Эйрин

      На севере Шотландии было прохладно даже для середины августа. Холмы покрыл тянущийся, как жевательная резинка, туман. Он медленно плыл вверх, словно стараясь заполнить собой всё больше и больше пространства. И ветер, будто специально, охотно подгонял его в нужную сторону.       На вершине холма расположился довольно просторный двухэтажный дом, стены которого частично обнимал плющ, а фундамент ласково целовала высокая трава.       Сам по себе дом не представлял собой ничего крайне выдающегося. Стены — кирпичная кладка, потёртая временем и погодой, крыша — крупная черепица, покрытая плотным слоем мха, на заднем дворике виднелась небольшая веранда. Но всё же особенность у этого дома имелась, и заключалась она в том, что поблизости не было ни одной живой души.              Волшебница, живущая здесь, уединенность ценила. Эйрин Полс только что вернулась домой и с размаху плюхнулась на длинный, обитый мягкой тканью диван. Швырнув на кофейный столик очередной выпуск Ежедневного Пророка, она положила сверху ноги, гудевшие от длительных ночных похождений по местам скопления мародёров и отпрысков Пожирателей Смерти. Потянувшись, ведьма устало потёрла глаза.       — Госпожа желает отдохнуть в горячей ванне? — над ухом волшебницы послышался тоненький голосок.       Это была домовиха Салли, которая служила семье Полс долгие годы. Салли отличалась от прочих эльфов, в первую очередь своими разноцветными глазами — голубым и зеленым, большими как блюдца, оттого не менее красивыми.       Эйрин отняла руки от лица.       — Салли, — устало пробормотала ведьма, стягивая с пальцев плотные кожаные перчатки. — Мне бы сейчас чашечку кофе, ночка была безумная. Пожиратели совсем разошлись. После случая с Лондонским мостом они словно власть почувствовали.       Салли недовольно фыркнула и, спрыгнув с дивана, засеменила в сторону кухни, находу заставляя турку подняться с полки и встать на уже разогретую плиту, а сама принялась подготавливать тарелку с всевозможными сладостями собственного приготовления.       — Хозяйка совсем себя не бережёт. Ах! Что бы на это сказал милый мистер Полс!       — Он был бы горд, что его дочь не осталась в стороне, когда над магическим обществом собирается гром войны. Прекращай нагнетать и… — на мгновение Эйрин зацепилась взглядом за конверт, небрежно закинутый на каминную полку. — Салли, у нас что, была почта? — волшебница рывком поднялась с мягкого дивана и стащила с полки конверт, рассматривая сургучную печать. — Ты почему не сказала?! Это письмо от Дамблдора, нельзя игнорировать такие вещи! А вдруг там что-то важное! — раздражаясь всё больше, девушка сломала печать и, бросив конверт под ноги, принялась читать послание.       По комнате уже блуждал ароматный кофейный шлейф вперемешку со сладкими нотами выпечки.       Волшебница жадно вчитывалась в строки, изредка косясь на кофейный столик, чтобы вовремя заметить подачу и наконец выпить горячий, бодрящий напиток, который, как ей казалось, хоть немного скрасит сегодняшнее тревожное утро.        — Он просит разрешения рассмотреть мой дом как новую штаб-квартиру для членов Ордена… В связи с тем, что Сириус погиб, Орден нуждается в новом укрытии, — пробормотала Эйрин, делая глоток из дымящейся чашки.       В её голове уже роились мысли и идеи касательно того, как можно было бы расширить пространство внутри дома, не меняя при этом внешний облик самого здания. К большому сожалению, в магии данного направления волшебница чувствовала себя крайне неуверенно.       — Наверное, стоит отдать это дело самому Альбусу, уверена, он сделает всё в лучшем виде, — рассудила волшебница и, отложив в сторону письмо, принялась вытягивать из высокой причёски невидимки, одну за другой. На худые плечи медленно опускались тёмно-каштановые пряди. Голова получила долгожданную свободу и наконец перестала болеть. — Салли, знаешь, я передумала. Готовь ванну.

