Звук сирени

— Кто сможет повалить папочку? — Я! Я! Шен и Сун — сыновья наместника Ли Чжуна — тут же вскарабкались на отца. То была их старая игра — и в ней каждый игрок выбирал свою тактику. Сун принялся взглядом ощупывать броню, ища в ней слабое место. Шен же поступил проще и прямолинейнее: обвил руку отца, как обезьяна, и попытался свалить его своим весом. Наместник не только устоял — но даже не сдвинулся с места. Только бамбуковые циновки захрустели под его тяжёлыми сапогами. — Сдайтесь уже, — посоветовала старшая сестра. — Ни за что! — упорствовал Шен. — Кажется, — осторожно заметил Сун, — это единственный разумный выход. «Разумный выход» — не тот аргумент, которым можно было остановить Шена. Когда Сун уже спрыгнул на циновки, его брат ещё пытался повалить отца. Он отчаянно бодался, взбирался на широченные плечи, вис на бронированных руках — и шумел так, что, если б город не спал, Шен бы точно поднял его на ноги. Но Шитао уже просыпался. На улицах грохотали телеги и ставни. Океан что-то бормотал на своём наречии, мусоля белыми губами каменистый берег. Рыбаки вываливали из лодок трепещущее серебро и, щурясь, вглядывались в горизонт. Там, море спустя, различался силуэт другого государства: федерации Усугумо. Наверное, думал Сун, их рыбаки тоже стоят на берегу и рассматривают своего ближайшего соседа — империю Юинин. — Так, всё, хватит! — донёсся до него голос матери. — Идите за стол — завтрак стынет! Рядом с могучим супругом Ли Динлю казалась ещё более хрупкой — но точно не уступала ему в характере. Попробовали бы её ослушаться дети и сам наместник. Ошпаренный окриком матери, Шен послушно спрыгнул на циновки и шагнул в сторону, пропуская отца в столовую. Оттуда уже доносились аппетитные ароматы жареных лепёшек, сладких рисовых пирожков, маринованного бамбука и отдававших морем креветок. Шен смотрел отцу в спину и думал, что когда-нибудь — может, через пару лет — он обязательно его повалит. — А вам завтракать не нужно? — строго спросила Динлю. — Только посмотрите, какие тощие! — Они просто твои сыновья, матушка, — заметила старшая. Ин — плечистая и высокая, точно дуб — больше напоминала отца. Братья же одолжили у родителей всего понемногу. Шен был смуглым, как Чжун, и лохматым, как Динлю. Бирюзовым цветом глаз с ним поделился какой-то родич — из тех горных краёв, где наместник Ли встретил свою супругу. Сун, в отличие от Шена, не напоминал ни дальних, ни близких родственников. Кремовые волосы, медового оттенка кожа, глаза цвета молний — никто не признавал в них двойняшек, потому что братья ничем друг на друга не походили. Кроме разве что худобы и небольшого роста, подаренных им Динлю. — Ничего не знаю! — спорила с наследственностью мать. — Пара лепёшек, горсть креветок — и через пару лет вы догоните отца! — Через пару десятков лет, ты хотела сказать? — насмешливо прищурилась Ин. — Раньше начнут — раньше догонят! — настаивала Динлю. — Вот именно, моя драгоценная, — Чжун растрепал и без того лохматые волосы Шена. — Хорошо питаться, много тренироваться и никогда не сдаваться — так я говорю, Шен? — Так, пап, — согласился Шен. — Осталось разобраться с первой заповедью, — буркнула Динлю. — Сун, идём завтракать! Су-ун! Стоявший у окна Сун вдруг бросился в противоположную от матери сторону. Бумажные двери разъехались, захлёстывая друг друга акварельными волнами, и Сун впустил в дом мужчину. Высокий рост, круглые очки, строгое выражение лица — Шен мгновенно узнал доктора Аня, ближайшего советника отца. Шен ленился изучать чиновничью иерархию Шитао. Потому он не знал, какую именно должность занимает Ань — зато догадывался, что его сестра влюблена в доктора. Пожалуй, только Ань и не заметил, что Ин замерла будто зверь, на которого охотник навёл стрелу — и торопливо шагнула в шёлковую тень ширмы. У Ин — карьера в армии и почётная должность адъютанта. Завистники шептали: гляньте, какая высокая и неуклюжая — неудивительно, что она в армии! И неудивительно, что она адъютант — повезло родиться в семье Ли Чжуна! Ин лишь фыркала в ответ на эти сплетни. Но только до того дня, как в окружении отца появился гибкий, словно ива, доктор Ань. Тогда слухи зашипели как масло на раскалённой сковороде. Ты крупная как мужчина — кто ж возьмёт тебя замуж? Уж точно не доктор Ань! Ин смотрела на советника, пытавшегося отдышаться с дороги — и чувствовала, как от масла сплетен на ней будто закипает кожа. — Наместник Ли, — наконец выдохнул доктор. — Вы нужны в Серебристом лесу. — В чём дело? — мгновенно нахмурился Ли Чжун. — Я не знаю, насколько уместно обсуждать это… — Ань поправил очки. —…При вашей семье, господин наместник. — Шен, Сун, — скомандовал Ли Чжун. — Идите завтракать. — Пап, мы… — попытался возразить Шен. Он заготовил целый залп аргументов — но Сун затащил его в столовую, даже не дав ими воспользоваться. Драконы на дверях растянулись, словно пружины, когда Сун задвинул створки — и с любопытством уставились на братьев круглыми фиолетовыми глазами. Старший из них — смуглый и лохматый — свирепо смотрел на младшего. А младший — светловолосый и аккуратно причёсанный — равнодушно накладывал в тарелку креветки и бамбук. — Мы не дети! — громко прошептал Шен. — Чтобы нас вот так отсылать в столовую! — Мы не дети, — согласился Сун. — Мы хитрее. Голоса взрослых обмякали в тишине, пока не растворились в ней окончательно. Затем на крыльце раздались грохот отцовских сапог и гудение его низкого голоса. Свирепость, с которой Шен смотрел на брата, сменилась восхищением: так Сун затащил его в столовую, чтобы они могли подслушать разговор! Сун, поймав взгляд брата, с лёгким самодовольством ему кивнул. — Сколько? — строго спросил Ли Чжун. — Один, господин наместник, — послышался ровный голос доктора Аня. — Контрразведка сообщила лишь об одном шпионе. — Хочу его допросить. Ин, — бамбуковые доски скрипнули под ногами сестры, — пусть приведут коня. И если меня будут искать — ты знаешь, где я. — Пап, я еду с вами. — Ты остаёшься в Шитао, Ин, и собираешь всё, что принесут мне чиновники и горожане. Кому, как не тебе, я могу это доверить? Сестра что-то пробормотала в ответ — Шен не расслышал, что именно, — но возражать, судя по всему, не стала. По грохоту брони он понял, что отцу привели коня, а по стуку копыт — что Ли Чжун и доктор Ань отправились в Серебристый лес. Драгоценных металлов там не водилось — зато водился серебристый бамбук, чьи обманчивые тени могли спрятать и вора, и шпиона. Шен обернулся — и увидел, что Сун до белизны пальцев сжимает палочки для еды. — Как думаешь, — с деланной небрежностью спросил Сун, — откуда шпион? Из Усугумо? — Может, из Усугумо, — пожал плечами Шен. — Может, из Красного княжества. Да не переживай ты так! Он идиот последний, раз решил сунуться сюда один. Папа быстро его уму-разуму научит. — Как нас тогда — когда мы разбили банку с инжирным вареньем? — усмехнулся Сун. — А теперь помножь на десять, — хмыкнул Шен. Сун негромко выдохнул, а вслед за ним выдохнул и Шен. Он терпеть не мог, когда брат расстраивался — а это, к его огорчению, происходило довольно часто. И не всегда мрачное настроение Суна можно было развеять воспоминаниями о том, как они мыли липкие от варенья циновки. Но сегодня Шену, кажется, везло. Брат спокойно вернулся к завтраку, а сам он уставился в окно, гадая, что шпиону понадобилось в Шитао. В круглой, как глаз дракона, раме Шен видел всё тот же знакомый пейзаж. Серебряные искры бамбукового леса. Каменные дома, способные пережить шторм. Море, ртутью поблёскивавшее под солнцем. К грохоту телег и крикам торговцев добавлялся стук палочек о фарфор — и Шену на мгновение даже стало жалко неизвестного шпиона. Шен не знал, что такое одиночество: с ним всегда был брат. А шпион, оказавшийся во враждебной стране совсем один, казался ему ещё более одиноким, чем кто угодно на свете.

