***
Когда она вошла, он сидел за столом и смотрел на лист пергамента в своих руках, хотя она отметила, что его глаза не бегали по строчкам, а просто пристально смотрели в одну точку. — Я почти уверена, что это был не он, — нарушила молчание Гермиона, захлопывая дверь. Она наблюдала, как что-то внутри него словно нажалась невидимая кнопка, и его глаза метнулись к пергаменту, прежде чем он повернулся к ней с нечитаемым выражением лица. — Нет, это был не он. Но его нужно было слегка напугать, чтобы он начал говорить правду. Этот болван мог бы и с самого начала не впутывать себя в это дело, если бы сказал хоть что-то правдоподобное. — Или был полностью честен с нами, — вздохнула Гермиона, садясь за стол напротив него. — Ему даже не нужно было быть честным, просто нужно было нормально вести себя во время одного гребаного разговора. — Трудно вести себя нормально, когда ты что-то скрываешь. — На самом деле нет. — Тебе, может быть, и нет, — сказала она, сдерживаясь, чтобы не закатить глаза. — И что это значит? — Ты включаешь и выключаешь свои эмоции по собственному желанию. Большинство людей так не умеют. Он помолчал, а затем ответил: — Я выключаю их по желанию. Не так много ситуаций, в которых я добровольно включаю их. — Почему он смог включить твои эмоции? Еще одна трещина в стене. — А как ты думаешь, почему? — Упоминание о том, что ты был Пожирателем смерти? Думаю, он пожалел об этом, как только сказал. Это не то, о чем все постоянно помнят. Он просто находится под следствием по делу об убийстве и сказал что-то со злости. — Неважно. — Но ведь это так? В его глазах снова что-то промелькнуло, он встал со своего места и подошел к доске для расследований; Гермиона догадалась, что он пытается выиграть время. Она тоже встала и осторожно подошла к нему, остановившись в нескольких шагах. — То, что он сказал, было не совсем уместно, но я думаю, что это спровоцировало тебя, потому что ты предполагаешь, что все так думают. Это не так. Я знаю, что ты заслужил свое положение в обществе. — Не говори ерунды, Грейнджер. Это мое прошлое, и это факт. Они все так думают. У него просто хватило смелости сказать. — Я думаю, он сказал это из вредности, потому что ты все еще сомневался в нем. Драко повернулся к ней, подбирая слова. — Нет никакой ошибки в том, чтобы напомнить кому-то, что он когда-то был Пожирателем смерти. Он знал, что говорил. И знаешь, он прав. Кто может лучше обнаружить монстра, чем другой монстр? На этот раз никаких трещин. Малфой отлично заделал стену, и слова прозвучали ровно и спокойно. — Мне кажется, ты слишком строг к себе, — сказала она, почти не веря в ту мягкость, которую позволила себе в голосе. Но она уже нашла трещину и должна была придумать, как создать еще одну. Это была стратегическая игра. — Нет, — решительно ответил он, дав понять, что разговор закончен. Она не знала как, но нашла в себе мужество продолжать настаивать: — Я знаю, что ты сделал, Малфой; чем ты пожертвовал, чтобы оказаться там, где ты сейчас. Возможно, если ты разрешишь себе, то найдешь что-то хорошее в твоей жизни. Его глаза были темными, нечитаемыми и изучаюшими. — Я могу быть на стороне ангелов, Грейнджер, но не думай, — ни на секунду — что я один из них. От его слов у Грейнджер по спине побежали мурашки, и еще мгновение они стояли молча, прежде чем она обрела дар речи. — Это потому, что ты не хочешь им быть или потому, что не думаешь, что они примут тебя в свой круг? — Это потому, что некоторых людей нельзя спасти, — тихо сказал он. — Неважно, что я делаю сейчас, потому что ничто не изменит то, что я делал тогда. Я никогда не стану одним из вас, сколько бы преступников я ни посадил в камеру в Азкабане. Ведь когда-то там мне было самое место. — Может быть, тебя можно спасти. Может, не многие так считают. Но лично я думаю так: то, что ты делаешь сейчас, говорит о том, что ты вырос из своего прошлого. Он саркастически усмехнулся. — Ты знаешь, почему меня наняли, Грейнджер? Какую пользу они видели в том, что я буду работать в Аврорате? — Думаю, они видели результаты экзаменов и достижения в программе обучения. Я