***

      Последующие несколько дней были полны суеты. Эйрин почти сразу отправила Дамблдору ответное письмо, в котором расписала свою полную готовность помочь с возникшими неприятностями. Салли было поручено привести дом в полный порядок (честно признаться, эльфийка в последние годы довольно сильно расслабилась в этом плане), Эйрин же, в свою очередь, закрылась подвале, перестроенном под личную лабораторию. Может трансфигурация и выходила у неё неумело и неряшливо, зато зельеварение являлось настоящей отдушиной.       Смешивать ингредиенты, экспериментировать — своего рода настоящая медитация, увлекающая с головой.       — К тому же нужно пополнить запасы зелий заранее, кто знает, что может произойти в ближайшее время, — задумчиво рассуждала ведьма, добавляя бородавочный порошок в густо-дымящийся котёл. Содержимое медленно менялось из ярко-пурпурного в тёмно-синий.       Довольная улыбка растянула сухие, тонкие губы — Эйрин только что закончила новую партию Леденящего зелья.       В половину третьего дня волшебница уже закрывала дверь в лавку Пеппина, удачно продав дюжину флакончиков бодроперцового зелья. В Хогсмите погода стояла солнечная, но холодный ветер добрался и до этих мест, блуждая по узким улочкам, как безумец, резкими порывами подбрасывал листовки и парочку новёхоньких выпусков Ежедневного Пророка.       Эйрин думала, зайти ли к мадам Розмерте, но, заметив в деревне напряжение, решила направиться прямиком в Хогвартс. Несмотря на солнечную погоду, в Хогсмите было на удивление пусто, привычная атмосфера веселья и волшебства словно накрылась прозрачной вуалью всеобщей тревоги.       Фадж, который последние несколько лет оспаривал мнение Дамблдора касательно возвращения Того-Кого-Нельзя-Называть, в конечном счёте дал заднюю и наконец признал сей очевидный факт, но, к сожалению, слишком поздно. Заголовки газет уже пестрили «Того-Кого-Нельзя-Называть вернулся!». Идеальная формула для того, чтобы посеять массовые волнения.       — Как штиль перед бурей, — пробормотала волшебница, стараясь не смотреть на полупустые улицы. Слышно было, как ветер играет листвой в кронах деревьев, где-то вдалеке еле слышно ухала сова. Вниз по склону виднелся Хогвартс со его островерхими крышами и высокими башнями. От увиденного на мгновение перехватило дух.       Эйрин не училась в Хогвартсе. Едва ей исполнилось девять, Волан-де-Морт перешел в наступление, становясь всё более властным и жадным в своих желаниях. Пожиратели Смерти чувствовали безнаказанность. Магическая Англия металась в ужасе. Тогда и погибли родители Эйрин. Они помогали Ордену Феникса бороться с Пожирателями и самим Волан-де-Мортом. Тётя Агнес, сестра её отца, не могла больше видеть, как умирают близкие ей люди. Агнес покинула Англию вместе с маленькой Эйрин и направилась к своему мужу, в Америку. Эйрин начала обучение в Ильвермони.       Вспоминая свои школьные годы, Эйрин невольно улыбнулась. Приятная теплота разлилась в груди.       — Кто бы мог подумать, что меня всё-таки притянет в это место, — мечтательно вздохнула волшебница, с интересом рассматривая статуи вепрей у входа в замок. Ветер растрепал её волосы, так что пышная копна цвета тёмного каштана, словно намереваясь куда-то улететь, облаком взвивалась над головой. Эйрин пыталась убрать волосы, но ветер ухитрялся всё снова и снова вытянуть их из-под капюшона. В свете яркого летнего солнца, пряди её волос отливали краснотой, из-за чего были похожи на тусклый огонёк.       Плотнее закутавшись в тонкую дорожную мантию, Эйрин вошла в общий холл Хогвартса. Взмахнув палочкой, она направила её на себя. Тут же волосы приобрели блеск и уложились в низкий пучок, одежда разгладилась и очистилась от листьев, что налипли на неё во время похода из Хогсмита.       