Прокляни меня

«Срочные новости! Жестокое убийство в префектуре *** Были жестоко истерзаны члены семейства Кай. Полиция сообщила о трех трупах, местоположение младшей дочери семейства остается неизвестным. В данный момент преступнику удалось скрыться. Просьба всем свидетелям, которые обладают информацией, касающейся данного преступления, связаться с полицией по номеру ***». «Дорогие зрители нашего канала! Важное сообщение касаемо дела по жестокому убийству семейства Кай. Свидетели видели как из дома семьи, в промежуток совершаемого преступления, выходил мужчина, чей фоторобот вы видите сейчас на экране. Высокий мужчина крупного телосложения, черные бритые волосы, одет был в черный пиджак на молнии с высоким стоячим воротом и черные штаны. Если вы видели человека с фоторобота, немедленно свяжитесь с полицией! Поиски младшей дочери семьи Кай до сих пор продолжаются» «15 летняя Аюми Кай найдена — более 60 часов поисков увенчались успехом! Девочка оказалась без сознания и обезвожена. Все это время несчастный ребенок провел внутри дома. Как полиции и другим экспертом не удавалось найти ее так долго? Можем ли мы доверять детективам, расследующим это дело, если на обнаружение ребенка на месте преступления потребовалось почти трое суток?» «Халатное отношение полиции к своей работе сломало жизнь Аюми Кай! Напоминаем, что совсем недавно Токио был шокирован зверским убийством. Всю семью Кай жестоко убили на глазах 15 летней Аюми. Несчастный ребенок был вынужден прятаться в своем доме и лишь надеяться, что скоро помощь придет. Ни через час, ни через два, ни через сутки и даже ни через двое помощь к ней так и не пришла. Прошло практически трое суток, прежде чем Аюми Кай была найдена. Состояние девочки — крайняя степень обезвоживания организма — ставило под сомнение ее возможность выжить. Хвала богам, юный растущий организм смог выкарабкаться и спустя пару дней чуткого наблюдения врачей, девочка смогла очнуться. Но и на этом ее страдания не прекратились. После того как Аюми очнулась, стало понятно, что стресс от потери близких, увиденная жестокость и длительное обезвоживание сломали ее. У девушки начались галлюцинации и бред. Предварительно психиаторы сошлись во мнении, что это параноидальная шизофрения. Для более точного диагноза нужно провести более глубокий анализ. Сейчас на защиту Аюми Кай готовы встать несколько именитых адвокатов. Их цель — отсудить у города моральную компенсацию, за халатное выполнение своих обязанностей. На сумму, полученную по суду, девочка сможет проходить лечение и жить какое-то время». ——— Я ничего не чувствую. Наконец-то. Монотонное пикание кардиомонитора успокаивает и помогает погрузиться в транс, где не будет ни только чувств, но и мыслей. Меня зовут Аюми Кай и моя жизнь оборвалась 2 недели назад, вместе со смертью всех моих близких. Пока что это все, что я могу сказать о той ночи. Кажется, мозг отказывается показывать мне все события того дня или же я сама не хочу это вспоминать. Это не имеет значения. Даже не помня всех событий, осознание произошедшего вполне четко продолжает меня ломать изнутри. Кажется, когда я пришла в себя в больнице, я набросилась на врачей и несла какую-то чушь про монстров. Была ли это замена воспоминаний и моя попытка сообщить о том, что я видела или же это выдумка врачей, которые хотят сделать из меня психически больную — не знаю. Все это лишь со слов медсестры, которая меня проверяет пару раз в день. Так же с ее слов мне теперь известно, что после своего буйного пробуждения меня посадили на седативные препараты. По ощущениям, дозу не уменьшают. Это хорошо. Хорошо. — Здравствуйте, Кай-сан. Это снова я. Голос у двери мне знаком. Он раздражает, но я не помню почему. Приходится приложить немало усилий чтобы перекинуть голову в сторону говорящего. Кажется это все что я могу, поэтому закрываю глаза, даже не рассмотрев посетителя. — Кай-сан, прошу прощение, что мне приходится вас вновь беспокоить, но вы главный свидетель этого…зверства. Нам нужны ваши показания. С огромным трудом я разлепляю сначала один, затем и второй глаз. Сверху на меня жалостливо смотрит расплывчатый худощавый мужчина в очках, его сальные волосы свисают, противно обрамляя прыщавое лицо. — Аюми-тян, прошу вас. Это очень важно… — Ооох нет, — хриплые звуки, срывающиеся с моих слипшихся сухих