слышала рассказы о том, что ты опытный волшебник. Драко медленно покачал головой. — Но все равно они не считают нужным иметь в своих рядах Малфоя. Однако я могу принести пользу теми навыками, которым они не могут научить на тренировках. Гермиона в замешательстве наклонила голову, ожидая, что он скажет дальше. — Это негласные методы допроса и Темная магия, которой я научился у Пожирателей смерти, Грейнджер. Фактически, я использую заклинания и средства Темных волшебников, которые другие люди не используют. Они этого просто не могут. В его глазах мелькнул огонек, заставивший ее понять то, что он хотел сказать. — Я не могу… Я не могу представить, что они просят тебя об этом. — Они не просят, — сказал он, с трудом выговаривая слова, — они ожидают этого. Именно поэтому они наняли меня. Им нужен был Пожиратель смерти. Готовый проигнорировать учебные материалы и этические соображения и уничтожить тех, кто попытается возродить Пожирателей смерти после войны. Тот, кто сделает все необходимое, чтобы получить от них информацию, которая защитит магическое сообщество. Думаешь, Поттер это сделает? Нет. Им нужен кто-то, вроде меня. — Это то, чего ты хочешь? — тихо спросила она. — Использовать Темную магию и сомнительную этику, чтобы быть принятым в сообщество волшебников? — Я уже однажды травмировал свою душу ради одобрения другами людьми. Теперь я лишь выбрал правильную сторону. Но если говорить начистоту, я знаю, к чему это может привести. Это делает меня их цепным монстром. Я все еще монстр, только теперь на твоей стороне. — Я не думаю, что ты монстр, — она еще не знала, согласна ли она с этим утверждением, но он должен был это услышать. Он должен был поверить в это, прежде чем она сможет проскользнуть в одну из многочисленных трещин, которые снова начали появляться. Которые она создавала. — Не существует сценария, по которому мы с тобой будем работать вместе над делом Пожирателя смерти, и ты выйдешь из него, не считая меня чудовищем. Но я смогу смириться с этим, если мы сможем положить конец их планам. Драко снова повернулся к доске, провел рукой по волосам и закрыл глаза, чтобы глубоко вздохнуть, затем снова открыл их и с пустым выражением лица сосредоточился на доске, закончив тем самым свои откровения. — Думаю, я докажу, что ты ошибаешься, Малфой, — сказала она, стоя у него за спиной. Он ничего не ответил. Гермиона вернулась на свое место и открыла папку с материалами по Артемису Плюму, чтобы записать основные моменты из их беседы. Поздно вечером она заметила, как над циферблатом часов Драко начали проявляться какие-то слова. Прочитав то, что там было написано, он встал с отрешенным выражением лица, сказал, что должен срочно кое-куда сходить, и ушел. Гермиона задержалась надолго, думая, что Драко вернется за своими документами, но он так и не вернулся. В итоге ей пришлось самой складывать вещи в стопки и запирать комнату.Глава 7. Среди Ангелов
16 сентября 2024 г. в 08:31
— Артемис Плюм, — холодно сказал Драко и бросил папку с досье мужчины на стол, за которым сидел старший волшебник. — Вы расскажете нам то, что мы хотим знать, — он оперся о стол и наклонился вперед. — Вы понимаете?
Гермиона стояла в нескольких шагах позади, скрестив руки и устремив взгляд на Плюма, чтобы оценить его реакцию. Его глаза расширились, переходя от лица Драко к ее лицу и обратно.
— Я… я здесь, чтобы помочь, — он неловко усмехнулся, выпрямился и сцепил руки на столе странным образом. — Я все это время пытался помочь.
— Нет. Вы лгали нам. Ваша токсикологическая диагностика оказалась не в вашу пользу. Знаете, что мы обнаружили?
Плюм снова посмотрел на них обоих.
— Иногда нужно защищать свои собственные интересы. Я не хотел причинить вреда глупой невинной ложью.
— Голова в облаках — это совсем не то же самое, что маленькая невинная ложь.
— Я знаю, это выглядит не очень хорошо, — признал Плюм, голос его был по-прежнему пугающе спокоен. — Но вы должны верить мне — я не скрываю ничего ужасного. Вы можете арестовать меня за использование зелья. Это небольшое правонарушение.
— Вы бы предпочли, чтобы мы арестовали вас за убийство?
