***
— Почему ты не исполняешь их сам? — Джин хмуро смотрит на Юнги с экрана мака. — У тебя ведь голос красивый. — Не для кого. Я хочу петь для кого-то родного, а сейчас… не время ещё, Джини-и. Но если я решусь, ты узнаешь первая. Юнги тихо смеется, качая головой. Знала бы, о чем говорит эта девушка. Голос этого парня слышала только она, он больше ни для кого никогда не пел. Даже для себя. — Вторая, наверное? Первой скажешь ей? Разве нет? — Ты будешь первая, Джин. Джин тихо смеется, но ничего больше не говорит о пении, просто рассказывает о том, как пролетел очередной месяц без Юнги.***
Стук в дверь застает Юнги врасплох. Он никого не ждал сегодня. Джин дома, его корейские партнеры вряд ли позволят себе такую вольность. Мин нехотя идет открывать, с удивлением обнаруживает на пороге свою подругу. Она немного обеспокоена, ее губы приоткрыты от волнения, а глаза наполнены какой-то странной тревогой. — Ты сводишь меня с ума, Мин Юнги!***
— Сколько вы знакомы? — Чонгук снимает с себя толстовку и готовится к распевке. Сегодня им с Юнги надо записать сложную песню. Чон впервые работают с Юнги не над танцевальным хитом, а над глубокой песней о неразделенной любви. — С кем? — Мин настраивает аппаратуру и не совсем следит за нитью разговора. — С той, о ком песня. Слишком правдиво. Это не может быть вымысел. Чонгуку двадцать два, кажется? Откуда такие познания о смысле песни и его правдивости? Глаза горят, улыбка играет искренняя, с чего бы такая проницательность? — С чего ты взял? — Юнги откладывает в сторону ручку, переводя взгляд на своего исполнителя. Вместе они работают около двух лет. За это время Чонгук никогда не спрашивал ни о чем. — Я не был влюблен так серьезно, как ты. Но у меня есть старшая сестра. Я видел ее глаза, то, как она разучилась улыбаться, после расставания. Полгода я выхаживал ее. Это было невероятно сложно. Ты похож сейчас на нее. Так кто? Юнги усмехается. Так вот в чем дело. Он знает все, понимает все, потому что когда-то жил рядом с таким человеком. — Мы до сих пор близки с ней. Сейчас она счастлива. Я о сестре, если что. Чонгук встает у микрофона и показывает Юнги палец вверх. В тот день Мин впервые задумался о том, что хотел бы быть счастливым с Джин. Ни с кем больше.***
— Ты слышишь меня, придурок? — Джин в гневе, потому что Юнги смотрит на нее с улыбкой и не знает, что сказать. Неужели дошло? Столько лет дружить, видеть друг друга каждый день, но не понять, что рядом человек, который любит тебя. — Слышу. Заходи. Холодно, заболеешь. Юнги пропускает девушку в свою квартиру, закрывает за ней дверь и выдыхает. Что-то Джин какая-то воинственная пришла к нему. Неужели признание, пусть и не прямое, так ее разозлило. — Что-то случилось? — Джин замирает в метре от Мина, она стоит к нему спиной, но Юнги видит — напряжена. — Не знаю, нет. Мне просто захотелось, чтобы ты знала. Все мои песни о тебе. Прости за это. Джин кусает свои губы. Она не хочет это обсуждать, не хочет разбираться и вникать. Ей просто напросто страшно. Это действительно сложный для них период. — Ты устал? — Нет. Собирался сесть и накидать текст песни о тебе и первом снеге. Останешься? Юнги видит чужое состояние, хорошо чувствует, он не станет давить. Первый шаг он сделал, а дальше… решать тебе, малышка. — Я никогда об этом не думала. Мне всегда казалось, что в тебе это от природы. Просто ты пишешь искренне, может, фильм драматичные смотришь втихаря. А ты… Джин опускает голову и сжимает руки в кулаки. Ей нужно время. Юнги совсем скоро улетает. Ему повезло застать первый снег в Корее, а не в Штатах. — Я… Юнги прикрывает глаза на пару минут и улыбается. Он подходит к девушке сзади и мягко обнимает. Его губы касаются загривка, холодной кожи, которая его не успела согреться. — Оставайся. Через три дня я улечу. У тебя будет пару месяцев, подумаешь и скажешь, что решила в следующий раз. Я ждал девятнадцать лет. Подожду ещё пару месяцев. Джин приоткрывает рот, но слова так и остаются глубоко внутри. Сил хватает лишь на то, чтобы сильнее прижаться к Юнги спиной и прикрыть глаза. Мин ещё пару месяцев готов подождать… Снова.