чтобы посмотреть на жука, всё ещё извивающегося в пальцах Рольфа. Поправив очки, она подошла ближе, чтобы рассмотреть камни на его спинке. Жука украшали рубины и изумруды, а в центре его тела был помещён большой прозрачный кристалл.       — И что, предполагается, делают эти камни? — спросила она.       Мистер Борджин изучал свои ногти, пытаясь казаться равнодушным, но его голос стал мрачным:       — Изумруды пропитаны кровью единорога. Рубины — слюной мандрагоры. Большой кристалл — очиститель. Он должен извлекать любые токсины, образующиеся в организме в результате действия двух других.       — Нет никаких доказательств этому, — проворчал мистер Беркс, — это всего лишь жалкое суеверие.       Петунии сосредоточилась на драгоценностях, пытаясь игнорировать тонкие, дёргающиеся ножки жука. Хотя она всё ещё не была уверена, что означают определенные цвета, Петуния могла сказать, что рунические камни были наполнены магией, как внутри, так и снаружи. Изумруды, в частности, сияли мрачным чёрным огнём, и Петуния старалась не задеть их. Сам жук был окружён желтовато-коричневым светом.       Однако, даже с учётом всего этого, Петуния покачала головой.       — Это подделка, — подвела итог она.       Мистер Беркс подтолкнул ящик, чтобы Рольф смог положить жука внутрь. Мистер Борджин смачно выругался.       — С тебя два галлеона, Клавдий, — надменно сказал мистер Беркс, закрывая коробку.       Мистер Борджин разочаровано цыкнул и посмотрел на Рольфа.       — Итак, стоит ли отправлять маленького домового эльфа передавать плохие новости? — спросил он, и Рольф расправил плечи, готовясь к неизбежному.       — Нет, — ответил мистер Беркс через мгновение, что-то подсчитав про себя. Он хлопнул рукой по стойке и направился к камину. — Мы заставим чёртова павлина или его жалкое отродье прийти сюда.       Удивленно подняв брови, Петуния обменялась взглядом с мистером Борджином, который, в свою очередь, кажется пребывал в абсолютном восторге в предвкушении конфронтации. Рольф, напротив, начал заламывать руки в тревоге.       — Хозяин не будет рад этому, — пробормотал он.       — Твой хозяин ничему не рад, Рольф, — парировал мистер Борджин, — стоит время от времени взъерошивать ему пёрышки.       Яростно ухмыльнувшись ещё раз, он принялся заваривать чай.       Не успела Петуния спросить, кто же хозяин Рольфа, как рёв камина возвестил о его прибытии. И Петуния поняла, что смотрит на Люциуса Малфоя.       Дыхание сбилось, и едва сдержав всхлип, она поспешно отвернулась от него, схватившись за угол прилавка. Петунья зажмурилась, но стук её собственного сердца загремел в ушах, и она почувствовала, как приближающийся приступ тошноты поднимает свою уродливую голову.       «А вот и отродье!» — услышала Петуния веселый голос мистера Борджина. Она предположила, что Люциус ответил каким-то саркастическим замечанием, потому что все три волшебника начали смеяться. Пожиратель смерти. Вероятно убийца. Определённо фанатик.       Петуния когда-то думала о своей реакции, если когда-нибудь столкнется с такими, как Люциус Малфой. Моложе. Безрассуднее. Даже в воображаемых сценариях всё проходило не очень хорошо. Но сейчас, черт возьми, всё было по-настоящему, и ей нужно было держать себя в руках, по крайней мере, следующее полчаса.       Петуния сделала глубокий вдох, досчитала до пяти и выдохнула через нос. Она пошевелила пальцами ног, пытаясь ощутить обувь и пол под собой, и потерла большой палец руки о грубые деревянные панели прилавка. Выпрямившись, Петуния сделала ещё один глубокий вдох. Тёплая рука коснулась её запястья, и, открыв глаза, она увидела, как Рольф слегка кивнул ей, пытаясь поддержать. На душе стало чуточку легче. Её голова готова была взорваться, на ладонях выступил пот, но Петуния вежливо улыбнулась и повернулась лицом к причине своего жалкого состояния.       К счастью для неё, Люциус едва ли отметил её существование, скользнув по ней взглядом, как будто её и не было, и сосредоточился на ящике, стоящем на прилавке.       — Так вы полагаете, что это подделка? — спросил Люциус, подходя ближе. Его голос был выше, чем Петуния ожидала. Гладкие шелковые серые ткани, которые он носил, однозначно кричали об огромном богатстве, которым, если ей не изменяла память, владели Малфои.       — Не полагаем, — проворчал мистер Борджин, сделав глоток чая, — мы знаем, что это подделка.       Прошло несколько секунд, прежде чем Люциус презрительно прищурившись, заявил:       — И я полагаю, у вас есть хорошая причина для такого вывода.       — Да, — просто ответил мистер Борджин.       Он играл с наследником Малфоев, поняла Петуния, и почувствовала прилив благодарности за то, что он добавил немного юмора в ситуацию. Это успокоило её измотанные нервы, хотя бы чуть-чуть.       — Поскольку камни навсегда вплавлены в спину насекомого, мы можем рассматривать его только как единое целое на данный момент, — заговорил мистер Беркс, прервав попытку двоих мужчин поиграть в гляделки, — Чары Разочарования не дали никакого эффекта, то есть никаких дополнительных заклинаний на жука наложено не было. Однако Magicus Extremos, измеренный Discretionem, также не вызвал никаких изменений внутри него. Поскольку жук предназначен для улучшения свойств рунных камней, это означает, что либо камни поддельные, либо жук. Невозможно сказать без дополнительных тестов.       — И сколько времени это займёт? — выпалил Люциус.       Его руки сжались, и, судя по морщинке, появившейся на его лбу, Петуния предположила, что у них с жуком очень плотный график.       Мистер Беркс равнодушно пожал плечами.       — По крайней мере, три дня, если вы не хотите его убивать. Люциус выругался, пройдясь по магазину, и Петуния нехотя позавидовала роскошным локонам платиновых волос, которые покачивались в такт его шагам. Остановившись, он брезгливо посмотрел на владельцев лавки.       — Мне всё равно, сколько вы, пиявки, хотите, — сказал он, — мне нужны ответы сегодня. А если вы двое даже этого не сможете сделать, то мне придется обратиться за вторым мнением.       Чеширская ухмылка расплылась на лице мистера Борджина.       — О, но у нас уже есть второе мнение. И мы думаем, что у неё есть ответ на ваше затруднение.       Та капля симпатии, которую Петуния возможно испытывала к своему боссу, исчезла, как только он указал на неё.       Иди ты на хер, Клавдий Борджин.       Люциус наконец обратил внимание на Петунию, на его лице отразилось недоверие. Она могла себе представить, о чем он думал. Эта непримечательная, тощая девчонка с непропорционально длинной шеей, в простой тёмно-коричневой мантии и грязном чёрном фартуке — это было второе мнение?!       Теперь он смотрел на неё, и хотя Петуния пыталась вести себя непринуждённо, она ощутила, что дыхание снова засбоило. Люциус был не настолько глуп, чтобы открыто усомниться в достоверности слов мистера Борджина… пока. С другой стороны, у него было достаточно опыта, чтобы понимать, что её ответы не будут бесплатными.       — И сколько стоит это второе мнение? — протянул Люциус.       — Ну, — драматично начал мистер Борджин, подойдя, чтобы обнять Петунию за плечи, — мы используем способности нашей маленькой помощницы только в самых редких и самых тяжёлых случаях, понимаете?       «Ну и брехня», — фыркнула Петуния про себя. Борджин и Беркс использовали её способности направо и налево для всех категорий артефактов, в особенности, когда заключали пари. Но она промолчала, не желая делать Люциусу одолжение. Кроме того, она сомневалась, что сможет извергнуть что-то связное, так как была занята тем, чтобы не развалиться на части прямо посреди магазина.       Мистер Борджин между тем продолжил:       — Но поскольку Малфои преданные клиенты нашего магазина, мы можем предложить вам сделку, — его глаза сверкали садистским удовольствием. — Двести галлеонов для уважаемого наследника Малфоя.       Люциус издал неразборчивый звук, но почти сразу сдался. Сунув мешок с монетами в жадные руки мистера Борджина, он наконец заметил присутствие своего домового эльфа.       — Рольф, — рявкнул Люциус, — достань жука из ящика и положи его на стол.       В тишине Рольф положил жука макеча на прилавок. Все собрались вокруг насекомого, и Петуния почувствовала, как её ноги прилипли к земле, словно цементные блоки.       Это нехорошо — слабая мысль мелькнула где-то в глубине сознания Петунии. Что, если Люциус узнает, что она родственница Лили? Или что она дружит с Северусом? Что случится с ними? Она попыталась снова посчитать вдохи, но растущая паника грозила поглотить её.       — Эванс, — крепкая фигура мистера Беркса предстала перед Петунией, и она почувствовала тяжесть его рук, сжимающих ее плечи. — ответьте на вопрос клиента, — хрипло сказал он, — и всё.       Нервно кивнув головой, Петуния прошептала: «Да, сэр», — прежде чем пройти с ним к прилавку. Она сможет это сделать, сказала себе Петуния. Она просто притворится, что Люциус Малфой это любой другой покупатель. Она просто выполняет свою работу. Ничего кроме. С этой мантрой в голове Петуния глубоко вздохнула и начала клинический анализ своих наблюдений.       — Рунные камни и жук, соответственно, оба обладают магическими свойствами, — объяснила она, — изумрудные камни, особенно. Они своего рода… предвестники, — заметив напряжённую тишину в комнате, Петуния быстро продолжила, — и рубины, и сам жук обладают целебными свойствами.       