Ложь под доспехами

Было вполне ожидаемо, что в нагорных лесах мы встретим каких-нибудь противных существ вроде троллей. Однако, они по праву считались обитателями возвышенности Эттенмурс, находящейся далеко на севере, и в самих лесах их никогда не встречали. Быть может, если кто-то и встретил их однажды, то вряд-ли ему удалось сбежать из огромных лап этих чудовищ. Гэндальф предположил, что тролли спустились с гор, чтобы нападать на таких же путешественников, как мы, чья дорога легла по Великому западному тракту. Но, охваченные страхом за свои жизни, гиганты никогда не отваживались передвигаться при свете дня. Они знали, что солнечные лучи превратят их в камни, из которых они давным-давно были созданы. Значит, где-то поблизости должна была находиться пещера — незримый тёмный уголок, где эти мерзкие создания прятались, пока ночь не опускалась на Эриадор. Тропы здесь не было. Мы шли, огибая поваленные и вырванные из земли деревья — последствия безжалостных лап этих уродцев. Потом наш отряд поднялся по крутому склону, и найти дальнейший путь оказалось не особо сложно: мы обнаружили едва заметные следы от их огромных ног, уводящие нас вглубь к тролльей пещере. Несмотря на красоту пейзажей, открывшуюся нам с возвышенности, это местечко вовсе не приносило удовольствия. Сама пещера представляла собой не простую берлогу вроде медвежьей, а зловещий затемнённый туннель, воздух которого был пропитан ужасной вонью. И я не шучу! Мне пришлось зажать нос пальцами, чтобы продолжить шагать в глубь пещеры за Гэндальфом и Торином и при этом не задохнуться. Под ногами что-то зазвенело – наверное, золото – а потом раздался такой противный хруст, что я аж поморщилась. Я знала, что это мог быть за звук – хруст костей, но мне до последнего не хотелось в это верить. Когда мы зажгли факелы и осветили пещеру, мои догадки подтвердились: её пол был усыпан костями. По всей видимости, это были скелеты тролльих жертв, безжалостно съеденных и оставленных здесь покрываться пылью. Там же, на земле, валялось и всяческое награбленное этими гигантами добро: от сундуков, наполненных золотыми монетами, до сверкающего оружия, выкованного эльфийскими мастерами в Гондолине. Мой взгляд упал на обглоданный череп, лежащий неподалеку от моей ноги, и меня настигло мрачное, пугающее чувство, словно холодок пробрался под кожу. Похожее ощущение овладевало мной однажды, пока я читала о троллях в учебных книгах, но то чувство было раза в два слабее нынешнего. Я попыталась успокоить себя мыслью о том, что все три чудовища, которым принадлежала эта отвратительная пещера, погибли мучительной смертью, превратившись в камень, и теперь их статуи украшали рощу своим пугающим величием. – Посмотрите, тут даже драгоценности есть! – с восторгом воскликнул Фили, падая на колени перед огромным сундуком с откинутой крышкой, выглядящим, словно гигантская раскрытая пасть. Из него сыпались золотые монеты и драгоценные украшения – так много их было! – и со звоном стукались о каменистый пол тролльей пещеры. Из этой кучи золота Фили вытащил длинное, благородное ожерелье, усыпанное большими зелеными камнями. Я пригляделась: очаровательные изумруды радовали глаза, переливаясь под ярким светом моего факела. Кили перехватил украшение у брата, и, приложив к своей шее, наигранно писклявым, будто бы женским голосом произнёс: – Какая красота! Мне идёт, не так ли? Оба брата прыснули со смеху. Однако я почему-то не разделяла их веселья. Мой взгляд время от времени находил тот самый череп, что мрачно наблюдал за нами из угла. Я рассматривала тёмные впадины его бездонных глазниц и ловила себя на мысли, что этот проклятый атрибут смерти, хотя и безжизнен, навевал на меня не столько страха, сколько необычайную грусть. – Я бы посоветовал тебе прихватить немножко золота, Дарси, пока оно лежит нетронутым, – сказал Фили, горстями набивая свободные карманы монетами. – Да! – поддержал его брат. – Тебе