***
Два дня спустя
Гермиона сидит за своим рабочим местом, окружённая бумагами, книгами и канцелярскими принадлежностями, но её мысли далеки от документов. Её руки постоянно что-то перебирают: то переставляют карандаши, то аккуратно поправляют папки на столе. Взгляд, теряется среди документов, в то время как разум полностью поглощён мыслями о нём. Шатенка несколько раз с трудом фокусирует внимание на задании начальницы отдела, пытаясь отвлечься, однако всё бесполезно. Грейнджер одета в простое, но элегантное платье, которое подчёркивает фигуру, и совсем лёгкий макияж, едва заметный, но всё же добавлявший ей уверенности. В голове девушки крутятся различные сценарии: придёт ли Риддл на очередную консультацию, что он скажет, и что ответит она. Текущие дела девушки не двигаются вперёд: всё важное и срочное откладывается, потому что любые намерения девушки сосредоточиться тут же исчезают. Время тянется невероятно медленно, а каждая минута ожидания становится испытанием. Как только в коридоре раздаются шаги, её сердце начинает стучать быстрее. Гермиона ловит себя на том, что поправляет волосы, взволнованно кусая губу. Глубокий вдох, взгляд на часы: возможно, это он. Мгновение сомнения, затем дверь кабинета приоткрывается… — Дорогая, как тебе работа в новом кабинете? — входя в комнату, спрашивает Меропа, хоть в её голосе нет ни капли искреннего интереса. Насмешливо-лучезарная улыбка коллеги и её притворная заботливость действуют Гермионе на нервы. — Потихоньку обживаюсь, ещё очень много нужно сделать, — мягко пытается спровадить женщину Грейнджер. Однако, замечая движение Меропы к гостевому стулу, решает яснее выразить свой посыл: — У меня назначена консультация, а ещё в запасе огромное количество документов, которые необходимо изучить. Лицо Гонт застывает в маске разочарования: брови подняты, уголки губ опущены. — Очень жаль, Гермиона. Ну, ничего, ещё встретимся. Быть может, сходим куда-нибудь вместе? — Обязательно, — холодно и кратко отвечает Грейнджер, разглядывая выход из комнаты, тем самым отправляя сигнал женщине как можно скорее покинуть кабинет. Меропа бросает взгляд, полный затаённой обиды, а затем, сжав губы и кусая их от злости, быстро разворачивается, покидая помещение, при этом громко хлопнув дверью. «Фух, одной занозой меньше», — мысленно выдыхает Грейнджер, ощущая, как вновь обретает концентрацию, чем решает незамедлительно воспользоваться. Примерно час спустя девушка была полностью погружена в документы перед собой. Она так сосредоточенно пишет на бумагах, параллельно делая заметки в своём ежедневнике, что не слышит ни мягкий стук в дверь, ни то, как мужчина тихо открывает её, проходя в кабинет. — Мисс Грейнджер? Даже обращение Тома к девушке не может отвлечь Гермиону от важной задачи, которой она целиком увлечена. — Гермиона, — громче зовёт Риддл, наконец завладевая вниманием шатенки. — Здравствуйте, мистер Риддл, — краснеет девушка, стыдливо отводя взгляд от визитёра. Его присутствие нависает над Грейнджер, как грозовая туча. Тяжелая и мрачная аура, словно какая-то неведомая сила, вызывает у шатенки острое чувство тревоги и желание сбежать с собственного рабочего места. Гермиона старается взять себя в руки, подавляя первый порыв паники. Мужчина пробегает глазами по Грейнджер, оставаясь довольным увиденным: блестящие волосы и глубокие, выразительные глаза, обрамлённые длинными ресницами, вызывают восхищение. Естественная красота девушки манит к себе Риддла. — Думаю, мне нужно больше разъяснений от вас в моём заморочистом деле, — ухмыляясь, Том ставит два стаканчика с кофе на заставленный стол. — Решил не настаивать и взять с собой. Сосредоточившись на своих мыслях, Гермиона решает не поддаваться страху. Всё ещё взбудораженная, она сбивчиво отвечает: — Конечно… вернее, спасибо, присаживайтесь. Растерянность девушки, связанная с его присутствием, — настоящий экстаз для Тома, проявляющийся в удовлетворённом кивке самому себе от влияния на эмоции и поведение Гермионы. Он чувствует себя королём ситуации, имеющим власть над юной магглорождённой ведьмой, вздумавшей покорить Министерство. «Было