губ, лишь отдаленно напоминают голос, — Аюми-тян меня мог назвать лишь брат, но никак не вы. Мутный силуэт начал двигаться и еще больше расплываться перед глазами. Тошнит. Не знаю хотел ли мужчина добавить что-то еще, но его прервал еще один гость, в котором я узнаю медсестру. — Хиросаки-сан! Вам нельзя нарушать покой пациентки без согласования врача! Вы что же, забыли чем закончился ваш прошлый визит? Теперь уже два быстродвигающихся силуэта мельтешат и я не в состоянии сдерживать подступающие позывы. Голова как лежала на боку, так и осталась. Грудная клетка приподнималась в такт вырывающейся из горла жидкости. Когда вырываться было нечему, мышцы еще какое-то время сокращались, сопровождался весь этот акт гортанными хрипами. Неприятная горечь послевкусия, кислый запах, теплая влага на щеке. Судорога закончилась вместе с силами и перед глазами резко потемнело. — …сан! Кай-сан! Боже, да позовите уже кто-нибудь врача! — Ее нельзя так трясти! Вы сделаете только хуже. Отойдите от больной, ей нужен воздух! — Да она давится собственной рвотой, о каком воздухе идет речь? Аюми, ты слышишь нас?! Мое тело трясли, пытались поднять, засунуть пальцы в рот, в конце концов ударили хлесткую пощечину. Это помогло. Немного. Теперь в рвоте была не только я, но и мой посетитель. — Тошнит…всё кружиться. Перестаньте вращать комнату. Дверь снова распахнулась попуская еще одного человека в медицинском халате. — Посторонних прошу покинуть помещение, — уверенным движением врач выхватывает меня из рук гостя и начинает раскрывать мои веки, светя в зрачки фонариком, — Аюми, видишь свет? Неопределенно мычу в ответ. Я вижу этот долбанный свет, прекратите обходиться со мной как с марионеткой. — Что вы с ней делаете?! Почему от вашего лечения она выглядит только хуже? Почему когда мы привезли ее сюда, она выглядела во сто крат лучше, чем сейчас? — Детектив, у вас тут нет полномочий. Покиньте помещение или я буду вынужден вызвать охрану. — Охрану? Да сюда нужно вызывать наряд полиции! Вы издеваетесь над несчастным ребенком! От их громких споров становится только хуже. Пытаюсь вырваться из рук врача, но эти попытки едва ли заметны. На язык давят пальцами и светят фонариком в глотку. — Инородных предметов в глотке нет. Мышцы гортани продолжает сжиматься. Она пытается опять … — Вы что не слышите меня? Что вы с ней делаете? — Сестра, вызовите сюда охрану. Похоже этот детектив с «медицинским образование» недоволен нашими методами. Было слышно как дверь распахнулась и медсестра прямо у двери закричала что есть сил: «Охрану! Срочно! В 235 кабинет!». — Я это просто так не оставлю. Мне грозятся обвинениями в халатности, но то что делаете вы еще хуже! Вы делаете из нее овоща! В коридоре слышен топот ног. Спустя пару секунд в кабинете было уже несколько охранников. Разглядеть я могла это только сквозь пелену полуоткрытых глаз. Моего посетителя выводили, скрутив руки ему за спину. — Неужели вы начали лечить ее от шизофрении? Диагноз еще не подтвержден! — его голос было слышно все хуже. Уже из коридора он кричал, — Сколько седативных вы ей колите в день? Пациенты которые не говорят самые удобные, не так ли? — Сестра, срочно дайте мне шприц со второй полки. У нее начались судороги по всему телу. Сейчас пойдёт пена изо рта. Сестра уже протягивает шприц врачу и мне сразу же вводят препарат. О каких судорог шла речь? Мое тело вялое и совершенно не трясется. Только тошнота. От людей, от препаратов, от травм - не знаю. Очень быстро сознание начало снова ускользать. А ведь правда, сколько препаратов мне водят за день? ——— Я ничего не чувствую. Наконец-то. Монотонное пикание кардиомонитора успокаивает и помогает погрузиться в транс, где не будет ни только чувств, но и мыслей. Меня зовут Аюми Кай и моя жизнь оборвалась 2 недели назад, вместе со смертью всех моих близких… Стоп. Это было не 2 недели назад. Что происходит? Я не понимаю ничего. Мысли путаются. Внутри ощущается тревога, но совсем не понимаю почему. Аккуратно осматриваю комнату, стараясь не двигать головой и телом. Бесконечная слабость, как-будто бы делала меня еще слабее. За окном была ночь, затуманенный взгляд не позволял увидеть что-то помимо темноты в комнате. Но щекотливое ощущение, шепчущее что что-то не так, только усиливалось. Может это реакция организма, которое не привыкло лежать без движения