Я не гребаный мальчик-который-не-мальчик-и-который-не-выжил, я теперь дракон-изгой?

Рейнира была счастлива. Последние годы на Драконьем камне, вдали от столицы, полной змей, в объятиях мужчины, которого она так долго желала, и с их детьми — всеми пятью из них, даже если Бейла жила на Дрифтмарке, и только навещала их — она была счастливее, чем долгие-долгие годы. На нее никто не давил, а ее дети могли жить свободно и не страдать от давления чужих взглядов, направленных на их каштановые волосы и карие глаза. Ее мальчики, милые добрые мальчики, которых она любила так, как не думала, что когда сможет полюбить детей, боясь умереть на родильном ложе, как ее мать, были невинны во всем этом, и если кого стоило винить так это ее. Впрочем, даже будет у нее возможность что-то изменить в прошлом, она бы это не сделала. Рейнира действительно любила Харвина, кто стал для нее настоящей отдушиной, безопасной гаванью во всем том гадючьим гнезде, в которой превратился Красный Замок. И никогда бы не обменяла своих сыновей на любых других среброголовых детей. Даже если бы они, как и Эйегон, или маленький Визерис, были бы детьми Деймона. Нет, иногда Рейнира предавалась мечтанием о том, что было бы, если бы дядя не улетел в Эссос сразу после ее свадьбы, если бы она родила своих первых трех детей от него… Но это были только мечты, ведь даже если бы это было так, то ее мальчики были бы уже кем-то другим. А для нее они были идеальными именно такими, какие прибыли в этот мир, который был несправедливо недобр к ним. Как бы не был прекрасна эта пора блаженства, Рейнира была не настолько глупа, чтобы не понимать, что так не будет длится вечно. Покой был зыбок и легко уничтожим. Отец болел, и уже давно. Рано или поздно его здоровье окончательно пошатнется, и ей нужно будет принять мантию королевы. Алисента и ее отец так просто не сдадутся, и ей оставалось только молится, что они все же смирятся с положением дел и примут наконец тот факт, что даже спустя столько лет, даже после того, как король изгнал их из столицы, узнав что Рейнира вышла за Деймона, отец так и не изменил своим словам, и она все еще была наследницей. Она, а не Эйегон. Вот только Рейнира была уверена, что у нее еще есть время и потрясения из большого мира еще подождут. Что у нее будет еще время, чтобы ее дети могли спокойно расти, а она наслаждаться браком с мужчиной, которого столько желала. Что ее личная гавань умиротворения еще долго будет не тронутой никаким штормами. Но все случилось куда раньше, хотя совсем не имело отношение к столице, к отцу, Алисенте и всем остальным змеям, только и ждущих, чтобы ужалить ее. Предчувствие того, что грядет ветер перемен, Рейнира ощутила еще за пару дней до того, как ее милые мальчики тайком ушли из замка, чтобы прогуляться, и вернулись с невероятной историей о какой-то чародейки, купающейся в кипящем озере неподалеку от крепости. Она могла бы отмахнуться от этого. Списать все на фантазию своих мальчиков, хотя придумывать всякие сказки было больше в натуре Люка и Джоффри, чем ее такого взрослого и не погодам мудрого Джейса, который подтвердил то, что видели его братья. И даже показал кинжал, якобы оставленный возле озера той «чародейкой». Да, это была не обычная замковая сталь, а бронза, исписанная рунами Первых людей, но все же… Рейнира случайно бросила взгляд на мужа, и ощутила, как на миг замерло ее сердце, когда она заметила, что на лице Деймона промелькнуло узнавание. Он знал этот клинок. Опять же, это могло быть неважно, если бы весь день и вечер после Рейнира не ощущала, что Деймон был напряжен и был далек. Как закручивающаяся пружина, готовая в любой миг выстрелить. Ее это пугало. Обычно, когда он был таким, то в конечном итоге все кончалось его очередным скандалом с братом и фееричным долгим изгнанием. Вот только короля Визериса тут не было. Была только она, ее мальчики, и ее падчерица Рейна. Рейнира испытала