— Я определенно не уб…
— Не надо, — осадил его Драко. — Вы уже однажды солгали. Ваше слово так же ценно, как дерьмо, Плюм. Итак, вот что сейчас произойдет. Вы снова вспомните, как проводили вечер и ночь с субботы на воскресенье. И вы скажете мне чертову правду. Или я отправлю вас в Азкабан на шесть месяцев за использование Очищающего зелья. Никаких мягких приговоров, сделок о признании вины. Шесть месяцев.
Впервые Плюм выглядел слегка обеспокоенным, как будто не ожидал, что все обернется таким образом.
— Я боюсь сказать больше, чтобы не навредить себе каким-то образом.
Драко наклонился ближе.
— Ты убил Трейси Дэвис? — Хотя слова были сказаны почти шепотом, они прозвучали очень весомо.
— Нет.
— Тогда расскажи мне о той чертовой ночи тринадцатого декабря.
Гермиона все еще не могла понять Плюма, отметив его особенность: он не казался переживающим. Обеспокоенным — да. Смущенным — да. Но совсем не расстроенным, даже с перспективой попасть в Азкабан, висящей над ним.
— Я… ладно, — он устало вздохнул. — Но за мои показания я хотел бы получить иммунитет на то, что может быть истолковано, как моя якобы незаконная деятельность.
Будучи более сведущей, по долгу службы, в судебных разбирательствах и переговорах о наказаниях, чем аврор, Гермиона выступила вперед.
— Если предоставленная вами информация приведет нас к получению доказательств того, что вы не убийца, вам будет предоставлен иммунитет для остальных ваших показаний.
Плюм понимающе кивнул.
— Я принимаю эти условия.
Гермиона снова отступила назад, а Драко оттолкнулся от стола.
— Начните рассказ с того, что произошло после ужина в субботу.
— После ужина в субботу, тринадцатого декабря, я вернулся в свою комнату и занялся подготовкой к экзаменам. Около десяти часов я обнаружил себя в постели с хорошей книгой…
— Это та же самая история, Плюм, — процедил Драко сквозь стиснутые зубы.
— Это только начало, — ответил тот, — я действительно оказался в постели с хорошей книгой, но к полуночи почувствовал беспокойство. В свое время у меня была сильная зависимость от Очищающего зелья, которую я упорно старался искоренить, и теперь я действительно тянусь к нему только в такие ночи, как та. Я чувствовал скуку, беспокойство, первая половина учебного года подходила к концу, и я мечтал о чем-то, что заставило бы меня ожить, взбодриться… видите ли, я люблю преподавать, но выходные сливаются в один день и кажутся однообразными, и в моей жизни нет ничего, что могло бы меня увлечь. И в тот вечер я открыл заколдованную шкатулку и достал одну из нескольких бутылок Очищающего зелья, которые держу под рукой на такой случай.
— Вы пили в ту ночь?
— Нет-нет. Я никогда не смешиваю Очищающее зелье с алкоголем. Ошибка новичка. Или сознательный выбор кого-то гораздо более молодого и беззаботного, чем я. Мне нравится Очищающее зелье именно в том виде, в котором оно создано. Поэтому я принял зелье и… — по его лицу снова пробежало беспокойство, но затем оно улеглось, и он решительно продолжил свой рассказ, — а потом я покинул замок и спустился к Черному озеру. Это мое любимое место, где моя голова действительно парит в облаках, — он слегка улыбнулся, но Гермиона не почувствовала ни малейшего желания улыбнуться в ответ, внутренне содрогнувшись от этой фразы. — Я лег под большим дубом, опустив голову на траву и раскинув руки, и просто позволял миру соединиться со мной.
— Как долго вы были у озера?
— Несколько часов, — покачал головой Плюм, — я потерял счет времени. Но рано утром, когда действие зелья начало ослабевать, я поднялся с травы и направился в сторону замка. И тут я увидел, что чей-то силуэт мелькает за деревьями Запретного леса. Даже сквозь туман в голове я понял, что это странно. Фигура была слишком маленькой, чтобы быть фигурой Хагрида, и была достаточно далеко, чтобы я мог различить что-то еще, кроме развевающейся мантии. Думаю, она была зеленой, по крайней мере, при таком освещении. Привлек мое внимание именно цвет — яркий. Но я увидел его только тогда, когда этот кто-то уже скрылся за деревьями.
— Вы уверены, что это была Трейси?