более двух недель? А сколько уже времени прошло? Хотя, важно ли мне это? Нет. Мне уже ничего не важно. Что-то острое коснулось моей руки. Всматриваясь в это место около минуты, мне удалось разглядеть катетер, который лежал на койке рядом с левым предплечьем. Как он вытащился из руки? Да не важно. Наверное я и проснулась от того, что препарат перестал поступать в организм. Приложив титанические усилия я кое-как подняла правую руку и схватила трясущимися пальцами катетер, намереваясь воткнуть обратно в вену. Правда силы закончились на том моменте, когда я взяла иглу в руку. Довести дело до конца не удалось. — Ломка? Я даже не испугалась, когда темнота начала со мной говорить. Смысл слов особо не укладывался в моей голове. Это вообще реальный голос или шум подсознания? После небольшой передышки предпринимаю еще одну попытку поднять катетер. — Не самое лучшее решение, если ты не планируешь провести остаток своей жизни в медикаментозной коме, — рука нежно обхватила мое запястье и уложила ее обратно на койку, отобрав иглу, — И поверь, она будет не очень долгой. Еле слышно, шепотом, произношу, всматриваясь в то место, где предположительно находится говорящий. — Может это и был мой план? — Как можно верить словам девушки с шизофренией да еще и с наркотической ломкой? Неет, ты сейчас явно не в трезвом уме, поэтому не можешь принимать такие решения. Глаза стали видеть немного отчетливее и я немного могу различить очертания своего гостя. Это мужчина в черном костюме и, кажется, темными волосами. Не видела его раньше. По крайней мере я этого не помню. Возможно он уже посещал меня в больнице, а я его просто забыла, как и детектива. Но и голос тоже для меня не знаком. Он говорил спокойно, даже как-будто ласково, но с ноткой насмешки. Хочу еще его послушать. — Красивый голос, расскажи мне что-нибудь, — я даже не задумываюсь, прежде чем попросить его об этом. — Ахах, что? Что тебе рассказать? — Не важно. Что угодно. — О, ну что же. Давай тогда попробую тебе рассказать историю, - после небольшой заминки гость все же соглашается. — Сказку? — Хм, возможно, — он касается моего лба и аккуратно проводит ладонью в сторону, словно бы снимая что-то, — Это эээ история про маленькую принцессу. Она жила в своем замке с королем, королевой и кронпринцем. Все у них было хорошо: подданные их любили, не было никаких войн с другими странами, каждый год полон урожая, а в семье полное взаимопонимание. И было все так чудесно и прекрасно долгое время, пока однажды на их замок не напали жуткие монстры. Это был страшный, неравный бой, в котором почти вся семья погибла. Да и боем то такое не назовёшь, потому что монстры были не обычные — невидимые глазу человеческому. Одна лишь маленькая принцесса их видела и смогла спрятаться глубоко-глубоко в замке, где никто посторонний не смог бы ее найти. Сидела она там долго, боясь выглянуть из надежного убежища. Принцесса верила, что кто-то из родных найдет, вытащит ее и скажет, что все хорошо, но никто не приходил. Шло время и она начинала винить себя, ведь она могла бы спасти семью от монстров, предупредить об опасности. К сожалению, девочка заблуждалась. Ей было не под силу одолеть это зло. Принцесса не хотела принимать тот факт, что все родные ее умерли. Ей казалось, что пока она не выйдет из укрытия и не увидит тот ужас, что сотворили чудища, то и семья ее будет жива. Пряталась она там, пока однажды ее не нашел храбрый гвардеец. Девочка уже и не в сознании была, чтобы помнить это. Мужчина испугался и сразу же отнес ее к лекарям, что бы те помогли юной принцессе. Да только не знал он, что лекари не хотели ее лечить. Причиной тому было нежелание обычных людей верить, что в этом мире существуют страшные монстры, которое уничтожают население. Девочка проснулась у лекаря и сразу начала рассказывать про чудовищ и про то что они совершили, но никто и слушать не хотел. Малышка стала кричать и вырываться из рук тех, кто не мог ей помочь, не хотел ее слышать. Правда тем самым она лишь добилась того, что ей дали сонное зелье. Сначала лекари хотели дать ей это зелье один раз, просто чтобы поубавить агрессию, но каждое пробуждение девочки было таким же как первое. Проходили дни, недели, месяцы, а несчастный ребенок проводил все время в сонном забвении. Уж не было тех смельчаков рыцарей, что вначале хотели