сию минутный страх, что он бросит их, как делал всегда, когда его характер брал вверх. Она пыталась подавить этот нелепый страх, пока на следующий день не проснулась в холодной пустой кровати. В ее душе разверзлась ледяная пустота, и твердая уверенность, что Деймона ей не сыскать и вовсе крепости. К завтраку Рейнира вышла изо всех сил делая вид, что все в порядке, чтобы не расстраивать детей. К тому же, это могло быть излишне, так как перед этим она послала за одним из Хранителей драконов, чтобы узнать, где сейчас Караксес. И Кровавый Змей был все еще в подземелье, тянущемся до самой Драконьей горы, где на поверхности проживали дикие драконы. Деймон бы никогда не ушел без него. Тяжесть на ее душе стала немного легче, хотя странное напряжение и ожидание чего-то такого, что разрушит ее счастливый пузырь, становилось только сильнее. Кажется, дети тоже это ощущали, и вместо оживленного щебетания за столом царила тишина. Рейнира была одинаково благодарна и в ужасе, когда в столовую вошел один из стражников и торопливо сообщил, что принц Деймон вернулся. Весь в крови и с такой же истекающей кровью девушкой на руках, которую доставил к мейстеру Герардису. Напряженность мгновенно достигла пика и взорвалась как кипящий котел. Рейнира не помнила как встала на ноги и торопливо направилась к башне Морского Дракона, где находилась вотчина мейстера. Мимоходом она подумала о том, что стоило строго наказать детям, следующим за ней по пятам, остаться и закончить завтрак. Или отправить их в свои покои. Но эта мысль пролетала и быстро исчезла. Все, о чем она могла думать, так это о муже. Даже мысли о девушке, которую он принес в их дом были забыты. Ровно до того мига, как она ворвалась в комнаты мейстера, и увидела Деймона. В ссадинах, пыльной одежде, перепачканной кровью. Как выяснилось, не его. Только тогда, Рейнира обратила внимание на кровать, где мейстер Герардис суетился вокруг хрупкой фигурки, от которой ее муж не отводил взгляда даже тогда, когда она пыталась узнать у него что случилось. — Чародейка из озера, — услышала она едва слышный шепот Люка за своей спиной. Но не обернулась. Рейнира впилась пристальным взглядом в девушку, совсем молодую, темноволосую, с запачканным лицом, на котормо тоже были ссадины, и чья болезненно белая кожа была видна даже под слоем пыли, что могло стать результатом потери крови. Ее немного затошнило, когда она увидела осколок камня, который мейстер извлек из ноги девушки, и кровь хлынула с новой силой, Рейнира наконец обернулась к детям и строго велела им идти к себе. Она не могла вечно держать их в безопасности и оберегать от всех ужасов мира, включая раны и кровь, но в данный момент это все еще было в ее власти. Дети ворчали, жадно поглядывая на незнакомку, но все же очень неохотно покинули покои мейстера. — Кто она? — тихо спросила Рейнира, едва двери за детьми закрылись, и внутри осталась лишь она, Деймон и все еще работающий над незнакомкой мейстер Герардис. Но ее муж все еще молчал. Рейнира ощутила вспышку злости и даже толку ревности, понимая, что тот все еще был полностью сосредоточен на девчонке. Как будто она была какой-то особо сложной загадкой, что его очень увлекла, или же кем-то настолько важным, что Деймон не мог отвлечься от ее разглядывания, чтобы обратить внимание на свою взволнованную беременную жену!.. — Деймон!.. — жестко прошипела она, и коснулась его локтя, слабо дернув на себя, даже зная, что выдергивать из мыслей такого бывалого воина, как он, было элементарно опасно. Это Рейнира уяснила еще, когда была в браке с Лейнором, когда от резких движений или окриков, тот мог почти бессознательное вынуть кинжал то, или меч, и направить на того неудачника, который подкрался к нему. Ну, как неудачника. Скорее наоборот. Ведь если ты успел отскочить от рефлекторного рубящего удара, то тебе крупного повезло. Оба ее мужа приобрели эти рефлексы после войны