Пока волшебница приводила себя в порядок, взгляд холодных серых глаз с любопытством скользил по большим песочным часам, расположившихся по левую сторону от дверей. Каждая из колб, как поняла Эйрин, отвечала одному из домов Хогвартса. Слизерин — зелёный, Гриффиндор — красный, Пуффендуй — жёлтый, Когтевран — синий. Сверху можно было увидеть маленькие камушки, соответствующих цветов.        — Если я правильно понимаю, это, наверное, для того, чтобы отслеживать успеваемость студентов, — рассуждала Эйрин, убирая палочку во внутренний карман мантии.       Оглядевшись, она поняла, что находится в холле совершенно одна. Она ощутила неприятный укол досады, из-за того, что по всей видимости Дамблдор или забыл кого-то отправить ей на встречу, или вовсе запамятовал о их встрече. В любом случае, осадок был неприятен, с любой стороны, как данную ситуацию ни крути.       Немного поразмыслив, Эйрин всё же направилась вверх по широким ступеням, к лестницам, меняющим направление. Она не жаловалась на плохую память и прекрасно помнила, что встреча должна состояться сегодня, и Дамблдор, при своём умении плести интриги и переворачивать всё с ног на голову в свою пользу, просто не мог вот так взять и забыть. Не такой он человек. Но не успела она сделать и трёх шагов, как где-то рядом послышался знакомый хлопок трансгрессии.       Волшебница недоумённо развернулась на источник звука. На пару ступеней ниже стоял чересчур довольный домовой эльф. Эйрин он показался несколько странным, так как волшебница до сего дня никогда не встречала эльфов, носящих одежду, кроме тех обрывков ткани, что они носили на протяжении всей жизни. Этот же эльф носил носки, по две пары на каждой ноге, и вязанную шапочку.       — Вы мисс Полс? — эльф медленно приближался к волшебнице, уставившись на неё своими большими глазами-блюдцами. — Добби, — эльф положил ладонь себе на грудь, — Добби должен сопроводить мисс к директору.       Эйрин с минуту смотрела на Добби, а потом еле заметно кивнула. Она ощутила, как неприятный тревожный ком стал легче и вскоре совсем рассосался. Её ждут. Разговор состоится.       — Очень приятно, Добби, — негромко сказала Эйрин, когда они ступили на узкую лестницу. Та тут же начала менять направление. Эйрин покрепче схватилась за перила, а когда та остановилась, волшебница миновала ещё один пролёт и направилась по следующей лестнице, всё выше и выше. — Крутая у тебя шапка, — Эйрин указала на вязанный предмет одежды на голове домовика.       Эльф заметно смутился. Его худое лицо слегка порозовело.       — Мистер Уизли подарил Добби шапку. Добби очень бережёт подарки, особенно подарки от друзей! — затараторил эльф. Казалось, он только и ждал повода заговорить на интересующие его темы. Эйрин это немного позабавило, она не смогла скрыть полуулыбку, растянувшую её губы.       — Ты работаешь в замке? — спросила ведьма, когда наконец оказалась на устойчивой поверхности. Длинный коридор, стены которого были усеяны картинами, теперь казался спасательным кругом.       — Добби работает в Хогвартсе и, как честный эльф, получает зарплату. Целый галлеон в неделю, а также выходной. Мистер Дамблдор очень щедрый! Гарри Поттер помог Добби устроиться сюда! Гарри Поттер лучший друг Добби! — воскликнул домовик и свернул в сторону.       Волшебница не отставала. Она всю дорогу задавала вопросы, только бы не чувствовать неловкую тишину. Так она узнала, как Добби заколдовал волшебный проход на станции девять и три четверти, сломал летающую машину Уизли и зачаровал бладжер во время игры в квиддич, и всё это, по словам Добби, должно было спасти мальчика от неминуемой смерти. Но получилось так, что он просто калечил ребёнка, которому совсем недавно исполнилось двенадцать.       