Подруга

Все дни, предшествующие началу гран-при в Италии, я провела в обществе Оскара. Он стал для меня своего рода бальзамом, исцеляющим от тягостей судьбы. Невозможно было отвести взгляд, но в душе возникало желание не углубляться в него. Когда я оставалась наедине с собой, я принимала таблетки — их действие оставляло лишь усталость. На смену ей пришел надоедливый кашель, который не хотел отступать. Оскар настойчиво уговаривал меня обратиться в больницу, но я твердой рукой убеждала его, что уже побывала там, и все в порядке. Неужели говорить, что у меня рак? Эти слова, как тень, нависали над моими мыслями, и я предпочла бы сохранить их в тайне. В обществе Оскара я могла забыть о своей боли, погрузившись в яркие моменты предстоящего соревнования. Волнение и надежда витали в воздухе — однако частичка страха все равно оставалась со мной, подкрадываясь в те минуты тишины, когда я вновь оставалась одна. Каждый день мне звонили сестра и бабушка. Боль терзала сердце при виде сочувствия в их глазах, отражающегося в скорбных слезах. После этих разговоров, оставляющих душу опустошенной, возникало лишь желание закрыться от мира и всхлипывать без остановки. Но рядом с Оскаром это стремление приходилось подавлять, словно пламя, требующее воздуха. К первой практике мы прилетели рано, полные надежды и ожиданий. Внутри нас теплилась мысль о том, как хорошо было бы вместе прогуляться по очаровательным улочкам Италии, пока у нас еще есть время. Мы мечтали о восхитительных закатах, о звуках, наполняющих воздух, о солнце, которое струится сквозь листву. Эта маленькая вспышка счастья среди серых будней служила нам утешением, как луна, светящаяся в ночи. В каждом шаге, в каждом взгляде находили поддержку друг друга, продолжая несмотря на грусть искать светлые моменты в нашем путешествии. Мы бродили по узким улочкам , вдыхая ароматы свежеприготовленной пасты. Оскар, смеясь, уговаривал меня попробовать «джелато» в знаменитой кондитерской, которую он так хвалил. Каждый раз, когда его улыбка освещала его лицо, я чувствовала, как небольшой камень в моем сердце начинает откатываться, освобождая место для зрачков счастья. Мы пересекали площади, где мраморные статуи неподвижно наблюдали за нашей радостью, а я стремилась поймать эти мгновения, чтобы они навсегда остались со мной. На закате мы остановились у Ponte Vecchio, любуясь отражением заходящего солнца на воде. Оскар, взяв меня за руку, тихо произнес, что каждый миг суждено запомнить. Его слова были как нежный шепот, обещающий, что даже в трудные времена жизнь продолжает течь, как река под мостом. Я кивнула, понимая, что именно рядом с ним я смогла на время забыть о своем горе и тревогах. Мы продолжали гулять, ловя последние лучи солнца, и в этой глубокой тишине я почувствовала новый смысл. Путешествие подарило нам надежду — как капли дождя, проступающие сквозь облака. Мы шли дальше, открывая новые горизонты, и с каждым шагом у нас появлялись силы вернуться к реальности с новыми впечатлениями и воспоминаниями. Затем мы отправились в отель. Переодевшись в более уютную одежду, мы вышли на небольшой балкон нашего номера. — Этот день определенно стал лучшим в Италии, — произнес Оскар, улыбаясь и обнимая меня. — Ты прав, — ответила я, устроившись на его груди. — Родная, меня настораживает твой кашель. Это точно нормально? — он нежно гладил мои ноги. — Да, кашель останется со мной, и это нормально. Вскоре он станет не таким тревожным. — Хорошо, только не затягивай. Лечись, ты мне нужна всегда. — А если не получится всегда? — Все получится. Я люблю тебя, а ты меня. Больше и не нужно. — Ты прав, — произнесла я. Но вот только ты не знаешь о моем раке. Я скрывала правду, пряча её за улыбками и веселыми разговорами. Каждый раз, когда Оскар касался моей кожи, в моем сердце возникал ужас — достаточно ли у меня времени, чтобы разделить с ним все радости этой жизни? Взглянув в его глаза, я почувствовала, как мои мысли разрываются на части. — Этот балкон, — произнес он, указывая на завораживающий пейзаж, — такой живописный! Как думаешь, сможем вернуться сюда еще раз? Я кивнула, стараясь сохранить спокойствие. Внутри меня бушевала буря. — Конечно, — ответила я, взяв его за руку. — Давай только насладимся этим моментом, сейчас он действительно идеален. Оскар улыбнулся и, притянув меня ближе, засмотрелся вдаль, не подозревая о том, что именно этот момент может стать последним, когда его сердце успокаивал мой теплый кашель под вечерним небом Италии. Я знал, что этот день запомнится нам обоим, но среди всей красоте я чувствовала одиночество своей тайны, которая каждый миг угрожала разорвать наш мир. Когда над горизонтом