на Ступенях. — Я был уверен, что Бронзовая сука лжет, — едва слышно произнес Деймон, в этот раз не среагировав так, как мог бы, и все еще не смотря на нее, а на мейстера, сейчас зашивающего глубокую рваную рану, видимую сквозь разрезанную брючину. Рейнира нахмурилась. Она прекрасно знала, что именно так Деймон всегда величал свою первую жену, за которую его выдала королева Алисанна против его воли. И не понимала причем тут давно мертвая женщина, о чем там она могла солгать, и как это вообще касается девчонки, которую он сюда принес. — О чем? — спросила она, все еще непонимающе смотря на мужа. — И почему… — Я трахнул ее, — прямо сказал Деймон, наконец отведя взгляд от незнакомки и взглянув на нее. — За год до того, как я отправился на Ступени. Я трахнул эту суку. А через два года она прислала письмо, требуя, чтобы я забрал себе своего выблядка, которого почему-то не вытравила, когда еще могла. Рейнира изумленно моргнула. — Что? — ошеломленно выдохнула она, рефлекторно положив руку на свой живот, хотя последний младенец покинул ее утробу еще год назад. — У тебя есть еще один… Ее голова резко повернулась обратно к кровати, откуда донесся тихий стон. Чумазое лицо девушки исказилось от боли, а потом ей закрыла вид спина мейстера Герардиса, склонившегося на девушкой и поднеся к ее губам какую-то чашу. Рейнира ощутила себя на миг так, будто все звуки исчезли, как и запахи, и даже цвета. А потом в один миг все вернулась в фокус. — Это девочка… Эта девочка твоя дочь? — отчего-то шепотом спросила Рейнира, не зная, что именно чувствовать по этому поводу. Нет, она прекрасно понимала, что они жили порознь долгие годы и у каждого были свои семьи. Какие-никакие, а семьи. Более того, у них были не общие дети. По началу были трудности, но близнецы и ее мальчики притерлись друг к другу и сейчас жили весьма дружно. И сама Рейнира прикипела душой к дочерям Деймона и Лейны, своей подруги и кузины, поэтому… Ну есть у ее мужа еще одно дитя, и что с того? Это была просто девочка, которая могла даже сделать Дом Дракона сильнее, если разыграть карты верно. — Я думал, что нет, — мрачно произнес Деймон, переведя взгляд обратно на кровать. — Я явился в Долину, но едва увидел черные волосы девчонки, то сразу решил, что это мог быть только бастард Бронзовой суки, в чьей семье все были поголовно владельцами тусклых каштановых волос, а в моей чистокровной валирийской линии подавно таких волос не было. — Но сейчас ты думаешь иначе, — скорее утвердительно, чем вопросительно сказала Рейнира, вскинув бровь. Угол губ Деймон дернулся, как бывало, когда злился, или когда ему говорили, что он не прав. — У нее разномастные глаза моей матери, принцессы Алиссы, — хрипло произнес он и мрачно ухмыльнулся. — А лицо и, кажется, норов королевы Висеньи. Разве ты не видишь? До того, как Рейнира смогла хоть что-то сказать, она услышала тихий усталый вздох мейстера Герардиса и тихий перезвон его цепи. Повернув голову, она увидела, как верный слуга их семьи отошел от девушки и повернулся к ним. Его серая роба была запачкана кровью, а по его лицу было трудно понять вердикт, который он был готов вынести. — Ну? — нетерпеливо рявкнул Деймон, делая небольшой шаг вперед. — Девочка будет жить? — Честно говоря, мой принц, — медленно начал мейстер Герардис, спокойно выдержавшись холодный взгляд ее мужа. — В любой иной ситуации, я бы сказал, что нет. Рейнира нахмурилась. — То есть? Она же дышит! — воскликнула она, кивнув на кровать с глубоко дышащей девушкой, чьи щеки, кажется, даже стали румянее, чем миг назад. — Верно, моя принцесса, и это воистину чудо, — с нотой восторга произнес мейстер. — Эта девушка по всем показаниям должна быть уже мертва. Слишком много крови потеряно и слишком глубоко вошел неровный край камня, разрезав мышцы и вены… Он развел руки в стороны. — Но она жива и быстро исцеляется, — благоговейно выдохнул мейстер, покосившись на