Эйрин старалась не расхохотаться в голос, но предательская улыбка всё же норовила посетить её лицо.       Когда Добби подошёл к моменту своего освобождения в истории с дневником тёмной магии и Тайной Комнатой, они уже приближались к знакомой Эйрин, каменной горгулье.       — Спасибо, Добби, что проводил, — мягко произнесла волшебница, пожимая жилистую ручку домовика.       — Добби предупредит директора, что вы пришли, — он пожал руку волшебницы в ответ, подмигнул ей и, щёлкнув пальцами, исчез с характерным для трансгрессии хлопком.       Эйрин оставалось только ждать. Еле слышен был лёгкий шепот, доносившийся из дальнего коридора с волшебными портретами. Пока волшебница находилась в ожидании, она осмотрела каменную статую, открывающую дверь в кабинет директора. Она показалась Эйрин жутко интересной. Плавные линии, чётко вырезанные мелкие детали. Эйрин не сомневалась, перед ней стояла чрезвычайно тонкая работа мастера.       Придвинувшись чуть ближе, ведьма завела руки за спину и слегка нагнулась, дабы лучше рассмотреть горгулью.       Внезапно по спине неприятной колющей волной прошёлся холодок, лизнув место между лопаток, быстро перепрыгивая в голову. В мыслях ощущалась каша.       Тут же выпрямившись и развернувшись, Эйрин заметила в самом конце коридора знакомую фигуру. Взгляд волшебницы стал более твёрдым. Озадаченность и раздражение тут же слились в один коктейль, и тягучей массой разрослись по телу. Холодный, бесстрастный, он взирал на неё своими чёрными, большими глазами. Стоял прямо, словно боялся дать слабину, словно ждал нападения.       Многие в Ордене не доверяют Северусу Снейпу, думают, что он на стороне Волан-де-Морта. Но не многие знают Северуса так, как знает его Эйрин.       Она познакомилась с мастером зелий через своего двоюродного брата — Себастьяна Руквуда.       Она тогда была совсем девчонкой. Совсем недавно начала учиться магии. Себастьян часто приглашал ее к себе в гости на лето, так как имел довольно большой особняк, Эйрин же была жадной до знаний. Именно Себастьян сформировал взгляды Эйрин на магию. Что магия сама по себе не может быть светлой или тёмной, магия всего лишь инструмент, а как ты им пользуешься, уже твой личный выбор. К тому же, непростительные заклятия она находила чрезвычайно полезными, если использовать их с умом и осторожно. Себастьян показывал достойный пример младшей сестре, пока однажды не изуродовал свою плоть тёмной меткой. Когда тётя Агнес узнала об этом, ежегодные поездки в Англию для Эйрин закончились.       Но пока было спокойно, Эйрин навещала брата, почти каждые летние каникулы к ним присоединялся Северус. Молодой мастер зелий, совсем недавно получивший место преподавателя в школе Хогвартс. Поначалу он казался девочке жутко надменным, она даже избегала его. Но однажды Себастьян пригласил на ужин гостей, ему надоело что два близких ему человека слоняются по дому как приведения. Ему было важно показать любимой кузине, что в его окружении есть такие потрясающие люди как Снейп. К слову, Эйрин таковым Снейпа не считала. Для неё он оставался противным брюзгой, дотошным и едким, острым на язык.       Взаимная неприязнь длилась до тех пор, пока Эйрин не начала практиковаться в зельях. Увидев попытки девушки успешно сварить бодроперцовое зелье, Северус не смог пройти мимо и таки вставил свои пять кнатов, раскритиковав неправильный состав и совершенно перевёрнутую последовательность действий.       Они вечно спорили, язвили, огрызались друг на друга. Но, несмотря на частые склоки, Эйрин всё же прониклась к Северусу глубоким чувством — уважением. А потом уже тетя узнала про метку, и их встречи прекратились.       