Укрепляя международные связи

      Миссис Крам поглядывала на них с интересом, как и всю предыдущую неделю. Интересом почти научным, любознательным. И попытки прекратить ее беззастенчивые ремарки или не менее ехидное молчание неизменно оставались занятием утомительным и неблагодарным.       — Мам, прекрати, поезд вот-вот будет, — вздохнул Виктор, переминаясь с ноги на ногу. Он снова проверил корзинку с Живоглотом, стоявшую на чемодане Гермионы, затем оправил на ней самой мантию, бессмысленным жестом пытаясь пригладить непослушные пряди девичьей шевелюры. Его тоска передавалась остальной семье.       — Я ничего не сказала, — невозмутимо подняла бровь Виктория.       Младший Крам мигом перевел многозначительный взгляд на отца, требуя поддержки.       — Женщина, уймись, — миролюбиво буркнул Аид. – И перестань облегчать ей втихаря чемодан, он и так уже над полом левитирует.       — Девушке не пристало таскать тяжести, — мигом скривилась ведьма. И тут же вновь скосила глаза на детей. – Особенно, если…       Нет, ну это было уже ни в какие ворота! Гермиона прожгла наставницу укоризненным взглядом наравне со своим парнем. Не смутив любопытную ворону, уже собравшуюся вновь попрактиковаться в остроумии на молодняке, когда на ее худое плечо легла внушительная рука мужа.       — Вика.       Та вздохнула.       — Я общаюсь с занудами, — скрестила руки она. После чего оживилась, птичьими чувствами замечая прибытие поезда задолго до остальных. – Торопись с прощальными речами, Витя, он уже почти здесь.              И действительно. На платформе девять и три четверти становилось все больше народу, редкие семьи, преимущественно маггловские, что пришли пораньше, понемногу растворялись среди ярких мантий и громких чудачеств новоприбывших, их громыхающих тележек, чемоданов, клеток, верещащих сов и общего гомона людской толпы. С характерным шумом прибыл Хогвартс-Экспресс, гудя и покрывая перрон густой волной белого дыма. И чем больше народу стекалось со всех уголков Британии, тем чаще на них с Виктором косились любопытные глаза, узнающие, но все еще слишком отвлеченные собственными делами и суматохой, чтобы полноценно осознать, кто заботливо оглаживал плечи непримечательной магглорожденной.       — Помни, Гер-ми-вона, ты увозишь с собой мое сердце, — вернул ее взгляд к себе Крам, поджимая губы. Он был встревожен, расстроен и ужасно, безнадежно влюблен. – Сбереги его, ладно? Не позволяй никому обижать себя. Не влипай в неприятности. И не забывай, что я всегда на связи, всегда готов прийти на помощь, если что-то пойдет не так, потому, пожалуйста, сохраняй постоянную бдительно…       — Виктор, ты говоришь прямо как Грозный Глаз! – закатила глаза Гермиона, теряя терпение.       — Между прочим, он прав, — упрямо нахмурился болгарин, смерив любимую укоризненным взглядом.       — Кто-то упомянул мое имя? – вдруг рявкнули неподалеку, и все семейство разом вздрогнуло.       — Да это же тот самый ложный хмырь, — вдруг разом подобрался мистер Крам, игнорируя недовольство жены. Его глаза хищно сузились, плечи будто стали еще шире, а сам он весь напомнил о своем жутковатом Патронусе, росомахе, что доводилось получать гриффиндорке от наставницы. Грейнджер понимала, каких трудов давалось затворнику вроде него нахождение в скоплении народа, и хотела было посочувствовать, как заметила стаю рыжих макушек и лай черного пса, затем показавшегося во всем своем бахвальском величии.       — Сириус! – воскликнула она, замечая затем и его хозяина. – Гарри! Рон!       Она бросилась навстречу друзьям, радостно взмахнув рукой, чтобы обозначить свое присутствие.       Гарри, отвлекшись от болтовни с семейством Уизли, просиял. Гермиона мигом заключила его в объятие. Как же она была рада видеть его в бодром расположении духа! Сириус, не дававший никому прохода, мигом подал голос, требуя внимания к себе, потому Рону досталось лишь похлопывание по плечу, прежде чем рука сосредоточилась на лохматом черном брюхе наглого фамильяра.       — О-о, мистер Крам! – воскликнула Молли. – Приятно видеть вас снова! Признаться, в прошлый раз нам не удалось побеседовать…       — Прошу, зовите меня Виктором, — учтиво поклонился тот. Он многозначительно кивнул Гарри, с которым также переписывался летом на тему квиддича и ритуальной магии. Новый хозяин Гриммо определенно нуждался в совете по уходу за домом. Гермиона же в своих письмах все лето пыталась уговорить Гарри наладить отношения с Кикимером. В чем мало преуспела. Болгарин тем временем успел пожать руку Рону и поклониться Джинни. – Слышал о твоих успехах в качестве охотницы, — вежливо улыбнулся он ей. – С большим удовольствием посмотрел бы на вашу с братом игру лично, — он перевел взгляд с нее на ее брата, что вместе порозовели щеками.       Рон хотел было открыть рот, его горящие глаза не дали соврать о теме, но не успел.       — Право слово, Виктор, нам ведь так и не довелось поблагодарить тебя за спасение Джинни! – всплеснула руками миссис Уизли, торопливо отмахиваясь от предупреждающего взгляда Люпина, что кое-как призывал Сириуса к порядку.       — Не стоит благодарности, — вновь кивнул Крам, учтиво добавляя, — мне также не довелось поблагодарить вас за гостеприимство на Гриммо, — он мельком оглянулся на Гермиону, чуть дрогнув уголками губ, — и за заботу о Гермионе на каникулах в предыдущие годы.       Порозовела щеками и миссис Уизли, польщенно отмахиваясь, также покоренная безупречными манерами болгарского рыцаря. Гриффиндорка тщетно пыталась сдержать смех, одинаково переглядываясь с Гарри. Тот явно получал удовольствие от отстраненного наблюдения за происходящим. Чуть-чуть напоминая в этом знакомую ворону.       — О, и дополнительно я бы хотел поблагодарить вашу семью за то, что взяли Гермиону на Чемпионат мира, — темные глаза сверкнули весельем. – Если вам еще когда-нибудь понадобятся билеты…       — Конечно! Это было бы!.. – воскликнул Рон, красный, его глаза загорелись неистовой страстью.       — Ох, дорогой Виктор, ни за что! – одновременно с ним воскликнула Молли, затем смерив сына уничтожающим взглядом. – Мы ни в коем случае не…       Рон мигом оскорбленно вспыхнул, готовый прямо сейчас вступить с матерью в спор. Джинни закатила глаза. Гарри был на грани смеха вместе с Сириусом, пихавшим его ногу. Гермиона не знала, куда деваться, испытывая не то стыд, не то веселье, не то легкую тень ревности, ведь прежде лишь она была разбалована подобным вниманием.       — Не хочу прерывать вас, дамы и господа, но поезд вот-вот отправится, — Люпин стал голосом разума, вовремя вернувшим компанию в реальность. Он переглянулся с Грюмом и Тонкс, уже прочесавшими перрон. – Вперед, ребята, а то все купе разберут.              Грейнджер, охнув, едва вспомнила, где оставила чемодан, устремляясь вслед за понукающей Джинни и оглядываясь напоследок. Виктор улыбнулся ей, отправляя вслед воздушный поцелуй. Гермиона замерла, чувствуя кульбит в груди. И одновременно их обоих озарила вспышка камеры. Но времени на разбирательства и поиски папарацци не было, Хогвартс-Экспресс издал новый гудок, заставляя забыть обо всем, нырнуть наконец в вагон и увлечь за собой невесомый чемодан. Джинни по привычке отправилась к Невиллу, который успел занять ей место вместе с Луной. Сама же гриффиндорка заметила в проходе Сириуса, призывно гавкнувшего из купе, куда она бодро и направилась.       — Похоже, я уже знаю фото первой полосы завтрашнего Пророка, — мрачно плюхнулась на сиденье Гермиона, отмахиваясь от вопросительных взглядов. Рядом с ней запрыгнул Сириус, суя любопытный нос в корзинку. Оттуда его мигом вытолкнула рыжая лапа, а затем степенно показался и сам кот, лениво потягиваясь и выпрыгивая на сиденье. Хозяйка мигом наказала жмыру: — Далеко не уходи, ясно?       Тот и не собирался, всего лишь мстительно взгромоздившись на черного пса, узурпировавшего его трон на девичьих коленях. Та вздохнула, почесывая обоих. После чего подняла взгляд на друзей, принимаясь за расспросы.              Рон с Гарри сбивчиво принялись объяснять ей, как выследили Малфоя в «Горбин и Берке», рассказали про похищенного Олливандера и закрытие части лавочек Косого переулка. Гермиона кивала, большую долю новостей она и так знала из все того же Пророка. После того, как ее родители продолжили получать газету по подписке, пока она сама была в Болгарии, многие вещи всплыли на поверхность. Затем они еще и нашли старые выпуски, что Гермиона предпочла хранить в роли архива – с четвертого курса… А значит, были в курсе и смерти Седрика, и теперь еще воскрешения Лорда вместе с битвой в Отделе Тайн. Хвала Мерлину, сыграло роль вмешательство Виктора. Обоим Грейнджерам, запоздало ознакомившимся с полным послужным списком парня своей дочери, пришлось нехотя признать мнение чемпиона Дурмстранга, а также его компетентность как курсанта аврората. Так что с горем пополам, но Гермиону отпустили в Хогвартс под его ответственность. Не то чтобы почти совершеннолетней волшебнице требовалось их разрешение, если быть честной, но ссориться с родителями все равно не хотелось.       — Так что, Гарри, как твои занятия по Окклюменции? – любознательно сверкнула глазами отличница. – Ты писал, что кошмаров стало гораздо меньше, чем раньше, а что насчет прямых щитов? Чем отличается метод преподавания профессора Дамблдора? Было бы весьма любопытно узнать, все-таки мы не застали его…       — Окклюменция? – опешил Рон, пихая друга в бок. – А почему я не в курсе? Ты же сказал, что Сириус все исправил, и тебе уже не надо страдать вечерами!       Гарри вдруг отказался пересекаться с ними двумя взглядом.       — Да нормально, — уклончиво ответил он, бросая предупреждающий взгляд на фамильяра, будто тот мог его выдать.       Гермиона растерялась, замечая этот жест, но не желая давить. Она привыкла к упрямству своих мальчишек почти так же, как и к собственному, потому перевела тему.       — А как тебе живется на Гриммо? Ты почти ничего рассказывал в письмах о ежедневной рутине. Не скучно одному? Как ведешь быт? Кикимер…       Гарри рассмеялся, закатывая глаза.       — Если ты про мои носки, то я их стираю, Гермиона, — он вдруг улыбнулся гораздо веселее, чем до этого. Пожал плечами: — А что до Гриммо, то не так уж и плохо. На самом деле, жить одному здорово – встаешь, когда хочешь, да и дел по дому почти никаких, Кикимер сам стал убираться, когда понял, что мы с ним застряли надолго. За покупками ходить не надо, магическая доставка еще на век вперед оформлена. А готовлю я сам, так что этому гоблину даже отравить меня не удалось.       — Ну что за глупости, он бы ни за что так не поступил с тобой, Гарри! – немедленно возмутилась Гермиона. Тот снова пожал плечами.       — Жить одному, — мечтательно протянул Рон, — звучит круто.       Грейнджер немедленно закатила глаза, представляя, на сколько часов хватило бы его энтузиазма без обслуживающего персонала. Пересчитать их можно было по пальцам одной руки. Она тряхнула волосами, отгоняя раздражение.       — А что насчет гостей? Все-таки одних Сириуса с Клювокрылом мало – нужно ведь и поговорить с кем иногда, — обеспокоенно сложила брови она. После чего вспомнила еще одну вещь: — И что с твоей кровной защитой, Гарри? Ты же должен бывать у Дурслей?       — Так я к ним для этого и захаживал раз в две недели, писал же вроде, — откликнулся Поттер, доставая из мешочка на шее учебник по ЗОТИ за шестой курс. Гарри. Учебник. Потрепанный учебник. Гермиона прищурилась, чувствуя неладное. Выдрессированная за лето дедукция заработала, принимаясь складывать странности в именную коробочку. – Тетя Петунья на радостях, что я теперь стал редким гостем, даже пирожными угощала, — после чего криво усмехнулся, скосив глаза на пса, — наверное, это обаяние Сириуса растопило ее каменное сердце.       Вспомнив оскал здоровенного почти-волка, Грейнджер едва ли могла согласиться. А после сообразила, что это был сарказм. И прищурилась еще сильнее. Но парень продолжил говорить, не обращая внимания на ее реакцию.       — А кроме того, ты знаешь, где я живу – все время кто-нибудь да заходит. Больше всех Римус с Тонкс, конечно, но и без них народу хватает.       — Понять не могу, на кой тебе твои занюханные учебники, Гарри, — недовольно сморщил нос Рон, взглянув на его книжку, — мы же оба были во «Флориш и Блоттс»! Ты — не я, мог бы прикупить себе новые.       — Я же сказал, что это учебники Сириуса, — мигом закрылся парень. – Зачем мне покупать новые, когда есть такие же? К тому же…              Вдруг их разговор прервала продавщица сладостей, к которой мигом устремился Рон. А Гермиона, улучившая момент, подалась вперед, прижигая лучшего друга пытливым взглядом:       — Что ты мне недоговариваешь, Гарри? Ты же знаешь из книги про фамильяров, в момент сильных эмоций они часто выдают чувства хозяина, — и указала на нервно виляющий хвост Сириуса, — это же не его учебник, правда?       Гарри застонал.       — Ты не отстанешь, да? – хмуро уставился он.       Гермиона гордо выпрямилась.       — Если продолжишь настаивать на своей версии, я попрошу тебя предоставить мне улику, чтобы мы оба убедились в том, что я права, — задрала подбородок она. – Говорила же, из меня летом готовили настоящего криминалиста!       — Не из тебя одной, — буркнул Поттер, едва заметно розовея щеками.       Паззл со щелчком встал на место. Знакомый острый взгляд, непривычная сдержанность, сарказм, окклюменция…       — Вы все-таки помирились! – весело воскликнула Грейнджер, едва ли не подпрыгивая на сиденье. – Быть не может! Когда?!       Сириус ехидно гавкнул. Гарри застонал еще горестнее.       — Кто помирился? – жуя пастилу, в купе ввалился Рон, плюхаясь рядом с другом. Недоумевающе перевел взгляд с него на торжествующую подругу. – Чего вы как воды набрали? Что я пропустил?       — Полагаю, директор и правда был бы слишком занят для индивидуальных занятий, учитывая инцидент в Министерстве, — весело постреливала в Поттера глазами девушка. – Представляю, сколько своих обязанностей на него радостно спихнул Фадж под видом возобновления дружбы.       — Да о чем вы?       Но Грейнджер не унималась, решив докопаться до истины, раз была уже так к ней близка. Гарри и сам едва держался, уголки его губ подрагивали, пускай упрямство пока преобладало над смехом.       — Так что, может, ты все-таки попадешь на Продвинутые Зелья в этом году? – ввернула она решающую шпильку, играя бровями на манер своего парня. – Ну, знаешь, в качестве исключения.       — Болгария плохо на тебя влияет, Гермиона, — в очередной раз закатил глаза Поттер. После чего ухмыльнулся: — Но, вообще-то, ты права.       Гермиона ахнула. Вслед за ней и Рон, так же уставившись на друга.       — Да я же пошутила… — пробормотала она.       — Снейп что, умер? – не поверил и Уизли.       Гарри издал тихий смешок, качая головой.       — Почти. Всего лишь занял место преподавателя ЗОТИ, — он сверкнул озорным огоньком в зеленых глазах, — пускай и не при тех обстоятельствах, при каких хотел бы.       Гермиона с Роном переглянулись.       — Быть не может…       — Ну, все лучше, чем Амбридж.       — Подожди, пока он снова назовет тебя невыносимой всезнайкой, Гермиона.       Но та отмахнулась. После двух месяцев с миссис Крам у нее выработался иммунитет на все сказанное, не сказанное и даже скрыто подразумеваемое. А уж после долгожданного визита в болгарский Отдел Контроля, больше похожий на заповедник и реабилитационный центр для всех видов существ… Хуже Амбридж мог быть разве что сам Волдеморт – да и то ему пришлось бы хорошенько постараться.       — Постой-ка, Гарри, а ты откуда обо всем знаешь? – опомнилась она.       Гриффиндорец скромно потупился.       — Ну, мы с Дамблдором этим летом, вроде как, наняли нового преподавателя Зелий, так что по остаточному принципу… — протянул он.       Друзья снова пораженно ахнули. Но Гермиона сориентировалась первой:       — Значит, новый профессор допускает даже с Выше Ожидаемого? Это много о нем говорит! Кто он, как преподает, к чему стоит готовиться?       — Гермиона, помолчи хоть минуту, дай новость переварить! – воскликнул Рон, все еще не отошедший от шока. Он пару секунд молчал, после чего накинулся на приятеля, встряхнув его за плечи: – Это ж ведь у нас теперь есть шанс стать аврорами! Гарри, ты гений!       От встряски у того из руки выпал учебник, который Гермиона машинально подняла.       — Отдай! – мигом рванулся парень.       Но прежде чем это сделать, девушка успела открыть его, чтобы мельком пробежаться глазами по убористому косому почерку, исписавшему все поля случайной страницы. Почерку, который трудно перепутать. Она с улыбкой вернула книгу, даже не трудясь заглянуть в титульный лист.       — Дай-ка угадаю, ты случайно нашел не только этот учебник «Сириуса», но и заодно один по Зельям, верно? – она скрестила руки на груди, чувствуя триумф ученицы одной любопытной вороны. Не все же в свой адрес ее нахальство терпеть – надо и самой не отставать. Виктория бы ей гордилась.       — И правда, Гермиона, а как ты узнала? – удивился Рон, но игравшие в гляделки друзья его проигнорировали.       — Мы в процессе переговоров, ясно? — наконец мрачно вздохнул Гарри, сдаваясь. – Просто появилась, э-э… потребность в сотрудничестве.       И, вздохнув еще раз, вновь углубился в чтение. Гермиона просияла. Слово «сотрудничество» было музыкой для ее ушей. Рон, поняв, что никто не собирается ему ничего объяснять, махнул рукой, решив выпытать все у друга сам по приезду в Хогвартс. А девушка призвала карандаш с бумагой и принялась строчить новость Виктору, чтобы затем достать из кармашка мантии заветную «Тысячу трав» и вложить туда лист. Она не особо пряталась, зорко наблюдая за тем, как бросивший в шкатулку взгляд Рон лишь зевнул, переводя взгляд в окно.       — Гарри, Гермиона точно на тебя плохо влияет, — только и проворчал он такому же погруженному в чтение другу, собираясь вздремнуть. – Не хватало мне обоих друзей-ботаников…       Поттер лишь фыркнул, на миг коснувшись мешочка на шнурке, где наверняка хранилась вторая книга. Гермиона призадумалась, пытаясь оценить, насколько серьезным шагом для гениального зельевара было отдать свой конспект ненавистному ученику. Судя по ней самой и ее собственным конспектам… Жертва была нешуточная.       — Знаешь, Гарри, — произнесла Гермиона, взмахом палочки заглушая мерный храп Рона, — уверена, тебе пришлось гораздо труднее моего этим летом, но если ты сейчас задумываешься, стоит ли оно того… Ни на что не намекаю, но миссис Крам оказалась отличной наставницей. Правда, она гений. Я освоила аппарацию за одно занятие с ней, Гарри, и это было!.. Я теперь реально задумываюсь над тем, чтобы получить у нее Мастерство после Хогвартса.       — Ну еще бы, ты ей невестка, почти дочь, — помрачнел еще сильнее сирота, будто подруга подтвердила его опасения. – А я… Да и глупо сравнивать, они разные люди все-таки.       Грейнджер и не собиралась спорить.       — Знаю, ты прав, — удрученно кивнула она. Но все равно подняла голову, встречаясь взглядом с печальными зелеными глазами. Если был шанс помочь Гарри преодолеть его собственный барьер, она всегда подставит плечо, как бы он ни сопротивлялся. – Вот только если у тебя получится… — она вдруг улыбнулась. – Нет, у тебя получится, Гарри. Ты смягчай углы и налаживай связь, а я буду невыносимой всезнайкой и возьму основной удар его неприязни на себя. Не волнуйся, я справлюсь — посмотришь, чего стоят мои два месяца стажировки.       Поттер хихикнул.       — Уверен, он это почувствует и намеренно будет тебя игнорировать.       — Вот видишь, значит, и с тобой сработает! – ослепительно улыбнулась гриффиндорка.       Парень покачал головой, коснувшись непослушных вихров.       — Мне бы твой оптимизм, — вздохнул он. – Я ведь и сам до сих пор… Это трудно, знаешь? Если бы не… — он махнул рукой, продолжая, — если бы не Сириус, я бы и не понял. Благодаря твоей книге сумел однажды, во время окклюменции, установить более глубокий контакт с фамильяром, и тогда Бродяга показал мне несколько своих воспоминаний. И об отце, и о маме… — парень выдохнул, поднимая глаза. – И Снейп заметил их во время очередного занятия.       — Он разозлился? – тихо спросила Гермиона.       — Нет, в том-то и дело, что наоборот, — озадаченно сказал Гарри, подаваясь вперед. – Мне кажется, я что-то задел, он… Он прервал контакт первым. И его лицо стало…       Грейнджер вдруг поняла, о чем он говорил.       — Пустым? – быстро подсказала она. – Как если бы он не хотел, чтобы какие-то эмоции прорвались наружу… и явно не гнев или отвращение, верно? Уж эти бы он выразил без сожаления.       — Точно, — довольно сверкнули зеленые глаза. – Так что я пока не сдался. Летние тренировки не прошли даром для нас обоих, знаешь ли. Ладно, раз такое дело, скажу по секрету, Гермиона: Дамблдор поручил мне за этот год стать самым скользким слизеринцем Хогвартса, вопрос жизни и смерти. И мне кажется, жить мы будем. Верно, Сириус?       Черный лохматый пес, с интересом слушавший разговор, согласно фыркнул, не осмелившись гавкать в присутствии спящего. Гермиона посмотрела на него, на Живоглота, вольготно отдыхавшего на теплом собачьем боку, будто на персональной перине. Перевела взгляд на парня с горящими глазами. Таким она его помнила еще по ОД. Значит, дело предстояло серьезное, и он ни капли не преувеличил слова Дамблдора.       — Самым скользким слизеринцем… Для этого нужны его учебники? А учитывая твои успехи в ЗОТИ… Хочешь сказать, тебе придется стать лучшим еще и в Зельях? – задрала бровь она.       Гарри Поттер усмехнулся, поправляя очки.       — Не просто лучшим, Гермиона. Я стану гением.              ***              Да, если бы не предупреждение Гарри, новость оказалась бы для Гермионы шоком. Весь Хогвартс судачил о новом преподавателе, что сменил бессменного Ужаса Подземелий, и весть сама по себе была знамением даже без зловещей речи Дамблдора. Тот снова говорил с ними, как с солдатами. И будет ли новый преподаватель ЗОТИ хотя бы немного соответствовать своей должности после предыдущих? Гарри тогда молчал весь пир, что-то подсчитывая в голове, но не спешил делиться планами, лишь наказав обоим друзьям внимательно следить за Малфоем. И если Рон заподозрил, что за словами крылось нечто большее, чем привычная неприязнь, то виду не подал, предпочтя занять себя куда более полезным делом, то есть, набиванием брюха вкусностями.              Так пир и закончился. Собрав и проводив первокурсников до их комнат, предварительно прочитав целую лекцию о соблюдении техники безопасности на двигающихся лестницах, староста со вздохом отправилась спать. Разобрав чемодан, она решила побаловать себя трофейной пижамой. Ее соседки были слишком заняты обсуждением прошедшего лета, новостей общественного и личного характера, а также сегодняшнего пира, чтобы ложиться спать или обращать на старосту внимания. И та не упорствовала. Она с удовольствием приняла душ, после чего нырнула в зачарованную Виктором форменку. Та пахла им, мгновенно укутав девушку уютом. На груди красовалась вышитая надпись «БОЛГАРИЯ», и она гордо выпятила ее, прежде чем хихикнуть и уже обычной походкой направиться к своей кровати. Даже если и заметят, это будет не ее вина. Она убрала покрывало, повернувшись спиной к соседкам, и уже залезла на кровать, как тут позади нее раздался первый «ах».       — Это что… на тебе джерси Крама? – тихо произнесла Парвати. Впрочем, особая ткань униформы с укрепленными швами и вставками, да и сам крой, которого не встретишь на сувенирных репликах, сказали для ее зоркого глаза даже больше поднятой брови Грейнджер. Она обернулась к подружкам, уже сбежавшимся со всей спальни. – Девочки, это его… правда, та самая.       Лаванда издала боевой визг.       Гермиона поняла, что надо бежать.       Но бежать было некуда, да и поспать еще сегодня хотелось, потому гриффиндорка выбрала оборону. Она торопливо обернулась к фанаткам Виктора, надеясь, что, убрав из их поля зрения заветную фамилию, немного приугасит их пыл. Палочка была близко, и она могла схватить ее в любой момент. Гермиона, чуть успокоившись, как можно более непринужденно кивнула, пытаясь придать диалогу повседневный тон:       — Ну да, подарок на память.       — Почему ты раньше в ней не показывалась? Дай поносить! – с жаром сверкнула глазами Лаванда. – Меняю на что угодно!       — И я! Вся косметика и набор гламурной ведьмы этого сезона!       — Три меняющих цвет платья из Еженедельника чародейки!       — Ночные дежурства, забота о первокурсниках!       — А еще!..       — Так, стоп! – воскликнула Гермиона. И нахмурилась. – Мне очень жаль, но нет.       