На глубину с тобой

Вольно! Можешь разорвать меня на части, Я-то знаю, что такое счастье, И мне уже почти-почти не больно. Вольно! «Агата Кристи» - «Вольно!» Рассвет пришел в Екатеринбург, и Настя была единственной в комнате, кто это приметил. Братья спали. Первоначальный план о побеге, который предложил Вадим, потерпел крах. Сбежать не было никакой возможности. Глеб так крепко прижимал к себе девушку, что вырваться и не разбудить музыканта было невозможно. Все, что сейчас могла сделать молодая женщина, это лежать и пытаться разобраться в своих чувствах, которые сейчас больше напоминали сборную солянку, нежели что-то упорядоченное. В вынужденной гостье сейчас сражались три личности. В каждой из них главенствовало какое-то одно чувство. Первая была чудовищно зла, возмущена до предела. Она подбивала Настю в крайнем негодовании вскочить с кровати и устроить скандал. Этой личности не хватало рассудительности, иначе девушка давно бы пошла у нее на поводу. Вторая по счету была полной противоположностью первой. Вся воплощение доброты и еще не погибшей любви. Она была счастлива, что с Глебом все хорошо. Она была рада, что он с такой нежностью обнимает ее, что на его лице еще играет забытая улыбка. Личность просила уступить ей главенство, но Настя не могла. Это означало бы предать себя, согласиться с тем, что в тот ужасный вечер не произошло ничего сверхъестественного, надругаться над своей болью. Молодая женщина отдавала себе отчет в том, что она еще любила, но кроме нее об этом больше никто не должен узнать. Из всех трех ипостасей последняя была самая жизнеспособная, ибо получала подпитку ежесекундно. Настя на протяжении всех своих последних свиданий с Самойловым пыталась создать впечатление ледяной глыбы. И все бы ничего, но внутри айсберга пылал адский огонь. Руки музыканта даже сквозь толстую пижаму оставляли на коже ожоги, заставляли сознание затуманиться, пойти на поводу дьявольского вожделения. Желание было нечеловеческим, близость Глеба только усугубляла положение. Настя была рада, что никто из Самойловых не умел читать ее мыслей, иначе она сгорела бы от стыда. Третья личность с завидной регулярностью подбрасывала возможный сценарий развития событий. Для его активизации всего-то требовалось повернуться к Глебу и прикоснуться губами к его губам. Против такого настроения молодая женщина бросала всю свою выдержку, но проснувшаяся страсть лишь хохотала ей в лицо и уверяла, что если рука Глеба поднимется от талии выше или, что еще лучше, опустится ниже, то сама девушка только выиграет от этого. Внутренний голос был очень убедителен, очень рассудителен. Он уговаривал прибегнуть к логике, чтобы потом совершеннейшим образом надругаться над ней. «Что ты хотела, моя дорогая? - напевал мозг. - После пяти месяцев монашеской жизни удивительно, что тебя останавливает такая мелочь, как присутствие Вадика. Подумаешь, рядом спит старший брат твоего объекта вожделения! Уже взрослый мальчик, все понимает. Тебе остается сделать только сущий пустяк, все остальное подхватит твой сосед по постели. Уверяю, он уж точно против не будет. Устроите “стремную ночь тайной любви”…». - Твою мать, - еле слышно прошептала Настя, пытаясь отодвинуться от младшего Самойлова настолько, насколько позволяло пространство кровати и руки, держащие мертвой хваткой. - Не спится? – прошептал Вадик с соседней кровати. – То и дело слышно, как ты ворочаешься… «Будешь тут ворочаться, когда в голове непрерывный сеанс эротического кино», - внутренне проворчала молодая женщина. - Извини, не хотела тебя разбудить… - пробормотала она, радуясь, что не пошла на поводу у своих желаний. Вадим бы точно все услышал. - Ничего страшного, я все понимаю. Положение у тебя сейчас не сахар… «Это как еще