Огонь

У семьи Куросаки, как в принципе и у других семей, было три этапа формирования отношений. И все три этапа сопровождались дождем. День, когда Иссин Шиба навсегда утратил душевный покой начинался как нельзя лучше. Думалось, что тогда его сердце уже заржавело, и ни одно событие, помимо любимого клана, не могло бы его растопить. Обладающий стихийным занпакто, Иссин никогда не предавал значения собственному статусу и возможностям, которые он получил с рождения. Оружия такого типа, за всю историю Готей-13 можно пересчитать по пальцам, особенно их владельцев из благородных семей. Что уж, тогда на счет него, сочетающего все это. Чтобы кто ни говорил, клан Шиба был одним из Благородных домов Сейрейтея, со всеми своими особенностями. Горящие сердца, сильные тела, длинные языки и могущественные занпакто. Таким был и сам Иссин. Такими были и его отец, и дед, и брат, и даже молодой Кайен, его любимый племянник. Такими будут и его будущие дети, по крайней мере он на это надеялся. Голубое безоблачное небо над Сейрейтеем навивало меланхолию, лязг мечей со стороны полигонов успокаивал. Легкий аромат цветов, въедался в нос, заставляя изредка тихонько чихать. Отчего-то, именно в такие моменты вспоминалась яркая и душистая сакура в резиденции клана Кучики, которую они не раз посещали. Резкий и громкий голос лейтенанта Рангику звучал по-домашнему, как что-то родное и невесомое. Эта невероятная девушка представляла собой удивительную смесь дерзкого характера и невероятно нежного сердца. Представляя собой еще ту ленивицу, Рангику никогда не бросала товарищей в беде и стояла до конца, отстаивая свои идеалы. На самом деле, лучше лейтенанта не найти. Если конечно забыть тот факт, что она просто зверски ненавидит разбирать отчеты, и обожает алкоголь, иногда бросая все свои дела на бедного офицера Хицугаю, что похоже уже грезил о переводе в другой отряд. —Капитан! Ну-ка, спускайтесь, у нас куча дел! Ловко, но со всей силы ударив по дереву, она отступила на шаг, с улыбкой наблюдая, как ее глава с характерным звуком плюхнулся наземь, состроив недовольное лицо. —Ты слишком жестока, Ран! —он поднялся, неторопливо последовав за ней. Когда они вдвоем появились в кабинете, Тоширо, невероятно умный малый, замер, слегка поклонившись. Его белесые волосы подпрыгнули, падая на глаза, отчего он поправил их с легким раздражением, сверкнув немного красноватыми уставшими глазами. На его руках красовались следы от меча и чернил, а некоторые зеленые и ярко фиолетовые синяки цвели на белой коже, выделяясь пятном. Тоширо точно станет капитаном. Умный, не по годам сильный, невероятно ответственный и прямолинейный. Один на миллион. Сражая врагов наповал, он четко выстраивал карьерную лестницу, не оглядываясь на прошлую жизнь и друзей. Так, он и остался почти один. Всеми любимый, и всеми брошенный. Таким, Хицугая и появился в десятом отряде. —Широ, даю тебе три дня выходных—Иссин, оглядев комнату, развернулся к выходу, наплевав на документы, требующие его подписи—Увижу тебя в штабе—дам еще, но уже отправлю к своей племяннице, а она уж, тебя с месяц выпускать не будет. —Капитан…. —Тоширо, иди домой. Отоспись, сходи в гости к Момо, проведай ребят из Руконгая. Одним словом—это, твой небольшой отпуск, Широ. На его лице появилось удивленное выражение, которое сопровождалось неразборчивыми восклицаниями. На фоне ругалась Мацумото, требующая и себе отдыха. —Капитан! Ну пожалуйста! Я тружусь без выходных, а так хочется поспать подольше, или погулять допоздна! —взмолилась она, потянув капитана за рукав хаори. —Так, обсудим это позже. Рангику, пожалуйста, разберись с документами. Через три дня их нужно передать первому отряду. Так что, не юлим, и работаем—он негромко хлопнул в ладоши, призывая вернуться к работе, застывших офицеров. Сам же, он окончательно вышел на улицу—Передайте главнокомандующему, что я ушел на задание. Где там, шинигами пропадают? Через три дня Иссина Шибу, капитана десятого отряда объявили пропавшим без вести. Ни следа реацу, ни тела. Он будто испарился. Ровно в этот же день, год спустя, этот мужчина стал мужем женщины, чье лицо увидел в тот дождливый день. Ее карие глаза горели беспокойством и мужеством, а его печалью и болью. Неизвестно, что эта женщина увидела в нем, раз решила остаться и посвятить свою жизнь их маленькому домику. Было странно, после огромных резиденций их семей угодить в этот пустой и блеклый дом, с белыми стенами и деревянными полами. Два брошенных наследника, которые решили соединить два, совершенно разных мира. По рассказам Масаки, дом Исида отличался вычурностью, роскошью, от которой слепило глаза. В длинных коридорах легко было потеряться, а бесчисленное количество потайных ходов приносило чувство страха за собственную безопасность и конфиденциальность. В огромном особняке проживало порядка пятнадцати человек, с учетом прислуги. В одном из домов Шиба при Сейрейтее было пятьдесят человек, вместе с побочной линией клана и слугами. Хотя это место и являлось их основной и официальной резиденцией, все представители семьи любили собираться, по праздникам и отпускам, в Руконгае. Только