A girl from nowhere

Новогодние каникулы подходили к концу, и в Хогвартсе снова начинала возвращаться жизнь. Коридоры заполнялись учениками, обсуждавшими свои праздничные приключения, снежные битвы и семейные визиты. Но ни Том, ни Морганы эти разговоры не волновали — для них каникулы были чем-то иным, чем для всех остальных. Прошедшие дни подарили им уединение, то самое редкое время, которое оказалось для них неожиданно важным. Они проводили время вместе, гуляя по замку, разговаривая о разных мелочах и, конечно же, исследуя секреты школы. Моргана чувствовала себя легко в компании Тома, несмотря на его холодность и иногда мрачные комментарии. Ей казалось, что их дружба окрепла — теперь она точно была уверена, что он больше не видит в ней врага. А вот Том чувствовал себя совершенно иначе. Он был погружен в размышления, которые его самого начинали беспокоить. Все чаще он ловил себя на том, что с нетерпением ждал их очередной встречи. Те моменты, когда они молча смотрели на звезды на астрономической башне, или когда она дарила ему подарки, стали теми, что он прокручивал в голове каждый раз перед сном. Но ему это не нравилось. Не нравилось, что он стал зависим от ее присутствия. Не нравилось, что его мысли всё чаще касались её светлых волос, странных суждений и мягкого прикосновения, когда она случайно взяла его за руку. Он, Том Риддл, не мог позволить себе такие слабости. Его разум отказывался принимать это чувство. Влюблённость? Это казалось недопустимым. Он всегда был уверен, что любовь и дружба — это для слабых, для тех, кто нуждается в ком-то другом, чтобы чувствовать свою значимость. Он был одиноким, и ему это подходило. Но теперь Моргана постепенно стирала границы его убеждений. В то же время, Моргана продолжала видеть в нем друга, даже не подозревая о том, какие конфликты кипят внутри Тома. Ей было спокойно рядом с ним, и казалось, что за эти каникулы они стали ближе. Она с уверенностью полагала, что он наконец-то принял её как союзницу, как того, кому можно доверять. В один из последних дней каникул они снова встретились на астрономической башне. Ночь была холодной, но ясной, и звезды сияли, как драгоценности на бархатном небе. — Скоро каникулы закончатся, — задумчиво произнесла Моргана, глядя на небо. — Ты ведь рад этому, правда? Ты всегда любил учёбу, а тут слишком много времени для праздников и... размышлений. Том стоял немного в стороне, сложив руки на груди, и молчал. Он не знал, как выразить то, что чувствовал сейчас. Он взглянул на Моргану, её профиль в лунном свете казался ему особенно... привлекательным. Он ненавидел себя за это. — Размышлений слишком много, — наконец тихо сказал он, не сводя с неё взгляда. Моргана рассмеялась, как будто не заметив его скрытой серьёзности: — Да, но не о чем-то плохом, я надеюсь. Ты выглядел спокойнее в последние дни. Может, потому что наконец-то понял, что у тебя есть друзья? Слово "друзья" прозвучало для Тома словно вызов. Он не был готов признать её другом, а тем более... больше чем другом. Он отвернулся, стараясь скрыть свой внутренний конфликт: — Я не ищу друзей, — его голос был холоден, но он сам чувствовал, как за этой маской кроется нечто большее. Том долго смотрел на Моргану, чувствуя, как его внутренний мир рушится от противоречий. Она стояла перед ним, улыбаясь с той легкостью, которая всегда его раздражала, но в этот момент казалась почти невыносимо притягательной. Её голос, как всегда, наполнял тишину милыми разговорами о звёздах и чудесах, а он молчал, борясь с тем, что зарождалось внутри. Когда Моргана сделала паузу, Том решился, но не на то, чтобы признаться — на другое, что казалось ему более верным: — Мы никогда не сможем быть друзьями, — его голос был тих, но твёрд. Она посмотрела на него с удивлением, но, как всегда, не пыталась сразу понять его холодные слова. Он отвернулся, пряча выражение лица, и продолжил, будто разговаривал с самим собой: "Потому что это невозможно. Я никогда не признаю...". Том замолчал, не закончив фразу, ведь это было невыносимо, даже для него, признать чувства, которые он до сих пор отрицал. Том резко повернулся и, не дожидаясь ответа, быстрыми шагами скрылся. Его шаги эхом раздавались по башне, оставляя Моргану в полном одиночестве. Она долго стояла на месте, всё ещё чувствуя присутствие Тома, даже когда его фигура уже исчезла за углом. В голове Морганы всё перемешалось. Его слова задели её, оставив на сердце странную тяжесть. "Мы никогда не сможем быть друзьями." Это звучало так категорично, так окончательно. Почему? Ведь они столько времени проводили вместе, делились мыслями, разговаривали о мире, о магии, о жизни. Для неё это была настоящая дружба. Она вспомнила его взгляд в тот момент — тёмные глаза, полные не только раздражения, но и чего-то другого, что она никак не могла расшифровать. Что он не хотел признать? Почему он так внезапно ушёл? "Я его чем-то обидела? Или он просто не может доверять никому?" — Моргана пыталась найти объяснение, но всё это казалось ей слишком запутанным. Она глубоко вздохнула, глядя в ту сторону, куда он ушёл. Что-то изменилось — подумала она. Моргана продолжала смотреть в окно, обдумывая слова Тома. Его голос всё ещё звучал у неё в голове, холодный и отстранённый. Он сказал, что они никогда не смогут быть друзьями, но не объяснил почему. Том не привык оставлять что-то без объяснений, и это её сильно тревожило. Она вздохнула, пытаясь понять его мотивы. Почему? — этот вопрос не давал ей покоя. Их отношения всегда были запутанными — странное притяжение, которое она чувствовала, не могло быть обычной дружбой, но Том всё же никогда не давал этому имени. Он всегда держался на расстоянии, как будто боялся впустить её в свою жизнь. Что он на самом деле чувствует? — думала Моргана, перебирая все их разговоры в памяти. Том всегда был таким сложным, многослойным, как будто за его холодностью скрывалась буря эмоций, о которых он не хотел говорить.