бы неплохо перенести эту тенденцию в постель», — самоуверенно раздумывает Риддл, в то время как его губы произносят лживые слова о непонимании одного из механизмов решения, предложенного шатенкой в прошлую встречу. Гермиона усердно объясняет пути урегулирования, жестикулируя и стараясь донести смысл своих слов до мужчины. Шатенка вкладывает в разговор всю свою энергию, подчёркивая критические моменты, при этом большими усилиями воли поддерживая зрительный контакт. Том же кивает головой в такт её речи, делая вид, что внимательно слушает, но его глаза время от времени мечтательно расфокусируются. В своей голове Риддл уносится к образам их вдвоём, думая о том, как сильно он её хочет… «… наказать, конечно же», — мысленно добавляет Том. Слова Гермионы проносятся мимо его сознания, оставляя лишь лёгкий след, но её обтянутая чёрной тканью грудь и движение губ завораживают его совершенно по-другому. — Спасибо, мисс Грейнджер. Я понял вас, — беспардонно перебивает девушку Риддл, желая поскорее перейти к сути. Её губы слегка приподнимаются в мягкой, едва заметной улыбке, а в глазах сверкает удовлетворение. Эта улыбка говорит о тихой радости, отражая чувство гордости за выполненную работу. В том числе и за контроль над своими эмоциями. — Рада была помочь, мистер Риддл. — Быть может, сходим в ресторан вечером? Она испытывает сложное чувство: в глубине души живёт ощущение облегчения, даже ликования от мысли, что эта встреча с Томом может стать последней. Однако прагматичный разум удерживает от окончательного разрыва, убеждая Гермиону, что он слишком ценен для того, чтобы упускать. В итоге, каждый её взгляд и каждое слово в диалоге с самой собой становятся компромиссом между сердцем и головой, тревожным балансом между тем, чего она хочет, и тем, что стоит сделать. — Честно говоря… — Это не рабочее время, мисс Грейнджер, — вновь прерывает Риддл. — Но… — Кажется, я снова ничего не понимаю, мисс Грейнджер. Придётся ещё много раз отвлекать вас от работы своими проблемами, — хитро начинает Том. Её взгляд направлен в сторону. Глаза шатенки немного прищурены, а губы чуть поджаты, что придаёт лицу неуловимую загадочность. — Сегодня в восемь, — твёрдо произносит Гермиона, несмотря на дрожь, пробежавшую по всему телу. «Если что, смогу уйти через часик или даже полчаса, сославшись на работу», — договаривается Грейнджер с внутренним я, кричащем о неверности решения.***
В уютном ресторане с приглушённым светом, создающим интимную атмосферу, расположилась пара. Вдалеке виднеются роскошные канделябры, одаривающие столики теплом, а искусно приготовленные блюда украшают столы, дразня гурманов вкусными ароматами. Пара привлекает внимание других посетителей своей внешностью и, как кажется, идиллией. В воздухе витают тонкие нотки живой музыки, доносящиеся от пианиста у дальней стены. Гермиона сидит напротив своего спутника. На ней простое, но элегантное чёрное платье, подчёркивающее каждый изгиб фигуры. Взгляды, скользившие по залу, то и дело останавливаются на шатенке, но она, погружённая в свои мысли, не замечает интереса окружающих. Её спутник, Том, в идеально сидящем сером костюме, излучает уверенность. Он любезен, шутит и рассказывает истории, стараясь поддерживать непринуждённую беседу. Его голос звучит мягко, но при этом он осторожно наблюдает за каждым движением шатенки, ощущающей сильный дискомфорт, несмотря на усилия Риддла. Она нервничает, временами опуская глаза, а когда мужчина не смотрит, делает глубокие глотки вина, пытаясь унять тревогу. «Всё в порядке, это всего лишь нервы, играющие со мной злую шутку», — убеждает себя Гермиона. Стакан вина, затем второй и третий — вот уже её плечи немного расслаблены, а в голове появляется лёгкость. Но на душе Гермионы её нет. Беспокойство никуда не пропадает, просто мозг девушки сейчас не способен подкидывать возможные ответы на загадку «Почему Гермиона Грейнджер боится Тома Риддла?». Риддл замечает напряжение девушки и, наклонившись вперёд, берёт её руку, успокаивающе гладя. Гермиона улыбается ему, но тепла в этой улыбке мало. Больше всего ей хочется, чтобы этот вечер как