там, можно было стать настоящими родственниками, без обязательств и лишних взглядов. Именно там, Иссин провел свое детство вместе с братом, под строгим присмотром матери и нянечек. Там же, он учил племянника, продолжение брата, быть мужчиной, защищать родных и друзей. Там, он был самым счастливым человеком. Встреча с Масаки, стала первым этапом строительства их семьи. Вторым же, стал неожиданно пасмурный июльский день. День рождения их первенца. Когда вторая половина месяца вступила в силу, его жена оказалась в роддоме, сражаясь за жизнь Ичиго. Их малыш появился на свет с приходом ярко алого рассвета, под теплый летний дождь. Начало их новой жизнь, их маленькая, еще совсем неуклюжая надежда. Ичиго рос, с каждым днем крепчая, становясь все более похожим на мать. Год пролетел, а за ним и второй. Малыш начал ходить и постоянно попадал в неприятности, то тут, то там падая и спотыкаясь. Оба родителя утонули в пеленках, распашонках, игрушках и заботе о самом сокровенном. К трем годам в доме не было проходу. Всюду машинки, кубики, книжки и мячи. И такой маленький рыжий мальчик посередине, зовущий маму откуда-то из глубины дома. Все чаще его несвязные слова перерастали в предложения, а с появлением друзей в детсаду он стал выдавать целые рассказы, не останавливаясь ни на секунду. Помнится, таким же разговорчивым был и Кайен, постоянно вызывая смех у близких. Примерно к четырем годам Ичиго познал любовь. Да, у него были и мама и папа, такие теплые и добрые, невероятно душевные и счастливые. А еще был Урю, молчаливый и тихий. Ну, и дядя Рюукен, осторожный и серьезный. И две маленькие сестренки. Карин Куросаки вошла в этот мир с громким возгласом, затмив свою близняшку—крохотную Юзу. Оповестив всех о своем рождении, она позволила акушеркам осмотреть ее, и вернулась к матери, уже обнимающей сестру. Появившийся отец разрыдался, а старший брат замер, не сумев отвести взгляда от ее пушистой темной головки. —Ичиго, подходи, не бойся.—мамин голос легкой волной заполнял комнату, успокаивая. Помнится, он аккуратно, на негнущихся ногах подошел к ним, не замечая ничего, кроме двух малышек. Его сестры. Одна плоть, одна кровь. Его продолжение. Юзу распахнула карие глаза, полные умиротворения и счастья. Они согревали своим блеском, прямо как и глаза Ичиго. Как у него. Она была так похожа на него. А потом, тоже сделала и Карин, явив им серые, как грозовые тучи очи, горящие уверенностью и силой. Как у папы. Она же, была единственной из их тройки, кто так похож на Иссина. Именно он и дал ей это имя, отсылаясь на свой клан. Тогда казалось, что вот он, этот третий этап создания их семьи. Дальше, как во всех сказках, шли годы, десятилетия счастья и любви. Так было и у них. Юзу стала самым солнечным ребенком их семьи, озаряя дом своим присутствием. Мама с папой сияли, отдавая свою любовь всем им, не забывая и про Ичиго, который пошел в школу, и перестал проводить столько времени дома. Карин же, постоянно таскала брата и отца за волосы, при этом громко хохоча, и сжимая все сильнее. Своим огненным характером, она вызывала уважение, стойко проходя и врачей с прививками, и маму с развивающими заданиями. Когда девочкам стукнуло четыре, папа отвел их на танцы, надеясь, что активные дочери будут отдавать всю энергию именно туда. Ичиго же, попросился на бокс, желая защитить своих маму и сестренок. Именно в зале, он и встретил свой последний день как восьмилетки. На следующее утро в его комнате материализовались шарики и подарки. Конструктор, новые машинки, и две небольшие открытки с корявыми поздравлениями от сестренок. Обе желали ему здоровья, счастья, удачи и благополучия. А потом крепко обняли, до хруста костей, показывая ему свою любовь. Но только Карин, уже к вечеру, когда они остались ненадолго одни, передала ему темный плетенный браслетик, мило смущаясь и опуская глаза вниз. Оказалось, подруги с танцев научили ее плести вот такие украшения, но дальше заготовок, ее новое увлечение не заходило. У Карин просто не хватало терпения на это. —Рин… —Ичиго осекся, заметив как неудобно стало ей, от его пристального внимания. —Братик, с днем рождения. Браслетик, конечно не идеален, но я очень старалась.—ее глаза заблестели, а на щеках зацвел румянец. В груди защипало, и Ичиго резко бросился к ней, стиснув в объятиях. Вдохнув запах ее волос, он уложил голову на плечо, сильнее сжимая ее хрупкое тельце. По сравнению с ним, она казалась слишком маленькой, но уже сейчас было видно, что вырастет она в высокую, характерную и сильную женщину. —Карин, спасибо тебе. Именно в такой позе их и застали родители, уложившие Юзу спать, и вернувшиеся за второй дочерью. Мама негромко позвала сестру, будто не желая отвлекать их. Отец же, потянув ее за рукав, подошел к ним и присел, потянув руки к Ичиго, призывая обнять и его. Тут же, подошла мать, при обнимая за плечи дочь. Горел мягкий свет от фонаря, освещая фигуры, и делая момент слишком чувственным и интимным. Необыкновенная семейная идиллия. Третим этапом создания их семьи, стала смерть Масаки, 17 июня. День, когда глаза Ичиго навсегда потухли, тоже сопровождался дождем.