…

После каникул, когда Хогвартс снова наполнился учениками, Моргана встретила своих друзей в общей гостиной. Пелагея первой заметила её, обняв крепко, как будто прошло несколько лет, а не пара недель. Рядом стояли Орфей и Кэролайн, которые тоже улыбались, видя Моргану. — Мы так по тебе скучали! — радостно воскликнула Пелагея. — Нужно отпраздновать наше воссоединение! — Как насчёт похода в Хогсмид? — предложила Кэролайн, её яркие рыжие волосы сверкнули в свете камина. — Там в «Трёх мётлах» подают лучший горячий шоколад. И маршмеллоу! — Отличная идея, — поддержал Орфей, убирая снег с шарфа. Все согласились с энтузиазмом, и вскоре они уже шли по снежным улицам Хогсмида, смеясь и обмениваясь историями о каникулах. В воздухе витал аромат зимних специй и снега, а небольшие магазины манили тёплым светом и праздничным настроением. Когда они добрались до «Трёх мётел», тепло заведения и запах шоколада сразу окружили их уютом. Заказав по кружке горячего шоколада с маршмеллоу, они уселись за большой стол у окна. — Ну и как прошли ваши каникулы? — с улыбкой спросила Моргана, разглядывая довольные лица друзей. Пелагея начала рассказывать о времени, проведённом с семьёй, а Кэролайн упомянула о нескольких забавных встречах с местными маглами, добавляя в свой рассказ лёгкий юмор. Орфей тоже поделился своими впечатлениями, добавив пару остроумных замечаний, от чего вся компания заливалась смехом. Моргана, наслаждаясь моментом, чувствовала, как все её тревоги отступают. С друзьями было легко, они не задавали лишних вопросов и просто наслаждались временем вместе. Смех, горячий шоколад и тёплая атмосфера помогли забыть о напряжении, которое она ощущала после разговора с Томом. Орфей вздохнул и, опустив взгляд на свою кружку с горячим шоколадом, сказал: — Лионель больше не учится в Хогвартсе. Он перевёлся в другую школу. Пелагея резко замерла, её глаза широко раскрылись. — Что? Почему? — она растерянно посмотрела на Орфея. — Не знаю точно, — ответил Орфей, чуть нахмурившись. — Но, как его двоюродный брат, я могу сказать, что у него возникли какие-то семейные обстоятельства. Он мне не рассказывал подробностей, но это было неожиданно. Моргана почувствовала, как внутри неё что-то сжалось. Вина подступила к горлу, и её сердце замедлилось. Она вспомнила, как обманула Лионеля, сказав, что Пелагея не испытывает к нему взаимных чувств, только чтобы не допустить развитие их отношений. Она сделала это, потому что боялась за своё будущее, за рождение своего отца. Но теперь она понимала, что тем самым разбила Лионелю сердце и, возможно, сыграла роль в его решении уйти из Хогвартса. Пелагея, видимо, старалась сохранять спокойствие, но её лицо выдавало внутреннюю боль. — Я… не знала, что он уйдёт, — тихо пробормотала Моргана, её голос дрожал от вины. Она не знала, что сказать дальше. Глубокое чувство ответственности нарастало в её душе, и от этого становилось только хуже. Лионель был ей дорог, хоть она и выбрала ложь, чтобы защитить своё будущее.