ведь ещё скакать с нами галопом наперегонки, помнишь своё обещание? Я недовольно цокнула, но их совету, всё-таки, последовала. Остальные гномы тоже с некой жадностью сгребали себе драгоценности. Так почему бы и мне не набрать горсточку одну-вторую, пока возможность есть? Потом мы втроём подхватили этот огромный сундук и бросили в яму, которую выкопали Глоин, Бофур и Дори. Они взяли лопаты и вновь закопали её, теперь уже вместе с нашими сбережениями, спрятанными там, в потаённом месте. Когда мы вышли из пещеры, с каждым сделанным шагом наши карманы звонко гремели, выдавая припасённое в них добро. Но так было не только у нас – никто из тролльих владений не вышел с пустыми руками. Даже Бильбо Бэггинс, тот самый порядочный хоббит из Шира, не оказался исключением. С блеском в глазах он перенял из рук Гэндальфа красиво оформленный эльфийский кинжал, который, видимо, был украден у кого-то троллями, и забрал его себе в качестве оружия на предстоящих сражениях. Вскоре Торин велел нам собираться вновь в дорогу, ибо время не ждёт, и нужно продолжать наш путь. На свежем воздухе, в хорошей компании и с карманами, полными золота, мне вдруг стало так хорошо и непринуждённо! Мы стояли наготове, пока Глоин и Дори под чутким руководством неутомимого Бофура усердно закапывали последний сундук драгоценностей. Гэндальф воодушевлённо и стремительно зашагал вперёд, аккуратно отодвигая с дороги сухие ветки и опавшие листья с помощью своей трости. – Да будет наш путь простым и безопасным! – произнёс он задорным голосом, и его слова прозвучали, как волшебное заклинание. – Надеюсь, те тролли были нашим первым и последним испытанием. Кили, с легкой усмешкой, повернулся к брату и якобы тихим голосом, чтобы не нарушить атмосферу, сказал: — Даже если мы встретим троллей еще раз, Дарси может отпугнуть их своим "бешенством". Фили, находясь рядом, не удержался и прыснул в кулак. Мои губы тронула улыбка, и я почувствовала, как внутри меня закипает... как бы назвать это... дружеская злоба. — Не волнуйся, мой друг, благодаря твоим "большим паразитам", ты тоже в безопасности, — громко парировала я, чтобы и остальные гномы могли услышать. Волна смешков стремительно пробежалась по отряду, а Кили, наигранно надутый, показал мне язык, дескать, не стоит его дразнить. — Как вы думаете, господин Бэггинс, что лучше: паразиты или бешенство? — обратился он к Бильбо, продолжая нашу игривую перепалку. Полурослик, идущий рядом с нами, на мгновение замер, заметно растерявшись. — При всем моем уважении... — произнес он вежливо, но в нерешительности. — Не то, не другое. Однако, из вас троих, на мой взгляд, господин Дарси самый спокойный. Фили захохотал в голосину, как и добрая часть нашего отряда, включая меня. Даже волшебник издал хриплый смешок, спрятав улыбку в своей бороде. Однако, веселье, поглотившее нас, длилось недолго. Внезапно раздался громкий треск веток и шелест листьев – звук, предвещающий, что к нам кто-то приближается. — Быстрей! — крикнул Гэндальф, его настроение мгновенно изменилось на озабоченное. Он резко обернулся, его взгляд метался по сторонам. — Держитесь вместе и ищите укрытие. Приготовьтесь, к оружию! Словно управляемая механизмом, моя рука мгновенно выхватила клинок из ножен, остриё которого в ту же секунду устремилось на источник шума. В этот миг напряжение заполнило воздух, и сердца заколотились в ожидании опасности. Но к нашему облегчению из глубины леса выкатился чудаковатый человек на санях, запряженных – нет, не лошадьми! – кроликами. На лице Гэндальфа заблестела улыбка, и тогда стало очевидным то, что прибывшим мужичком был его знакомый. То был Радагаст Бурый – волшебник вроде Гэндальфа. У него была длинная волнистая борода, не хуже тех, какими хвастаются наши синегорские гномы, а его головной убор отчасти напоминал шапку-ушанку Бофура, только более потрёпанную и бесформенную. Ещё удивительней казалось то, что олицетворял