На глубину с тобой

Запишу я все на свете, Все твои блатные жесты, Чтобы ты попала в сети, Чтобы мы висели вместе. «Агата Кристи» - «Дорога паука» После совместного чаепития все разделились на два общества, то и дело взаимодействующие между собой. Альянс, состоящий из Вадима и Таси, сидел на диване и тихонько переговаривался. Пара часто обращала внимание на другую группу, которая устроилась очень своеобразно: на полу возле одного из стеллажей. Глеб и Настя отнюдь не вели себя тихо. Обложенные книгами, они обсуждали любимых авторов с таким жаром, что их голоса раздавались по всей квартире. - Мое первое знакомство с Гофманом было ужасным! – призналась девушка, облокотившись спиной на стеллаж и держа книгу вышеупомянутого автора в руках. – У нас был предмет по зарубежной литературе, и нам сказали прочитать «Золотой горшок» и «Крошку Цахес» к практической работе, которая проходила на следующий день. Мы успели прослушать только «Золотой горшок» и то в ускоренном режиме. Я вообще подумала, что Гофман пишет какую-то дичь, - тут журналистка от стыда прикрыла лицо руками, - и лишь на практической я смогла оценить его по-настоящему! Глеб, вопреки ожиданиям, не стал спорить и возмущаться, а весело рассмеялся: - Это из-за зеленых змеек? - Ну да, - молодая женщина тоже рассмеялась, - когда слушаешь на перемотке, как какой-то парень, сбив у старухи корзинку с пирожками, влюбился в зеленую змейку и тосковал по ней, то невольно подумаешь, что автору когда-то прилетало по голове. Но сейчас я так не думаю! - А как вы думаете? – спросил музыкант с интересом. - Я думаю, - начала девушка, старательно подбирая слова, - что Гофману был доступен какой-то особенный мир, состоящий из музыки, искусства и книг. Как в «Золотом горшке»… Этот мир доступен не всем, но он действительно существует. Он находится здесь и здесь, - девушка указала на голову и сердце, - и те, кому знаком этот мир, зовутся романтиками. Гофман видел этот мир и пытался описать, как мог. Он хотел, чтобы в этот мир попало как можно больше людей. - Вы посещали этот мир? - Надеюсь, что да… - Настя пристально посмотрела в глаза младшему Самойлову, в них она увидела, что он понял все, сказанное ей. Большего она не желала в эту минуту. Воцарилось молчание, каждый думал о своем. - Неужели вы все книги обсудили? - улыбнулся Вадим. – Мы уже забеспокоились! Настя улыбнулась и показала старшему Самойлову язык. Шутливое настроение разрушило преграду между двумя группами, и завязался общий разговор обо всем и ни о чем. Он продлился до ночи. Хозяйка квартиры провожала гостей, когда часы показывали полночь. Вадим и Тася сердечно попрощались и вышли на улицу. Глеб их примеру последовать не спешил и замешкался в коридоре. Сердце девушки предательски забилось. Без Таси и Вадика она почувствовала себя ужасно уязвимой, и это осознание не позволяло сказать ни слова. Все время, проведенное до этого, стало казаться нереальным. Глеб долго мешкал, прежде чем сказать то, что, видимо, и составляло причину задержки. - Знаете, мама скучает без вас… - Правда? В таком случае надо непременно зайти к ней, - ответила Настя, слегка улыбнувшись. - Как насчет завтра? - Завтра у меня работа, если только после, - предположила девушка. - Приходите после, она будет рада вам. - Хорошо, я приду. Спасибо, что сказали! - Точно придете? - Да! - И не убежите? - Нет, - улыбнулась хозяйка. - Ирина Владимировна же не собирается устраивать шумную вечеринку! - Вы не любите шум? - Счастье его не любит, - ответила молодая женщина. - Вы считаете себя счастливой? – Глеб пристально посмотрел на нее. - А вы? – так и не дождавшись ответа, Настя вздохнула. – Наверное, Вадим и Тася вас ждут… Глеб, покорившись неизбежному, повернулся к двери, намереваясь выйти, но на секунду остановился. - Если бы я знал ответ… Дверь за ним закрылась. Настя, сама того не осознавая, подошла к тому месту, где еще пару секунд назад был Глеб, и накрыла дверную ручку своей рукой. Железо хранило то немногое тепло, что он успел после себя оставить. Ей очень хотелось вобрать его в себя, запомнить до мельчайших подробностей этот вечер. Ей очень хотелось понять, почему он