…

Моргана неспешно шла по коридору, направляясь к библиотеке, когда заметила знакомую фигуру в толпе студентов. Это был Абраксас Малфой. Он стоял, прислонившись к колонне, и, увидев Моргану, поднял руку в знак приветствия. — Моргана, привет! Как прошли каникулы? — спросил он с легкой улыбкой, подходя ближе. — Привет, Абраксас, — ответила она, улыбаясь в ответ. — Каникулы были… интересными. А у тебя как? Абраксас начал рассказывать о своем времени, проведенном с семьёй, об отдыхе на природе и прогулках по заснеженным лесам. Моргана слушала его, задавая вопросы о местах, которые он посетил, и как будто сама видела те величественные пейзажи, о которых он говорил. — Природа зимой имеет какую-то особую магию, — заметила она задумчиво, когда Абраксас закончил свой рассказ. — Всё вокруг кажется таким спокойным и... чистым. — Именно так, — кивнул он. — Мне кажется, зима — это время, когда мир словно застывает, а вместе с ним и все наши проблемы. Они продолжали говорить о природе, о холодных зимних ночах и теплых семейных вечерах. Моргана почувствовала, что с Абраксасом легко общаться — его спокойная манера говорить, его интересы казались ей близкими. Однако, незаметно для них обоих, в тени одного из арочных проёмов стоял Том Риддл, скрытно наблюдая за их разговором. Его взгляд был сосредоточен на Моргане и Абраксасе, и что-то в его груди болезненно сжалось. Это чувство было новым для него, оно зарождалось медленно, но становилось всё сильнее — ревность. Том не мог понять, почему именно этот разговор вызывал у него такую яркую, но скрытую реакцию. Он был раздражён тем, как легко и непринуждённо Моргана разговаривала с Абраксасом, как её лицо светилось при общении с ним. Том стиснул зубы, делая шаг назад, чтобы оставаться незамеченным. Он не хотел, чтобы его заметили, не хотел признавать даже самому себе, что это чувство ревности к Моргане было столь сильным. Он продолжал наблюдать за ними издалека, скрывая свою внутреннюю бурю за маской спокойствия. Когда разговор между Морганой и Абраксасом подошел к концу, она тепло улыбнулась ему и сказала: — Было приятно поговорить, Абраксас. Надеюсь, скоро снова увидимся. — И мне, Моргана. До встречи, — ответил он с легким поклоном, а затем пошел по своим делам. Моргана, махнув ему на прощание, направилась в сторону своего факультетского крыла, не подозревая, что за ней внимательно наблюдает Том Риддл. Он стоял неподвижно, смотря, как она исчезает за поворотом коридора, и его мысли начали заполнять противоречия. "Зачем она вообще с ним разговаривает? Малфой... что он может предложить ей? Чем он её так заинтересовал?" — мелькали в голове Тома мысли, наполненные неясным раздражением. Он знал, что Абраксас был его союзником, и Том никогда бы не признал его соперником. Но то, как Моргана разговаривала с ним — свободно и легко, — заставило его ощутить жгучее чувство, которое он долгое время отрицал в себе. "Что она вообще думает?" — подумал Том, чувствуя, как нарастает раздражение. Он даже не понимал до конца, что именно выводило его из равновесия — сам факт общения Морганы с кем-то другим или её близость с другим человеком, которую она ему не проявляла. Том поймал себя на мысли, что Моргана становится для него чем-то большим, чем просто назойливая девчонка, нарушающая правила и его покой. Но он не мог себе этого позволить. Он был Тёмным Лордом в зародыше, он не мог испытывать таких слабых, бесполезных чувств, как привязанность или ревность. "Нет... мы не можем быть друзьями. Мы не можем быть кем-то большим. Я не позволю себе стать уязвимым", — решил он, сжимая кулаки. И всё же, несмотря на эти твёрдые мысли, каждый раз, когда он видел Моргану, внутри него загорался огонь, который он никак не мог погасить.