этот маг беззаботную натуру и связь с природой, о чём говорили кролики, добровольно запряжённые в сани, и птички, устроившие под его шапкой своё гнездо. Однако, как и любой другой волшебник – или, правильней сказать, любой другой "не гном" – Радагаст не вызывал у меня преждевременного доверия. Было только в нём что-то такое странное и необычное, что заставляло меня больше дивиться его своеобразию, нежели восхищаться. В Синих горах Гэндальфа называли Таркуном и всегда считали чудаковатым, ибо был он напрямую связан с магией, а у нас поговаривали, что с волшебством нужно быть крайне осторожным и осмотрительным. За дни похода я уже давно успела привыкнуть к "чудаковатости" серого волшебника, поэтому мне оставалось только гадать, как бы наши сородичи отреагировали на Радагаста Бурого. Возможно, услышав его молвы про гигантских пауков или чёрную магию, они тут же приписали бы его к числу гномов "с большим приветом". Тем не менее, я успела прочувствоваться к Радагасту большим уважением, когда, заслышав вой диких волков, он молниеносно вызвался помочь нам увести их подальше от нашего отряда. Когда в моем поле зрения появились варги, страшные и хищные, горящие жаждой крови, вдруг стало ясно, что недалеко могли скрываться и их не менее опасные союзники — орки. Торин быстрым и уверенным движением рассёк воздух своим мечом и в мгновение зарубил одного из нападающих волков. Тело животного, уже лишенное жизни, с глухим стуком упало на землю прямо среди нашего отряда, как будто став мрачным предзнаменованием предстоящего сражения. И хотя жажда приключений продолжала кипеть во мне, я всё ещё не успела оправиться от нападения троллей и вовсе не ожидала, что новая порция опасностей настигнет нас так скоро. Наверное, те самые ободряющие слова Гэндальфа, прозвучавшие, как заклинания на удачную дорогу, не возымели никакого волшебного эффекта. Но, что было самым обидным и непростимым в этой ситуации, так это то, что наши пони — верные товарищи, неотъемлемая часть нашего отряда — в момент опасности покинули нас, словно испарились. Моя бедная Минти, которая прошла со мной весь этот путь, от Шира до Тролльей пещеры, решила сбежать при первой представившейся возможности. Не было смысла винить глупое животное, которое, исходя из инстинктов, намерелось спасти свою жизнь бегством. Однако, моё сердце сжималось от болезненного сожаления, что мы, скорее всего, больше никогда не увидимся. Нам пришлось стремительно убегать от преследования свирепой стаи орков, каждый на своих двоих. Изо всех сил стараясь угнаться за своим отрядом, я ощущала, как дыхание с трудом вырывается из лёгких. Разум охватила паника, когда я увидела, что даже здоровяк Бомбур неутомимо отдаляется от меня где-то впереди. В тот момент я осознала, насколько опрометчиво было сосредотачивать всё своё внимание исключительно на искусстве обращения с мечом, когда борьба за выживание требовала гораздо больше нагрузок на все части тела, в том числе ноги. Выбежав в открытое поле, где укрыться можно было только за редкими скалами и хвойными деревьями, я ощутила, как моё сердце колотится, а ноги начинают заплетаться. Впервые в жизни я почувствовала себя такой же беспомощной, как мелкая дичь, спасающаяся от погони кровожадного хищника. Но даже в бездонной пропасти тревоги и ужаса я не позволила себе погрузиться в отчаяние: у меня в голове проскочила мысль, что когда мы, наконец, доберёмся до Эребора, я должна буду привыкнуть к тренировкам и добавить в своё расписание утренние пробежки по подгорным улочкам, чтобы укрепить свои легкие и слабые ноги. Почему-то я была уверена, что до Одинокой горы доберусь живой. Росгобельские кролики Радагаста Бурого уводили стаю орков всё дальше от нашего отряда, но некоторые из них всё же не повелись на уловку волшебника и продолжили рыскать по полю в поисках гномов. Мы укрылись за одной из скал – огромным камнем, который стал для нас в тот момент