посмотреть», - ехидно отозвалась третья ипостась, пытаясь убедить Настю, как бы невзначай прижаться к спящему музыканту. - Я ужасно устала… ужасно, - пожаловалась гостья. - Если хочешь, разбуди его. Черт с ним, пусть будет скандал, зато ты сможешь уехать. - Да чего уж там! Пускай спит… Потерплю. Уехать всегда успею. Он тоже настрадался, и отчасти я в этом виновата. - Ты тоже страдаешь… Но есть один способ прекратить ваши мучения. Тебе он известен. - Не начинай, - попросила гостья с раздражением. - Я уже все сказала по этому поводу. Ничего не изменится в моем решении. - Это навсегда? - Говорить громких слов не буду, - откровенно призналась девушка, - но если честно, то Глебу лучше избавиться от иллюзий и дать мне спокойно вздохнуть. - Да уж… Мы оба чертовски перед тобой виноваты. - Не говори ерунды! Уж кто-кто, а ты точно ни в чем не виновен. Я наговорила тебе кучу гадостей тогда. Ты меня прости. Я не имела права на это. Ты не мог поступить иначе… - Нет, это ты меня прости. Я должен был сразу сказать тебе всю правду! – в сердцах проговорил Вадим. - Тогда бы ты потерял брата, - резонно заметила Настя. - Зато я не потерял бы тебя, - возразил собеседник. - Я не могу и не буду для тебя важнее, нежели Глеб! - Ты не можешь быть для меня менее важной, чем он! – отпарировал Вадик шепотом на повышенных тонах. - Совершенно напрасно, - прошептала девушка в назидание. - Позволь мне это решать самому, - с достоинством попросил музыкант. Ответить мужчине Насте помешал звонок: кто-то настойчиво ждал, что ему откроют дверь. - Кто это может быть в такую рань? – спросила гостья. - Десять утра не такая уж и рань… - ответил Вадик. - Скорее всего, это какой-нибудь сосед. В этом доме много пожилых людей, и мама с некоторыми из них дружит. - Когда в прошлый раз неожиданно позвонили в дверь, я тоже так подумала, а потом оказалось, что это Таня, - беззвучно рассмеялась Настя. Глеб во сне расценил это как попытку побега и лишь крепче обнял девушку. Голос, донесшийся до слуха ребят, заставил смех прекратиться. Это действительно была Таня, которая настойчиво расспрашивала Ирину Владимировну, вернулся ли Глеб домой. Молодая женщина побледнела: - И что теперь делать? Представляешь, какой скандал будет, если она зайдет сюда? Это катастрофа! - Если ты не перестанешь так восклицать, то точно будет катастрофа, - попытался успокоить молодую женщину музыкант. - Маме прекрасно известно, что ты здесь, и что ты вряд ли спишь на ковре между кроватями. Она не пустит сюда Таню. Просто будем вести себя тихо. - Да-да, Таня как раз из тех людей, кто спокойно уходит, когда кто-то или что-то стоит у нее на пути, - издевательски прошептала гостья. – Боже, что делать?! Думай, Настя, думай… - Все хорошо, не переживай. Она скоро уйдет, я уверен… Девушка его не слушала: - Придумала! Глеб, Глеб, просыпайся! – она трясла за плечо лежащего музыканта. Младший Самойлов что-то неясное пробурчал в ответ. - Вставай же! - Поцелуй меня, тогда проснусь… - ответил сонный голос и умолк. Руки при этом не забыли снова крепко прижать Настю к себе. - Больше ты ничего не хочешь? – возмутилась молодая женщина. Голос ничего не отвечал, его обладатель снова сладко заснул. Насте ничего не оставалось, кроме как пойти на поводу у отвратительного вымогательства. Выругавшись словом, которое вызвало удивление даже у Вадима, девушка с яростью прижалась к губам своего соседа с поцелуем. Когда стало ясно, что Глеб стал активно на него отвечать, молодая женщина отпрянула, борясь с желанием залепить мужчине пощечину за наглость. Вадик наблюдал за происходящим с непрекращающимся удивлением. - Теперь слушай меня внимательно, герой-любовник, - говорила Настя злым шепотом, делая ударение на каждом слове. – Там, в коридоре твоя жена, которая