руководство по содержанию

Заставать Стеллу за прослушиванием классической музыки — что-то слишком личное. Интимное даже. Когда она слушает музыку не через приевшиеся наушники, а через проигрыватель. Когда по главному вагону разноситься перезвон клавиш и нежный голос скрипки. Стелла в такие моменты теряет связь с реальностью. Из светлых глаз пропадает живая искра, оставляя лишь пустую оболочку. Обычно её никто не видит — спят. А Стелларон в её груди в отдыхе не нуждается. Он ненасытен, неугасаем и никогда не молчит. Шепчет ей на ухо то, что она предпочла бы не слышать, а её заставляют ещё и слушать. Что-то о величии и силе. О том, чего желает сидящая меж рёбер бомба замедленного действия. Под увещевания не принадлежащего ей голоса, Стелла вглядывается в бесконечный космос за стеклом и не дышит. Оно ей, если совсем честно, не нужно. Сейчас ей не перед кем строить из себя живого человека. — Что случиться, если ты прямо сейчас вонзишь себе в грудь нож? — снова врезается в сознание тихий голос. — Тебе ведь тоже интересно, переживёт ли хвалёный Экспресс взрыв? — А что случиться, если ты медленно проведёшь лезвием по руке? Увидишь текущее в твоих венах жидкое золото? — шёпот обступает её со всех сторон. — Что будет, если ты медленно истечёшь ихором, замарав сверкающие чистотой полы, которые с таким усердием намывал проводник? — Что будет, если ты позволишь мне взять верх? Стелла делает музыку громче, сосредотачиваясь на пронзительных нотах крещендо скрипки. Каким бы настойчивым ни был этот бесплотный голос, она не прогнётся под чужую волю. Больше — никогда. Достаточно того, что её совсем не спросили, хочет ли она вообще носить что-то столь опасное там, где у всех живых сердце. Не дали выбора, что залить в вены. Не дали выбора уйти с тем, кто обрёк на такое существование. Стелла смотрит на мерцающие вдалеке звёзды. Они сверкают разными цветами, отражаясь в её глазах, которые Дань Хэн видит в поверхности стекла. Выглядывающая из-за его плеча Март почти жалобно всхлипывает. Ворвавшаяся в его комнату в одной ночной и с напуганными глазами, она застала его врасплох. Трясла за руку, пытаясь поднять и потащить куда-то, совсем не в состоянии хоть что-то объяснить. Потому что неподвижно замершая Стелла — действительно страшное зрелище. Потому что Стелла не плачет и почти не улыбается. Стелла слушает чёртову скрипку, смотрит на светящиеся в темноте космоса чёртовы безжизненные точки и не дышит чёртовым воздухом. И что-то у него под рёбрами болезненно ноет, словно не дышит именно он. Сжимается так же сильно, как впивается в его предплечье дрожащая от холода и страха Март. И никто из них не рискует двинуться с места. Не рискует оказаться под взглядом пустых глаз сосуда Стелларона. Скрипка становиться громче. — Иди за Вельтом и Химеко, — тихо командует Дань Хэн, не поворачивая головы. — И захватите одеяла. Март поднимает на него красные от почти срывающихся с ресниц слёз и рвано кивает, скрываясь в коридоре. Дань Хэн призывает ко всей смелости, которая в нём есть, делая шаг вперёд. Достаточно громкий, чтобы обозначить своё присутствие, но этого не хватает, чтобы заставить Стеллу вынырнуть из болота её мыслей. Музыка спускается до мягкого адажио, протяжного и болезненного. Он трогает девушку за плечо. Стелла находит его глаза в отражении до пугающего быстро. Вцепляется чернильными провалами зрачков и словно связывает, не давая повернуться куда-либо ещё. Парень тихо вдыхает, выдерживая её взгляд. Острое плечо под его рукой не двигается, не бьётся