— Нет, я видел Трейси, когда возвращался в замок. Она только вышла на улицу, а на улице еще было темно. Я увидел ее тень в дверном проеме и успел спрятаться за большим кустом, прежде чем она меня заметила. Не хотел быть застигнутым в таком состоянии коллегой-профессором, — сказал он в сторону, — но она всмотрелась в деревья на опушке, а потом спустилась по ступенькам и бодрым шагом направилась в лес. А потом я проскользнул в дом, в свою комнату у кухни.
— Как я могу вам верить? Вдруг это были вы в Запретном лесу?
— Неплохо веры в ближнего не помешало бы, — Плюм безмятежно улыбнулся, что, похоже, задело Драко, и он снова оперся на стол.
— Я ищу убийцу, Плюм. Я ищу того, кто хладнокровно убил двадцативосьмилетнего профессора. Я ищу того, у кого хватило смелости впервые за много лет оставить Темную метку. Чтобы вселить страх в общество. Не говорите мне о вере. Моя вера в человечество была отнята у меня, когда я был слишком молод, чтобы осознать это.
— По крайней мере, у нас есть теперь специалист для этого дела, учитывая ваш большой опыт работы с Темной меткой.
Слова Плюма прозвучали неприятно, и истинные чувства Драко наконец-то пробились сквозь его внешнюю холодность. Плюм сразу же осознал, что сказал лишнее, и замолчал.
— Мой опыт… — Драко покачал головой. Он выхватил палочку из кобуры и положил ее на стол. Палочка была нацелена на Плюм, а глаза опасно потемнели. — Если я узнаю, что это сделали вы, с вами будет покончено, Плюм. Я отправлю вас в Азкабан, чтобы вы сгнили вместе с остальными заключенными. Вы будете жить на черством хлебе и раздумьях о своем жалком существовании…
— Малфой, — вклинилась Гермиона.
— Будете вспоминать, как тратили впустую время в школе, не имея ничего, кроме уроков и шкафа, полного Очищающего зелья…
— Малфой, — на этот раз ее тон был более жестким.
— И каждый гребаный день вы будете жалеть о том, что не можете хоть на один жалкий миг выпить Голову в облаках, чтобы отгородиться от наводящих ужас дементоров, парящих рядом с камерой и медленно крадущих душу…
— Драко.
Он остановился, звук его имени, произнесенный Гермионой Грейнджер, звучал так чуждо, что наконец привлек немного его внимания и сбил его со злого, яростного пути, по которому он пошел несколько минут назад.
Драко убрал палочку в кобуру.
— С этого момента я буду держать комментарии о своем прошлом при себе, Плюм, — прошипел он. — Вам есть что добавить к уже сказанному о субботней ночи и воскресном утре?
— Нет, — Плюм сидел ошеломленный, неподвижный, едва способный выговорить слово, с ужасом понимая, что сам навлек на себя гнев. — Клянусь. Так все и было. Я не убивал ее. Я бы не стал. Не мог бы. Это не в моей природе, употреблял я Очищающее зелье или нет. Я видел, как она вошла в Запретный лес, и там был другой человек. Меня там не было, — казалось, он впервые осознал всю серьезность ситуации, пропустил ее через себя и наполнился страхом.
Малфой оглядел его с непроницаемым выражением лица, вернув на место защиту в виде окклюменции и привычной маски.
— Это все.
Он повернулся на каблуках и хлопнул дверью, выходя, оставив Гермиону и Плюма в комнате для допросов номер четыре.
— Профессор Плюм, вы можете идти. Очевидно, что наша сделка об иммунитете остается на столе, если не подтвердится какая-либо альтернативная информация, опровергающая вашу линию событий, или если вы снова окажетесь замешаны в убийстве. Сейчас кто-нибудь подойдет и выведет вас, — она начала поворачиваться, а потом добавила: — И я бы, на вашем месте, следила за тем, что вы говорите в будущем. Аврор Малфой является неотъемлемой частью этого отдела и пользуется его полной поддержкой.
Она вышла из комнаты, думая о том, что произошло, постучала в дверь несколькими комнатами дальше и толкнула ее.
— Комната для допросов номер четыре должна быть освобождена.
— Конечно, — молодая ведьма с выразительными глазами встала со своего стула, поправила мантию и направилась в комнату для допросов. Гермиона изменила курс, чтобы вернуться в конференц-зал, не зная, в каком состоянии она найдет Драко, когда придет, и найдет ли она его там вообще.
Примечания:
Буду рада вашим отзывам! ❤️