может в любую секунду ворваться сюда. Мне не улыбается, чтобы она застала меня в твоей кровати, поэтому ты сейчас должен заткнуться и сделать вид, что спишь, как ангелочек. Если ты хоть словом или делом испортишь мою задумку: клянусь Богом, уеду в такую Тьмутаракань, что ты вовек меня не найдешь! - Что происходит? – не понял Глеб. - Я тебя предупредила, - зловеще сказала девушка, все еще пылая от гнева. - Лежи и молчи! Высказав предостережение, гостья выскочила из постели Глеба под взгляд, полный возмущения, и направилась к кровати Вадима: - Быстрее двигайся! – приказала она тоном, не допускающим возражений. Вадим и не думал противиться происходящему и с плохо скрываемым удовольствием выделил в своей кровати место для девушки. Настя, презрев всякое смущение, тут же распустила растрепанный пучок и обняла музыканта, который не мог понять, что происходит, но был, в общем-то, не против. - Не будь как истукан! Обними меня в ответ, я не кусаюсь! К Глебу, который до этого пребывал в состоянии сильнейшего шока, наконец вернулся дар речи. Правда, нецензурной… - Вы что, охуели?! - Я тебе что сказала? – прошипела, как рассерженная гусыня, молодая женщина. – Если я тебе дорога так, как ты говоришь, то помолчи и сделай вид, что спишь! Младший Самойлов яростно посмотрел на парочку, но выполнил то, что сказано. На его лице царила ревность и возмущение, но через пару секунд черты совершенно разгладились, и музыкант представлял собой зрелище крепко спящего человека. Это было сделано очень вовремя, потому что через пару секунд дверь в спальню отворилась, и в комнату заглянула Таня. Настя, верная своему сценарию, подняла голову от шеи Вадима, откинув копну волос назад, и с искренним недоумением воззрилась на непрошенную гостью. Она была уверена, что ее поведение прекрасно отражает и старший Самойлов. Несмотря на «наглое вторжение» в частную жизнь, его руки продолжали оставаться на спине новоиспеченной артистки. Воцарилось неловкое молчание, которое нарушил Вадик: - Таня, если у тебя нет наклонностей к вуайеризму, то не могла бы ты закрыть дверь с той стороны, пожалуйста. Мы тут немного заняты… Самойлова посмотрела возмущенно на «влюбленных» и закрыла дверь, проворчав что-то о том, что Настя и Вадик – гребанные извращенцы, у которых нет ни стыда ни совести. - Кажется, получилось, - счастливо произнесла Настя, как только Таня ушла. Вадик беззвучно хохотал. И только Глеб был мрачнее тучи. - Дурацкий спектакль, – буркнул он. - Этот «дурацкий спектакль» только что спас твой брак и мои волосы, - отпарировала девушка, поднимаясь с постели музыканта. - Мне не нужен этот брак! – возмутился младший Самойлов. - А мне не нужно, чтобы твоя жена сняла с меня скальп! - Ты могла бы спрятаться в шкафу, - заметил мужчина. - Да, конечно, - хохотнула молодая женщина. - Мои ботинки здесь, моя куртка тоже, и только меня нет. Видимо, вышла в это окно прогуляться! Что совсем неудивительно: с вами с ума сойдешь! - Куда ты собралась? – все еще злясь, спросил Глеб, заметив, как девушка направляется к двери. - Домой! Я ужасно устала от всего этого, и мне нужен отдых! Надоело! - Здесь твой дом. Тебе здесь рады! - Мой дом там, где мне спокойно, - возразила Настя. - А мой дом там, где ты! – ответил ей Глеб. Последний аргумент девушку не остановил. Она ушла, даже не взглянув на братьев. Глеб хотел отправиться вдогонку за ней, но был остановлен старшим Самойловым. - Ваши отношения и так висят на волоске. Если ты ее сейчас будешь удерживать, то точно потеряешь. Пусть идет! Ей и правда нужно от тебя отдохнуть. Хотя бы несколько часов. Настя, как чумная, наскоро оделась и, попрощавшись с Ириной Владимировной, выскочила из квартиры. Погони за ней не было, и это радовало. Какие долгие сутки! Ее