Снова поднялся гомон, потому пришлось повторить жестче.       — Ни за что.       Наступила обиженная тишина.       — Так и знала! – мгновенно надула губы Лаванда. – Зануда ты и жадина, Грейнджер! Строишь из себя неизвестно что, и все из-за какой-то несчастной футболки! Не удивлюсь, если ты правда его тогда опоила – как тебя вообще можно терпеть?       Она демонстративно улеглась на свою кровать спиной к ней, принимаясь вполголоса обсуждать что-то с соседкой. Остальные также разошлись. Парвати покачала головой, укладываясь следом. Все закончилось даже раньше, чем она ожидала. Гермиона, предсказуемо получившая то, на что и рассчитывала, задернула полог, стараясь игнорировать свое имя, мелькавшее среди сплетен девчонок. Вздохнула. Некоторые вещи не менялись.              Надеялась ли она на другой исход? Нет. Омрачило ли это ее настроение? Немного. Любила ли она от этого свою пижаму меньше? Да ни в малейшей степени. В конце концов, все было затеяно только ради Виктора и собственного удовольствия, а не фальшивого расположения сверстниц. Почувствовав себя особенной, пусть и такой ценой, Гермиона блаженно нырнула в ткань поглубже, представляя крепкие объятия своего обожаемого рыцаря. Горячего, как дракон, и такого же сильного. Только это имело значение. Она уже практически сдалась сну, как вдруг в спальню постучали. А затем окликнули ее по имени.       Делать было нечего. Старательно игнорируя чужие глаза, девушка пошла открывать. На пороге была Джинни. Она стояла боком к ней, отвлекшись на фигуру позади себя.       — Гермиона, там у первокурсника дикая магия в туалете случилась… — младшая Уизли наконец повернулась, и ее челюсть отвисла.       Вот теперь Грейнджер на самом деле пожалела, что надела пижаму так рано. Стоило отложить обновку хотя бы до следующего месяца, когда от тоски станет невмоготу, но теперь…       — Это что, Виктора… — пробормотала Джинни, розовея щеками. – Она же со времен сборной…       — Да что вы там копаетесь, говорю ж, топит! – у подножья лестницы изводился Рон, очевидно, посчитавший, что без подмоги с происшествием не справится.       — Иду я! – мрачно ответила Гермиона, сбегая по лестнице. – Где они? Где виновник торжества, ты его опросил? Уровень воды? Спальня эвакуирована?       И чуть не врезалась в долговязого друга, перегородившего дорогу и вдруг отскочившего от нее на вытянутую руку.       — Что это, — тупо спросил Рон, уставившись на надпись на ее груди. Глазами по галлеону.       — Что? Не до того сейчас! – увернулась Грейнджер, призывая с тумбочки палочку. Благо, беспалочковое Акцио было единственным тяжелым заклинанием из ее облегченного курса бойца, что Виктор потребовал принципиально и бескомпромиссно.       Она быстро добралась до эпицентра катастрофы, оказавшегося всего лишь большой лужей посреди кольца из напуганных первокурсников. Да, вода продолжала прибывать, да, простое Репаро тут не помогло, но гриффиндорка не видела никакой проблемы в том, чтобы быстро наложить стазис и парой привычных со стажировки заклинаний декомпозировать заклинивший душ на магические структуры, а затем исправить пострадавшую часть. После чего выпрямить и восстановить ход магии, собрав назад. Струя воды прекратилась.       — Эванеско! – гневно рявкнула Гермиона луже. После чего развернулась на своих розовых тапочках и пошаркала на выход. Рональд так и стоял у входа, глазея на нее вместе со всеми остальными мальчишками, испуганно и восхищенно хлопавшими ресницами. Раздраженная староста фыркнула: — Серьезно, Рон, почему ты не разобрался сам? Напугал меня только, честно слово!              Джинни с хихиканьем прошла мимо, разгоняя малышню по кроватям и выполняя воспитательную часть вместо занятых старост. А те уже дошли до лестницы в спальню девушек.       — Это джерси Крама, — пробормотал Уизли. Все еще в ступоре.       Гермиона, пожалевшая уже во второй раз об обновке, скрестила руки на груди. Она не собиралась оправдываться.       — Да, Рон, — кивнула она.       — Та самая, с Чемпионата, — все таким же слабым голосом пробормотал Рон. И тут же помотал головой. – Нет, та ушла с благотворительного аукциона в том же году, — его глаза загорелись еще сильнее. – Значит, это тренировочная! Я знал, что у него их две! Это же… Эта ведь даже круче! Она прошла с ним огонь и воду… — его глаза лихорадочно загорелись. — Скажи, это тренировочная?! А может, он участвовал в ней на отборе?!       — Не знаю. Взяла ту, какая в шкафу была, — растерянно пожала плечами Гермиона. Она была немного сбита с толку.       — В шка… — ахнул Рон. И начал медленно пунцоветь. Казалось, от переизбытка чувств он сейчас потеряет сознание. Грейнджер искренне не знала, как реагировать. – Ты… Ты была в его комнате?       — Э-э… да? Она не обклеена плакатами, Рон, если тебя интересует это, — неловко пояснила Гермиона, понятия не имея, что должна была ответить и как они вообще дошли до этих разговоров. А из всех спален гостиной уже торчали любопытные носы. Казалось, уже дважды оказавшийся на грани обморока, Уизли наконец начал возвращаться в чувство. Все еще слабым голосом, но уже с мелькнувшей высокой ноткой спросил:       — И зачем она тебе? – если раньше он видел только форменку, то теперь начал осознавать, что Гермиона, вообще-то тоже была там. В ней.       — Спать, — все больше переживая за самочувствие друга, ответила она.       — Спать? – переспросил он. Несколько секунд пытался осмыслить услышанное. И вдруг в его голове щелкнуло. Он возопил: — Спать?!       Грейнджер поморщилась.       — Не уверена, что когда-нибудь соберусь учиться летать на метле, так что…       — Ты! – ахнул Рон и подавился воздухом. От гнева он чуть не подпрыгнул. – Ты!.. Ты хоть знаешь, сколько она стоит? Да она же… Да за нее Молнию можно купить, нет, всю команду ими снабдить!       — Ты преувеличиваешь, — нахмурилась гриффиндорка, но без особой уверенности. Что, если Виктор и правда позволил ей пустить на пижаму такой ценный лот? С него бы сталось.       Тем временем Рон уже вошел в раж.       — Нет, какие там метлы – я бы все променял на нее, она бесценна! Другой такой не будет!       — Братец, ты говоришь так, будто Виктор не победит на следующем Чемпионате, — хмыкнула Джинни, успевшая закончить с первокурсниками. – Представь, какой бесценной будет та джерси?       Однако Рон не был бы Роном, если бы задумался хоть на секунду прежде, чем открывать рот.       — Ты ничего не понимаешь! – отмахнулся он от доводов сестры. И еще больше побагровел, тыкая пальцем в подругу. – Думаешь, дело в Чемпионате? Ты хоть представляешь, сколько случилось с тех пор?! Зимой он поставил новый рекорд – снитч в первые пять минут матча – и это-то против «Холихедских Гарпий»! Да, матч дружеский, но все же! Первые пять минут! В метель! Он едва вышел после перерыва, и сразу попал на тяжелое поле, в новую команду, и даже так поставил рекорд – но ты же, конечно, не подписана на «Еженедельник Ловца», ты же не в курсе! Тебе плевать!       — Рон, хватит, — нахмурилась Джинни. – Это тебя не каса…       Но брат ее не слышал. Как и Гермиона, просто смотревшая на него, будто впервые видела.       — Ты!.. – парень задыхался от гнева. – Спит она… Ты…. – в нем копилось и копилось, пока он не выпалил: — Ты его недостойна!              Повисла тишина.              Затем Рон понял, что сказал. И, пунцовый, бросился в спальню, растолкав по пути ошарашенных Гарри с Симусом.              Тишина продлилась еще долгие секунды, за которые далеко не все присутствовавшие успели до конца осмыслить услышанное. Джинни присвистнула.       — А я ведь пошутила тогда, на Чемпионате… — протянула она. – Да у меня третий глаз побольше Трелони будет. Близнецы ни за что не поверят.       Гермиона покачала головой. Пару раз моргнула. Неуверенно посмотрела на Джинни, уже давно обдумывавшую, как красочно заставит братьев прокатиться со смеху по всем лестницам их мудреного магазинчика.       — Что это было? – глупо спросила отличница.       Собеседница оценивающе поглядела на нее, снова подумала.       — Наверное, мы все просто немножко влюблены в твоего парня, Гермиона, — вздохнула она, похлопав подругу по плечу. – Не переживай, пройдет.       — Так они все это время были вместе? – воскликнула Лаванда. – Почему «Пророк» молчал?! Гермиона, вражда отменяется! У тебя есть его интим-магографии?! Должна быть хоть одна!       Девушки позади нее ахнули. Ахнула и половина парней с малышней, давно забывшей про потоп.       Ахнула и сама Гермиона, стремительно краснея.       — Да как ты смеешь?! Конечно, нет! – гневно воскликнула она.       — А жаль, — хихикнула Джинни. – Ты бы озолотилась на Роне одном.       Тут уже терпение старосты лопнуло.       — Ну-ка всем спать! – рявкнула она. – Считаю до пяти, а потом начинаю отнимать баллы факультета!       — Так у нас их еще нет, Гермиона, — подначила Джинни.       — Позову МакГонагалл, — мигом сменила тактику та, сообщая преувеличенно ласковым тоном.              Сработало лучше любой магии. Все любопытные носы исчезли за пять секунд. Сама же староста, тяжело вздохнув, отправилась спать под гробовое молчание собственной спальни. Наложив заглушающее на задернутый полог, а затем еще и для верности заварив себе мурсальского чая в любимом термосе, Гермиона понемногу успокоилась. И так, следующие полчаса потягивая напиток и обдумывая произошедшее, она пыталась сделать выводы. Выводы были неутешительные. Либо произошел классический всплеск поганого характера Рона, либо его случай и правда был настолько запущенный. С другой стороны, оба худших раза пришлись на… Грейнджер вздрогнула, снова не понимая, что ей делать с этой информацией. Но даже в злых словах Рона была доля истины. И тут был второй вывод. Она действительно совершенно не уделяла спортивной жизни Виктора должного внимания, лишь номинально следя за карьерой. Она полагала, что всем значимым парень поделится с ней сам. Но про рекорд не услышала ни слова. Что, если ее поддержки и правда было недостаточно, а благородный рыцарь был слишком скромен, чтобы напрашиваться на комплименты? Гермиона нахмурилась, собираясь завтра же утром оформить подписку на «Еженедельник Ловца». И поблагодарить Рона, конечно. Все-таки, пускай и не нарочно, но он дал ей ценный совет. Это же не заденет его сильнее, верно?              ***              Три котелка и флакончик. В целом, ничего сложного. Наметанным глазом, привыкшим к более сложным наблюдениям, были определены три главные субстанции. Она знала, что поднимет руку первой – так и случилось. Итак, первое зелье. Водянистая консистенция без цвета и запаха.       — Веритасерум, или же Сыворотка правды, — начала Гермиона высоким тоном, сильно волнуясь.       Это было первое занятие у нового профессора, потому она была обязана показать себя. Несмотря на план Гарри, она не собиралась сдавать позиции без боя. Ему придется обставить ее в честной схватке.       Новый вдох, уже над другим котелком. Следующим оказалось варево, что пробивало вонью ноздри, въевшись в память еще на втором курсе.       – Здесь – Оборотное зелье. Его жутко сложно готовить, — и это она знала не понаслышке. Последним же стало зелье, в создании которого ее не раз обвиняла Скитер: – А это — Амортенция. Самое мощное приворотное зелье. Оно пахнет для каждого по-своему в зависимости от того, что нравится, — она сглотнула. – Например, я чувствую… — она собралась с духом. Зелье источало чудесный аромат, меняющий свой привлекательный флер с каждой секундой, зазывая, предлагая, обольщая. – Запах скошенной травы… нового пергамента… — вот палитра ароматов сменилась, будто зелье учуяло ее слабое место. Травяное мыло, холодок винного погреба и теплая сладость древесного лака, неповторимый запах кожи… Но девушка не в первый раз сопротивлялась соблазнам. Потому не позволила заветным словам сорваться с языка, быстро заканчивая нейтральным: — И зубной пасты… мятной.              Она вернулась на место, наблюдая, как остальные девочки, будто завороженные, приближаются к котелку. Гораций Слизнорт, наблюдая за ними, меланхолично отметил, что это, пожалуй, самое сильное зелье в комнате. Он опустил крышку, продолжая:       — Весьма похвальные знания, мисс Грейнджер. Я говорил о влечении и одержимости, что порождает данное приворотное зелье, однако важно упомянуть и другое. Прежде, чем я начислю баллы, дорогая, не подскажете ли нам, почему вы, в отличие от остальных, — он кивнул на вздрогнувший рядок девушек, что стеснительно вернулся в строй, — сумели сопротивляться влечению, вызванному этим дьявольским ароматом? Если не секрет, конечно.       