последним островком безопасности. Меня охватил ужас, когда я увидела, как Торин беззвучно подал знак Кили, взглядом приказывая ему действовать. Молодой гном, собравшись с мыслями, прицелился в огромного орка, что сидел на ещё более огромном варге, и выпустил стрелу. Погибающее существо издало такой истошный крик, что его услышали все остальные орки, которые были поблизости. Они сбежались на нас, как мухи на мёд. – Не отступать! – яростно выкрикнул Торин, и уже знакомый адреналин снова выбросился в кровь, придавая мне дополнительную решимость. Я крепче сжала рукоять меча в ладони, несмотря на то, что руки тряслись, а пальцы не слушались от волнения. Кили был метким лучником: почти каждая выпущенная им стрела попадала точно в цель. А я, честно говоря, никогда в жизни даже лук в руках не держала. Мечом обороняться от стаи волков было вовсе не удобно: несмотря на все его преимущества, сейчас, издалека, он был практически бесполезен. Но краем глаза я успела заметить, как Ори, с полным сосредоточением, выстрелил обычным камнем из своей простенькой рогатки в одного из орков. Тогда я воспряла духом, и надежда снова вспыхнула внутри меня, словно светлый маячок. — Сюда, безумцы! — раздался громкий и властный голос Гэндальфа, который, похоже, наконец-то нашел какое-то укрытие или лазейку, позволяющую нам скрыться от преследования этой стаи уродцев и их бешеных волков. Словно под действием заклинания, я бросилась в его сторону, и многие гномы, охваченные той же инстинктивной реакцией, последовали за мной. Волшебник укрылся в подземной пещере – сомнительное убежище, учитывая, что её проход был достаточно широким, чтобы вместить и немалую часть наших врагов. Тем не менее, времени размышлять об этом у меня не было. Я почти достигла темных недр пещеры, когда внезапно раздался громкий крик Торина, от которого у меня похолодело в душе: — Кили! Я поспешно обернулась и увидела молодого гнома вдалеке, беспощадно выпускающего стрелы в приближающихся орков. Его действия казались настолько машинальными и отточенными, что я невольно восхитилась. Но время шло, а стрел становилось все меньше, и я понимала, что вскоре он останется обезоруженным. Не знаю, что за чувство овладело мной в тот тревожный момент – может быть, это была неутолимая страсть к сражениям, а может, гложущее чувство вины перед леди Дис. Я ведь дала ей обещание присматривать за её сыновьями, и теперь, когда одному из них грозила опасность, я не могла просто стоять в стороне. Я выхватила у какого-то гнома из колчана стрелы – уже не вспомню, у кого именно, да и стоял он ко мне спиной – и рванула в сторону Кили под недоумевающие крики остальных гномов. – Возьми! — окликнула я, и в моем голосе, несомненно, прозвучала легкая дрожь. Лучник послушно забрал из моих рук предложенные стрелы и выпустил одну из них в приближающегося зверя. Я добила того раненого варга парой взмахов своего клинка. – Ты что, собралась и орков распугать своим "бешенством"? – с озорной улыбкой спросил Кили. Но не успела я ответить, как вдруг мои ноги стали ватными, а голова закружилась, словно все вокруг превратилось во вращающуюся карусель. Вихрь перед глазами, звон в ушах... То ли от переизбытка эмоций, то ли от резкого переутомления, я потеряла сознание. Прямо там, на поле боя, с клинком и парой стрел в руках. *** Когда я потихоньку начала приходить в себя, вместо твёрдой колючей травы под своим телом я ощутила мягкую перину, словно я лежала на настоящем облаке. Последние несколько месяцев мне приходилось засыпать на своей скромной лежанке, едва спасавшей от неровной поверхности земли, колючек и камней, а такого блаженства, как сейчас, я не ощущала уже очень давно. Даже уютная кровать в «Гарцующем пони» казалась бы мне жесткой доской по сравнению с этой роскошью. «Наверное, я всё еще сплю, а эта мягкая постель — лишь плод моего разыгравшегося воображения», — подумала я, сразу отвергая мысль о том, что