нервная система изнасилована вдоль и поперек. Родная квартира стала островком спокойствия и даже бездействия. Девушка скинула с себя пижаму, которая была наполнена впечатлениями прошедшей ночи, и отправилась в душ. Горячая вода сняла напряжение, и усталость теперь не раздражала, как раньше, но пела колыбельную, призывая поскорее лечь спать. Облачившись в другой ночной наряд, молодая женщина тут же последовала совету. Сон навалился сразу, как только голова коснулась подушки. Проснулась девушка под вечер. Хороший отдых пошел ей на пользу. На улице уже близился закат. Настя решила провести вечер за просмотром хорошего фильма. Это было бы прекрасной компенсацией прожитым не столь давно событиям. Достав из холодильника «прошлогодние» пирожные и налив огромную кружку с чаем, молодая женщина включила «Плохого Санту». Черной комедии никогда не бывает много. Часов в пять в дверь позвонили. Посетителей молодая женщина не ждала, и потому очень удивилась. Еще больше она изумилась, когда увидела перед входом братьев Самойловых. - Добрый вечер! – поприветствовала гостей хозяйка. – Давно не виделись… - Добрый! Да, давно, - улыбнулся Вадим. - Но вообще мы зашли серьезно поговорить с тобой. - Что ж, если так, то прошу… - пригласила Настя мужчин и закрыла за ними дверь. - Раздевайтесь, проходите в гостиную. Я сейчас чайник поставлю. Где-то у меня были замечательные конфеты… - Кстати, о чае. Это тебе, - Глеб подал хозяйке торт «Графские развалины». - О, как мило! Спасибо, ребята… но не стоило так утруждаться. - И никакое это не затруднение, - возразил Вадик. Настя улыбнулась и пошла хлопотать над угощением. Долгий сон сделал ее более миролюбивой по отношению к братьям, да и при Вадиме она не испытывала такого дискомфорта от близости Глеба, а значит, можно было побыть любезной и радушной. Хотя бы ради приличия. Очень скоро чай был готов. Водрузив все необходимое на огромный поднос, Настя отправилась к гостям. Вадим и Глеб, увидев хозяйку, тут же забрали ношу и стали помогать с сервировкой. Девушка не возражала. - Смотришь «Плохого Санту»? – с улыбкой спросил младший Самойлов. - Да, решила немного расслабиться, а что? - Нет, ничего. Смешная комедия! - Согласна, - ответила хозяйка, разливая чай. Наконец и братья, и девушка удобно устроились, кто на диване, а кто на кресле. Наступило молчание, которое, судя по всему, было предтечей «серьезному разговору». Настя терпеливо ждала, потому что не хотела торопить братьев. - Насть, - начал Вадик, - мы действительно пришли не просто так. Этот разговор должен был состояться раньше, но обстоятельства сложились другим образом. - Хорошо, я готова поговорить, - серьезно произнесла молодая женщина. - И в какой-то степени согласна: это нужно было давно сделать. - То, что произошло в августе – отвратительно и не заслуживает оправдания, - подхватил Глеб. - Я бесконечно перед тобой виноват… - Мы оба виноваты, - поправил Вадим. Настя хотела вставить свою реплику, но братья не дали такой возможности: - Позволь нам, пожалуйста, высказаться, - попросил старший Самойлов. Девушка замолчала и стала слушать братьев, не пытаясь перебить. Возможно, так было даже лучше. Пусть дадут знать, что именно они от нее добиваются, а она потом сможет принять единственно верное решение. - Я думал об этом сегодня ночью, - продолжил Глеб, - и хотел тебе сказать, когда ты была у нас, но не вышло… Я действительно помню все, что ты сказала, и не планирую оспаривать это. Твои чувства, какие бы они ни были, важнее моих собственных. Ты сказала, что наши прошлые отношения отныне невозможны, и я принимаю это. Я виноват и уважаю твое решение. Но мы же можем хотя бы попытаться стать друзьями? Я действительно не могу без тебя. Я действительно люблю тебя, хоть и не