можно скорее закончился. Когда наконец мужчина оплачивает счёт, облегчение вылетает из её груди вместе с выдохом. Том галантно подаёт руку, ведя Грейнджер к выходу. В дверях ресторана он задерживает шатенку на мгновение, наклоняясь для поцелуя. Девушка вздрагивает, отступая на шаг. В её глазах мелькает испуг, и хотя она силится улыбнуться — ничего не выходит. Руки Гермионы дрожат, а движения резки и прерывисты, будто она одновременно хочет принять несколько десятков оборонительных поз, совместив в одной. — Прости, я не ожидала, — старается оправдаться Гермиона, в интонации которой прослеживается паника. Глаза шатенки широко раскрыты, а взгляд направлен на источник опасности — Тома. Мужчина чуть нахмуривается, но, опомнившись, натягивает на лицо усмешку. — Ничего страшного, — отвечает он. — Попробуем ещё раз? — обольстительно приподнимая уголки губ, предлагает Риддл, на что девушка, как в тумане, кивает, предполагая, что мужчина имеет в виду следующую встречу. Грейнджер, не ожидавшая, что момент, который должен быть романтичным, может превратиться в кошмар, ойкает: его губы, холодные и жёсткие, врезаются в её с такой силой, что становится больно. Риддл тянет девушку к себе так грубо, она почти теряет равновесие. Гермиона чувствует, как его напористые руки двигаются по телу, вместе с тем ни на секунду не ослабляя своей хватки на шее. Внутри неё всё кричит о том, что нужно сбежать, а сердце колотится от ужаса, но Том, кажется, либо не замечает, либо не заботится о её испуге. Этот поцелуй не дарит ни тепла, ни любви — только холодный страх и ощущение полного бессилия. — Ты невероятна, — отстраняясь от истерзанных губ девушки, произносит Том. Его зрачки расширены, что придаёт глазам большей выразительности, а радостный блеск делает их ярче. Взгляд, наполненный триумфом, становится открытым, а вокруг появляются небольшие морщинки, свидетельствующие о неподдельном веселье, исходящим от самого сердца. — С-спасибо, — переживая самый сильный в жизни озноб от стресса, отвечает Гермиона. — Ты замёрзла, я провожу тебя до дома, — накидывая свой пиджак, пропитанный многотонным ароматом мужчины, на плечи шатенки, говорит Риддл. Гермиона стоит напротив него, стараясь держать спину прямо, а голову высоко, невзирая на бушующую внутри бурю эмоций. Губы подрагивают, но она стискивает зубы, не давая слезам прорваться. Она сжимает руки в кулаки, пряча их за спину, чтобы Том не заметил дрожи. — Я сама, — из последних сил выдаёт Гермиона, аппарируя на нужный этаж дома. Девушка спотыкается о собственный порог, ведь силы оставляют её в самый неподходящий момент. Дрожь пробегает по телу, как электрический разряд, а сердце колотится так громко, что, кажется, его могут услышать не только соседи, но и тот, от кого она сбежала. Слёзы начинают стекать по щекам, едва она захлопывает дверь за собой, так сильно, что стены слегка содрогаются. Пальцы судорожно ловят замки, скручивая каждый в попытке создать непроходимую преграду. Щелчок один, другой, третий… она теряется в их количестве, но продолжает машинально закрывать и закрывать, как если бы её жизнь зависела от этого действия, будто это ритуал, способный отгонять ночные кошмары. «Почему у меня такая реакция на поцелуй? Пусть грубый и неприятный, но всего лишь поцелуй… что такого ужасного в Томе Риддле?» — подкидывает себе новую пищу для размышлений Гермиона. Каменные стены её дома, которые раньше дарили чувство безопасности, теперь кажутся пустыми. Взгляд затуманен слезами, зрение размыто, но она всё равно настойчиво обходит каждый уголок, проверяя охранные чары. Мысли мелькают в голове, набирая обороты: страх, паника, отчаяние — всё смешивается в водовороте эмоций, который едва позволяет дышать. Она прижимается спиной к деревянной поверхности двери, скользя вниз, пока не оказывается на полу, содрогаясь от рыданий. Руки судорожно обнимают колени, создавая некое подобие защиты. В этот момент она чувствует себя маленькой девочкой, потерявшейся в огромном мире, единственной надеждой которой остаётся эта дверь, а также звуки замков, отражающие её страхи и скрывающие от опасности.