спасти принцессу от этой участи. Позабыли и подданные королевства о жестокостях, которые произошли с королевской семьей. Но однажды к принцессе пришел незнакомец, потревоживший ее сон. На этом мой гость замолчал, ожидая моей реакции. — Это что, ремейк спящей красавицы? — Ахха, нет. Его бархатный тихий смех отзвуком коснулся моей груди, будто и я тоже смеялась. — Тогда не интересно. Да и я не люблю открытые финалы. Ну пришел он к ней, ну и что? С чего он вообще решил, что ее нужно спасать? Может ей и так хорошо. Это самое долгое, что я говорила за последнее время. Произносила тихо, с небольшими перерывами, чтобы хватило сил. — Финал открытый, потому что история еще не закончилась, — гость, все время своего рассказа сжимающий что-то в руке, переместил «это» в карман, — А незнакомец пришел, чтобы у принцессы был выбор: бороться с монстрами, которые убили ее семью или же остаться у лекарей и провести остаток дней своих под сонным зельем. — Ничего не чувствуя. — Что прости? — Провести остаток дней под сонным зельем ничего не чувствуя и не вспоминая. Какое-то время он молча смотрел на меня, обдумывая свой ответ. — Да, ты права. Ничего не чувствовать может быть логичным решением в такой ситуации. Но ты же понимаешь, что «ничего» включает в себя не только негативные эмоции, но так же и позитивные. Приняв такое решение, принцесса лишит себя жизни, полной возможностей и впечатлений. Я перебиваю его и говорю более уверенно, громче, но все еще со скрипом в голосе. — Да хватит уже нести эту сказочную ерунду про принцессу и монстров. С чего ты взял, что жизнь моя будет полна позитива и радужных пони? Моя семья мертва! И даже если мы не будем фокусировать внимание на том, как это тяжело в моральном плане, даже под препаратами это все равно сжирает меня изнутри. Кх, кх, — прерываюсь на короткий раздирающий горло кашель, — Впереди меня ждут «сказочные» несколько лет в приюте, до совершеннолетия, с такими же психически больными детьми. Я ой как сомневаюсь, что кому-то захочется взять ребенка-шизофреника в свою семью. А даже если захотят, то мне это не нужно. А дальше что? Сомневаюсь что меня возьмут на работу с моим то диагнозом. В итоге меня ждёт «прекрасная» жизнь, полная уныния, безденежья, проблем и кх-Кх-КХ… В конце я окончательно охрипла и залилась кашлем. Это было болезненно, тело к такому не привыкло. Я хотела попросить воды, но моему незнакомцу этого и не требовалось. Он уже приподнимал мою голову и аккуратно вливал жидкость в рот. После пары глотков, он отвел стакан от моих губ и вернул его на тумбочку, все так же придерживая мою голову. — Легче? Мне бы хотелось метнуть на него безумный взгляд, но я едва могу посмотреть в его сторону. — Нет, мне не легче. Собеседник лишь театрально вздыхает и возвращает мою голову обратно на подушку. — Насколько я понимаю, это твое первое проявление эмоций и самое долгое общение с кем-либо, с момента первого приема лекарств, — это не было вопросом, но он выжидающе смотрел на меня, — Тебе кажется, что сейчас весь твой мир рухнул, но с этим можно жить. А той принцессе, из сказки, я бы посоветовал выбрать жизнь, какой бы страшной она не представлялась. Всегда можно вернуться к тому, чего, как она думает, ей сейчас хочется. Чья-то смерть, а уж тем более самоубийство, это не выход. — Не тебе это решать. — Конечно. Не мне. Поэтому, я вас покидаю. Незнакомец обходит мою койку и медленно направляется в сторону двери, ведущей в больничный коридор. — Постой! — Да? — Воткни мне катетер обратно. Он подошел ко мне, взял катетер в одну руку, мою кисть в другую, перемещая взгляд с одного на другое. — Не думаю, что король с королевой желали бы такой участи для принцессы. Аккуратно вернув кисть на место, гость закидывает трубки на капельницу и отодвигает ее подальше от койки. — Спокойной ночи. Больше он ничего не говорил, просто вышел за дверь. Это меня злило. Появился не пойми от куда и ушел не пойми куда. Решение принял все равно он, не прислушиваясь ко мне. Подняться с койки это что-то нереальное. Помимо атрофированных мышц, на мне навешана уйма приборов с которыми не так уж и просто подняться. Буря эмоций плавно накрывает меня с головой. Удивительно, но спустя пару минут после его ухода, за окном стало в разы светлее. Не день, конечно, резко наступил, но и не глубокая ночь. Ебанный волшебник.