артерия, расположившаяся прямо под большим пальцем. Тишину нарушает спешный стук каблуков и едва слышные переговоры. Первой из-за угла показывается рыжая грива Химеко, в руках она держит одно из одеял, следом за ней входит Март, неся ещё одно, последним заходит Вельт сразу с тремя. Они замирают на долю секунды. Март испуганно вздрагивает, Химеко не сдерживает рваный вздох, Вельт ограничивается встревоженным взглядом, направленным на Дань Хэна. Стелла поворачивает голову в их сторону, медленно сканируя. — Что, если ты прямо сейчас дашь мне контроль? Дань Хэн чуть сжимает её плечо, легко поглаживая горячую кожу. Стелла кладёт свою ладонь поверх его и делает первый вдох. — Что случилось? — с хрипотцой роняет она, чуть наклоняя голову в сторону. — Кого вы собрались нежно задушить и завернуть во все эти одеяла? С губ Март слетает всхлип, когда она роняет одеяло на пол и налетает на Стеллу, крепко обнимая за шею. Первопроходец прижимает непокрытые перчатками руки к тонкой ткани ночной сорочки девушки, опасаясь обжечь. Химеко прикладывает руку к груди, тяжело вздыхая, Вельт повторяет её жест, поправляя сползшие очки. Стелла аккуратно проводит по трясущейся спине Март, не совсем понимая, что делать с постепенно вымокающей в чужих слезах майкой и куда деть беспомощно поднятые руки. Дань Хэн осторожно перехватывает её ладонь, переплетая пальцы. Постепенно успокаивающееся дыхание Март у уха и мирное биение сердца Дань Хэна за её спиной заглушают настойчивый шёпот. Стелла отодвигает цепляющуюся за её майку девушку, рассматривая влажные дорожки на покрасневших щеках. Аккуратно стирает сухой и мозолистой рукой солёные следы. Март живо тянет её за собой, всхлипывая и вытирая следы маленькой истерики. Дань Хэн, всё ещё держащий первопроходца за руку, тоже дёргается, едва не падая. Химеко накидывает на Стеллу одно из одеял, Вельт осторожно подталкивает в сторону дивана. Она держится за края мягкой ткани, приятной тяжестью давящей на плечи. Март падает слева, умудряясь накинуть на Стеллу часть пёстрого покрывала, Дань Хэн аккуратно садится справа, откидываясь на подушки. Химеко всучает Стелле в руки кружку чая — когда только успела? — присаживаясь чуть дальше, укрывая ноги. Вельт пару секунд рассматривает получившуюся картину, снимает очки и садится рядом с Дань Хэном. Стелле тепло, если не сказать жарко. Март уже сопит на её плече. Просунув руку за её спиной, почти беззвучно дышит Дань Хэн. Храпит Вельт, сложив руки на груди. Химеко свернулась калачиком на совсем неудобном диване, уже скинув половину одеяла на пол. Под замолкающий рояль, тихо допевает последние ноты скрипка. Стелла смотрит на звёзды за окном. Они подмигивают ей разноцветными вспышками, окружённые беспросветной чернотой космоса. Чашка в руках обжигающе горячая, она вертит её в разные стороны, не рискуя отпить. — А что, если… — А что, если ты заткнёшься? — Стелла встречается с собственными глазами в отражении. Чай растекается по горлу, опаляя губы и язык. Какие-то травы. Вероятно, купленные на Лофу Сяньчжоу. Точнее даже не купленные, а — она готова поспорить — подаренные. Она перекатывает вкус на языке, стараясь почувствовать все оттенки. Вишня, боярышник, мята. Пряно и по-домашнему. Стелла, правда, не совсем знает, что это значит. Но слушая дыхание собравшихся вокруг неё людей, она думает, что это и есть дом. Тёплый, мягкий, с запахом земляники и моющего средства, которым Пом-Пом натирает полы. Стелла улыбается, откидываясь на спинку и укладывая голову на плечо Дань Хэна. Да, ей нравиться дома.