Честно признаться, Эйрин тайно посылала письма Северусу, но зельевар был довольно холоден. Вскоре письма прекратились, и Полс, глубоко обиженная поведением волшебника, в приступе злости сожгла все письма.       Через пять лет Эйрин вступила в Орден Феникса, где снова встретилась с Северусом. Отношения сохранялись прохладные, да и виделись они очень редко. Как правило, совместные задания давались не так часто, да и сама Эйрин появлялась на собраниях только в крайних случаях.       Так вот. Если достаточно хорошо знать Северуса и его любовь к некой Лили, можно понять, что ради спасения Гарри, ради памяти о той самой Лили, Северус никогда бы не предал Дамблдора. Для Полс это было ясно как-то, что днём светит солнце, а на ночном небе можно увидеть созвездия.       В доме Себастьяна он часто впадал в уныние, осушив примерно полбутылки огневиски. А Эйрин часто это видела.       Волшебница не решалась заговаривать с ним на эту тему.       Ни тогда, ни сейчас.       Неожиданно статуя позади Эйрин зашевелилась и начала медленно вращаться, поднимаясь. Прервав зрительный контакт, волшебница бросила короткий взгляд на горгулью, а когда повернулась обратно, мужчины уже не было.       Поджав губы, волшебница поспешила к директору. Взлетев по винтовой лестнице, Эйрин вошла в кабинет. Круглое помещение встретило девушку тихим позвякиванием волшебных механизмов, шёпотом картин над головой и, конечно же, прервавшимся разговором двух пожилых людей.              — О! Мисс Полс! Эйрин, — тут же промолвил Дамблдор, делая несколько шагов навстречу вошедшей волшебнице, протягивая ей руки для мягкого рукопожатия. — Очень приятно вас видеть! Чудесно, что вы согласились посетить старика, — легко улыбнувшись, директор приобнял Полс за плечи и развернул к ещё одному волшебнику в этой комнате.       Перед Эйрин стоял низенький толстяк, с густыми моржовыми усами, чуть тронутыми сединой. Порядком облысевший и почему-то совершенно довольный, он смотрел на волшебницу взглядом маленьких цепких глаз.       — Гораций! Хочу представить, — директор мельком взглянул на волшебницу и чуть сильнее сжал худые плечи, — Эйрин Полс. Талантливый юный зельевар.       Эйрин чувствовала себя неуютно. Словно её с порога выставили на аукцион. Но если Дамблдор что-то делает, на то есть веские причины. Эйрин ничего больше не оставалось, как криво улыбнуться и вежливо пожать руку этому Горацию.       — Очень! Очень приятно, Эйрин, с вами наконец познакомится! — Гораций метнул на Дамблдора короткий взгляд и тут же засуетился, подбирая с мягкого кресла свою мантию и зонтик-трость. — К сожалению, — продолжил он, — мне нужно спешить! Но я очень надеюсь, что мы ещё встретимся, Эйрин Полс!       Пружинистым шагом волшебник покинул кабинет. Как только тяжёлая дверь захлопнулась за его спиной, волшебница наконец расслабила лицо. Щёки уже начинали болеть от натянутой улыбки.       Повернувшись к Дамблдору, она бросила на него крайне выразительный, недовольный взгляд. Директор лишь улыбнулся и медленно прошёл за свой дубовый стол. Когда он сел и сцепил пальцы на груди, волшебница заметила его обугленную правую руку.       Дамблдор проследил за её взглядом и буднично осмотрел свою кисть, будто не заметил совершенно ничего необычного.       — Ты, верно, хочешь узнать, что случилось, — начал он. — Признаюсь, история действительно захватывающая, но она не относится к сегодняшнему делу. Поэтому давай-ка отложим этот рассказ на потом, — Дамблдор подмигнул волшебнице и жестом указал на кресло напротив директорского стола. То самое, на котором совсем недавно лежали вещи Горация.       