кровать. — Очень быстро. Я никогда такого не видел. Подобные раны, даже при самом хорошем исходе и меньшей потере крови, должны заживать месяц, а то и больше. И с почти стопроцентной вероятностью должны были бы привести к постоянной хромоте… — Но?.. — резко произнес Деймон, когда пауза затянулась. — Ее мышцы начали срастаться прямо на моих глазах, без малейшего следа рубцевания, стоило мне только вынуть камень и очистить рану от грязи, — тихо произнес мейстер Герардис, как будто боялся, что его подслушают. — Я… Я почти уверен, что с такой скоростью уже к концу этой недели, в крайнем случае, к следующей, девушка будет не только ходить без хромоты, но и бегать, не ощущая никакого дискомфорта. Как будто раны и не было. Рейнира ошеломленно моргнула и переглянулась с таким же пораженным мужем. То, что говорил мейстер, было чем-то невероятным. Такое быстрое заживление, это же невозможно для человека!.. — И впрямь чародейка из озера, — вдруг пробормотал Деймон, кажется, одновременно с ней вспоминая о невероятной истории, которую им вчера рассказали мальчики. Девушка, спокойно плещущаяся в кипятке, чьи раны заживали со скоростью, невозможной для человека? Это было ли возможно? Кажется, да. Рейнира не могла не подумать о том, как это поразительно и как это будет полезно для ее семьи, если все же дело дойдет до конфронтации с Зелеными. Конечно, эта девочка была законнорожденной дочерью Деймона, его первенцем, и она примет ее так же, как приняла девочек, даже если у нее не было этих удивительных даров. И все же, мысли о том, каким важным активом та могла стать чисто с практической точки зрения, Рейниру также не покидали. — Забудь об этом, — вдруг жестко произнес Деймон, потемневшим взглядом сверля мейстера. — Ты слышал меня, Герардис? Ни одна живая душа, кроме здесь присутствующих, не должна прознать о том, на что способна Эйрея. Особенно Цитадель. Ясно? Рейнира была с ним согласна в этом. Если Цитадель прознает о чем-то подобном, то захотят вскрыть и изучить девочку, как какой-то интересный экземпляр. Ее мысли на миг застыли, когда она поняла, что Деймон впервые произнес имя дочери. Эйрея. Неожиданно валирийское имя, если учесть, что ей его дала женщина, явно ненавидящая Деймона и дитя, что они зачали. Не с самой лучшей историей, но все же приятное на слух. — Да, мой принц, — спокойно произнес мейстер. — Мои уста будут сомкнуты. Позволите позвать служанок, чтобы они привели девочку в порядок? — Леди Эйрея, мейстер, — твердо сказала Рейнира, ответив раньше мужа. — С моей падчерицей стоит обращаться в соответствии с ее положением. И да, пригласите слуг, чтобы они привели юную леди в порядок и, если это возможно в ее состояние, организуйте ее перемещение в семейное крыло. Единственная реакция мейстера на новость о том, что девушка, за которой он ухаживал, была дочерью Деймона, были его на миг расширившиеся от удивления зрачки. После тот поклонился и ушел за слугами, и она осталась наедине с мужем и его появившейся из ниоткуда дочерью. Рейнира неторопливо подошла ближе к кровати и пристальным взглядом окинула девочку. Деймон был прав. Если избавиться от грязи, и если бы не темные волосы, то девочка была феноменально похожа на портрет королевы Висеньи, которая, как говорят, тоже обладала некими таинственными силами. Она едва ощутимо провела пальцем по пыльной щеке, предчувствуя большие изменения, которые были на горизонте, но уже не была так уж настроена на то, что они будут плохими. — Добро пожаловать домой, Эйрея, — прошептала Рейнира, чувствуя на себе пронзающий до костей взгляд мужа. Одобрительный ли или нет, время покажет. Впрочем, это было не столь и важно. Она была властительницей в этом замке, что кто не говорил, и могла принимать здесь любых гостей. Особенно тех, кто был старшей сестрой ее сыновей, была ее кузиной, какой была Лейна. Тех, кто, Рейнира это нутром чуяла, мог быть очень полезен в будущем.