где-то на поле боя могло быть столь умиротворяющее место. Вырываться из объятий Морфея так скоро мне не хотелось, поэтому я не решилась открыть глаза. Собственные веки казались мне даже тяжелее, чем тело Дубощита, когда я тащила Его Величество по лестницам трактира. Где-то неподалеку, словно на другом конце комнаты, мои полуспящие уши уловили чей-то тихий разговор, или, скорее, его отрывки. – Очень опрометчиво, Митрандир, позволять этой женщине продолжать путешествие под личиной мужчины. Это крайне рискованно! – Я так не считаю. Гномам давным-давно нужно было позволить своим женщинам покидать пределы Эред Луин. Сколько замечательных воительниц они упустили! Стало быть, это ложь во благо, владыка Элронд. – Боюсь, её храброе сердце ждёт печальная судьба. Король-под-горой – весьма суровый правитель. Ему не составит труда лишить жизни бесстрашную лгунью. – Не будем загадывать так далеко. Пускай же всё свершится так, как предначертано судьбой. Воцарилась тишина. «Интересно, кто такой Митрандир и что это за бесстрашная женщина отважилась отправиться в тот опасный поход?..» – проскочило у меня в мыслях, пока я сладко потягивалась на кровати. Мне пришлось ещё несколько раз прокрутить те слова у себя в голове перед тем, как осознание поразило мой разум. Довольная улыбка, игравшая на моём лице, сменилась внезапным ужасом. Я в мгновение открыла глаза и подскочила с кровати. В комнате никого не было. Я огляделась по сторонам, разглядывая светлую спальню, в которой я находилась, широкую кровать с белой, как снег, свежей постелью и высокие колонны, украшенные изумительной резьбой. Солнечные лучи освещали комнату сквозь огромные окна и едва заметные прозрачные гардины. Они развевались в комнату с каждым дуновением ветерка: но не такого холодного, как тот, что хлестал нас по щекам в Синих горах, а теплого и нежного, словно пришедшего с юга. Вокруг росли пышные растения и высокие деревья, создавая впечатляющую картину гармонии природы. Но именно эта идиллия и пугала меня, а вместо должного спокойствия приносила тревогу. «Ривенделл!» — пронеслось в моей голове. Махалова борода! Это была долина Имладрис! Каким боком мы оказались здесь? Торин никогда бы не согласился искать приют у остроухих существ! Где все остальные? Быть может, высшие эльфы взяли наш отряд в плен? В голове пронеслась целая буря мыслей. Я понятия не имела, что мне нужно делать. Я хотела выхватить свой меч из ножен, но к моему глубочайшему удивлению, вместо привычной кольчуги и прочей воинской одежды на мне была лишь белоснежная льняная рубаха, напоминающая длинную ночнушку. Я бросила несколько беспокойных взглядов по сторонам в тщетной попытке найти свои вещи, но, увы, вокруг не было ничего знакомого. Паника, подобно волне, подступала к моему сердцу — чем же я смогу защитить себя, если кто-то сейчас войдет?! Тишина вокруг была такой ощутимой, что я даже смогла уловить шаги, приближающиеся к моей комнате. Поступь незнакомца была бесшумной, но в ней будто бы таились уверенность и угроза. Поднявшись на цыпочки, я схватила первое, что попалось под руку — искусно расписанную вазу, и с силой бросила её в распахнувшуюся дверь. В то мгновение, когда предмет уже было невозможно остановить, темноволосый эльф, появившийся в проёме, изящно уклонился и с лёгкостью увернулся от летящего сосуда. С грохотом и звоном ваза встретилась со стеной позади него и разбилась на мелкие осколки, ни чуть не задев остроухого. Статная фигура эльфа возвысилась надо мной. Он был очень высок. Мне даже пришлось задрать голову, чтобы рассмотреть его лицо. Его одеяние было аккуратным, но при этом роскошным: несомненно, он принадлежал к высшему обществу — видать, к дворянам или аристократам. Лицо эльфа было необычайно спокойным и молодым, но я-то знала, что нельзя доверять внешности его народа: под этой юностью мог скрываться многовековой мрак, а сам остроухий вполне мог быть рождён раньше, чем