Герой нашего времени

— Гром где?! — негодовал Прокопенко, яростно хлопая дверью своего кабинета. Игорь пропал на три часа после того, как сообщил, что уехал отслеживать наркоманов, разжившихся на чужой собственности и торгующих премиси с героином. Само по себе дело непонятное, а ехать к неизвестным людям, которых невозможно пробить по базе (якобы, "нигде не засветились), чтобы изучить все их детали жизни, тоже весьма небезопасное дело. А Грому это было, как стакан воды выпить — предупредил, ушёл, посмотрел, вернулся. Конечно, майор чуть ли не каждый день видит подобных выродков, но Фёдор Иванович словно чувствовал, что что-то обязательно нехорошее случится, так как Игорь, вдобавок, уехал без Димы. Напарник, в свою очередь, занялся другими людьми, которые по известным причинам относились к следствию: пойманные на закладках, родственники тех, у кого случилась передозировка. Осадок на душе полковника Прокопенко был ещё со вчерашнего дня, когда Игорь сорвался на Диму. Обычная ерунда: бумаги не те, кофе горчит, дело ни туда, ни сюда... Дубин же ни как на это не ответил, но начальник сделал замечание, на что получил хмыканье и хмурый громовый взгляд. На следующее утро Гром стал шёлковым: и документы отнёс, и всё подписал, и всех предупредил. Только майор редко таким бывает, а это означает лишь одно — наступит на очередные грабли. Не на шутку весь отдел будто сидел на иголках: любой шорох с главного входа чуть ли не взымал всех в воздух, и все начинали задумываться, где же сейчас Игорь. Дима тоже не был равнодушен, поэтому переодически проверял уведомления на телефоне и прогуливался у центрального выхода. Волосы уже патлами лежали на голове из-за того, что их постоянно дёргали, а губа была окончательно прокусана, но Дубин даже не сразу заметил это — ему об этом сказал один из сотрудников. Почему же Гром не взял с собой верного друга и напарника? А кто знает: при гневе лучше соглашаться с майором, дабы не нарваться на неприятности, а вчера, как раз-таки, Игорь упоминал про свою одиночную слежку. На какое-то время волнение прошло. За окном даже выглянуло солнышко, которое не часто можно встретить на сером небе Петербурга. Дима провёл допрос, конечно, ничего не понял и не выяснил, но чашка кофе и пышка ждали его в буфете в общем холодильнике. Когда наступил четвёртый час отсутствия Грома, Дубин решился ему позвонить. Майор просил звонить только в экстренные ситуации, если они на работе, но сейчас, кажется, уже начинается. Набрав номер друга, Дима слышал неприятные гудки, а затем фраза, которую никто и никогда бы не захотел услышать во время пропажи близкого человека. — Абонент временно недоступен, перезвоните позже. Subscriber is temporarily... — Так и знал... — прошептал Дубин, откючив звонок. И что теперь? Мчаться в какую-то дыру, долго искать, а потом потеряться? А если с ним и вправду что-то случилось? Сломали телефон, убили, перед этим заставив нюхать кокаин? Все эти мысли постигали голову лейтенанта, от чего его бросало то в жар, то холод, ноги тяжелели, а сердце вместе с ними уходило в пятки. Даже квадратное дыхание не помогало. То ли Дима не мог сконцентрироваться, то ли уже наворачивал круги в буфете. При этом, все смирились с тем, что Грома нет, и спокойно работали. Выбежав на крыльцо участка, Дима бегал глазами по дороге: левые машины, незнакомые люди, чьи-то разговоры... Осматривая перекрёсток, Дубин надумал пойти дальше по проспекту, но его что-то останавливало. Внутренний голос говорил: "Он скоро появится, он точно где-то рядом". С ним боролись размышления: "Да он точно не придёт, точно его где-то поймали и завели в подворотню, ьнечеп в омярп илизнов и жон илатсод". Оставшись в неподвижном положении, Дубин уже не углублялся в детали, а смотрел через призму вспотевших очков на окна заведения напротив него. Всё становилось блеклым и смешивалось между собой, никакие звуки не различались, как и физиономии прохожих. Какой-то транс или астрал, в который раньше не впадал Дима. — Это же обычная слежка, — сказал сам себе блондин, — он обязательно вернётся. Вдруг из-за угла появилась высокая фигура. Обожённые плечи и кепка, чумазое лицо и грязная одежда. Под руку шла маленькая девочка в голубом сгоревшем платье и двумя тёмными хвостиками. В руках она держала рыжий комочек, напоминавший котёнка. Дима протёр очки о синюю кофту и вновь их надел, чтобы лучше узнать силуэт. Поняв, что девочку держал мужчина, Дубин видел, как они подходили к отделению. Он не поспешил к тем, а терпеливо выжидал на первой ступени крыльца, но тут его осенило... — Игорь? — задал вопрос Дима в пустоту. — Игорь! Когда те находились в десяти метрах от лейтенанта, Дубин быстро подошёл к ним, едва не выронив очки. Действительно, это был Гром — нахмуренные брови-"молнии", обветренные губы, глубокие синие глаза и, конечно же, кепочка (правда, подгоревшая). Не сказать, что он был доволен своим положением, но почему-то в нём читалась ухмылка. — Игорь, — радостно начал Дима, — ам... На какие грабли ты наступил, когда был на слежке? — На горящие, — сухо ответил майор, — наркоманов поймать не получится. — Почему? — спросил Дубин. — Они сгорели, — Гром посмеялся, — ладно, шучу. Они в больнице со средним ожогом. — Извини, а как всё это произошло? Ты ещё и не один... — Давай в отделение хоть зайдём, зачем тут стоять? Там как раз все вопросы мне и задашь.

