Я зову её "малая"

      – Взгляните на него только, никак, нервничает, – вид у врача, назвавшегося Реем, был донельзя довольный, когда что он, что Шайло услышали расшаркивания по ту сторону кабинета, – Наверное, думает, что здоровье твоё не очень. Хотя и ты, и я видим, что, по крайней мере, на первый взгляд всё в полном порядке.       – Всё действительно в порядке, – подтвердила девушка, узрев ширму и поняв, что настало время снимать верхнюю одежду.       – Вот сейчас и убедимся, а заодно и этого непокорного успокоим, – Рей потёр подбородок, не сводя глаз с дверного проёма, – А ты молодец, что его не боишься, он может на понт брать, но я-то знаю, что где-то там, под этим поношенным пальто бьётся не самое дерьмовое сердце в округе. Так что ты уж держись его, если кто и научит тебя выживать в этом мире, то наставника лучше не найти. Я знаю Зи с того дня, когда он был не старше тебя, и вот он вырос, прижился и теперь сам воспитывает подрастающее поколение.       – Я не такая уж и маленькая, – напоминание в возрасте не понравилось Шайло, и она замерла с одеждой в руках.       – Я сейчас говорю не о твоём возрасте, а твоём опыте, – убедившись, что к осмотру всё готово и подав девушке несколько занозистую пластиковую вешалку, Рей немедленно принялся за работу, в первую очередь вооружившись сканером. Спустя менее чем минуту брови его изумлённо взлетели вверх, – Никаких покупных органов? То есть... Ни одного штрих-кода?       Шайло молчала, давая ему переварить увиденное.       – И даже ни одной пластики, бог ты мой, – Рей для верности даже шагнул назад, дабы снова осмотреть то, что предстало его глазам, – Это, пожалуй, последняя естественная красота во всём городе. Не люблю банальности, но ты и правда особенная. Теперь разберёмся с анализами. Прошу, – он протянул девушке аппарат, более всего похожий на белоснежный пончик со вмятиной вместо отверстия посередине, и Шайло предоставила руку для анализа. Отец так часто брал у неё кровь для мониторинга, что кончики пальцев постепенно потеряли чувствительность, и от очередной выжатой капли девушка даже не вздрогнула.       Когда аппарат высветил показатели на экран притулившегося в уголке компьютера, Рей, единственный в помещении разбирающийся во всём в этом, удивился снова, а затем с тяжёлым вздохом встал со стёртого компьютерного стула:       – Что ж... Твои органы и правда не нуждаются в пересадке, и это очень хорошо. Я же могу считать Зи твоим опекуном, чтобы рассказать ему о твоём здоровье?       Он что-то не договаривал, Шайло не нужно было быть медиумом для того, чтобы прийти к такому выводу, но она смиренно кивнула. Лучше притворяться бедной, больной и безынициативной, это она усвоила, живя бок о бок самым страшным рипо в округе, ведь именно послушание могло усыпить бдительность, а фора могла и пригодиться. Подумала об этом – и сама же отмахнулась. Шайло не хотелось, чтобы Зи, как её отец, стал тем, кого бы она могла и любить, и ненавидеть одновременно, это было слишком разрушительное чувство, пожиравшее её долгие годы. Ну правда, что есть такого, чего она не должна слышать? Неужто можно найти нечто ещё более ужасное, чем то, что её отец оказался безжалостным убийцей?       Стервятник, знавший врача долгие годы именно так, как тот и говорил, тоже считал невразумительные сигналы жестов и походки Рея, двинувшись навстречу, едва те вышли из смотрового кабинета:       – Ну?       – Пошли, – врач снова показал в направлении кабинета, и Зи пересёкся взглядом с Шайло:       – Побудь тут, я быстро.       – Ладно, – без особого энтузиазма произнесла она, и торговец зидратом вдруг почувствовал, насколько ей надоели все эти медицинские недомолвки. Раньше, правда, диагноз её был надуманным, а теперь…       – Почему у тебя такое выражение лица? Только не говори мне, что она умирает или вроде того, – быстрее, чем рассчитывал, выпалил Зи, едва дверь за ними закрылась.       – Говори тише, пусть это и медкабинет, но звукоизоляция ни к чёрту, – напомнил ему Рей, и Стервятник негодующе цокнул языком:       – Буду говорить так тихо, как скажешь, только и ты не молчи, телись давай.       – Тогда я не покривлю душой, если скажу, что первый раз вижу такой организм. Должно быть, она сидела на малых дозах зидрата с младенчества, я бы и не поверил, что такое вообще возможно, но это факт. Пусть Натан и был чокнутым, но при этом ещё и самым настоящим медицинским гением. Это очень странно, я был уверен, что последствия будут гораздо более разрушительны, но мы, медики, уже которое столетие сталкиваемся с тем, что женщины, как бы банально это ни звучало, гораздо более устойчивы, чем мужчины, и некоторые долгосрочные последствия в их случае непредсказуемы... Ты знал, что из-за того, что лекарства в основном тестирует на самцах, а не на самках животных, женщинам препараты выписывают буквально на глазок?       – Док, – Зи предупредительно втянул носом воздух, и Рей замахал ладонями в воздухе:       – Прости, увлёкся. Я полагал, что её органы будут в гораздо более худшем состоянии, но они отлично функционируют, хотя что химический состав крови, что, я готов поклясться, строение тканей нетипично для человека. Шайло практически представитель нового вида, понимаешь? Зидрат, точнее, его деактивированная производная, действительно просачивалась через пот, и я не поручусь, что это не повторится вновь. Так просто зидрат не выполощешь.       – Допустим. Ты дашь мне что-нибудь? Вроде тех лекарств, которые назначают торчкам, чтобы очиститься.       – Нет, – было заметно, что Рей всё ещё не договаривает, он подошёл к одной из полок, бестолково дотронулся до краёв склянок и снова повернулся к посетителю, – Мне не то чтобы жалко, но, похоже, ей это совершенно без надобности. Доза уличного зидрата, принятая внутримышечно, перезапустила её иммунную систему, и теперь потихоньку это тело привыкает жить без отравы. Она справится, но, быть может, некоторое время будут мучить головные боли и усталость, однако я бы не стал давать ей что-то дополнительно, малышка и так за эти годы превратилась в самый настоящий химический завод, пусть теперь этот организм поборется самостоятельно. Но вот что меня волнует... Смешно, а ведь я даже не смог сказать об этом сам, – он остановился в своём кружении по кабинету, по-детски потирая запястье волосатой пятернёй, – Пусть её органы и не изменены, очень похоже, что одна из манипуляций всё-таки была проведена без её ведома. Я ведь правильно помню, что Натан потерял мать Шайло при родах?       – Да, – Зи почувствовал, как нечто потустороннее ощупывает его грудную клетку, ища место, где бы сжать, – Ну, говори уже, я тебе что, кисейная барышня викторианской эпохи?!       – Я с полной уверенностью могу утверждать, что Натан Уоллас химически стерилизовал свою дочь, – наконец собравшись с мыслями, произнёс Рей, вставая чуть поувереннее и глядя старому приятелю в глаза, – Мне очень жаль. Я не смог ей сказать, девочка ведь такая милая, возможно, мечтала о семье в будущем. Уверен, что матка полностью функционирует, и, вероятно, ткань одного из яичников, как-никак, она растёт и гормоны выделяются, но вот фаллопиевы трубы разрушены полностью, причём это произошло ещё до полового созревания, сканер едва их прощупывает, и толку от них уже никакого, это просто два маленьких завитка соединительной ткани, которые постепенно рассасываются.       – Подонок, – на ум просились слова и позаковыристее, но Зи казалось, что это слишком витиевато для больного психа, – И ты тоже, Рей. Как мне ей об этом сказать?       Взгляд врача стал беспомощным:       – Я не хотел, правда, но, если это хоть как-то меня оправдает, ты теперь практически её опекун, и должен справиться с этим самостоятельно.       – Вообще не помогло, но спасибо и на том, – Зи хотел было уже дёрнуть ручку двери, но остановился, снова оглядываясь на старого приятеля, – Рей, только честно: ей может понадобиться операция в ближайшее время? Кроме... единственного органа, повреждение которого ты установил.       – Сравнение может тебе не понравиться, но я, однако же, его приведу, – облокотившись на стол, скрестил руки на груди Рей, – Ты что-нибудь знаешь о клестах? Такие птички, у них ещё кончики клювов перекрещивались, они питались сосновыми шишками и смолой ещё до того, как этот мир покатился ко всем чертям.       – У меня что, урок зоологии? – приподнял бровь торговец зидратом, на что врач лишь хмыкнул:       – Нет, вовсе нет. Дело в том, что клесты наедались смолой до такой степени, что после смерти их тушки не гнили, считай, были забальзамированы этим своеобразным питанием. Примерно то же самое и у Шайло, только касаемо органов. Зидрат создаёт своеобразную защитную плёнку, точнее, те ткани, которые им насытились, и едва ли ей грозит отказ чего бы то ни было, как я уже и сказал, из-за влияния такого «лечения» она практически представительница нового вида, правда, единственная и неповторимая, и вряд ли способная – то есть, я хотел сказать, точно неспособная породить себе подобных.       – Ну как всегда в этом мире, – Зи хмыкнул, хотя улыбка у него вышла горькой, – И не поймёшь, то ли тебя благословили, то ли прокляли.       – Твоя правда... Скажи, увижу ли я тебя снова?       – Вот ты вроде придурок последний, но притом проницательный, – Стервятник буквально чувствовал, что видит его собеседник, шестнадцатилетнего шкета, в своё время желавшего взять за понт весь мир, – Сам-то как думаешь?       – Думаю, что её нужно беречь и увезти как можно дальше от этого места, – негромко ответил Рей.       – Вот и я того же мнения, – сократив расстояние между ними, Зи по-мужски приобнял старого друга, похлопывая его по плечу, – Спасибо тебе огромное, что я должен?       – Никаких денег, – похлопав его по плечу ответ, Рей скрыл свои чувства за поблёскивающими очками, – Я просто надеюсь, что твой новый этап жизни сложится, вот и всё.       – Но я же всё равно оставлю тебе денег.       – Нисколько не сомневался, – улыбнулся врач, наконец открывая дверь смотрового кабинета, – Милая, мы закончили, был рад с тобой познакомиться. И хорошей вам дороги.       После белого света подпольной клиники мир снаружи казался ещё серее и грязнее, чем обычно, а потому пришлось проморгаться, дабы привыкнуть к тому, что поневоле касалось сетчатки.       – Ну что, насекретничались? – с вызовом произнесла Шайло, но Стервятник лишь указал в нужном направлении:       – Мне заказ надо оформить, зайдём вон туда.       Маленькое интернет-кафе охотно предоставило ему планшетку, и Зи, ловко оттарабанив по памяти название сайта, привычными жестами накидал в корзину всего, что нужно, а затем вновь обратился к своей спутнице:       – Заберём всё на пересадочной станции, дорога неблизкая, а потому поторопимся. Только не говори мне, что тебе нужно попрощаться с прахом матери или с домом.       – Не буду, – взгляд Шайло был отстранённым, – Я попрощалась со всем, чем только можно, как только вышла после премьеры «Генетической оперы».       – Справедливо, – поневоле оценив её стойкость перед лицом трудностей, кивнул Зи, – Идём за твоими вещами, и сразу на вокзал.       Сказано – сделано. Шайло заметила, что и сам Зи не больно-то с кем-то прощался, напротив, обрадовался, увидев, что в месте, где они оставили схрон, никого нет: должно быть, местные «ночные бабочки» отсыпались перед своим незаконным промыслом. Стервятник и сам позёвывал, не привыкший активничать в такое время суток. Что же касается Шайло, у неё несколько ныли ноги от непривычной нагрузки. Одно дело сидеть в четырёх стенах, хоть отец и заставлял её делать упражнения против атрофии мышц, и совсем другое носиться туда-сюда.       – Мы поедем на поезде? – уже стоя у билетной кассы, переспросила девушка, на что Стервятник улыбнулся:       – Да, маленькое приключение. А потом ещё кое на чём, но позволь мне подержать интригу.       – Не буду расспрашивать, – она ответила на его улыбку и тут же отвела глаза, направив их вниз, – Если честно, мне даже нравится.       – Возможно, любая другая городская девчонка пришла бы от этого в ужас, – он двинул плечом, покачивая головой, – Всем хочется быть поближе к цивилизации.       – Я созерцала цивилизацию из окна долгие годы, и она наскучила мне настолько, что я стала предпочитать звёзды и смены сезонов, – резонно возразила Шайло, и аргументов на это у Стервятника не нашлось. Автомат на вокзале лишь сухо поинтересовался, нужно один или два билета, а «галочка» об опекунстве не была проверена никакими документами. Таков уж этот мир, после массового отказа органов любые другие юридические вопросы гаснут. Гораздо важнее отследить, куда уезжает мешок с костями – для этого в заменённых органах есть микрочипы – чем думать, куда он увозит молодую душу. Они все, с рождения до могилы превратились в объекты для обслуживания и эксплуатации «ГенКо», и даже с приходом к власти сыновей и дочери Ротти Ларго едва ли приходилось ожидать кардинальных изменений.       Вокзал и поезд оказались замызганными, как и всё в этом городе, но Шайло, никогда не видевшая ничего подобного, созерцала пулеобразный нос поезда с практически детским изумлением. Стервятник отошёл всего на секунду, так, что она и не заметила, и не успела испугаться – и вот он, вернулся снова. В руке у Зи оказался бумажный пакет, откуда тянуло свежей выпечкой.       – Это в дорогу, – пояснил торговец зидратом, приоткрывая перед ней содержимое пакета, – Запомни, малая, пока я жив, это очень важно: если тебе, не дай боже вдруг выпадет выживать без денег, то хлеб и кусок не самого дорогого сыра смогут поддержать твою жизнь несколько дней. Считай это своеобразным уроком от одного хитрого лиса.       Она кивнула с более чем серьёзным видом, и в эту же секунду почувствовала, что уже проголодалась:       – Я запомню, обещаю. А правда, что в дороге еда кажется вкуснее?       Их взгляды пересеклись, и Зи широко улыбнулся, даже прищуриваясь в ответ:       – Более чем уверен, что да, и у тебя как раз будет шанс проверить это утверждение. Пора, скоро отправляемся. Заходи в поезд, а я подам тебе твои манатки. У нас места 16 и 17, смотри в оба.