мой покойный прапрадед. К балрогу этих бессмертных! Я схватила ещё одну вазу и с угрозой замахнулась. В этот момент в комнату вошел Гэндальф, и его появление остановило меня. – Не пристало тебе, Дарси, так приветствовать владыку Ривенделла, – произнёс волшебник, усмехаясь над моей разъярённостью. Я, изумлённая до глубины души, осознала, что передо мной стоит сам лорд Элронд, и не без легкого смущения опустила вазу обратно, на ее прежнее место. — Гэндальф как раз начал рассказывать мне о твоей воспитанности и целеустремлённости, — добавил Элронд с лёгкой иронией, хотя его лицо не выражало презрения, а только добродушную забаву. — Видимо, ненависть к нашему народу течёт у гномов в крови. И их женщины – не исключение. Мой хмурый взгляд, полный молчаливого бунта, скользнул от правителя Ривенделла к серому волшебнику и обратно, но выражения их лиц не облегчало мне участь. — Кто рассказал вам? — произнесла я, стараясь сохранить хотя бы видимость хладнокровия. — Лорд Элронд очень мудр, Дарси... — начал было Гэндальф. — Никто не говорил мне, ибо я и сам способен отличить женщину от мужчины, – прервал его эльф, – в отличие от гномов, по всей видимости, – добавил он с почти не заметной издёвкой. – Где они? Гномы, – с настойчивостью спросила я, игнорируя насмешки. – Гуляют по роскошным залам и великолепным улицам Раздола, – с улыбкой ответил волшебник, – потягивают вино, наслаждаются изысканными блюдами и остальными благами эльфийского гостеприимства. Оказывается, всё было намного спокойнее и мирнее, чем я сама себе нафантазировала. Наверное, в тот момент мои щёки вспыхнули от накатившего стыда. – Извините, лорд Элронд, – вдруг пролепетала я, едва слышно, и брови владыки высоко поднялись от удивления. Гэндальф переглянулся с ним, и на его губах появилась одобрительная улыбка. – Кажется, будто я пару минут назад была на поле боя и сражалась со стаей варгов. А теперь я здесь, в этой неизвестной обстановке, перед незнакомым эльфом... – Я не держу зла, – мягко кивнул Элронд со снисходительностью. – Давно никто не встречал меня столь неожиданно. Я пришёл лишь сказать, что твоя... самоотверженность... да, назовём это так. Твоя самоотверженность действительно впечатляет. Ты первая воительница из гномского народа, которую я вижу, хотя моя долгая жизнь длится уже не первое тысячелетие. Ага! Я так и знала, что он старше моего прапрадеда. – Хотя твои поступки и благородны, – продолжал Элронд, – они, безусловно, безрассудны. Сдаётся мне, что Торин Дубощит не будет церемониться, когда правда будет раскрыта. Вот почему я готов предложить тебе остаться в Ривенделле. Здесь твоя жизнь будет в безопасности. Дыхание перехватило. Сам владыка Раздола предложил мне остаться в его владениях! По Средиземью ходила молва, что нет места прекрасней и таинственней, чем долина Имладрис, а многие путники отдали бы всё, что у них есть, лишь бы попасть сюда. Только моё сердце почему-то стремилось дальше на восток – туда, где возвышалась Одинокая гора. – Спасибо, лорд Элронд, – ответила я незамедлительно, – но я вынуждена отказаться. Всё, что я хочу, – это вернуть Эребор своему народу. Лицо Гэндальфа отражало гордость, когда он будто бы безмолвно усмехался: "Я ведь говорил тебе, Элронд!" – Твой выбор, – согласно кивнул владыка, его взгляд был полон понимания и уважения. – Однако, у тебя есть ещё время передумать. До свидания, леди Дарси, – добавил он, направляясь к двери. – Надеюсь, мы будем иметь честь видеть тебя на сегодняшнем ужине. – Я не леди, – поправила я ему в след. И от этих слов перед моими глазами вдруг возникло воспоминание о моей первой встречи с королём Торином. Жгучий огонёк колыхнул в сердце. Когда лорд Элронд вышел из комнаты, Гэндальф Серый рассмеялся и по-дружески похлопал меня по плечу. – Так держать, бесстрашная дева! – воскликнул он. – Я ни на секунду не сомневался в тебе. И мы принялись убирать с пола осколки разбитой вазы.