***

— Так, карапузы, это что за танцы? Мы что, либо на балу? Бумажные стены школы шуршали на ветру как прибой. Вокруг арены, огороженной бамбуковым забором, стояли ученики — и наблюдали за спаррингом между Шеном и Суном. Услышав учителя, Шен опустил тренировочную палицу и шагнул в сторону. Сун немедленно последовал его примеру. — Вот так, — учитель стукнул по ноге Шена соломенной сандалией. — Палица — не палка-махалка, а продолжение твоей руки. Напряги мышцы. Сконцентрируйся. Невероятно трудно концентрироваться, когда за тобой наблюдают. Хотя в общем и целом Шен не смущался товарищей по школе. Их всех — от крохотной Коханы до высоченного Яозу — он знал с самого детства. Но стоило ему поймать на себе взгляд удлинённых тёмных глаз, как Шен начинал безостановочно нести чепуху и пропускать простейшие выпады Суна. Вот и сейчас он пытался слушать, что говорит учитель — и всё равно посматривал в сторону. Ласточка — ученица годом его старше — внимательно следила за трепыханиями Шена на арене. Её хвостики, напоминавшие птичьи крылья, аккуратно лежали на серой с золотым униформе. Кажется, именно из-за них Ласточка получила своё прозвище — хотя её настоящее имя Шен тоже знал. Прочитал в списке, когда относил бумаги учителю Шуану. — Ещё раз. Ещё… Нет, — покачал головой Шуан. — Яньмэй, иди сюда. Этих карапузов нужно научить ходить — да так, чтобы они не путались в своих ползунках. Ву Яньмэй ловко перемахнула через бамбуковую ограду и мгновенно заняла боевую стойку. Как и Динлю, Яньмэй прибыла в Шитао откуда-то издалека — из мест, где бамбук сочно-зелёный, а не серебристо-серый. Шуан выхватил палицу у Суна из рук, движением ладони прогнал обоих учеников с арены — и сгорбился, как тигр, готовый к прыжку. — Ты сегодня явно не в форме, — сочувственно заметил Яозу. — Что-то да, — невесело согласился Шен. — У всех бывают неудачные дни, — вмешалась Ласточка. — Не огорчайся, Шен. Сердце Шена едва не выломало рёбра. Он и представить не мог, что старшая ученица помнит его имя — да ещё и стремится поддержать! Вопрос с именем, правда, решается просто, когда ты — сын Ли Чжуна. Но поддерживает же она его не потому, что он родственник наместника? Шен пытался подобрать слова благодарности, но в голове только шумело от волнения. Хотя, может, это скрипел бамбук или шуршали бумажные стены. Немного помучившись, Шен всё-таки остановился на кратком «спасибо» — но вложил в него всю искренность, на которую был способен. Ласточка коротко кивнула в ответ и отвернулась к арене, где Шуан и Яньмэй взбивали облака бронзовой пыли. — Он безнадёжен, — шепнул Яозу своей подруге. — Научится ещё, — улыбнулась Фен, наблюдая за Шеном с Ласточкой, но никак не за боем. Шен же, пытаясь пережить недавний позор, напротив, во все глаза следил за учителями. Шуан крался вокруг Яньмэй, ступая мягко, словно пантера. Впрочем, Шену всегда чудилось в нём что-то кошачье. Может, круглые глаза. А, может, длинные шрамы на лбу, похожие на следы когтей. Яньмэй же молнией носилась по арене, вспыхивая то в центре, то у самой ограды. Медные кудряшки прилипли ко лбу, глаза превратились в два зелёных полумесяца — и Шен поймал себя на мысли, что прямолинейный и отчаянный бой Яньмэй ему ближе, чем кошачья грация Шуана. Он даже подумал сменить учителя, но это мысль не успела оформиться в слова: её заглушил грохот, похожий на раскаты далёкого грома. — Учитель Шуан! Учитель Яньмэй! — Низкий голос Яозу перекрыл стук палиц. — В ворота стучат! — И принесла же кого-то нелёгкая… — проворчал Шуан. В воротах имелось небольшое окошко, через которое можно было разглядеть гостя. Они появились ещё во времена войны за Красное княжество. Тогда враги первым делом отправлялись в школы боевых искусств, чтобы лишить армию резерва в виде учеников. Шен знал об этом от Суна, который обожал историю — и от тревоги у него свело рёбра. Таинственный шпион. Непонятный гость. А вдруг это приметы надвигающейся войны? — Это Юшенг и Энлэй, — Шен едва не подпрыгнул от шёпота Суна, вторгшегося в его мысли. — Которые служат у папы. — Ты думаешь, что?.. Из них двоих Сун считался голосом разума. Он тщательно обдумывал и слова, и поступки — в то время как Шен предпочитал бросаться в гущу событий, едва вспыхивала какая-то искра. И сейчас внутри полыхала тревога, охватывая лёгкие колючим жаром. Если шпион напал на папу? Если он ранен, а у берегов Шитао швартуются шипастые корабли Красного княжества? Шен рванул к воротам и краем глаза увидел, что за ним бежит Сун: будто его золотистая тень. — Юшенг! Энлэй! — Выдохнул Шен, поднимая тучи бронзового песка. — Что-то с папой? — Так, юноша! — Румяный и круглолицый Юшенг ткнул в его сторону пальцем. — Вас на этот разговор не приглашали! — Мы всё равно узнаем, — вмешался Сун. — Он прав, Юшенг, — кивнул бледный и стройный Энлэй. — Давай скажем сейчас. — Скажете что? — Шен ощутил, как тревога схватила раскалёнными пальцами за горло. — Что чужаков оказалось чуть больше, чем один, — мрачно произнёс Шуан. — Наместник ранен. Совет Шитао велел не выпускать учеников, пока… Шен не услышал, что должно заставить совет передумать. Сквозь пламя тревоги до него не добрались ни крики Энлэя с Юшенгом, которые призывали братьев остаться в школе, ни мрачное замечание Шуана, который велел чиновникам сопровождать детей наместника вместо того, чтобы пытаться удержать их на месте. Шен, расталкивая взрослых, метеором вырвался из школы и помчался в сторону больницы. Сун бежал за ним — как полоса дыма, неизменно сопровождавшая огонь.