Гермиона, порозовев щеками, почувствовала на себе скопившиеся взгляды. Глаза зельевара лукаво поблескивали, а в отдалении на его письменном столе виднелся уголок того самого «Пророка». Но скрывать ей было нечего:       — Разумеется, сэр, — вскинула подбородок отличница. Она скосила глаза на девушек. О, они как одна были влюблены – и, скорее всего, безответно. Но большой жалости к тем, кто бросал алчные взгляды на нечестное, опасное и попросту неэффективное средство достижения цели, она не испытывала. А потому хладнокровно сообщила: – Каким бы мощным ни было приворотное зелье, оно бессильно против уз настоящей любви, — и жестко добавила: — Такой, что меняет Патронус.       — Все верно, мисс Грейнджер, десять баллов Гриффиндору! – весело воскликнул Слизнорт, не замечая кислую мину слизеринцев и смешок Поттера. После чего перевел поучающий взгляд на девчонок. – А вас, дорогие мои, я предупреждаю, и настоятельно рекомендую в амурных делах ограничиваться сливочным пивом. Самое лучшее приворотное! При нужных обстоятельствах, конечно…              Гораций продолжил объяснять составы зелий, переключившись на последний флакончик – тот, что заинтересовал Гарри и… Малфоя. Забавно, что девчонки, так польстившиеся на Амортенцию, не подумали, что куда эффективнее в их случае могла быть Жидкая удача, которую Слизнорт пообещал за идеально сваренный напиток Живой смерти. Ведь что, в сущности, могло стать искрой настоящей любви? Разве не стечение обстоятельств и капелька удачи? Возможно, они бы нашли ее там, где могли ожидать меньше всего – куда более искреннюю, чем все, что могла бы предложить им Амортенция. Словом, Феликс Фелицис был универсальным приобретением. «Лишь однажды ученику удалось сварить достаточного уровня зелье, чтобы заполучить этот эликсир», — слова Слизнорта отдавались в голове отличницы, с азартом взявшейся повторить подвиг. Она точно станет второй, точно…              Но реальность разошлась с ее ожиданиями. Безжалостно подломив обе ножки трона лучшей ученицы на курсе и подзатыльником смахнув с нее корону.              Еще никогда всезнайка, сумевшая уже на втором курсе сварить Оборотное, не испытывала такого стыда. По ее спине тек пот, волосы превратились во встопорщенную гриву, губы были искусаны, а запястья ныли от усердных помешиваний. Она следовала инструкциям слово в слово! И не достигала нужного результата, как бы ни старалась. Это выводило из себя. Опустошало. Она будто билась лбом о непробиваемую стену, которой стал ее верный маяк знаний, бесхитростный и надежный товарищ, незыблемый оплот истины…       — Не режь, а дави, Гермиона, — насмешливо подсказал Гарри, — так сок выходит лучше.       После чего с той же непринужденностью продолжил водить пальцем по услужливым рукописным строчкам, легко творя из своего зелья бесспорный идеал. У Грейнджер зашелся глаз тиком. В книге было написано иначе, черт подери! Она, не веря, не желая верить, продолжила следовать указаниям официального, сертифицированного, проверенного временем руководства, терпя самое худшее предательство в своей жизни. Правда стараясь не плакать.       Вспомнился метод Виктора, некогда так же бесстыже обогнавшего всезнайку в переводе древних рун. Так же нечестно, обидно и… гениально. А ведь его научила мама.              Гермиона резко подняла глаза на Гарри, больше не заботясь о собственном поражении. Новое любопытство перекрыло горечь неудачи, ведь, в конце концов, ее обогнал не кто-нибудь, а Гарри, да и то, пользуясь учебником… Девушка внимательнее всмотрелась в бисерный почерк, плотно исписавший поля страниц. Подумать только, профессор Снейп взял и исправил учебник в свои шестнадцать. По коже пробежали мурашки. А затем снова, когда глаза поднялись выше, к закатанным рукавам Гарри, его скупым движениям и сосредоточенному лицу. Гермиона, наученная стажировкой, цепким взглядом заметила равномерность резки, техничность поворотов пестика в ступке, да даже организация рабочего места разительно отличалась от привычного парню хаоса. Гриффиндорка внутренне ахнула, пропустив помешивание своего варева. Но глаз было уже не оторвать. Гарри не просто нарушал правила, не просто преодолевал барьеры, разделываясь с ненавистным предметом так же, как сражался или летал – он делал это без видимых усилий.       Это значило только одно.              Гарри уже варил это чертово зелье, и одному Мордреду известно, сколько раз.              Грейнджер почувствовала, как от ужаса и восторга волосы встают дыбом на затылке. Хотя, казалось, куда уж больше. Остаток времени, изредка прерываясь на вялую работу над своим зельем, она провела, наблюдая за своим лучшим другом и плодом его стараний. До нее с холодком в сердце дошло, что на самом деле имел в виду Гарри. Что значило стать «гением». А потому, пускай устало и растерянно, она искренне хлопала ему, пока остальные молча таращились на триумфальное восхождение Поттера и получение им флакончика Феликс Фелицис. Гарри охотно принимал поздравления и ухмылялся так паскудно, как не умел даже Сириус в свои лучшие дни. Однако в его глазах блестел лишь гнев. Яростная, неукротимая решимость за прочной окклюменцией и стеклами очков.              Рон так и не понял, в чем было дело, сославшись на везение новичка. И Гермиона не спешила его переубеждать. Вместо этого она отправила коллегу разбираться с очередным потерявшимся в туалете первокурсником их факультета. Поттер попытался улизнуть следом, но был пойман за локоть.       — Это было возмутительно! – высказалась отличница, буксируя нарушителя и сердито пыхтя. – Нечестно, оскорбительно и попросту гениально! Мне до сих пор хочется тебе немножко врезать!       — На то и был расчет, — весело кивнул Гарри, поправляя очки. – И потом, я не против, если ты перепишешь у меня рецепты, — и тут же нахмурился. – Но саму книгу не дам, извини.       — Нет уж, обойдусь без подачек, — вскинула подбородок гордая гриффиндорка. И тут же жарко зашипела на ухо другу. – Как это вообще возможно? Почему за столько времени никто не заметил, что с рецептом что-то не так? Ты не спрашивал у?..       Глядя на ее всклокоченный и возмущенный до глубины души вид, Гарри прыснул, заворачивая их обоих в безлюдный коридор подземелий. Там они, призвав пару подушек, уселись в уголке на ступеньках.       — А ты не задумывалась, Гермиона, что такое зелье, как напиток Живой смерти, немножко опасно давать подросткам, что способны уже на втором курсе обокрасть преподавателя и сварить в туалете Оборотное? Сама знаешь, с чьим волосом, — он многозначительно взглянул на нее, наверняка кого-то цитируя.       Та немедленно вспыхнула.       — Гарри, что за намеки?! Я, вообще-то, тогда ради общего блага старалась – откуда же мне было знать, что волос Милисенты окажется кошачьим? Разумеется, я бы не стала… — она замерла. Ее глаза округлились. – Хочешь, сказать, рецепт намеренно искажен для безопасности?       Поттер кивнул.       — Или так, или автор учебника – идиот.       — Это тебе тоже профессор Снейп сказал? – с интересом склонила голову набок Гермиона, пытаясь не выдать ехидной улыбочки. В ней разгоралось все большее любопытство.       Но Гарри не ответил. Он оглянулся по сторонам, после чего наложил на них заглушающее. Затем вызвал из тени Сириуса, кивая ему. Пес кивнул в ответ и бросился вверх по лестнице, сливаясь с тенью, скрываясь из поля зрения. А сам парень повернулся к подруге.       — Я должен втереться в доверие к Слизнорту, Гермиона, — сосредоточенно произнес он, глядя прямо в глаза. – Он здесь из-за меня, потому что хочет в свою коллекцию влиятельных связей Гарри Поттера. А Дамблдор хочет кое-что от него. И я должен это достать. Любой ценой.       Гермиона удивленно моргнула, теряясь с ответом.       — Но что ему от Слизнорта нужно? – только и смогла вымолвить она.       Гарри покачал головой.       — Пока не могу сказать, извини. Дело очень секретное, и мне пригодится твое мнение, но я не уверен даже в своих щитах. Снейп говорит, из меня отвратительный лжец, и я ему верю. Но ты же на занятии не усомнилась в том, что я гений, правда? – его глаза зажглись надеждой. – Я попытался изображать Малфоя, но…       Гриффиндорка фыркнула, пихая его в плечо.       — Тут не сомневайся. Малфой позеленел от зависти наравне со мной, сама видела – хотя ты со своими ухмылочками куда больше походил на Сириуса. Ну, помнишь, как он по-идиотски изображал оборотня-ловеласа, заставляя Люпина краснеть?       Собеседник издал смешок, кивая.       — Да, Бродяга мне и подсобил в итоге, — он снова посерьезнел. – А как насчет техники? Слизнорт за мной наблюдал, я видел… Руки не сильно дрожали? Я старался выглядеть непринужденно…       — О чем ты, Гарри? – удивилась Гермиона. Ей и в голову не пришло, что он на самом деле так волновался. – Ты выглядел, ну, не знаю… Как будто у тебя всегда было «П» по Зельям. Честно говоря, я не… — и тут до нее дошло. – Погоди-ка, Слизнорт сказал, был лишь один ученик, что смог сварить идеальное… — ее глаза расширились. Она заглянула в глаза друга, теперь понимая, каким на деле важным было первое занятие, какая битва прошла мимо нее – и не менее тщательная подготовка к ней. – Тем самым учеником был профессор Снейп, верно? Все… Все сходится. И он… Он показал тебе, как варит сам, чтобы ты смог затем повторить его подвиг перед Слизнортом? – она сама себе ахнула, розовея щеками. – Гарри, это так круто!       Покраснел и сам Поттер.       — Тебя послушать, так мы после этого резко стали друзьями, — он помрачнел, скрывая горечь. – Это был единичный случай. Первое впечатление я не имел права запороть, так что тут пришлось обоим стиснуть зубы и добиться результата. Дамблдору надо позарез, и я его полностью понимаю.       Его брови сошлись в хмурую полоску, выдавая скопившееся напряжение. Гермиона почувствовала, что ей срочно надо вмешаться.       — Тише, Гарри, ты уже справился, — она положила свою руку поверх его, мягко сжимая. – Ты молодец. Мой лучший друг выглядел самым самоуверенным и гениальным болваном, которого я только встречала. Слизнорт никогда не догадается, сколько «О» было в твоем журнале.       Услышав про свои знаменитые нули и опустошенные флаконы, когда-то изрядно потрепавшие нервы, Гарри раздраженно фыркнул:       — Будь уверена, тут я отмщен, — он весело сверкнул глазами. – Посмотришь на физиономию нашего новоиспеченного преподавателя ЗОТИ, когда Слизнорт насмерть доконает его восторгами, какое сокровище от мира зельеварения все это время крылось в скромном мистере Поттере.       Грейнджер прыснула. А Гарри, веселясь, продолжил:       — …И как досадно, что его лучший ученик это самое сокровище проморгал, не успев воздать почести. Но теперь-то поздно…       Не выдержав, гриффиндорка расхохоталась в голос. Она хлопнула по колену друга, умоляя остановиться, пока окончательно не разболелись щеки.       — Теперь его даже как-то жалко, — посмеиваясь, покачала головой она.       Поттер хотел было непримиримо парировать, но тут к ним сбежал Сириус, предупреждающе гавкая.       Оба мигом посерьезнели, отсылая назад подушки, и, вспоминая, куда шли, спешно встали.       — Так что ты впредь не сильно бесись, ладно? Все остальные «П» в мире только твои, обещаю, — напоследок неловко улыбнулся Гарри, оправляя мантию и тщетно пытаясь пригладить волосы.       Гермиона фыркнула.       — Ты бы поостерегся глумиться надо мной, Гарри. Думаешь, у меня нет на тебя управы? А я вот возьму и заявлюсь на грядущие пробы ловца, доблестный капитан, в форменке Виктора – и уведу у тебя все снитчи, оставив тебя самого на скамейке запасных, — весело сверкнула глазами она. – Не плачь потом.       Гарри расхохотался.       — Жалко, Вик тебя сейчас не слышал! — смахнул слезы веселья он. – С ним бы ты так легко не отделалась! Дорого бы дал за зрелище, как ты верхом на метле завоевываешь нам Кубок Школы.       Тут уже расхохоталась и сама Гермиона.       — Эй, не смей ему на меня донести!       Поттер ехидно поиграл бровями.       — Не обещаю.