Она проследила эту закономерность, проведя столько времени в Святом Мунго, — целители и целебные заклинания в основном имели цвета от оранжевого до коричневого, — и уверенно предположила, что те же принципы применимы и здесь.       — Так в чём проблема? — нетерпеливо спросил Люциус.       Петуния старательно проигнорировала его.       — Хотя и жук, и камни обладают магическими свойствами по отдельности, они не работают как единое целое. Обычно, когда живые существа подвергаются заклинаниям, их тела реагирует на эти заклинания. Чужая магия струится в них, как пульсирующая сеть.       А у тех из них, у кого есть магия, их собственная внутренняя магия смешивается с наложенным на них заклинанием.       Указывая на жука, Петуния сказала:       — Жук макеч должен усиливать качества рунных камней, и все же его магия вообще не взаимодействует с камнями. По этой причине я считаю, что ваш жук не того вида, который нужен для достижения желаемого эффекта.       Никто не произнёс ни слова. Петуния прочистила горло:       — Эээ… конец?       — Ты даже не наложила ни одного заклинания, — наконец сказал Люциус, скептически глядя на Петунию.       — Она сквиб, — ответил за неё мистер Беркс.       Наследник Малфоев отшатнулся, словно запятнанный одним упоминанием этого слова. Он начал багроветь от гнева.       — Что за шутки вы тут шутите? — яростно воскликнул он, — в этом заведении верят словам простого сквиба?       Петуния не была уверена, что её толкнуло. Возможно, это была её давняя привычка сверхкомпенсировать всякий раз, когда кто-то сомневался в ее компетентности. Или, может быть, её задело, что Люциус сомневается в честности её боссов. Конечно, Борджин и Беркс были безжалостны и даже жестоки в своих отношениях с покупателями и продавцами, но они были очень щепетильны в отношении качества своей работы. А скорее всего, это была внутренняя потребность Петунии закончить эту встречу как можно быстрее. Поэтому, не думая о последствиях, Петуния сорвала перчатку, закатала рукав и положила жука себе на предплечье.       Рольф пискнул от ужаса; Люциус неверяще разинул рот; мистер Борджин смотрел на неё как гордая мать; а мистер Беркс только закатил глаза от всей этой драмы.       Что касается жука, он исследовал участок кожи, предоставленный Петунией, прежде чем решил обосноваться на её запястье. Петуния подумала, что он, возможно, даже уснул.       К его чести, Люциус лишь слегка вздрогнул, когда Петуния сунула руку ему под нос.       — Этого доказательства вам достаточно? Или может есть какое-то заклинание, чтобы активировать жука?       — Заклинание не нужно, — подтвердил мистер Беркс, — макеч должен немедленно прикрепляться к носителю.       На мгновение Петуния почувствовала невероятное самодовольство. Ровно до тех пор пока не увидела, что Люциус заинтриговано рассматривает её. Как будто она сама была насекомым.       — Как вы поняли? — спросил он.       — Боюсь, это коммерческая тайна, — ответил мистер Борджин за Петунию, — А теперь, вам и вашему жуку пора в путь, чтобы мы могли снова открыть магазин для прохожих…       — Акцио, — скомандовал Люциус, и Петуния увидела, как магия из его палочки ударила в жука, всё ещё сидящего на её руке. Нет, не в жука! Маленькое насекомое на мгновение задрожало, и камни с противным чавканьем вырвались из его спины. Гемолимфа капала из его тельца, скользя по пальцам Петунии и капая на прилавок.       Петуния ещё не успела понять, что только что произошло, как магия накрыла и насекомое и жидкость, заставив их исчезнуть. Теперь перед ней стоял Люциус, гораздо ближе, чем позволяли приличия, его рука в перчатке накрыла её пальцы. Его пронзительный взгляд прошёлся вверх и вниз по фигуре Петунии.       — Тайна, говорите, — пробормотал он, встречаясь с ней глазами. — Мисс Эванс, не так ли? Есть много людей, которые были бы очень заинтересованы в ваших уникальных навыках, — он сделал паузу, оценивая её, — и даже вознаградили бы того, кто обладает такими ценными качествами.       С этими словами Люциус направился не к камину, а к входной двери магазина, Рольф следовал за ним по пятам.       Как только они остались одни, Петуния больше не могла удержаться на ногах. Упав на пол, она наклонила голову между колен и попыталась выровнять дыхание. Борджин и Беркс звали её, но их голоса звучали как неясное эхо. Затем её зрение затуманилось, и Петуния смутно осознала, что она плачет. Тонет. Умирает.       — Отлевитируй её на диван в задней комнате, — услышала Петуния искажённый голос мистера Беркса, — и выключи свет.       Петуния не смогла сдержать всхлип. Она закрыла глаза и позволила темноте поглотить её.