Свадьба

Карету трясло из стороны в сторону, будто перебравший накануне кучер специально собирал все ухабы, кочки и камни. Взболтать, а не смешивать, кажется так звучало мудрое правило хорошего коктейля - водки и мартини, насыщающихся воздухом в двух вставленных друг в друга металлических стаканах. Только вот Эва - не Веспер, а карета - не шейкер. Кучер точно стоял в другой очереди, когда эту мудрость отсыпали с горкой. Эва сидела, распластанная об упругую, кожаную спинку, и чувствовала себя не ахти - будто её вывернули наизнанку и перемололи, и привычная уже немощность и болезненное бессилие вступили в отвратительный унисон с тошнотой. Будто ей было недостаточно страданий. Стайка юных фрейлин тихонько переговаривалась и подглядывала в занавешенные окна, посеревшую и помрачневшую Эву совершенно не замечая, и та в отместку предавалась ожесточенным думам. В первую очередь ей хотелось открутить Королю башку - вбить ему корону в черепушку, ухватиться за неё покрепче, провернуть, пока не хрустнут позвонки, и дёрнуть изо всех сил, чтобы голова отделилась от шеи как у несчастной игрушки в руках игривого тоддлера. Практически за целый месяц, что она здесь провела, запертая в теле немощной, долговязой принцесски, Эва искренне Лже-Королька возненавидела, и всеми фибрами своей некогда цивилизованной души хотела выкорчевать как садовый сорняк, извести в ничто и растоптать симпатичной ножкой в золотом башмаке с изображением глаза на бляхе. Исполнив расправу, она жаждала отменить чертовы законы, подвергаемые "отвратных, по натуре противных разноглазов, ибо суть они плоды мерзопакостного проклятия и диавольства..." селянским гонениям, отправить все вилы по их настоящему месту применения, и, назначив управленцем кого посмышленнее, усвистать в закат только ее и видели, конвертировав прихваченные драгоценности в плантацию какого-нибудь гороха, а лучше кукурузы - чтобы потом гнать ядрёный бурбон. Осталось дело за малым. И это ввергало Эву в ужас. Практически за целый месяц, что она здесь провела, ей не повстречалось ни единой доброжелательно настроенной души, не боящейся, не крутящей кукиш за спиной и не шепчущей всякие нелицеприятные ругательства. Поэтому она затаилась, вела себя смиренно, смотря в пол, выжидая, как притаившаяся в кустах змея - уж что-что, а надвигающийся голый зад она точно в назидание цапнет. Эве руку никто не подал, когда она вышла из кареты - запнулась на слабых, вялых ногах, но устояла, лишь сильнее поджала губы, когда огородившие причал стражники усмехнулись и переглянулись, убедившись, что несостоявшееся падение принцессы увидели все. Ее новое тело продолжало периодически выделываться и выкидывать фортели, и Эва, не понимающая до конца причины, ужасно злилась. Она резко одернула платье, чуть поправила утянутые в высокую прическу волосы и, вздохнув, встала позади закованного в парадные, начищенные до блеска латы Короля-Отца - видимо, те всегда были у него где-то наготове, и он по любому случаю в них впрыгивал, как нога в носок. Эва знала, что без предупреждения должен был приплыть какой-то важный гость - его корабль заметили на горизонте с час назад, и шел он очень быстро на каких-то своих, должно быть, движителях. Поэтому на нее, Эву, приказом надели третье по лучшести платье, потуже утянув корсет, впопыхах смастерили прическу, за версту разящую своей приличностью, и, вытянув из душной библиотеки, вместе с раздражающими фрейлинами усадили в трясущуюся консервную банку. Эва была настроена игнорировать всех, прикрываясь немощностью, однако размер приближающегося корабля заставил ее глаза округлиться, а чернеющий на мачте флаг - усмехнуться в ответ осклабившейся черепушке Джолли Роджера. Пахнуло ветром перемен.  Король-Отец, несмотря на увлеченность своей напыщенной претенциозностью, заинтересованность принцессочью заметил, и, притопнув звякнувшим бляхой башмаком, хмуро на нее глянул, пытаясь приструнить. - Просто стой, не поднимай головы и помалкивай, поняла? - Строго прошептал ей Король-Отец, и с переменившимся точно от радости лицом заискивающе обратился к гостю дорогому, сверкая узурпированной короной под прямыми лучами сидящего высоко солнца. Причаливший пиратский корабль был поистине огромный, впору высоченной дылде, чинно и мрачно спускающейся по трапу. Фрейлины стайкой защебетали, гостя признав. Узнала его и Эва - его обновленная листовка была напечатана в утренней газете, доставленной к завтраку знакомой, откормленной чайкой. Ньюс Ку, привычно заглотив поджаристый бекон, яйцо-пашот и почти весь салат, дождалась присуждающейся за доставку оплаты, облегчилась на подоконник и с радостным и ритмичным "ка-ка-ка" полетела прочь. Причалившего в этот жаркий, солнечный полдень пирата звали Шарлотта Катакури, и он, помимо нескольких сот миллионов за голову, отличался поражающими воображение размерами и хмурым, замотанным в шарф лицом. Видимо, Большая Мамочка была большой не только на словах, но и на деле. Что же там было с папочкой? Эва дернулась, когда Король-Отец, помпезно раскинув руки в стороны, Катакури приветствовал, и перевела взгляд на деревянные, потертые доски под ногами, осознав, как долго она на пирата пялилась. Все-равно для того, чтобы видеть, ей смотреть нужды не было. - Мы очень рады видеть вас, Шарлотта Катакури. Надеюсь, что воды были спокойными! Тон был каким-то пресмыкающимся, совершенно Короля не достойным - Эва видела, что тот перед высоченным