Облизнув сухие губы, Эйрин тихо втянула носом воздух и присела. Материал принял её так, словно мебель была создана для неё. Это немного успокоило. Но в голове не прекращались мысли. Что с рукой Дамблдора? Смертельно ли это? Если смертельно, сколько же ему осталось жить? Каковы дальнейшие действия Ордена? И в конце концов, что, чёрт возьми, здесь делает она?!       — Для начала, хочу поблагодарить тебя, за оказанную помощь. Не каждый рискнёт предоставить свой дом как убежище, ты чрезвычайно щедра, Эйрин, — Дамблдор внимательно посмотрел на миниатюрную волшебницу поверх своих очков-половинок, как он любил часто делать.       Девушка едва кивнула и добавила:       — У меня лишь одно требование на этот счет. Хранителем должна быть только я, — сказала волшебница с еле уловимым нажимом на последнем слове. Её глаза горели холодным огнём в полумраке комнаты.       — Ну разумеется. О защитных чарах не беспокойся, мы вместе зачаруем купол, я подскажу, что и как следует сделать. Если с этим вопросом мы закончили, хочу перейти к более важному делу, если ты не против, — Дамблдор махнул палочкой и фарфоровый чайный сервиз взмыл в воздух. На лету заваривался чайник, чашки аккуратно опустились перед волшебниками.       Когда ароматный горячий чай наполнил чашки, Дамблдор вновь заговорил:       — В неспокойное время живём. Дементоры покинули Азкабан, если ты слышала. Они встали на сторону Волан-де-Морта. Министерство тоже в шатком положении, его падение — дело времени. Пожиратели переходят в наступление. Массовое убийство магглов, похищение министерских рабочих. Война уже наступает нам на пятки. Единственная надежда на победу — Гарри Поттер, — на Эйрин смотрел уже не забавный старец в нелепом одеянии. Перед ней сидел волшебник поистине великий, и даже в каком-то смысле ужасный. Ради общей цели готовый абсолютно на всё.       — У нас с Гарри будут некоторые неотложные дела в этом учебном году, и я бы хотел, чтобы Волан-де-Морт пока что не мешал нашим замыслам, — Дамблдор сделал глоток из чашки и подался чуть вперёд. — До меня дошла информация, что школа и близлежащие территории понемногу начинают патрулироваться Пожирателями Смерти, но, к сожалению, я не могу доверять тем мракоборцам, которых нам предоставило министерство, особенно тем, кто не входит в число членов Ордена Феникса. Эйрин, я предлагаю тебе работу. Помниться, ты хотела заданий более опасных, чем редкие рейды на сопляков и варка зелий. У тебя есть прекрасная возможность показать себя, сделать что-то более полезное, внести свой вклад.       — И кем же вы хотите меня взять? — просипела волшебница. Вся сказанная Дамблдором информация никак не хотела укладываться в голове. Эйрин поморщилась, словно у неё резко началась мигрень.       — Гораций Слизнорт, с которым тебе уже довелось познакомиться, в этом году занимает место преподавателя зелий. Как ты успела заметить, человек он довольно старый, ему нужна будет помощница, которая ингредиенты, например, подготовит. Зелья сварит. Такие занятия уже не подходят старому волшебнику, как думаешь? — Дамблдор вновь подобрел в лице, мельком улыбнулся, глаза вновь сочились добродушием.       Эйрин такие перемены всегда считала жуткими. На самом деле ей не очень хотелось идти работать в Хогвартс. Одно дело иногда приходить сюда, смотреть на архитектуру, восхищаться замком. Но совсем другое дело здесь жить и быть в самом эпицентре интриг Дамблдора. Но она не могла отказаться. Липкое ощущение после данного разговора свидетельствовало о том, что она уже попала в паутину, которую плетёт седобородый волшебник, сидящий прямо перед ней.       Кивнув, Эйрин приняла предложение Дамблдора.       Ведь иллюзия выбора лишь иллюзия.