пришел сегодня. А еще ей хотелось не давать себе пустых надежд. Хозяйка погасила свет и подошла к окну. Машин Вадима и Таси не было. Все уехали. Настя залезла под одеяло, надеясь, что сможет быстро заснуть. Как же наивна была эта надежда! Утро было тяжелым, внешний вид ему соответствовал. Прибираться после вчерашней посиделки не было ни сил, ни времени. Настя бессовестно засунула грязную посуду в холодильник, решив, что разберется с ней позже. Журналистка ехала на работу, и все ее мысли были о нем. Глеб Самойлов не покидал ее ни на секунду. Она бредила, сходила с ума. Если бы кто-то мог слышать ее мысли, он бы оглох через секунду. Мысли кричали, не жалея голоса. Девушка привычно коснулась левого запястья там, где под слоями одежды был серебряный браслет. Снять его она не могла, не хотела. Этот браслет стал вечным напоминанием о музыканте. В редакции девушка сидела, погруженная по большей части в невеселые размышления. Печальный вид укрепил мнение коллег о влюбленности журналистки. В обед Настя позвонила Тасе и предложила выбраться в кафе. К счастью, подруга согласилась. Молодая женщина надеялась, что сможет получить ответы на интересующие ее вопросы. Обеденный перерыв протекал в одном из многочисленных кафе города. Подруги сидели за дальним столиком. Настя нервно размешивала чай, Тася с опасением смотрела на спутницу. - Что-то случилось? Журналистка молчала, а потом резко бросила ложечку на блюдце. - Зачем ты это сделала? - О чем ты? - Зачем привела его вчера? - Он очень просил, Насть, прохода не давал… - Неужели ты не могла ничего соврать? - Ну солгала бы я, он бы к Вадиму обратился! – вспылила Тася. – Вадик не стал бы делать из твоего адреса тайну, только не перед Глебом и не сейчас, когда они только-только помирились! Настя запустила руку в волосы: - Зачем ему это нужно? Зачем?! Тася видела, как страдает подруга, на секунду ей стало ее даже жаль. Любовь сыграла с журналисткой злую шутку, очень злую. - Мне очень жаль, что так получилось, - сказала Тася. - Прости меня! – отозвалась девушка. - Я не имела права на тебя срываться! В глазах предательски защипало, удержаться от слез было уже невозможно. Но все же журналистка старалась из последних сил. - Мне кажется, я схожу с ума. Поскорей бы он уехал! Ну сколько я смогу себя сдерживать? - Зачем себя вообще сдерживать? – спросила Тася. - Он женат! Как бы я ни была влюблена, самолюбие у меня есть. Мне совсем не улыбается, чтобы мной поигрались и бросили. Это унизительно! - Что я могу для тебя сделать? - Не своди нас больше, если хоть чуточку меня любишь, не своди! Добром это не кончится, для меня так точно. О большем не прошу тебя. - А если бы он развелся? Ты знаешь, его жена такая стерва… - Я ничего не хочу знать о его жене, - прервала подругу Настя. - Кем бы она ни была – он ее выбрал, он на ней женился. Я не моралистка, поверь. Совершить измену можно, но для того, чтобы построить новую семью. А делать это ради развлечения и собственной блажи - отвратительно. - Я больше не буду помогать Глебу, если он попросит, - сказала подруга. Настя посмотрела на Тасю с огромной благодарностью. - Спасибо! – девушка улыбнулась. – Ладно, давай не обо мне. Расскажи, как у вас с Вадимом дела! Тася на какое-то время задержалась с ответом, как будто обдумывая его, а потом расплылась в улыбке. - Все прекрасно! Настолько хорошо, что даже не верится. Мы встречаемся каждый день, но между нами пока ничего не было. Он говорит, что не хочет торопить события. Ему важно, чтобы все было правильно. Тебе не больно, что я говорю об этом? - Разумеется, нет! Что за мысли тебе в голову приходят? - Он очень внимателен и каждый день встречает меня после работы. Мы идем гулять или в ресторан. Много разговариваем. И знаешь, мне кажется, что я могу поговорить с ним обо всем, что приходит мне в голову, - восторженно вещала Тася, почти веря в сказанное. - Это так здорово! – восхитилась журналистка. – Как прекрасно, что ваши отношения развиваются столь гармонично! Настя широко улыбнулась и взяла подругу за руку. - Я так рада за тебя! - Правда? – удивилась Тася. - Да, - ответила молодая женщина. - Кому же счастье, как не тебе?