Мой Джеймс Бофорт

Джеймс сидел за столом, глядя на пустую чашку перед собой. Руки были сжаты в кулаки, и он с трудом сдерживал напряжение, которое охватывало его с каждой секундой. Его мать, сидящая напротив, выглядела измученной. Морщины на её лице казались глубже, чем он запомнил, а глаза – всё такие же тревожные, полные бесконечной неуверенности и страха. – Я просто хотела объясниться, – сказала она, голос дрожал, но она пыталась сохранить спокойствие. Джеймс поднял на неё взгляд, полный холода. Внутри всё закипало от воспоминаний, но его лицо оставалось безразличным, как это всегда делал его отец, когда мать начинала говорить о чувствах. – Ты хочешь объясниться? – медленно проговорил он, приподняв бровь. – После всего этого времени? Мать потянулась к своей чашке, но её рука слегка дрожала. Джеймс заметил этот жест, но не подал виду. – Я... не знаю, как всё исправить, – продолжила она, тихо вздыхая. – Но я хочу, чтобы ты знал, что всё, что я делала... Это было из страха. Я просто не могла позволить ему уйти. Я не могла потерять семью. Я думала, что если... если буду умолять его, если буду терпеть, он останется. Джеймс молчал, чувствуя, как внутри него нарастает ощущение полного безразличия. Он вспоминал сцены из своего детства, когда мать, на коленях перед отцом, плакала, умоляя его остаться. Отец всегда смотрел на неё холодным, бесстрастным взглядом, а затем с презрением отворачивался. Тогда маленький Джеймс впервые понял, что любовь не всегда приносит счастье. Он смотрел на мать, которая явно ждала от него ответа, какого-то знака, что он её слышит, что он понимает. Но он не понимал. Вся её слабость, все её истерики и тревоги лишь отталкивали его, заставляя чувствовать себя таким же, как его отец – бесчувственным и отстранённым. – Ты думаешь, что это было правильно? – холодно спросил он, наконец нарушив тишину. – Ты считаешь, что это было нормально – жить в страхе, умолять его остаться? Ты когда-нибудь думала обо мне? О том, что я видел и что это со мной сделало? Её глаза наполнились слезами, и она покачала головой. – Я знаю, что ошиблась, Джеймс. Я знаю, что сделала тебе больно, – прошептала она, сжимая ладони. – Но я никогда не хотела, чтобы ты страдал. Я просто хотела сохранить семью. Твоего отца... – Моего отца? – Джеймс прервал её, сжимая кулаки. – Ты всё ещё защищаешь его? После всего, что он сделал? Его голос стал резким, в нём слышалось презрение. Он чувствовал, как все детские обиды и страхи вновь всплывают на поверхность. Картины детства, когда он прятался в своей комнате, слушая их крики, как мать бросалась в отчаянии, и как отец холодно выходил из дома, не оглядываясь. Это было его детство – наполненное страхом, тревогой и ощущением полной беспомощности. – Я не защищаю его, – её голос сорвался, и она подняла глаза на сына. – Я знаю, что он сделал нам больно. Но я... я не могла иначе. Я не была такой сильной, как должна была быть. Джеймс почувствовал, как внутри него что-то ломается. Её слабость, её вечная тревога – это то, что он ненавидел в себе. Он видел, как те же эмоции просачиваются в его собственные отношения с Евой. Он использовал её слабости, её страхи, её расстройства, как когда-то отец манипулировал его матерью. Ева доверяла ему, полностью открылась, но внутри Джеймса уже зарождалось что-то тёмное. Он знал, что в будущем, возможно, он станет таким же, как отец. Он уже видел, как манипулирует Евой, играя на её тревогах и неуверенности. И это пугало его, но одновременно приносило странное чувство контроля. – Я не буду таким, как ты, – сказал он наконец, глядя на мать с ледяным спокойствием. – Я не позволю себе быть слабым. Я не стану умолять никого остаться. Я всегда буду контролировать ситуацию. Она посмотрела на него с отчаянием, но больше не могла сказать ни слова. Джеймс встал из-за стола, оставляя её одну в этом маленьком кафе, которое стало последней точкой их общения. Он знал, что этот разрыв окончательный. Квартира была погружена в полумрак. Ева сидела на диване с книгой в руках, но её мысли были где-то далеко. Она ожидала Джеймса, но не могла даже представить, с каким настроением он войдет в дверь. Когда замок щелкнул, она посмотрела на вход с лёгкой улыбкой, но мгновенно поняла по его взгляду, что что-то произошло. Джеймс ворвался в комнату, его шаги были быстрыми и решительными. Он почти не смотрел на неё, и в этом взгляде