***

— В смысле, пожар? — испугался Дима. — Да, там произошло возгорание, — подтвердил Игорь, смотря, как ему мазали ожог пальцев, — ау... Аккуратней хоть. — И как оно произошло это возгорание? — поинтересовался Дубин. — Я так и не понял, то ли кто-то поджёг квартиру, то ли тюлевые занавески задели загоревшей спичкой. Я точно помню, что в квартире Ломовых (наркоманов) загорелась занавеска, а потом обои. Дальше цепная реакция и до нас дошло, — Гром понял, о чем ещё хочет спросить напарник, — я туда попал после возгорания, как раз оттуда и Лиля. — А Лиля это?.. — Девочка, которую я вытащил из пожара, — вполголоса ответил Игорь, глядя по сторонам офиса, — кричали, что ребёнок в квартире остался вместе с кошкой, ну а я что... — А ты, получается, герой? — хихикнул Дима. — Не знаю, если ты не жестокосердечный человек, которому плевать на всё, то поступил бы также, — майор обернулся к ребёнку, — уже не болит пальчик? — Не-а, — улыбнулась Лиля, помотав головой, — и кисе не больно. — Вот и замечательно, — вернулся к Дубину Гром, — ясно? Никому уже не больно, все живы, здоровы. А вы чем тут занимались? — Бумажной волокитой, — вздохнул Дима, — я уже успел переволноваться, когда тебя так долго не было. Все тоже, как на иголках... — Ой, да ладно, и не на такое время пропадали, — махнул забинтованной рукой Игорь, — главное, не встретить Фёдора Ивановича. — Мне кажется, ему уже весь отдел сообщил, что ты здесь. Тебя все видели, пускай, даже только у главного входа. Это сейчас в офисе никого, все на обеде. Позднем... — Гм... Ладно, разберёмся, — Игорь поправил ремень на штанах, — не убьёт же, смысла нет. Повисла молчание, сопроводившееся кивком Димы. Перед ним сидел ухмыляющийся подгоревший друг. Игорь не был так хмур, как в предыдущие дни, даже слышен смешок после каждой сказанной фразы. Куртку придётся выбросить или купить новую, вся одежда пропахла гари и едким одеколоном, руки и лицо в красных пятнах. А девочка Лиля была нетронута: чистое личико, гладкие ручки, но испорченный подол сарафана. Также и котёнок, лежавший в коробке из-под документов на прошлое дело. Весь удар Гром принял на себя. Внезапное тыканье в спину привлекло внимание майора. Лиля немного подровняла рисунок, а затем показала его Игорю. — Папа, красиво? — спросила она. — Красиво, красиво, я бы такое никогда не нарисовал, — Гром рассматривал маленьких человечков с разным окрасом, — а почему "папа"? Я же не твой папа. — И что? — вскинула бровь девочка. — Значит, будешь. — Нормально, — сквозь хохот ответил мужчина, — ну ладно, как скажете, Лилия. Дима тихо посмеялся, закрывая лицо руковом. Делая удивлённую реакцию, Игорь развернулся к тому, устраиваясь удобнее на крутящимся стуле. Майор что-то бормотал под нос, но это были не ругательства, а какое-то одобрение. Сразу понятно, что случилось по пути в участок, но Гром не расскажет об этом. Не расскажет...