Две жизни богини Весны

— Кто же ты такой? — прошептала Сильвия, осторожно осматривая рану незнакомца с правого бока. — Он все еще не оклемался? Вот, нашел, думаю вполне подойдут! — произнес Пьер, вручая Сильвии катушку первоклассных ниток. — Спасибо! Теперь надо придумать, как его раздеть, чтобы я могла обработать рану… А потом можно уже и заняться крыльями… — задумчиво промолвила Сильвия. — Послушай, подруга, откуда ты знаешь как его лечить? — Я не знаю, я импровизирую! — ответила девушка. — Если ничего не делать, то он истечет кровью, и тогда уже мы оба вляпаемся в очень неприятную историю, в которую будут втянуты полиция, журналисты и психушка! Ты этого хочешь? — Конечно нет! Боюсь, что без ножниц здесь не обойтись… — заметил художник. — Ты прав… Можно разрезать ткань справа и обнажить рану! Необязательно его раздевать… — хмыкнула Сильвия. — Принеси, пожалуйста, аптечку! — Нет уж, избавь меня от сего зрелища! Я не могу этого видеть… Я принесу аптечку, но потом сразу же иду спать наверх! Но если что — зови… — зевнул Пьер. — Ладно уж, иди! И без тебя обойдусь… — засмеялась Сильвия. *** Ночь прошла относительно спокойно. Таинственный незнакомец так и не приходил в себя, что немало удивляло и настораживало Сильвию. Еле дождавшись утра, девушка побежала к себе наверх, чтобы взять ключи от машины. — Я поехала за Цербером, Пьер! Я почти забыла, что сегодня забираю свою собаку… — виновато улыбаясь, промолвила Сильвия. — Хорошо, но приходи побыстрее, ок? Если наш друг умрет… — недовольно ответил художник. — Не умрет! Надо дать ему немного времени… Пускай еще поспит… Я быстро! Убедившись, что незнакомец все еще лежит на диване, Пьер пошел к себе на кухню готовить завтрак. Через пару минут дразняще-аппетитный запах душистого кофе и поджаренных с сыром гренок разнесся по всей его квартире. *** Вдруг, откуда-то повеяло стужей, послышался шелест огромных крыльев, и ночной гость появился за спиной содрогнувшегося от неожиданности Пьера. Довольно рослый художник едва доходил незнакомцу до плечей. Широко открытые, бледно-голубые кристальные глаза излучали смертельный холод и внушали необъяснимый ужас. Черные крылья за спиной были сложены, а в руке незнакомца угрожающе поблескивал клинок диковинного меча. — Святые угодники… ну и напугал же ты меня, приятель! — едва придя в себя от страха, промолвил Пьер. — Тебе уже лучше? Ты понимаешь меня? Незнакомец, ничего не отвечая, подошел к столу и взял лежащую на нем «Corriere della Sera». Художник был готов поклясться, что увидел промелькнувшие в его глазах изумление и недоверие. — Эти цифры обозначают год? — очень медленно, как будто с трудом, произнес незнакомец на итальянском, ткнув пальцем в левый угол газеты. — Ты знаешь наш язык? — в свою очередь поразился Пьер. — Да, эти цифры обозначают год и число! Сегодня двадцать первое сентября тысяча девятьсот восемьдесят четвертого года. — Так вот оно какое, будущее смертных! — пробормотал незнакомец. — Какая дикая эпоха… — Дикая?! Да сам ты дикий! — поперхнулся кофе художник. — Где она? — Кто? — Перс… Та девушка, которая была с тобой… — Сильвия? Поехала по делам! — Поехала? — Ну да, взяла свою тачку и укатила… — Когда? — Недавно…— Она взяла свою колесницу… Куда она поехала? — Послушай, мужик, Сильвия — уже взрослая девочка и вполне может обойтись без чьей-либо опеки… Не волнуйся ты так, она скоро… Пьер не успел договорить, как мощная рука этого довольно мрачного типа сжала ему горло… — Не советую тебе перечить мне, ничтожный смертный! Твое время еще не пришло, но я могу его ускорить! — зловеще прошипел незнакомец, отрывая беднягу от пола. — З-за Цербером — с-своей собакой — в лечебницу, на другой конец города! — задыхаясь, и хрипя от сжимающих его, нечеловеческой силы, тисков пролепетал художник. — Беда тебе, если ты солгал! — ответил незнакомец, отпуская Пьера. Не успел бедняга и прийти в себя, как ночного пришельца и след простыл…