смею требовать взаимности. Эти пять месяцев были одними из самых ужасных в моей жизни. И чтобы это не повторилось, я готов быть рядом с тобой в любом качестве: знакомым, другом, любовником, братом. Могу стать даже вторым отцом, если хочешь. Лишь бы с тобой… Клянусь тебе, что сделаю все, лишь бы вернуть хоть малую часть твоего доверия. Для меня нет иной радости, чем твое счастье. И ты можешь любить другого человека. Я не буду оскорблять твой выбор ревностью. Только не лишай своего общества, я не смогу перенести это. Сердце у Насти сильно забилось от этих слов. К глазам подступили слезы, но показывать их она не хотела. Не могла себе позволить такой роскоши. - Полностью присоединяюсь к словам брата, - сказал Вадим. - Я тоже не хочу терять такую подругу, как ты. Не отказывай нам в удовольствии находиться в твоем обществе. - Меня очень тронули ваши слова, - сказала Настя, немного помолчав, - но я не могу принять такое решение сразу. Позвольте мне, пожалуйста, подумать. Я хочу быть уверена, что мой выбор не разочарует ни вас, ни меня. - Мы готовы ждать столько, сколько потребуется. Хоть десять лет… - заверил старший Самойлов. - Вот беда, - улыбнулась Настя, - а я хотела попросить на раздумья одиннадцать! Но если серьезно, то мне нужно несколько минут в одиночестве. Сидите, пожалуйста, пейте чай. Я все обдумаю и вернусь с решением. С этими словами девушка удалилась в ванную и включила воду. Это позволяло лучше размышлять. Что же делать? Что решить? Чего она хочет для себя? Сможет ли переступить через августовские события и идти дальше? Или лучше все сразу обрубить на корню и не мучить ни себя, ни братьев? Слова Самойловых ее задели за живое. И в их правдивость она верила, даже помня о дне рождении Глеба. Вопрос был в другом. Молодая женщина знала, что братьям она важна, и, что греха таить, Вадим и Глеб тоже имеют большое значение для нее. Ночные события это в очередной раз доказали. Но девушка боялась призраков прошлого, которые будут нещадно дразнить, отравлять существование. Они будут в минуты горя показывать счастливые воспоминания, а в минуты счастья самые горькие. Они будут нашептывать о счастье, которое ныне навсегда потеряно. Они будут настораживать против нового предательства. И все это совсем не радужно. Чтобы идти дальше, нужно увериться, что прошлое не сможет взять над Настей верх. Как поведет себя девушка, если Глеб возобновит отношения с Таней и будет ей, как подруге, говорить о счастливых семейных буднях? А если вместо Тани будет другая женщина? Насте станет очень больно, ведь пока любовь никуда не исчезла. А если учительница откажет братьям, сможет ли она начать счастливую жизнь без них? Да, ее последний месяц был более-менее сносным, но то, что происходило до декабря, без содрогания вспомнить невозможно. Да и декабрь не был бы и в половину так хорош, если бы не Ирина Владимировна. Пожилая женщина – их мать. Разорвав отношения с братьями, Настя должна будет отринуть отношения и с ней. Сможет ли сознательно девушка откатить свою жизнь на пару месяцев назад, когда не было даже надежды, что жизнь обретет хоть какой-то смысл? Ответ очевиден. И из этого ответа вытекает решение. Оно не было легким, но движение вперед всегда затруднительно. Нужно идти, несмотря ни на что, иначе можно застыть и погибнуть. Погибнуть даже без всякой цели. Хозяйка вышла из ванной комнаты и прошла в гостиную, где ее ждали братья. - Надеюсь, я не ошибаюсь в своем выборе, - начала говорить она, волнуясь. - И я надеюсь, что не разочарую вас. Давайте попробуем стать друзьями. Я понимаю, что местами это будет очень сложный путь, но я готова попытаться, потому что вы тоже для меня важная часть жизни. И если вы хотите идти вперед, то я пойду с вами. А там будь что будет!