был огонь, который Ева уже видела раньше, но сейчас он был сильнее, чем когда-либо. – Джеймс? – неуверенно начала она, закрывая книгу. Но прежде чем она успела произнести что-либо ещё, он оказался рядом с ней, наклонился, схватил её за руку и притянул к себе. Его губы жадно прижались к её, заставляя её задохнуться от неожиданности и страсти. В поцелуе не было мягкости, которую она привыкла ощущать от него. Это было что-то новое — полное необузданных эмоций, которые он, очевидно, больше не мог сдерживать. Ева попыталась что-то сказать, но Джеймс не дал ей времени. Он наклонился над ней, сильными руками схватил её за талию и притянул к себе ещё ближе. Его движения были стремительными, почти грубыми, как будто он пытался избавиться от всех своих мыслей и чувств через этот акт близости. Сорвав с неё футболку, Джеймс остановился на мгновение, встретившись с её глазами. В его взгляде была смесь страсти и гнева, эмоций, которые Ева не могла прочитать. Он не сказал ни слова, но Ева поняла — он не хотел говорить. ____ Три недели спустя Дуглас сидела на краю кровати, нервно перебирая в руках телефон. Экран светился, на нём мелькали старые сообщения и фотографии, которые раньше казались безобидными, а теперь вызывали у неё тревогу. В её голове всё смешалось — воспоминания о Бофорте, его странные исчезновения и намёки на прошлое, о котором он почти никогда не говорил. Но хуже всего было не это. Она начала замечать, что он всё больше контролировал её, тонко, почти незаметно, но ощутимо. Рядом стояла Амелия, пристально наблюдая за подругой. — Ты думаешь, он действительно скрывает что-то важное? — спросила Амелия, пытаясь понять, что кроется за тревогой Евы. — Я не знаю, Амелия. Но что-то не даёт мне покоя. Он стал другим… или я просто раньше этого не замечала? Амелия кивнула, её глаза слегка сузились. — Возможно, он просто не тот, за кого себя выдаёт. Но тебе нужно самой в этом разобраться. Ева молчала. Она чувствовала, как земля уходит из-под ног. Её чувства к Джеймсу были искренними, но эти сомнения… Они разрушали её доверие, постепенно, словно вода, размывающая скалу. --- Ник ждал её возле входа в университет. Он выглядел обеспокоенным, но старался скрыть свои эмоции за привычной улыбкой. — Ты уверена, что хочешь поговорить с ним? — спросил он, когда они отошли в сторону. Ева кивнула. — Да. Но боюсь, что это изменит всё. Ник слегка нахмурился, но поддержал её. — Ева, если ты не будешь знать правды, то это разрушит тебя. Ты должна это сделать, даже если тебе страшно. Он подошёл ближе и мягко обнял её. В тот момент Ева чувствовала, как ей хочется просто остаться в этой теплоте и заботе, но знала, что не может этого позволить. Её сердце всё ещё принадлежало Джеймсу, несмотря на всё. --- Вечером, когда Джеймс вернулся, Ева решила не откладывать разговор. Она позвала его на кухню, и он подошёл, с обычной лёгкой улыбкой на лице. Но что-то в её взгляде заставило его насторожиться. — Что случилось? — спросил он, присаживаясь за стол напротив неё. Ева вздохнула, сжимая в руках телефон. Её пальцы дрожали. — Я нашла кое-что... о тебе, о твоём прошлом, — начала она, пытаясь удержать свой голос спокойным. — И мне нужно понять, что это значит. Ты скрываешь что-то от меня, Джеймс? Он замер на мгновение, затем слегка нахмурился. — Что ты имеешь в виду? — его голос стал холодным, почти равнодушным, но Ева уже знала, что это защитная реакция. Она не стала показывать свои сомнения и протянула ему телефон. Джеймс взял его в руки и увидел фотографии и сообщения, которые она накопила за последние несколько недель. Он медленно пролистал экран, не говоря ни слова, а затем холодно посмотрел на неё. — Ты следила за мной? — его голос был полон негодования. — Я не следила. Я просто начала замечать… кое-что странное, — ответила Ева, с трудом сдерживая свои эмоции. — Джеймс, ты не тот, кем кажешься. Я пыталась убедить себя в обратном, но больше не могу это игнорировать. Джеймс встал, резко отодвинув стул. — Что ты хочешь этим сказать? Ты думаешь, что знаешь меня лучше, чем я сам? Ева почувствовала, как внутри неё поднимается волна страха, но она знала, что должна выдержать это давление. — Я просто хочу правды, Джеймс. Кто ты на самом деле? Почему ты скрываешь свою жизнь от меня? Он подошёл ближе, его глаза потемнели от гнева. — Я не обязан объяснять тебе всё! — рявкнул он, наклоняясь над ней. — Ты