сгущались сумерки, мы перебрались в номер. С легким озорством мы предались игре и затеяли спор. Затем я притянула его к себе, настойчиво целуя, старательно запоминая каждое мгновение. Руки Оскара, как будто ощущая магию момента, начали бродить по моему телу, вызывая волны мурашек. Мы перешли на мягкое ложе, и одежда, как осыпающиеся листья, стремительно полетела на пол, оставляя за собой только волнение и ожидание. Казалось, время остановилось, и все вокруг исчезло. Мы были только мы, укрытые мягким светом, заполняющим пространство легким светом лампы. Каждый его прикосновение вызывало тайный отклик в глубине души, словно пробуждая скрытые желания. Я прижалась к нему ближе, ощущая тепло его тела, которое дарило уверенность и спокойствие. В этот миг все заботы и тревоги растворились, оставив лишь безмятежность. Я запомнила его взгляд — полон нежности и страсти, подгоняемый ритмом наших сердцебиений. Вздохи смешивались с тихим шёпотом, когда Оскар, казалось, пытался уловить каждый нюанс моего настроения и каждой эмоции, что прилипла к нам, как нежный шлейф. С каждой секундой мы становились всё ближе друг к другу, словно две половинки одного целого. Бесконечные поцелуи, охватывающие нежность и жажду, были обещанием того, что происходило между нами. Ночь окутала нас, создавая атмосферу, полную тайны и искренности, повторяющую лишь самое главное: связь, возникающую между двумя душами, готовыми открыть новые горизонты. Когда он вошёл в меня, я выпустила громкий стон, этот звук, подобно безмолвной молитве, наполнил пространство, как эхо в горах. С каждым мгновением наслаждение разрасталось, словно нежный цветок, распускающийся под утренним солнцем. Он двигался спокойно и медленно, каждый его толчок был как мазок художника на полотне — глубоко продуманный, дотошно растянутый, чтобы продлить это затмение страсти. Но вскоре, бездонная жажда овладела мной, и я шептала, прося ещё. И тогда он, словно грозовая туча на горизонте, перевернул ситуацию, и толчки его стали резче и быстрее, подобно буре, разрывающей небеса. Это новое ощущение поглотило меня целиком, унося в вихре эмоций, оставляя за собой лишь шёпот удовлетворения и тайное желание о ещё. Он углубился в меня, и каждый его движений искрился, как молния, резонируя с каждым нажимом на глубины моего естества. Я чувствовала, как наше единение становится симфонией, где каждое дыхание было нотой, а каждый вздох — аккордом, сливающимся воедино в хоре наслаждения. Время теряло своё значение; секунды превращались в минуты, а минуты — в вечность, пока мы с ним продолжали танец, переплетаясь и забывая о мире вокруг. С каждым новым толчком, он завораживал меня всё сильнее, и я искала в его взгляде ответы на вопросы, которые не смела задать. Его глаза отражали пламя страсти, и я понимала, что мы оба плывём по этому океану эмоций, с каждым новым порывом приближаясь к горизонту блаженства. Нелепость ожидания и самой мысли о том, что это когда-то закончится, наполняла меня тревогой. Однако, вдруг он остановился, оставив меня в агонии ожидания, и в этот момент тишина наполнилась электричеством. Я метнулась к нему, полна желания, и он, усмехнувшись, вернул мне тот искряще-нежный ритм. Всё внутри меня загорелось, словно вспыхнувшая искра, и я знала, что больше никогда не смогу насытиться. Он снова углубился в меня, и мир вокруг исчез, оставив только нашу вспыхнувшую симфонию. В этот миг каждый наш вздох был связан невидимыми нитями, которые тянулись между нашими душами. Я чувствовала, как стены нашего восприятия рушатся, и только его тело, его тепло оставались у меня в памяти, создавая атмосферу чистого предвкушения. Я хотела больше — больше его прикосновений, больше его дыхания, больше этой божественной близости. С каждым движением он становился не просто поводом для наслаждения, но и источником откровений, о которых я не осмеливалась мечтать. Я ловила каждую секунду, как если бы это была последняя нота волшебной мелодии, которая могла затихнуть в любой момент. Наши тела сливались в едином порыве, и я понимала, что мы стали частью чего-то большего, чем просто физическое влечение. И вдруг, когда страсть достигла своего апогея, он слегка приостановился, погружая свой взгляд в мои глаза, словно открывая мне сокровенные тайны вселенной. В тот миг, полные эмоций и истощенные, мы без сил обрушились в объятия сна, и окружающий мир растворился в тишине, напоенной ритмичным дыханием наших сердец. В этом волшебном пространстве, где время останавливалось, наши души танцевали в сладостной гармонии, сливаясь в единое целое. Каждое прикосновение, каждый вздох заполняли воздух нескончаемым ощущением нежности и покоя.