Тень июньского солнца

Я лежала в кровати, укутанная в одеяло, и смотрела на потолок. В голове крутились мысли, как кадры из фильма, которые я никак не могла перемотать. Игра… победа… Марк… Его улыбка, когда мы вырвали победу несмотря на то, что я новичок. Я чувствовала, как румянец снова заливает мое лицо. Лена… Да, она была там. Я чувствовала ее взгляд, пронизывающий меня насквозь. Резкий, холодный, как ледяной душ. С каждой подачей, с каждым ударом, я чувствовала, как она смотрит на меня, как будто я лишила ее чего-то ценного. Но я не могла не замечать и взгляд Марка. Он был совсем другим. Он был… восхищенным. В ушах до сих пор звучали его слова: «Ты была великолепна!» Он произнес это так искренне, так… словно говорил не просто о победе, а о чем-то большем. Казалось, он видел не просто игрока, а меня. Я провела рукой по щеке, стараясь сбросить наваждение, но эти слова продолжали звучать в голове, заставляя сердце биться чаще. И, в то же время, я чувствовала вину. Вину перед Леной, вину перед собой. Это была просто игра, просто эмоции, просто… мгновение. Но это мгновение было таким ярким, таким запоминающимся… Я вздохнула, закрыв глаза. Мне нужно было просто заснуть, чтобы все это прошло. Но, как я могла уснуть, когда в голове звучал его голос, а в сердце такое странное чувство радости и вины одновременно?

♡♡♡

Я проснулась от оглушающего рева. — Ева! Ты чего спишь?! Уже полдень! Вставай немедленно, лентяйка! Отец, как всегда, был в своем репертуаре. Его голос, обычно спокойный и отстраненный, превращался в громовой раскат, когда его терпение заканчивалось. Я вздрогнула, сердце заколотилось в бешеном ритме. Я была не в силах противиться его гневу. Словно зайчонок, загнанный в угол, я быстро вскочила с кровати, убегая в ванную. Захлопнув за собой дверь, я прислонилась спиной к холодной плитке, стараясь перевести дыхание. — Ну-ка выходи! Я еще не закончил! — он бил руками по двери, от чего та ходила ходуном. — Ева, не зли меня! Сердце еще стучало как бешенное, в ушах стоял звон. Я не знала, почему отец так сильно рассердился. Может быть, ему не хватило кофе утром, или он просто был в плохом настроении. Но его крики заставляли меня дрожать от страха. — Если ты не выйдешь через минуту, я выломаю эту чертову дверь! — грохот доносившейся из-за двери меня пугал. Я понимала, что нужно выйти, чтобы не произошло, надо выйти. Но перед этим я посмотрела на свое отражение в зеркале. В глазах отражалась паника, лицо было бледным. Сделав глубокий вдох, попыталась успокоиться. «Все будет хорошо. Отец скоро успокоится, и все вернется в норму» — постаравшись успокоиться я продолжала делать глубокие вдохи и выдохи — «Сейчас я успокоюсь, выйду, и все будет хорошо. Все должно быть хорошо, не правда ли?». — В глубине души я, как маленькая девочка все еще надеялась на победу добра, но как более взрослый человек, понимала, что с отцом это не работает. Я вышла из ванной, сглаживая мокрые щеки полотенцем. Отец стоял уже в коридоре, его лицо было красным от гнева, а глаза сверкали. — Неужели, ты соизволила выйти! Тебе что непонятно с первого раза? Грязь по всему дому, а ты спишь! У тебя, что, никаких обязанностей нет? Или я тут вечно должен тебя ждать, а?! Его слова были острыми, словно ножи. Я не успела ничего сказать, как он резко подошел ко мне, замахнулся и ударил меня по щеке. Боль пронзила меня, словно разряд тока. Я отшатнулась, рука автоматически прикоснулась к жгучей щеке, а вторая рука схватилась за откос проема. Слезы наворачивались на глаза, но я сдерживала их, потому что не хотела показывать ему свою слабость. — Ты что, оглохла? Я тебя спрашиваю! — прорычал он. — Я уже проснулась, просто хотела умыться, — прошептала я. — Умываться тебе нужно не только лицом, но и головой! Грязь по всему дому, а ты спишь как сурок! У тебя какие-то занятия есть кроме сна? — его рев разносился на весь дом так, что мне казалось, что стены начали трещать. — Я учусь, — произнесла я тихо, но в голосе уже появился предательский надрыв. — И я убираюсь, когда могу. Просто вчера была сильно уставшая. — Уставшая? От чего? От чего? От того, что по телевизору сериалы смотришь, за который я, кстати, плачу каждый месяц, а? А я работаю пока ты там в своих облаках витаешь! Я знала, что это бесполезно. Он не услышит меня, не поймет. Я все делаю, как могу, но его гнева не избежать. — Я постараюсь убраться по быстрее, — сказала я тихо, почувствовав, как внутри меня разгорается гнев. — Просто дайте мне хотя бы немного времени и спокойствия. — Спокойствия? Ха! Спокойствие тебе только во сне снится! А в реальности ты должна работать, как все нормальные люди! Я отвернулась и пошла в свою комнату, закрывая за собой дверь. Слезы теперь текли рекой, но я держала голову высоко. Я не оправдываюсь, не жалуюсь. Я просто хочу уйти отсюда, из этого бесконечного круговорота криков и обид. — Ева, баба приехала! — закричала Эля. Она боялась наших разборок с отцом, поэтому чаще всего вместе с Ланой пряталась на втором этаже двухъярусной кровати. — Правда? — я отодвинула штору и увидела припаркованную волгу. — Слава богу, пошли скорее. Лана, ты тоже спускайся, отец ушел. Дверь распахнулась, и в дом ворвалась волна тепла, аромата свежескошенной травы и бабушкиных объятий. — Мои солнышки! Как вы подросли! — воскликнула она, обнимая нас троих. Дедушка, как всегда, был немногословным, но его глаза искрились радостью. — Огород сегодня надо прополоть, а то видишь какая жара стоит? Не успеем моргнуть как все зарастет! — сказала бабушка, заглядывая в глаза дедушке. — Да, да, хорошо. Но я думаю, лучше подождать пока спадет солнце, а то мы все обгорим, — ответил он, поглаживая ее руку. — А вы как? Как жизнь у вас? — спросила бабушка, уже с тревогой в голосе. Я неловко отвела взгляд. Бабушка быстро заметила покраснение на моей щеке. Она подошла ко мне, пригладила волосы и спросила: — Что случилось, Евочка? — Ничего страшного, — прошептала я, отводя взгляд. — Не правда, — с твердостью произнесла она.- Это Гриша, да? Я кивнула. — Ну что ты такая тихая? Надо было ему сказать! — разозлился дедушка. — Он уже ушел, — поспешила успокоить его бабушка. — Лучше не спрашивай у нее. Не хочу ее расстраивать. Она погладила меня по руке и спросила: — Может тебе сегодня у нас переночевать? У нас тепло и уютно, и нам будет приятно. Я кивнула. Переночевать у бабушки было лучшим решением. Там меня никто не будет кричать, не будет обижать, а бабушка всегда успокоит и пожалеет. — О, и еще, — с нежностью произнесла она — Я привезла тебе мои любимые сладости. Не зли Гришу, солнышко. Он все равно, как ни как, твой отец, хоть и не родной. Я молча кивнула. Я знала, что бабушка хотела меня успокоить, но ее слова были не в силах убрать боль в моем сердце.