думаешь, что всё понимаешь? Ты не знаешь, через что я прошёл. Ева, несмотря на внутреннюю дрожь, поднялась на ноги, решив не отступать. — Тогда расскажи мне! Почему ты никогда не говоришь о своём прошлом? О своих родителях, о том, кем ты был? Я заслуживаю это знать. Джеймс молчал. Его руки сжались в кулаки, он смотрел на неё с таким напряжением, что воздух в комнате стал густым от их противостояния. — Потому что моё прошлое — это нечто, с чем я не хочу делиться, — наконец произнёс он сквозь зубы. — Моя мать… она не просто так меня бросила. Она была причиной того, что я был вынужден лгать всю свою жизнь, скрывать свои слабости. Ева почувствовала, как её сердце колотится от его слов. Она сделала шаг назад, но не из-за страха, а из-за того, что начинала понимать, что с ним что-то гораздо серьёзнее. — Джеймс… — прошептала она, но он уже не слушал. — Ты хочешь знать правду? — его голос стал ещё холоднее. — Я никогда не пил те таблетки, которые мне выписали. Я врал всем, чтобы сохранить контроль. Даже тебе. Потому что я не могу быть слабым. И ты не изменишь этого. Ева смотрела на него с расширенными глазами, понимая, что человек, которого она любила, был полон внутренних демонов, с которыми она не знала, как бороться. — Но почему ты не сказал мне этого раньше? — спросила она, её голос дрожал. — Я бы поняла… Джеймс резко засмеялся, но в этом смехе не было радости. — Поняла? Никто не понимает. Ты слишком наивна, если думаешь, что это можно просто взять и объяснить. Он резко обернулся, словно хотел уйти, но затем снова посмотрел на неё. — Я не тот, кем ты хочешь, чтобы я был, Ева. И, возможно, никогда не буду. Ева стояла, стиснув кулаки, её сердце колотилось в груди, как будто пытаясь вырваться наружу. Каждый уголок её существа чувствовал, что это противостояние между ними достигло предела. Её разум был заполнен противоречивыми мыслями, и она не могла больше игнорировать ту правду, которую не хотела видеть. — Джеймс, — произнесла она, стараясь сохранить голос спокойным, хотя внутри всё бушевало. — Я не могу больше так. Это больше, чем я могу вынести. Я не могу быть с человеком, который не доверяет мне и прячет свои демоны. Он смотрел на неё с выражением, которое Дуглас не могла понять. Там были злость и печаль, и что-то ещё, что напоминало страх. — Ты не понимаешь, что говоришь, — сказал он, его голос дрожал от эмоций. — Ты не знаешь, что такое быть мной. — Да, может, я этого не знаю. Но я знаю, что хочу быть рядом с человеком, который готов открыться, — ответила она, не отводя взгляда. — И сейчас я вижу только защитную оболочку, в которой ты прячешься. Её слова повисли в воздухе, словно взрыв, и Джеймс лишь смотрел на неё, не зная, что сказать. С каждой секундой она ощущала, как его уверенность тает. — Может, это действительно не то, что тебе нужно, — произнёс он тихо, но в его голосе слышалась такая потеря, что это заставило её сердце сжаться. — Но я не могу поменяться. — И я не могу продолжать быть с тобой, если ты не будешь честен. Я заслуживаю больше, чем просто быть частью твоего внутреннего конфликта, — сдержанно произнесла Ева, с каждым словом ощущая, как её решимость крепнет. В этот момент она поняла, что делает правильный выбор. Долгое время она искала ответы, но теперь поняла, что их не будет. Путь, по которому они шли, только разрушал её. — Это не значит, что я не люблю тебя, Бофорт. Это значит, что я люблю себя больше, чем позволила тебе разрушить меня, — добавила она, её голос стал более уверенным. Он молчал, и это молчание казалось вечностью. В его глазах отражалась смесь боли и недоумения, но Ева знала, что должна завершить эту главу своей жизни. — Я ухожу, — произнесла она, стараясь не заплакать. — Я не могу быть рядом с кем-то, кто не готов открыться. Она развернулась и направилась к выходу, не оглядываясь назад. Её сердце колотилось, а горло перехватило от слёз. Но она знала, что сделала правильный шаг. Дверь за ней закрылась с тихим щелчком, оставив Джеймса в тишине. В её голове звучали его слова, его протесты, но теперь это было не важно. Она оставила за собой его тёмные тени, уходя навсегда от человека, который так и не смог стать тем, кем она нуждалась. Она чувствовала себя освобождённой, хотя и с разбитым сердцем. Это было начало новой главы, и хотя она не знала, что ждёт её впереди, она была готова встретить это с открытым сердцем и ясным умом.