пиратом трепетал и абсолютно точно от него зависел. Катакури глянул на него спокойным, внимательным взглядом и кивнул. Эва поняла, что тот Короля-Отца видел насквозь. - Я прибыл сюда, чтобы немедленно сопроводить Принцессу Эвелин и ее отца, Короля-Консорта Этельберта, на Пирожный Остров на чаепитие по случаю свадьбы Принцессы Эвелин и Восьмого Сына Большой Мамочки Шарлотта Кабалетта. Приглашение вам уже было направлено. Эва нахмурилась, почувствовав, словно ее ледяной водой окатило. Про запланированную свадьбу она знала, и та пока что не была приведена в действие из-за ее, согласно официальной легенде, внезапного плохого самочувствия, но на самом деле кое-чего еще, что проворачивал вечерами шепчущийся за тайной дверью королек и второй, рогатый и воняющий животным. Что может быть прозаичнее королька-узурпатора, замыслившего предательство. А внезапно, к слову, не только кошки родятся. Еще внезапно в голову метко прилетает разбитая бутылка, а душа отправляется на перерождение. Или что там с ней произошло. Эва почувствовала, как переполняется нижняя чаша песочных часов, отмеренных ей ее недомоганием, и последняя песчинка уже готова вот-вот соскользнуть вниз. - Что же, сразу к делу! К несчастью, мы не ожидали вас так рано, вы должны были прибыть на следующей неделе, - произнес Король-Отец, и Эва кожей чувствовала, как сильно он нервничал. Должно быть, Катакури своим прибытием нарушил его планы, и теперь он пытался отчаянно выиграть время, навесив побольше отборной лапши на уши. - Большая Мамочка желает начать торжество как можно скорее, - ответил Катакури тоном, не приемлющим никаких споров. - Свадьба и так уже была перенесена. Больше откладывать нельзя. - К несчастью, мы совершенно не готовы отправиться незамедлительно, - продолжил перечить Король-Отец, промокнув ажурной салфеткой собравшуюся испарину у виска. - Нам, королевским особам, требуется много времени, чтобы подготовиться к отплытию и предстать перед Большой Мамочкой, как и положено гостям нашего титула и статуса. Кроме того, моя дочь все еще страдает от недомогания, врачи говорят, что она не поправилась окончательно. Боюсь, что длительное путешествие по воде будет ей не по силам. Ну вы сами поглядите на нее. Король-Отец указал на Эву рукой и скривил лицо в притворной заботе, точно демонстрировал этому миру немощного задохлика. Катакури нахмурился и поглядел на принцессу, страдающую от недомогания - будь виден пиратский рот, его уголки точно устремились бы книзу. Эва не смогла сдержаться и усмехнулась, зло скривив губы. Резко захотелось пихнуть короля так, чтобы покатилась по доскам корона, и сигануть с причала, свернув в процессе шею. Подложить мерзавцу свинью, чтоб расплатиться не сумел. Бывшая принцесса Эвелин была решительно против этой свадьбы, и даже в этом нелепом посмертии Эву охватывала сила ее желаний.  Эве же хотелось свою плантацию кукурузы где-то за горизонтом. Но подложить свинью она была не прочь. Потому, вздернув голову кверху и расправив плечи, посмотрела Катакури прямо в глаза. И тяжелый взгляд пирату под стать в сторону так и не увела. Тот поглядел на нее в ответ, подобрался. И нахмурился еще сильнее. - Принцесса должна быть готова выдвигаться завтра, это не подлежит обсуждению, - сказал как отрезал Катакури и скрестил руки на груди, не спуская глаз с Эвы, точно ожидая, что она выкинет что-то эдакое. Но Эва стояла и не двигалась, лишь сверкала глазами из-под бровей. Король-Отец вздохнул, осознав, что ходит по тонком льду, и, собравшись с духом, натянул на лицо елейную улыбку. - Что же, да будет так! Но прошу, не откажите мне в чести угостить столь прославленного пирата - кроме того, совсем скоро мы породнимся и станем одной большой семьей. Приказываю в эту ночь закатить пир на всю столицу королевства! Слова Короля быстро подхватили охочие до сплетен рты, и совсем скоро радостно взревел и заулюлюкал весь причал, а молва пошла распространяться дальше. Кажется, сегодня ночью в тавернах будет не протолкнуться - и самое главное, все это пойдет за счет государства. Небывалое, абсолютно ненужное расточительство. Катакури не ответил, лишь кивнул и махнул рукой своему кораблю. Что-то прокричал один из пиратов, и на корабле тут же зашевелились, забегали туда сюда члены команды, шумно переговариваясь и хохоча. - Прошу, Катакури, я ведь могу звать вас вот так? Прошу, следуйте за нашим экипажем - мы проведем для вас персональную экскурсию, покажем наши владения в их непревзойденной красоте. Эва видела, что пирату на непревзойденную красоту владений было наплевать с высоты его роста, а это было очень высоко, но тот лишь вежливо кивнул, бросил на нее, Эву, мрачный взгляд, и пошел следом за семенящим в сравнении с ним Королем и его свитой к вычурной карете, а затем, видимо, вглубь города. Эва едва не рассмеялась от абсурда, представив пирата сидя верхом на золоченной крыше. А потом ей уже было не до смеха, потому что обратно во дворец Эва ехала все в той же закрытой, трясущейся карете, в компании щебечущих, томных фрейлин, то и дело подглядывающих в щелку зашторенных окон. Пираты, должно быть, будоражили их фантазию, особенно каланча Катакури, высоченный и длинноногий - даже сама Эва, обладающая выдающимся среди местных ростом, была ему только, скорее всего, по бедро. До пиратов же самой Эве не было никакого дела, и их появление лишь набатом отбило время перемен. Больше Эва выжидать не могла. Пришла пора действовать.